Одна любовь на уме

Дэйенерис стояла в поле, гладя Дрогона и Рэйегаля, которые никак не желали делиться вниманием своей матери. Она ладонью гладила чешуйки на носу Рэйегаля, пока Дрогон терся своей головой об ее. Она скучала по своим сыновьям, пока томилась в замке. Она могла уйти. Сломанная рука была ничтожной раной по сравнению с потерянными конечностями и жизнями. Она все еще не приняла сердцем, что Джорах был мертв, и чувствовала себя несчастной. Она знала, что он был в нее влюблен. Он практически так и сказал. Но она никогда не испытывала к нему таких чувств. Ей было больно, что он умер, так и не узнав, что она любила его, пусть и не так, как он этого хотел. Она должна была найти время для разговора с ним. Часть ее верила, что он всегда будет рядом, и у нее будет время сделать это позже. Но у Джораха не было позже. Он был мертв, и ее наполняло сожаление. Оглянусь, потеряюсь. Она повторяла это себе так часто, что уже должна была легко сопротивляться желанию оглянуться. Но это было совсем не просто. Внутри нее шла вечная война, лишь бы не оглядываться назад и не гадать, поступила ли правильно. Может быть, ей придется вечно корить себя за Джораха. Дрогон и Рэйегаль оба повернулись к воротам, и не глядя, она уже знала, что это был Джон. Рэйегаль отошел от нее и отправился к Джону, очевидно чувствуя родство с человеком, с которым был в битве. Он нежно погладил Рэйегаля по длинной шее и затем продолжил путь к Дэйенерис. — Если Санса не может ходить без охраны, то почему ты думаешь, что это безопасно для тебя? Она медленно повернулась к нему и улыбнулась. — Здесь я в большей безопасности, чем где бы то ни было. Что за глупец нападет на меня, когда они рядом? Джон нахмурился. — Глупцов хватает, — он погладил Дрогона, и дракон улегся на землю под его рукой. Рэйегаль ткнулся носом в живот Дэйенерис и дохнул на нее дымом из своих ноздрей. — Они странно себя ведут. — В смысле? Она нахмурила брови. — Они… Нежные. Словно знают, что мне больно. Они пытаются защитить меня, как обычно. — Ты их мать. — Он тоже нахмурился и развернул ее к себе лицом, положив руки на ее бедра. — Что такое? Она уставилась на землю, а затем на огромную голову лежавшего на земле Дрогона. — Я знаю, что мы обговорили наш брак и мою неспособность иметь детей. Но я хочу убедиться, что ты понимаешь, от чего откажешься, если женишься на мне. У нас никогда не будет детей. Он на секунду прикрыл глаза и глубоко вдохнул. — Я знаю, Дэни. — Она посмотрела на него сквозь ресницы. — Ты уже говорила. — В Драконьем Логове ты сказал, что не веришь в это. Но мы делим постель уже много лун, Джон. Я надеюсь, что ты понимаешь… Хотя мне больше всего на свете хотелось бы подарить тебе ребенка, это невозможно. — Она сдержала слезы, сама не зная как. Дэйенерис чувствовала себя пустой. Она не могла дать ему семью, которую он заслуживал. Из-за этого она чувствовала себя меньше, чем остальные люди. Ее драконы были ее детьми, и какими бы ужасными они не были, они не были малышом, которого она могла бы взять на руки. У них никогда не будет волос Джона и ее глаз. Она нашла мужчину, которого по-настоящему полюбила, и, жестокая ирония судьбы, она не могла подарить ему ребенка. Он шагнул вперед и взял ее ладонь в свои, поднял ее руку в перчатке к своим губам, поцеловал и вздохнул. — Можешь ты или нет родить мне ребенка, это не изменит моих чувств к тебе. — Он посмотрел на землю, наблюдая, как ветер поднимает снег в воздух у их ног. — Сейчас уже ничто не способно изменить их. Она улыбнулась, чувствуя, как по щеке покатилась слеза. Он смахнул ее, Дэни прижалась к его груди, и, помня о его ребрах, обняла его. — Я люблю тебя, Джон Сноу. — Он