Одна любовь на уме

Его тело вздрогнуло от паники, когда он услышал, что у Короля Ночи есть дракон. Армия мертвых была страшна сама по себе, но с драконом сражаться с ними было практически невозможно. Он посмотрел на Дэйенерис — она была на грани ярости и скорби. Когда она выбежала из зала, он и Тирион пошли за ней. Он видел, как она пересекла двор и выбежала через ворота, он почти догнал ее, когда она забралась на спину Дрогона. — ДЭЙЕНЕРИС! — крикнул он. Он и Тирион беспомощно наблюдали, как она взвивается в небо и летит на восток к лесу. — Ты должен поговорить с ней и успокоить, — потребовал Тирион. — Она на драконе! Что мне делать? — он чувствовал отчаянье. Та же эмоция была на лице Тириона. — Есть другой дракон. И ты Таргариен. Иди, блять, за ней! Джон оглянулся на Рэйегаля, который смотрел на него так, как будто понимал весь разговор. — Я никогда не летал на драконе. Тирион выглядел так, как будто был готов его придушить. — Если ты ее любишь, верни ее в безопасность! Джон повернулся к зеленому дракону, который вытянул к нему большую морду. Джон протянул руку, надеясь, что реакция будет дружелюбной, как и предыдущей ночью, когда рядом была Дэйенерис. Дракон позволил ему погладить себя, и он решил, что попытается. Сейчас ему нечего было терять. Он подошел к его боку, забрался на крыло и подтянулся на его спину. Рэйегаль разогнался и взлетел над деревьями. Это был одновременно восхитительный и пугающий опыт. В лицо ему бил ветер, но он сумел разглядеть, как Дрогон кружит над полем и приземляется. Он не знал, как приказать Рэйегалю сделать то же самое, но тут он сам начал снижаться и сел рядом с Дрогоном, и Джон подумал, что, может быть, драконы чувствовали свою мать и когда она нуждалась в них. Он нашел ее на земле, уткнувшуюся лицом в колени и прижимающуюся к черному дракону. Он услышал всхлипы и понял, что она плачет. Под его ногами хрустел снег, он опустился перед ней на колени. Она подняла голову, и от того, как по ее лицу текли слезы, его сердце разбилось. — Дэйенерис, — мягко позвал он. — Визерион. Мой малыш. Он использует моего ребенка, — ее голос сломался. Он вытер ее слезы и притянул в свои объятия, прижал к себе, не пытаясь остановить ее слезы. Она вцепилась в него, отпустив свою боль, злость и раздражение. Он знал, почему она сбежала. Она была королевой. Плакать или потерять перед людьми лицо значило показать слабость. Джон ценил то, что она позволила ему увидеть и позволила утешить себя. — Мы победим его, — сказал он наконец. Он сел рядом, и они вместе прижались к Дрогону, укрытые от ветра его большими крыльями. — Ты и я. Вместе. — Как? — ее голос был слабым и безвольным. Он с трудом вдохнул и сцепил их пальцы: — Я не знаю. Но мы что-нибудь придумаем. Они оба помолчали, и он так хотел, чтобы мир остался таким: медленно падающий снег, его семья в безопасности в Винтерфелле, любимая женщина рядом. Но жизнь была слишком дерьмова, чтобы оставаться такой надолго, от этого он только сильнее хотел сражаться за нее. — Три головы дракона, — сказала она после молчания. — Вот они. — Что ты имеешь в виду? — Дрогон, Рэйегеаль и Визерион. Дрогон мой. Король Ночи… Он на другом, — сказала она дрогнувшим голосом, — и ты на Рэйегале. Джон посмотрел на зеленого дракона, гадая, что стояло за ее словами. Он все время сможет быть всадником Рэйегаля? Он все еще чувствовал себя Старком. Произнесенная вслух тайна не заставила его ощутить себя Таргариеном, а все истории о его… Биологическом отце оказались лживыми страшными сказками. — Думаю, это был единственный раз. — Драконы не делают исключений, — объяснила она. — Это окончательно. Он позволил тебе оседлать себя, без меня. Они чуют драконью кровь. Ты