Одна любовь на уме

Она наблюдала за тем, как Тирион с трудом справляется с гневом. Дэйенерис ненавистно было видеть его настолько расстроенным и лишенным равновесия. Он был ее Десницей, но еще и другом. В комнату вошла Миссандея и замерла, увидев лица остальных. — Мне уйти? Дэйенерис поманила ее, страстно желая рассказать об их подозрениях, о том, что она может быть беременна. Но затем за Миссандеей вошел Хвост Крысы, и она отложила это желание. Она расскажет ей позже. Миссандея закрыла за собой дверь, и Тирион печально на нее взглянул. — Может быть, мне стоит пойти и рассказать ему сейчас? Она покачала головой. — Нет. Приди в себя, мы обсудим что-то еще, затем ты сможешь найти своего брата и рассказать ему. — Ее глаза обратились к наблюдающей за проиходящим Миссандее. — Наши тревоги о Серсее и ее нерожденном ребенке были пустыми. Она не беременна. На лице Миссандеи было то же отвращение, что чувствовала она сама. Она заставила себя не касаться живота. Она хотела отпраздновать. Она хотела остаться наедине со своим будущим мужем и окунуться в его любовь и внимание, а не стоять в этом солярии, в очередной раз обсуждая войну и людей, которые потеряют свои жизни, чтобы они смогли завоевать трон. Ее подруга посмотрела на Тириона с сочувствием, и это напомнило Дэйенерис, почему она так сильно ее любила. — Мне жаль. Тирион кивнул. — Спасибо, — ответил он. — Думаю, нам нужно вернуться к нашей проблеме. Дотракийцы выбрали новых кровных всадников? Миссандея вздохнула. — Они собираются выбрать лучших воинов и понаблюдать… Кто победит. — Трата жизней, — покачав головой, сказала Дэйенерис. — У всех свои способы выбрать правителей, — сказал Тирион, бросив на нее взгляд. — Что возвращает нас к теме, раз уж вы оба здесь, и ваша свадьба все ближе. Права наследования должны быть установлены. Теперь, когда Джендри решил быть Баратеоном, это делает его следующим в линии наследования если, не дай боги, с вами обоими что-то случится. Она глубоко вздохнула. — Я тебе уже говорила. Мы обсудим это, когда я сяду на трон. — Это неразумно, и ты это знаешь. — Тирион, — начал Джон, но он остановил его. — Это важный вопрос. Если следовать традиции, Джендри следующий за вами. Вы хотите видеть его на Железном Троне? Он поддержит ваше видение будущего? Джон встал возле Дэйенерис и нахмурился. — Я не стал бы ему предлагать легитимизацию, если бы не думал, что он справится. — Вы попросили его стать лордом. Не королем Семи Королевств. Здесь все по-другому. Роберт был неплохим лордом. Не лучшим. Но неплохим. Но он был отвратительным королем, потому что ему на все было плевать. Вам нужен план, и если… Дэйенерис устала от его постоянного давления. — Тирион, — вмешалась она, когда ее нервы не выдержали. Она почувствовала, как Джон успокаивающе погладил ее по спине, и бросила на него взгляд. Его выражение сказало ей, что он оставляет решение за ней, говорить или не говорить, но она была не готова. Она хотела насладиться этим знанием. Она не хотела делиться этим с миром. — Я понимаю твою тревогу. Правда, понимаю. Пожалуйста, подожди хотя бы нашей свадьбы, прежде чем готовиться к нашей смерти и тому, кто примет трон после нас. Тириона это вовсе не обрадовало, но тут вмешался Давос. — Давайте пока оставим эту тему. Все равно сегодня они решать не станут. Дэйенерис с благодарностью посмотрела на старого рыцаря. По крайней мере, он хорошо понимал намеки. — Хорошо. Что насчет… Моей сестры? Тут Дэйенерис отступила от Джона, зная, что они все еще не сошлись в решении этой проблемы. — Меня просили не лететь с Дрогоном к столице и не сжигать ее дотла. — Я согласен с этим человеком, — мягко сказал Тирион. — Как бы мне не хотелось ее смерти, и, после сегодняшнего открытия, поверь мне, я очень этого хочу. Но в городе есть люди, которые такого не заслуживают. Она знала, что Тирион выступит против ее плана. Она, нахмурившись, обратила взгляд к Давосу. — Ты согласен? — Я вырос на Блошином Дне. Это грязная дыра. Но люди не заслуживают такой смерти. Миссандея кивнула. — Все те дети, что могут умереть, Ваша Светлость. Это слишком. Это и было слишком. Кровь дракона требовала предать ее врагов пламени. Серсея была ее врагом. Она была врагом каждого человека в Семи Королевствах. Прилететь к