Одна любовь на уме

Джон стоял во главе стола, вновь изучая карту, пока Тирион вещал на тему поведения, которого они должны придерживаться при встрече с Эдмуром Талли в Близнецах. Вся эта помпезность казалась глупой. И он уже устал слушать об этом. Давос время от времени добавлял пару слов то там, то тут, из своего опыта после служения Станнису. Но Джон покончил с лекцией и посмотрел на Дэйенерис, прежде чем поднял руку и остановил Тириона в середине слова. — Тирион, мы продолжим обсуждать это завтра. Нас ждет долгая дорога. — Тирион оглянулся на Дэйенерис, и Джон нахмурился. — Не смотри на нее через мою голову. Мы равны. Я твой король, она твоя королева. Давос слегка улыбнулся, но быстро спрятал улыбку, когда Тирион кивнул. — Разумеется, Ваша Светлость. Мои извинения. Джон тяжело вздохнул. — Разве что есть что-то срочное, мы закончили до завтра. Что-то еще? Тирион покачал головой. — Нет, Ваша Светлость. Тирион вышел из шатра вслед за Давосом, и Джон ощутил, как Дэйенерис гладит его по спине. — Это было интересно, — сказала она. Одна из служанок принесла еду и поставила ее на стол. Джон все еще стоял, глядя на карту. — Семь королевств, а мы с тобой как будто все не в ладу с нашим собственным советом. Она тяжело вздохнула и нахмурилась. — Просто нужно время, Джон. — Давос уже смотрит на тебя, как на королеву. Дэйенерис взяла с подноса кусочек сыра и улыбнулась. — Думаю, мы оба согласимся, что сир Давос и Тирион очень разные люди. И хорошо, что они у нас есть. — Я когда-нибудь перестану быть только Бастардом Винтерфелла для Тириона? — Это все еще задевало его. Несмотря на то, что он знал, откуда он, кем были его родители, что это значило для его будущего, он все еще не мог избавиться от чувства, что он не на своем месте. Дэйенерис была одной из немногих, кто никогда не заставлял его чувствовать себя меньшим, чем равным ей, пусть даже поначалу ей не нравилось, что он звал себя королем, ведь это ущемляло ее право называть себя королевой. Она приняла их родственную связь, она приняла его, как своего мужа, ее короля и наследника Железного Трона, который они завоют вместе. Они будут править вместе. Но не все были такими, как она. На самом деле, она была такой единственной. Тирион знал его, когда у него не было титула, не было настоящего имени, когда он был позором дома Старк. И вполне возможно, что он никогда не увидит его большим, чем это. Дэйенерис взяла его за руку, нахмурившись от тревоги. — Джон… — Я знаю, кто я, Дэни, — прошептал он. — Но иногда мне кажется, что я ребенок, притворяющийся кем-то, кем он не является. Я все еще не знаю, почему людям стоит идти за мной. С чего им мне верить? Она встала на ноги, встав между ним и столом, ее рука нежно накрыла его щеку, глаза сияли в свете факелов. — Сомнения, которые отравляют тебя, мучают и меня. Я не знаю, почему людям стоит верить в меня. Но мы оба не воспринимаем это легкомысленно. Мы понимаем возложенную на нас ответственность, и мы сражаемся за тех, кто доверился нам. Большего мы не можем. Его руки опустились на ее талию, и он прижался лбом к ее виску. — Я верю в тебя. Она улыбнулась. — И я верю в тебя, мой Король. Я выбрала тебя. Каждый день я выбираю тебя. Он выпрямился, чувствуя, что с его плеч упал какой-то груз. — Мне кажется, в плане Тириона на наше прибытие в Близнецы слишком много показухи. Дэйенерис кивнула и потянула его к кипе мехов, которая были их постелью. Она толкнула его на нее, затем принесла тарелку с хлебом и сыром вместе с кубком с вином и протянула их ему. — Так и есть. Думаю, он это и хочет продемонстрировать. — А что хотим продемонстрировать мы? Разве наш приезд, таких коронованных и гордых, не является противоположностью тех правителей, какими мы хотим быть? Ты хочешь сломать колесо, а как по мне, это просто одна из его осей. Она помолчала с мгновение, пока Джон гадал, согласна ли она с ним. — Но в этом что-то есть. — Она улыбнулась. — Когда мы встретились, ни на одном из нас не было корон. Он усмехнулся. — Твои косы — твоя корона. — Джон покачал головой, его взгляд затуманился от воспоминаний. — Боги, мне