сын Рэйегара Таргариена, — она сделала паузу и взглянула на него с легким трепетом. — Логично, что Рэйегаль позволил тебе… — Ничего не логично, — вздохнул он раздраженно. — Известно, что у каждого дракона должен быть всадник. Я думала, что, раз они мои дети, им не нужны будут всадники. Но они им нужны. Он откинулся головой назад, прижав ее к черному дракону и прикрыл глаза, по-настоящему чувствуя, как давит чудовищный вес мира на его плечи. Но она была рядом, и, хотя ей было больно, она все еще была сильной и уверенной в своей миссии. Если кто-то и заслуживал быть королевой, так это Дэйенерис Таргариен. — Ты нужна мне. Ты нужна мне, твоя помощь, твои советы. Мы должны найти способ защитить наших людей. Она усмехнулась: — Наших людей? Твоих людей, — сказал она наконец. — Ты истинный наследник Железного Трона. Он покачал головой: — Сейчас это не имеет значение. — Имеет. Ты можешь по-настоящему объединить страну. У нас есть пять дней. Мы можем разослать во все стороны воронов, призвать всех послужить Джону Сноу или Эйгону Таргариену, Королю. — Я не хочу быть королем, — признался он. — Я не хотел быть Королем Севера. Они назвали меня королем. Я не желал этого титула. — Может быть, ты и не желал этого титула. Но, быть может, ты король, которого мы выбрали. Все то время, что он знал ее, она была так целеустремленна и уверена, что стать королевой Вестероса — ее божественное право. Она покоряла рабские города, заключала невозможные союзы, у нее было три живых дракона, никто не сомневался в ее способностях и правах. Ему не нравилось, что она отступалась от всего только из-за того, кем были его родители. — Ты отказываешься от трона? Она помотала головой: — Нет. Я хочу его, но иначе. — Как? — Я хочу править вместе с тобой, как равные, — ответила она, затем встала на колени и повернулась к нему лицом. — Я хочу разрушить сокрушающее всех колесо. То, что крутится вокруг правителей и семей, ставя кого-то на вершину, но уничтожая тех, кто зависим от лидера. Последние несколько лет я только об этом и думала. Помочь тем, кто никогда не сможет помочь себе. Позволить людям говорить. Однажды она сказала ему, что они оба хотели помогать людям, и что это было возможно лишь с позиции силы. Он видел ее силу, ее власть и знал, что следовавшие за ней люди верили в нее. Он верил в нее. И сама идея дать людям достаточно силы, чтобы они смогли помочь себе, никогда не приходила ему в голову. Опять же, она обладала властью и направляла других людей дольше, чем он. — Как мы это сделаем? — У всех есть свой способ выбрать лидера. Мы будем править вместе, король и королева, защищающие своих людей. Позволим им озвучивать свои жалобы. Больше никаких пауков и шептунов. Будем открытыми с людьми. Позволим им выбрать тех, кто будет представлять их… — Зачем ты говоришь это мне? — спросил он. — Потому что это мир, который я хочу построить, — сказала она, заключая его лицо в ладони и гладя его нижнюю губу большим пальцем. — Хочешь ты этого или нет, но ты наследник. Я не смогу сделать это без тебя и, если честно… Не хочу. Он нахмурился: — Но ничто из этого не будет важно, если мы не победим Короля Ночи. Она вздохнула: — Как мы это сделаем? Даже с армией Серсеи, как мы это сделаем? Он обвил ее руками, как будто пытаясь заслонить от всего мира. Он едва держался. Гиганты, вихты, Король Ночи, и, теперь, дракон, более быстрый, чем два их оставшихся. — Мы соберем наш совет. Может быть, у кого-нибудь возникнет идея, — сказал он, вставая и предлагая ей руку. — Мы найдем способ победить в этой войне. Она мгновение смотрела на его руку, затем взяла ее и поднялась на ноги с решимостью во взгляде. — А если нет, то мы уйдем так, чтобы нас запомнили.