поцеловал ее в нос, и она не смогла удержаться от улыбки. Ее король Севера был совсем не таким, каким ей представлялось. О северянах она знала лишь то, что они были немногим лучше дикарей. Джон Сноу был кем угодно, кроме дикаря. Он был нежен, добр, щедр, много больше, чем она надеялась, когда покинула Эссос. — Как ты себя чувствуешь? Его слабая улыбка успокоила ее. — Мне лучше. Вчерашний день пошел мне на пользу. А быть здесь, с тобой, еще лучше. Дэйенерис привстала и поцеловала его. — Глядя на тебя, можно сказать, что движение и правда тебе на пользу. Ненавижу, когда тебе больно. Он нахмурился. — Мне знакомо это чувство. Я запаниковал, когда увидел, как ты падаешь с Дрогона. Она тоже нахмурилась и пальцем погладила его губы, пытаясь разгладить тоскливую складку. — Не самый мой лучший момент. Мне было так плохо видеть, что стало с Визерионом. Он забрал его и превратил в марионетку. Ты видел дыры в его крыльях? — прошептала она. Даже вспоминать было страшно. Он кивнул. — Да. Но мы справились. Мы убили Короля Ночи. Вместе с Джоном она зашагала к воротам. — Остается только монстр на Железном Троне. Джон на мгновение остановился, и тут она поняла, что у него кончились силы. Она не знала, когда срастутся его ребра, но она ненавидела видеть, как ему больно. Отдышавшись, он хрипло спросил: — Какой, как ты думаешь, у нее план? Она же понимает, что выиграли либо мы, либо мертвые. В любом случае, трона она лишится. Дэйенерис помотала головой. — Я не знаю. Возможно, она надеется, что Золотые Мечи доберутся до Королевской Гавани до того, как война придет к ее стенам. Может быть, она думает, что они выдержат осаду. — А выдержат? — вслух спросил он. Они продолжили свой путь к замку и кабинету Джона. Она знала, что прежде он принадлежал его… Дяде, но теперь в нем повсюду были следы Джона. Он снял перчатки и тяжелый плащ и помог ей снять сделанный Сансой для нее плащ. Он закрыл за ними дверь и сел у огня. — Они могут продержаться с полмесяца. Не знаю, как долго люди останутся за стенами, не устраивая беспорядков, когда начнется голод. А еще у нас есть драконы. Это склоняет чашу весов в нашу сторону. — У Золотых Мечей есть слоны. — Он посмотрел на нее. — Ты когда-нибудь видела слонов? Дэйенерис улыбнулась. — Однажды, когда была ребенком. У меня не было контактов с Золотыми Мечами, за исключением Джораха, — ее мысли снова вернулись к ее верному павшему рыцарю. Джон взял ее за руку, чувствуя ее боль. Она встряхнулась и села рядом с ним. — Но мне служат Младшие Сыновья. Он поднял брови. — У тебя есть три армии. Она улыбнулась. — Да. Разве я не говорила? Он покачал головой. — Как ты заполучила Младших Сыновей? Она откинулась на спинку кресла. — У Младших Сыновей было три капитана. Двое из них хотели или моей смерти, или меня в своей постели, в их власти. Третий… Хотел быть в моей власти. Даарио убил остальных двоих и принес мне их головы. Джон нахмурился. — То есть ты не сделала ничего, кроме как была желанна для одного из их капитанов? Она улыбнулась. — Я никого не сжигала, если ты об этом. Я просто была призом для Даарио. Джон уставился в огонь. — И он получил тебя? Она склонила голову. — Ненадолго, — честно ответила она. Она не собиралась лгать ему из-за мужчины, которого так легко оставила. — Я оставила его в Миэрине. Я думала, это будет сложно, потому что я думала, что он мне небезразличен. Но, что бы я к нему не чувствовала, это не было то, чего он хотел. — Он фыркнул, и она улыбнулась. — Ты ревнуешь? Он повернул к ней голову и посмотрел на нее. — Нет. Она усмехнулась и встала перед ним. — Не ревнуй. Невозможно даже сравнивать то, что я чувствовала к нему с моими чувствами к тебе. — Она