замку с драконами — так поступила бы Серсея. Ей было плевать, кто умрет ради ее трона. Но не Дэйенерис. Она должна быть лучше. Она сделает то, что необходимо, и их план сработает. — Хорошо. Думаю, мне не помешает отдохнуть перед церемонией Джендри. Я удалюсь, если позволите. Миссандея, проводишь меня до комнаты? — Ее подруга кивнула, и Дэйенерис посмотрела на Джона, который улыбнулся ей уголком рта — как же она любила эту улыбку. Они молча дошли до ее комнаты. Войдя внутрь, Дэйенерис быстро закрыла ее и повернулась к подруге. — Как ты? — спросила она. Миссандея справлялась с эмоциями лучше остальных. Но, вспомнив о своей потере, она все равно прослезилась. Дэйенерис взяла ее руки в свои и нахмурилась. — Я… Справляюсь, Ваша Светлость. — Я что-то могу сделать? Я не могу… Вернуть его… Но… Миссандея покачала головой. — Нет. Мне с каждым днем становится лучше. Не легче, но лучше. — Дэйенерис обняла ее, и Миссандея влажно улыбнулась и вытерла глаза. — Прошу прощения. — Тебе на за что извиняться, друг мой, — она нахмурилась. — Увы, теперь мы обе знаем это чувство. — Увы, — прошептала она. Она отвернулась от Миссандеи, сняв верхнее платье и положив его на кровать. — Ты не могла бы позвать служанку? Миссандея покачала головой. — Не надо. Я много раз помогала вам одеваться и раздеваться, — сказала она и покраснела. — Ой, это довольно скандально, да? Дэйенерис улыбнулась и повернулась к ней спиной, убирая серебристые волосы за плечо. Миссандея помогла ей расшнуровать платье. — Хотите уложить волосы по-другому для церемонии или оставить их так? — В каком они состоянии? Она изучила косы. — Держатся хорошо. Дэйенерис с облегчением вздохнула. — Хорошо. Я боялась, что Джон что-нибудь растрепал, и мне придется заплетаться заново. — Джон Сноу оставил все в полном порядке, Ваша Светлость. Закончив со шнуровкой, Миссандея протянула ей ночную рубашку, и Дэйенерис заметила странный взгляд ее подруги. — Что такое? — Я не в том… — Нет, что? — Ваше… Ваше тело выглядит по-другому. Дэйенерис улыбнулась, сбросив сапоги, и взяла ее за руки. — Я хочу открыть тебе один секрет. Я… Беременна. Миссандея склонила голову на секунду, широко улыбнулась и обняла ее. Она засмеялась в ухо Дэйенерис, и та обняла ее в ответ. — Я так счастлива за вас. Просто в восторге. Маленький прекрасный Таргариен, — сказала она, отпуская Дэйенерис. Ее щеки болели от такой широкой улыбки. — Я в восторге и в ужасе одновременно. Что, если… Я потеряю его или ее. — Давайте будем считать, что это она, пока не придет пора думать о именах. Дэйенерис кивнула. — Да, мне нравится эта идея, — она усмехнулась и села на край постели. — Но остальное? Миссандея подошла ближе, и Дэйенерис подняла на нее взгляд. — Вы беременны, и это необыкновенно. Наслаждайтесь этим так долго, как можете. Если случится немыслимое, и вы… Тогда с вами будут много людей, готовых ради вас на все. Мы будем с вами, Ваша Светлость. Дэйенерис сражалась со слезами, глядя на подругу. — Спасибо. Дверь открылась, и на пороге появился Джон. Миссандея и Дэйенерис обменялись тайными улыбками. — Пожалуйста, никому не рассказывай. Тирион и Давос не знают. — Конечно. Я вас оставлю, — сказала она, ярко улыбнулась Джону и вышла, прикрыв за собой дверь. Джон снял сапоги, пояс с мечом и безрукавку, пока она ложилась на кровать. В дверь заскреблись, Джон впустил Призрака, и он забрался на кровать, уложив голову на колени Дэйенерис. Джон усмехнулся и покачал головой, укладываясь на свою половину кровати. — Видимо, мы были ужасно невнимательными. Дэйенерис почесала Призрака за ухом и повернулась на бок, уронив волчью голову на постель. Джон поцеловал ее в губы и наклонился, чтобы прижаться губами к ее животу. — Я очень счастлив, что ты ошибалась. Она прикрыла глаза, перебирая пальцами его волосы. — Ты предоставил убедительный аргумент. — А ты его проигнорировала, — сказал он, посмотрев ей в глаза. — Я никогда не думала, что это возможно, Джон. Серьезно. Я смирилась с мыслью, что этого никогда не произойдет. — Она обхватила его лицо рукой. Он перекатил ее на спину и снова поцеловал ее живот. — Я должна была догадаться, что это должен быть ты. — Почему? — спросил Джон, прижавшись лицом к ее боку и гладя большим пальцем талию. — Ты с самого начала был