Одна любовь на уме

Санса вложила меч обратно в ножны, чувствуя, как они ударили по бедру, и вошла в замок. День был долгим, и ей нужен был отдых. Она вошла в чертог и обнаружила там Тириона, в одиночестве сидящего в компании графина с вином и кубка. Его голова опиралась на руку, второй он болтал жидкость в кубке. Она подумала было о том, чтобы продолжить путь к кухне. Но Тирион всегда был добр к ней. Помня об этом, она подошла и села рядом с ним. Тирион подтолкнул кубок к ней, но она покачала головой. — Я не хочу вино. — Захочешь, когда я скажу тебе, почему сижу здесь и напиваюсь в одиночестве. — Она встревоженно на него уставилась. — Я должен рассказать моему брату, что Серсея еще большая лгунья, чем мы думали. Она нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Она не беременна, — подняв брови, сообщил Тирион. Санса тяжело вздохнула и бросила взгляд на кубок. — И никогда не была, да? — спросила Санса. И Тирион покачал головой. — Нет. Не была. Она солгала, чтобы обеспечить верность Джейме. Особенно, после того, как узнала, что мы встречались в Королевской Гавани. Видимо, ей этого хватило, чтобы сотворить эту отвратительную ложь. Подразнить его надеждой и выдернуть из рук. Санса взяла кубок, опустошила в один глоток и поморщилась. Она поставила его обратно на стол, и Тирион снова его наполнил, тут же опрокинув в себя. — Я знаю, что она само зло. Я хочу ее смерти больше, чем увидеть Дэйенерис на троне, — продолжил он. — Я все еще пытаюсь убедить себя, что Дэйенерис не стоит лететь к Красному замку и убить ее. Мне все время приходится напоминать себе, что есть куда более важные вещи, чем моя жажда мести. Она откинулась на спинку стула и уставилась на свои сложенные на коленях руки. — Как ты думаешь он это воспримет? — Надеюсь, что у него в руке не будет меча, чтобы убить гонца. Она покачала головой. — Мне жаль. Я знаю, что ты наверняка хотел вновь стать дядей. Я знаю, как ты любил Мирцеллу и Томмена. Он накрыл ее руку своей. — Спасибо, моя леди. — Он нахмурился. — Полагаю, что достаточно долго откладывал это. — Ты собираешься рассказать ему пьяным? — Я не знаю, хватит ли мне храбрости сделать это, если я буду трезв. Она взглянула на него и тяжело вздохнула. — Хочешь, я пойду с тобой? Он помотал головой. — Нет смысла умирать обоим, — сказал он с горьким смешком, встал со стула и выпил все, что оставалось в графине. — Будь доброй женой и убедись, что по моему возвращению в моей комнате будет еще вино? Она закатила глаза. — Тирион, я не твоя жена, — сказала она, тоже поднимаясь. — Нет, но мне кажется, что ты самое близкое к этому, что у меня когда-нибудь будет, — сказал он и ушел. Она слегка улыбнулась ему вслед. Она забрала графин и кубок, отдала служанке с приказом снова наполнить и отнести в комнату Тириона. Она не знала, как Джейме отреагирует на эти новости. Она знала, что он никак не мог решить, ехать на юг или нет, но какое решение он примет сейчас? Она вернулась в свою комнату, взяла плащ и спустилась в богорощу. Снова шел снег, и каждый ее шаг сопровождался знакомым хрустом. Брана не было, и она уселась рядом с старым, плачущим деревом, укутавшись в плащ. Сквозь листья она едва видела звезды. Меньше чем через неделю здесь состоится свадьба, и Санса делала все, чтобы не давать себе вспоминать о последней свадьбе в этой богороще. Теон отдал ее монстру, носившему имя Рамси Болтона. Какой же глупой она была. Она надеялась, что слухи о его репутации были всего лишь слухами, но нет, все оказалось еще хуже, чем она думала. Она так старалась забыть то время, что провела с ним. И все равно, она по-прежнему иногда просыпалась посреди ночи, мокрая от пота. Плачущая, почти в панике, что он вновь причинит ей боль. Ее тело было покрыто шрамами, оставленными его кинжалом. Она носила традиционное северное платье, закрывающее руки и шею. Но любой, кто увидел бы ее без него, увидел бы и насколько жесток был Рамси. Теон не один раз был этому свидетелем. Санса смахнула слезы, надеясь, что союз Джона и Дэйенерис сотрет скверну, принесенную Рамси в богорощу. Она услышала, как стукнули ворота, и вскочила на ноги, схватившись за рукоять меча и спрятавшись за дерево. Из-за деревьев вышел человек, издав душераздирающий звук. Затем он упал на колени, схватившись руками за голову. Свет луны упал на его золотые волосы, и она осознала, что это был Джейме. Она то и дело сталкивалась с ним, и каждая секунда, проведенная с ним наедине, заставляла ее все больше и больше нервничать. Санса не верила, что он сделает ей больно, но ее противоречивые чувства к нему лишали ее равновесия, и под его взглядом ей казалось, что ее кожа начинает кипеть. Она отступила от дерева, и Джейме тут же схватился за меч, мгновенно вскочив на ноги. Она сжала губы, увидев перед собой острие его клинка, но, едва поняв, кто она, он уронил меч. По его щекам текли слезы, и было ясно, что Тирион рассказал ему. Он швырнул меч на землю. — Ты знала? Санса склонила голову и вздохнула. — Мне только что рассказал Тирион. Он повесил голову. — Не могу поверить, что