осторожно села к нему на колени и погладила его щеку. — Ты моя идеальная пара, Джон. Его рука скользнула по ее бедру, он притянул ее к себе и поцеловал. Они остались так на мгновение, просто целуясь. Странно, что она была так довольна одними только поцелуями. В другой раз она уже толкнула бы его на спину. Но Джон все еще был ранен, и она отказывалась причинять ему боль, так что ее руки так и остались обвиты вокруг его шеи, а губы прижаты к губам. Они остановились только после стука в дверь, и Дэйенерис села обратно на свое кресло. Он разрешил войти, и Тирион и Давос вошли в комнату. — Хорошо, вы оба здесь, — сказал Тирион, протягивая принесенный вороном свиток. Джон взял его и обнаружил на нем печать Ланнистеров. — Я подумал, что нам стоит выслушать ее угрозы вместе. Джон сломал печать и прочитал письмо вслух. — «Драконьей Сучке и ее Северному Псу. Приводите к Королевской Гавани всю армию, что у вас осталась. Золотые Мечи будут рады вас видеть. Если вы сдадитесь, умрете безболезненно. Откажетесь, и все, кого вы любите, умрут с воплями. Королева Семи Королевств, Серсея Баратеон». Дэйенерис усмехнулась. — Какая она скромная. — Она чокнутая, — вздохнул Тирион. — Ей плевать, сколько людей умрет. Она почти рада этому, потому что знает, что вам обоим не все равно. Джон нахмурился. — Так что мы будем делать? — Составим план. Вы отправитесь в Королевскую Гавань женатыми, с драконами, дотракийцами, Безупречными, теми северянами, что мы сможем уговорить присоединиться к нам, а пока собираем войска, разработаем осадные орудия. — Что, если она нападет до того, как мы будем готовы? — спросил Давос. — Для нее будет разумным ходом, если она отправит свою армию на север, вместо того, чтобы ждать нас на юге. Поймать нас врасплох. — Но мы будем начеку, — ответил Тирион. — Мы знаем, что она может напасть в любой момент. Думаю, она попытается отвоевать те земли, что потеряла. Ей понадобится поддержка этих домов. Ей понадобится их армии, чтобы сразиться с нами. — Скольких домов? — спросил Джон. — Если больших домов, то где-то двенадцать. Зависит от того, сумеет ли она переманить на свою сторону Дорн. — А она может? — спросила Дэйенерис. — Учитывая, что Мартеллы были на твоей стороне… Она может убедить их, что их королева умерла из-за тебя, — ответил Тирион. Джон тяжело вздохнул. — Мы закончили одну войну, только чтобы вступить в другую. — Война против моей сестры началась в тот момент, как они короновали ее. Даже еще до этого. Они пытались убить нашу королеву с момента ее рождения. Дэйенерис склонила голову. — Кстати, где Варис? — Он получил несколько воронов за последние несколько дней. Думаю, он сравнивает информацию. — Давайте надеяться, что он найдет что-то полезное, — заметила она. — Сколько дотракийцев у нас осталось? — Мы примерно насчитали шестьдесят тысяч. — А Безупречных? — Две тысячи. Примерно, — ответил Тирион. — Северян? Рыцарей Долины? — Лорд Ройс говорил что-то о девяти сотнях. И, если я не ошибаюсь, не меньше тысячи знаменосцев Севера. Дэйенерис вздохнула, повернулась к окну и решилась напомнить о том единственном, чем обладала Серсея и что заставляло ее нервничать. — Позволь спросить, Тирион, каковы шансы, что она воспользуется диким огнем? В комнате повисла тишина, только пламя трещало в очаге. — Больше, чем мне хотелось бы. Она повернулась к ним и нахмурилась. — Подобное оружие в ее распоряжении. С чего бы ей им не воспользоваться? Будет не в первый раз. Тирион нахмурился. — Да. Полагаю, нам придется это учитывать. — Чтобы спасти всех этих людей нам нужно быть умнее. Чего она не будет ждать? Он тяжело вздохнул. — В том то и дело, Ваша Светлость, я почти уверен, что в том