другим. Я должна была понять это, когда ты погладил Дрогона. Он очень ревнивый. Визерион был весь в себе, Рэйегаль — игривый. Но Дрогон это сплошная серьезность. Он не любит людей. Но он позволил тебе погладить себя. Это должно было сказать мне, что ты не такой, как остальные мужчины. Ты был лучше. Он покачал головой. — Это не так. Но благодаря тебе мне кажется, что я могу стать таким. Она прикусила нижнюю губу и улыбнулась. — Ты и волк, и дракон. Особенный. Человек лучший, чем все, кого я знаю. И ты будешь… Самым потрясающим отцом. Джон лег рядом с ней, жарко целуя в губы и накрывая ладонью ее живот. — Если рядом со мной будешь ты, да, я верю, что так и будет. Ты уже Матерь Драконов. И ты будешь любящей мамой. Яростной, если кто-то осмелится прийти за ним, но любящей. Ты столько готова дать. Это видно по тому, как ты заботишься о людях, о моей семье, которых могла посчитать ниже себя… Она помотала головой. — Я люблю их. Они все изумительные и приняли меня благодаря тебе. Потому что ты любишь меня. Это… Раньше моей семьей были только мои драконы и мой совет. Затем я встретила тебя, и она стала намного больше. И теперь мы будем связаны браком, семьей. Нашей семьей. Той, что мы создали вместе, — она счастливо всхлипнула. — Я никогда не думала, что когда-нибудь вновь почувствую это. Он оглянулся на лютоволка в ногах кровати. — Призрак, окажи услугу и ляг на пол у очага. Волк поднял голову, медленно поднялся и улегся перед пламенем. Дэйенерис притянула Джона к себе. — Я люблю тебя, Джон Сноу. — Я люблю тебя, Дэйенерис Таргариен. — Он погладил ее живот и поцеловал ее в нос. — Так, так сильно люблю. Она помотала головой. — Перестань или я расплачусь. — Джон наклонился и поцеловал ее. Он улегся на бок и укрыл их мехами, сжав ее в своих объятиях. — Что заставило тебя присоединиться ко мне? — Я устал разговаривать. А это, похоже, все, чего хочет Тирион. Я сбежал, сказав, что у меня разболелась грудь. Как думаешь, сколько еще я смогу пользоваться этим оправданием, прежде чем он начнет видеть меня насквозь? — Недолго. Он внимательный. Он поцеловал ее в лоб и поерзал. — Я так устал, Дэни. — Я тоже. Давай… Давай поспим перед церемонией. — Я, конечно, не об этом думал, когда собирался к тебе присоединиться, но появилось столько новой информации за такое короткое время, что, думаю, нам надо отдохнуть. — Согласна, — сказала она, закрывая глаза. *** Несколько часов спустя Миссандея вернулась, чтобы разбудить их. Джон быстро оделся и снова прибрал волосы, завязав их в узел на затылке. На Дэйенерис было черное платье с драконьей цепью. Плащ на ее плечах был ярко-красным, и она явно представляла собой имя Таргариенов, хотя истинным наследником был Джон. Он никогда бы не смог отвернуться от своего северного наследия, и хотя ей бы хотелось видеть его в алых и черных доспехах, она предпочитала своего белого волка таким, каким он был на самом деле. Он поправил ремни своего тяжелого плаща, затем повесил на пояс меч, сжав рукоять Длинного Когтя. Миссандея вплела в ее волосы шпильки в виде серебряного дракона, когда в дверь постучали. Миссандея отошла, оставив Дэйенерис смотреть на свое отражение, и впустив Тириона и Давоса. — Вы прекрасно выглядите, Ваша Светлость. Джон улыбнулся. — Спасибо. Дэйенерис засмеялась. — Неисправим, — повторила она. Затем она заметила, что в руках Тирион несет какую-то шкатулку. — Что это? — Мы с Давосом поговорили несколько дней назад, и заказали их на вашу свадьбу. Но, думаю, будет убедительнее, если вы наденете их сегодня. Джон встал, Дэйенерис подошла к Тириону и открыла крышку. Она подняла взгляд на Тириона. — Короны? — Вы же не можете сесть на трон без корон. Тирион улыбнулся. — Я бы хотел короновать вас, Ваша Светлость, но я не хочу вставать на стул и не хочу просить вас наклоняться в таком платье… Миссандея шагнула вперед и опустила корону на ее голову. Дэйенерис повернулась к ним, и была встречена улыбками. Она оглянулась на Джона, взяла из шкатулки вторую корону и повернулась к Давосу. — Можно? — Конечно, — сказал он, поклонившись, и она подняла корону над Джоном. — Я, Дэйенерис Бурерожденная, из дома Таргариен короную тебя, Эйгон Таргариен из дома Старк, Шестым его Имени, — сказала она и опустила корону на его голову.