Одна любовь на уме

Дэйенерис прижала руку к себе. Теперь, когда битва была окончена, она начала чувствовать в ней пульсацию. Она знала, что ей нужно увидеть мэйстера, но сначала она хотела убедиться, что о теле Джораха позаботятся. Она нашла двух дотракийцев и приказала следовать за ней. Над полем все еще висел густой дым. Дэйенерис нашла его возле Визериона, и опустилась на колени возле его тела. Она протянула руку и закрыла его глаза, пытаясь удержаться от слез… Она почувствовала на своем плече руку и обернулась к плачущей Миссандее. Дэни кивнула дотракийцам, дав указание сложить погребальный костер. Они забрали тело с поля и выполнили приказ своей кхалиси. Когда с этим было покончено, она повернулась к Миссандее и обняла ее, застонав, когда невольно дернула рукой. — Ты ранена, — сказала Миссандея, потянув Дэйенерис к замку. Они шли молча, пока Дэйенерис наконец не спросила: — Есть новости? По щекам ее подруги потекли новые слезы. — Он пал, — сказала она, всхлипнув, и Дэйенерис заплакала вместе с ней, вновь обняв ее. — Мне так жаль, милая, — сказал она. — Так жаль. Миссандея покачала головой. — Я знала, на что он идет. Он знал, на что идет, — наконец сказала она. — Хотя это и не делает потерю легче. Дэни глубоко вдохнула. — Что я могу сделать для тебя? Миссандея слабо улыбнулась. — Ваша Светлость, вы подарили мне свободу, которая позволила мне найти любовь. Мне больше ничего не нужно. — Она уставилась на землю, ее лицо медленно скрылось под маской долга. — Нам нужно в вашу комнату и позвать мэйстера. Дэни покачала головой. — Я буду с Джоном, — ответила она. Миссандея кивнула, и проводила Дэйенерис до комнаты Джона, где перед дверью уже сидел Призрак. Она услышала голоса и постучала. Дверь открыл Давос. Она вошла, вслед за ней Миссандея, Призрак последовал за ними, сев у изножья кровати. Дэйенерис увидела лежавшего с закрытыми глазами Джона и едва не запаниковала, вовремя осознав, что он дышит. — С ним все хорошо? Мэйстер кивнул. — Да. Много отдыха, и он должен быть в порядке. Дэйенерис закрыла глаза на секунду, позволив себе в это поверить. Она его не потеряет. — Что с ним? — Четыре сломанных ребра на левой стороне и три на правой, — объяснил мэйстер. — Я дал ему маковое молочко от боли, чтобы он смог заснуть. Давос увидел, что она бережет руку. — Вы ранены? Она кивнула. — Рука. — Ваша Светлость, я бы попросил, чтобы вы сняли верхнее платье и присели на стул, — сказал он, подвинув стул. Миссандея помогла ей со шнуровками, и вскоре она осталась в серых кожаных штанах, рубашке Джона и сапогах. Она села на стул, мэйстер подошел к ней, закатав рукава, и она вздрогнула, увидев распухшую, потемневшую плоть. Хуже всего стало, когда он дотронулся до нее и осознал, что кость была сломана. — Перелом, Ваша Светлость, — сказал мэйстер. Он подошел к столу возле кровати Джона и протянул ей маленький пузырек. — Небольшая доза макового молочка, мне нужно будет вправить вам руку. — Может быть, лучше сразу лечь на кровать, Ваша Светлость, — предложила Миссандея. Если Давос или мэйстер Уолкан были удивлены ее предложением, они промолчали. — Молочко сделает вас уставшей. Дэйенерис кивнула, села на кровать, и взяла пузырек у мэйстера, выпила его и легла на спину. Джон спал рядом с ней, но она дотянулась здоровой рукой и взяла его за руку. Давос протянул ей отрезок кожи. — Сожмите зубами, Ваша Светлость. Она сделала, как он предложил. Мэйстер разложил на столе льняную ткань и кусочки дерева. — Я выправлю кость и наложу шину, чтобы кость не шевелилась, — объяснил он. Она кивнула и закрыла глаза. Она почувствовала руки мэйстера на своей руке и внезапно задохнулась от боли, которая могла поспорить с болью в тот момент, когда перелом и случился, закричав, несмотря на зажатый в зубах кусок кожи. Дэйенерис не могла удержаться от слез, потекших по ее лицу, хоть и пыталась. Мэйстер привязал ее руку к деревяшкам, и помог ей сесть, чтобы завернуть руку в слинг. В дверь постучали. Дэйенерис рукавом рубашки вытерла слезы и кивнула Миссандее, чтобы та открыла дверь. Тирион вошел и тяжело вздохнул. — Ваша Светлость. Не думаю, что когда-либо был так счастлив вас видеть, — сказал он мягко. Он посмотрел на собравшихся в комнате, на бессознательное тело Джона Сноу. — Если позволите, я бы попросил на минуту оставить нас с нашей королевой наедине. Мэйстер поклонился и повернулся к Дэйенерис: — Если понадоблюсь, я буду в холле, помогать с ранеными. Попробуйте отдохнуть, — сказал он, прежде чем уйти. Давос и Миссандея последовали за ним, и Тирион сел на стул, на которым она сидела, прежде чем лечь. Она начала чувствовать эффект содержимого пузырька, и откинулась на спинку кровати. — Мне дали маковое молочко. Так что лучше говори быстрее. — У меня было мало надежды в этой войне. Мало надежды что ты или… Джон выживите. И вновь, ты доказала мне, что мой недостаток надежды был опрометчив. Она улыбнулась. — Я рада, что доказала твою неправоту. — Да. Снова и снова, — он тяжело вздохнул. — Когда ты и король придете в себя, мне интересно, будет ли свадьба? Она прищурилась. — Что ты хочешь знать, Тирион? Обручены ли мы официально, или ты хочешь знать, можно ли начинать планировать путешествие на юг? — Вообще-то, и то, и другое. Он поедет с тобой на юг? Она оглянулась на Джона и нахмурилась. — Он не покинет Винтерфелл, пока полностью не выздоровеет. Как и я. Тирион кивнул. — Хорошо. Это даст нам достаточно времени, чтобы склонить лордов и леди Севера на нашу сторону… Она закрыла глаза. — Тирион, я слишком устала и мне слишком больно, чтобы говорить об этом сейчас. Мы поговорим… Через несколько дней. Он улыбнулся. — Конечно, Ваша Светлость. Он слез со стула и пошел к двери, но ее голос остановил его. — Тирион? А твой брат? Он выжил? Тирион нахмурился и кивнул. — Да. Но он ранен и пока не пришел в себя. Леди Бриенна сообщила, что он принял удар копья Белого Ходока на свою золотую руку, и она разбилась. По-моему, у него еще сломана рука. Сэмвелл Тарли как раз пришел к нему, когда я уходил. Она помолчала мгновение. — Не приходи сюда, пока я не позову. Позаботься о своем брате и нашей армии. Убедись, что пока они исцеляются, о них заботятся. Он кивнул. — Разумеется, Ваша Светлость. — Убедись, что у двери стоят дотракийцы, — ответила она, он кивнул вновь и ушел. Она повернулась к Джону — его грудь начала наливаться фиолетовым. Здоровой рукой она осторожно погладила синяки кончиками пальцев. Затем смахнула с его лица темные волосы. Она повернулась, прилегла рядом с ним и снова взяла его за руку. Она накинула на них меха, отчаянно желая положить голову ему на грудь, но она знала, что это причинит ему боль. Вместо этого она легла на бок и смотрела на него, пока боль и истощение не взяли вверх и не увлекли ее в царство сна.