ментальном состоянии, в котором она сейчас пребывает, она может ждать всего на свете. Она безумна, да, но она еще и ученица моего отца, который в свое время был одним из величайших игроков. Джон вздохнул. — Хватит называть это игрой. Ничто из этого не игра. Речь идет о людских жизнях. Людях, у которых нет выбора, кроме как жить в городе, которым она правит. Как нам не дать им всем умереть? — в ответ на молчание Джон кивнул в сторону Тириона. — Если ты скажешь мне, что это хороший вопрос, я кину тебя в очаг. Дэйенерис спрятала улыбку, отвернувшись к окну. Но заговорил Давос. — Если она собирается выдержать осаду, ей нужно держать людей покорными. Что, если мы их раскачаем? Она посмотрела на него и отошла от окна. — Как? — Человека можно переубедить. Толпа неуправляема. Нам нужны всего лишь слухи в темных аллеях или борделях и… — Возникнут беспорядки. — Серсея тут же начнет их подавлять. — А мы пойдем не только к простым горожанам. Мы наверняка сможем найти несколько лордов или даже леди, верных Таргариенам. У Вариса есть его птички, как вы их зовете. Воспользуемся ими. Джон посмотрел на Дэйенерис и пожал плечами. — Попытка не пытка, ведь так? Тирион кивнул. — Да. Объявим, что мы отправляемся на юг, что вскоре война придет к порогу Королевской Гавани. Они уже видели наши армии. Они знают о дотракийских крикунах и драконах. И этого достаточно, чтобы лишить их покоя. Но если они будут знать, что выбранный людьми Севера король отправился в поход на юг вместе с королевой, которая освободила рабские города, это заставит их гадать, а не возможна ли лучшая жизнь. Дэйенерис сложила руки на груди. — И с нами идет Баратеон. Давос нахмурился. — Это подвергнет Джендри опасности. — Мы уже объявили его Баратеоном перед лордами Севера. Может быть, именно это нам и нужно, чтобы вырвать Штормовые земли из-под руки Серсеи. Разрываясь, Джон на мгновение прикрыл глаза. Как же ей не хотелось видеть его в таком раздрае. — Сначала мы спросим его согласия. И Арьи, потому что это повлияет и на нее. — Каким образом? — спросил Тирион. — Любой, кто захочет добраться до Джендри сначала должен будет пройти сквозь нее, — ответил Джон. — Страшная перспектива, но это влияет на их будущее. Давос вмешался. — Я могу поговорить с Джендри, если хочешь. Джон покачал головой. — Нет, она моя сестра. Я поговорю с ними. Я знаю, что она не собирается выходить замуж в ближайшее время. Тирион нахмурился. — Я не осуждаю, но она должна же понимать, как это выглядит со стороны. Дэйенерис улыбнулась и откинулась на спинку кресла. — Я бы не отказалась посмотреть, как ты ей об этом говоришь, Тирион. Он помотал головой, и даже Джон усмехнулся. — В любом случае я бы никогда не стал принуждать ее к браку с кем бы то ни было, даже если она влюблена в этого кого-то. Это уже случалось с Сансой дважды. Я не стану делать это с Арьей, — он посмотрел на Тириона и слегка кивнул. — Не обижайся. — Не обиделся. Но то, что Джендри сын Роберта и невероятно похож на него, поможет. Мы могли послать его в Штормовые земли, они могут его принять. — И вновь, я с ними поговорю, — ответил он. — Обратно к Серсее. Что насчет твоего брата? Тирион вздохнул. — Я не знаю. — Он не просто так приехал на Север, — сказала Дэйенерис. — Ты сказал, что он убил моего отца, чтобы защитить невинных людей от смерти. Она уже уничтожила септу Бэйлора и убила бесчисленное количество невинных этим взрывом. Он повторит свой поступок, чтобы вновь спасти город от разрушения? Тирион нахмурился и качнул головой. — Не знаю, Ваша Светлость. У Джейме есть честь. Он не один раз предавал ее ради семьи или амбиций. Но она у него есть. И я не знаю, поведет ли она его на бой с нами или