был так глуп, — сказал Джейме сквозь зубы. Санса продолжала молчать, наблюдая за тем, как горе на его лице сменяется яростью. — Она всегда делала именно то, что нужно было, чтобы удержать меня на поводке. Она играла и играла на моих чувствах, а я ей позволял. Верный до крайности. До собственного конца. Она шагнула вперед и подняла меч с земли. — «Вдовий Плач». Меч Джоффри, сделанный из клинка моего отца, — сказала она, изучая его. — Он был слабаком. Глупцом. Трусом. — Она подняла взгляд на Джейме. — Было время, когда я назвала бы так и тебя. — Он нахмурился, и она увидела, как по его щеке скатилась новая слеза. Санса подошла ближе, придерживая свой меч, и вытерла его щеку своей заключенной в кожаную печатку рукой. — Ты любил ее. Она знала это. Все знали. Ты принял много плохих решений, когда дело касалось ее. Но ты больше не с ней. Давно не был, и не раз доказал, с тех пор, как приехал на Север, что ты способен быть хорошим человеком. — И теперь я оплакиваю ребенка, который никогда не существовал, — прошептал он. — Я сожалею. Очень. Он фыркнул. — По крайней мере ты не сказала мне, что это именно та причина, почему стоит с ней воевать. Санса вздохнула. — Я не защищаю Тириона, но он был довольно пьян. Она предложила меч ему, и Джейме наконец поднял глаза. — Ты не хочешь его забрать? — Это больше не меч моего отца. Его расплавили и сделали два новых. Бриенна своим мечом защищает его дочерей. А ты защитил им Север. Он твой. Он потянулся к рукояти, но заколебался. Покачал головой: — Я должен был знать. Все остальные ясно видели ее порочность. Он наконец взял у нее меч и вернул в висящие на его поясе ножны. — Я не знаю, как ты мог предугадать такое. Я тоже не сомневалась, и Бран тоже поначалу сказал нам, что она беременна. Но… Полагаю, иногда он видит вещи без контекста. По крайней мере, он так это объяснил… Джейме закрыл глаза. — За всю нашу жизнь… Сколько лжи из ее уст я принял за чистую монету? Санса нахмурилась. — Много, думаю. В обмане она мастер. Серсея однажды сказала мне, что самое могущественное оружие женщины — это то, что между ее ног. Вот как она видит это, как оружие. Будет наивным не думать, что она никогда не пользовалась им против тебя. — Ты ни разу меня не обманула. Ты говоришь мне правду, даже когда я не хочу ее слышать. Она склонила голову, наблюдая за ним. Джейме был старше нее. Старше настолько, чтобы годиться ей в отцы. И все равно она считала его красивым. Ее все равно к нему тянуло. И хотя раньше Санса пришла бы в ужас от самой себя, учитывая все, что он сделал ее семье, сейчас она считала, что он заслужил хотя бы долю ее уважения. Ей не нравилась та часть себя, что подсказала эту мысль, но она не могла задушить эти чувства в себе. И чем дольше он смотрел на нее, тем жарче ей становилось. Рядом с ней он не притворялся кем-то, кем не являлся. Санса знала, что он сделал и кем он был, и он не притворялся кем-то другим. — Я думаю, что ты и я далеко за пределами лжи друг другу. Лгут либо чтобы избавить от боли, либо чтобы ее причинить. Мы не чувствуем необходимости так поступать друг с другом. — Она шагнула назад и начала обходить его, когда рука Джейме схватила ее за запястье. Она не стала требовать, чтобы он ее отпустил, или спрашивать, что он делает. Она уставилась на его пальцы, а затем подняла глаза на лицо. — Что, по-твоему, я должен делать с войной? Санса помотала головой. — Я не буду помогать тебе с решением. Не буду. Я не буду причиной, по которой ты возненавидишь свой выбор. Если ты отправишься на юг воевать с Серсеей, это должно быть твое решение и только твое. А если ты предпочтешь не ехать, то только тебе с этим жить. Не спрашивай меня. Он кивнул, но не отпустил ее руку. — Что, по-твоему, я должен делать с тобой? Она ощутила, как затрепетало у нее в животе от звука его голоса, но нет, она не позволит ему превратить себя в замену Серсеи. Санса положила ладонь на его грудь и нахмурилась. — Отпустить меня и дать вернуться в безопасность моей комнаты. Ее ответ как будто оскорбил его, и его хватка на ее запястье ослабла. — Я бы не сделал тебе больно. — Нет, сделал бы. Не физически, но я не позволю тебе превратить меня в ее замену. Я не стану утешительным призом, — сказала она, Джейме разжал пальцы, и она двинулась к воротам. У самой двери она ощутила его за собой и резко развернулась. — Не надо. Не заставляй меня хотеть этого. Хотеть тебя. Ты не можешь быть моим, — прошипела она, и он собирался запротестовать. — Не такой, какой ты сейчас. Ты все еще любишь ее, настолько же, насколько ненавидишь. И, может быть, что-то во мне и напоминает тебе о ней. Но я не стану кем-то, к кому ты обращаешься просто потому… Просто отпусти меня, — сказала она, и ее голос сломался от эмоционального напряжения. — Санса… — Пожалуйста, — прошептала она. — Ты никакой не утешительный приз. В первую очередь, для меня. Но… Я оставлю тебя. Я буду держать дистанцию. Она кивнула. — Спасибо. — Она ненавидела, каким слабым был ее голос. Едва шевеля ногами, она вышла из ворот богорощи и практически побежала к замку.