нет. Я надеюсь, что он видит, что мы идем не только за жизнью Серсеи. И… Я должен сказать вам… Она беременна. Дэйенерис ощутила, как что-то внутри нее замерзает. Как эта ужасная женщина могла быть беременна? Она уже принесла достаточно ужаса в этот мир. — И Джейме отец? — Да. Она не собирается заявлять, что ребенок чей-то еще. Джон опустил голову. — Становится все сложнее и сложнее. — Если умрет Серсея, то умрет и ребенок, — тихо сказал Давос. — Она мне не нравится. Я ее ненавижу, но… — Ребенок ни в чем не виноват, — нахмурилась Дэйенерис. — Знаю. Теперь я не так уверена. Тирион вздохнул. — Любой ребёнок, которого она родит, станет угрозой твоему царствованию. Джон повернулся к нему: — Это все еще невинный ребенок. Твоя племянница или племянник. Ты правда настолько хочешь уничтожить Серсею, что тебе плевать на это? Тирион нахмурился. — Нет. Томмен и Мирцелла на моей совести. Я потерял их. Я не хочу терять кого-то еще. Но сколько людей потеряют свои жизни, если она останется на троне? Вы не можете оставить ее в живых. Она найдет способ уничтожить нас всех. Дэйенерис вздохнула, пытаясь справиться с яростью от мысли, что у Серсеи будет ребенок в то время, как у нее не будет никогда. Ее единственный малыш был отобран руками ведьмы. Она подняла взгляд на Джона: — Что ты думаешь? — Тирион, поговори с Джейме. Может быть, он сможет уговорить ее сдаться… — Это не сработает… — Ты должен попытаться, — с нажимом сказал Джон. — Ты не можешь обречь ребенка на смерть только из-за того, кто его родители. Дэйенерис внезапно осознала, что он говорил, исходя скорее из собственного опыта, чем теоретически. Она взглянула на своего Десницу и кивнула. — Поговори с Джейме. Может быть, он сможет найти способ сделать это, не убив каждого жителя Королевской Гавани. — Тирион кивнул. — Оставьте нас, — сказала она обоим, и Тирион и Давос кивнули и ушли, прикрыв за собой дверь. — Что ты сказала мне, когда я прибыл на Драконий Камень? Не осуждай дочь за грехи отца. — Я так сказала. И тогда это было правдой. И это правда сейчас, — сказала она и взяла его за руку. — Если есть способ… Пощадить ребенка, мы найдем его. Может быть, отошлем Джейме в Утес Кастерли. — Как кто-то может выбрать что-то иное, не представляю. Она глубоко вдохнула, успокаиваясь, и мягко сказала: — Мы в необычной ситуации. Многие не будут столько снисходительны к Серсее и Ланнистерам. Твоя собственная сестра попросила лишить Джейме головы. Не все могут различить ребенка и родителя. — Кэйтилин никогда не могла, — ответил он. Она опустилась перед ним на колени, здоровой рукой накрыв его щеку. — Мне так жаль, что с тобой так обращались. Я бы отдала все, чтобы стереть эту боль. Ты этого не заслуживал. Но, как я и говорила, будь все по-другому, ты мог и не выжить. Она бы обращалась с тобой по-другому, если бы знала. Позволив ей верить, что ты был бастардом Неда Старка, дало тебе шанс выжить. Я знаю, для тебя это было ужасно. Я вижу это на твоем лице, когда ты думаешь об этом. Но он тебя защитил. Он поймал ее руку в свою и поцеловал кончики пальцев. — Встань с пола, — сказал он мягко. — Будет нехорошо, если они войдут и увидят тебя на коленях передо мной. Она слегка улыбнулась. — Если бы они только знали, как быстро я готова упасть на колени ради тебя. — Она встала, и Джон наклонился, прижимаясь головой к ее животу. Она запустила пальцы в его темные волосы на затылке. Он поднял на нее взгляд, и она пальцем провела по шраму над его глазом. — Ты слишком много несешь на своих плечах. Он улыбнулся. — Думаю, это будет частым явлением во время нашего брака и правления. Дэйенерис наклонилась и поцеловала его. — И пусть будет наше правление долгим.