хотелось придушить тебя, за то, что не слушала. Дэйенерис потянулась и поцеловала его в шею. — А я хотела сжечь тебя заживо за то, что не признал меня королевой. И вот мы здесь. — Думаю, хорошо, что мы оба такие упрямые. До того дня на пляже, когда ты узнала о Хайгардене, я сомневался, какой королевой ты будешь. Ты позволила нам добывать драконье стекло, но это не значило, что ты будешь хорошей правительницей. Я стал уважать тебя потому, что ты была готова сражаться за своих людей. Она нахмурилась и уткнулась лицом в его плечо. — И это по-прежнему так. Что я за королева, если я не сражаюсь за них? — Ты сражалась за них вновь и вновь. Мы оба. — И возьмем за правило слушать наших подданных, пусть у них будет голос. Наш совет не будет их игнорировать, — сказала она, встав с мехов. Она сняла брошь и цепь с трехглавым драконом и положила на стол. — А члены нашего совета знают об этом? Она через плечо оглянулась на него. — Если нет, мы им скажем. Убедительно, — сказала Дэйенерис, вернувшись к кровати. — Помоги мне с сапогами, — попросила она. Он притянул ее, чтобы она села рядом, и развязал шнуровку сначала одного сапога, затем второго. — С тебя нужно снять что-то еще, жена моя? Она усмехнулась. — После того, как ты поешь, муж мой, — сказала она, протягивая ему кусочек сыра. — Я не могу позволить тебе голодать потому, что ты все время отвлекаешься на меня. — Его пальцы скользнули по ее лодыжке под штаниной. Он посмотрел на нее снизу вверх и скользнул рукой на бедро. — Джон, — предупредительно сказала она. — Я серьезно. Ты должен поесть. У тебя с утра во рту едва была маковая росинка. Джон откинулся назад и ухмыльнулся, бросив в рот маленький кусочек. — Ты наблюдала за мной? — Я всегда наблюдаю за тобой, — она протянула ему и кусок хлеба. — Ты очень отвлекаешь, — пошутила королева, прежде чем встала с кровати и начала расстегивать крючки и шнуровки, из которых состояло ее платье. Когда Дэйенерис была особенно игрива, она не звала служанок, чтобы они помогли ей раздеться. Вместо этого она делала это сама перед ним. Он перекатился на бок, подперев голову рукой и глядя, как она стягивает с плеч верхнее платье, а когда оно упало, она бросила его на сундук, где была ее одежда. Шелковая рубашка под платьем была глубокого алого цвета, напомнив ему о крови. Пламя и Кровь. Вместо того, чтобы снять ее, Дэйенерис перекинула волосы через плечо и повернулась к нему спиной. Джон уставился на сложную шнуровку, которая шла по всей длине ее позвоночника. Он потянул за бантик и начал ослаблять ткань. — Не помню это платье, — сказал он, пока его руки скользили по шнуровке, по ее бокам к груди и нежно сжали ее, затем легли на выпуклость живота и вернулись обратно к бедрам. — Мне пришлось заказать новую одежду, потому что живот растет, — ответила она, глядя на него через плечо и стягивая шелк вниз, обнажая кожу спины. Его руки прошлись по ее позвоночнику. Она дернула платье, оно упало на пол, и Дэйенерис выступила из него. Перекинув его на сундук, Джон потянул ее за бедра, развернув ее лицом и начиная развязывать ее штаны достаточно, чтобы сунуть внутрь руку. Она придвинулась ближе, подцепив пальцем ленту в его волосах и распустив ее, освободив кудри. Он любил то, как она тянула его за волосы, направляя его туда, куда хотела. Иногда Джон давал ей то, что она хотела, иногда он предпочитал немного боли, чтобы оттянуть ее удовольствие. Он поцеловал ее круглый живот, его пальцы нашли ее лоно, уже влажное для него. Он медленно скользнул средним пальцем в нее. — Боги, Джон, — пробормотала она, одной рукой сжимая свою грудь и щипая сосок. Она прикусила нижнюю губу. Его вторая рука потянула вниз ее штаны, стянув их до колен. Джон скользнул губами ниже, и его язык скользнул по ее плоти, подразнив набухший клитор. Она оттолкнула его голову и сняла штаны. Джон потянул ее на себя, ее лоно нависло над его ртом. — О, боги, — застонала она, когда его язык лизнул щель, затем вонзился в нее, слизывая ее мед. Он зарычал, когда она наклонилась и начала развязывать его штаны. Его руки скользнули на ее ягодицы и по ложбинке позвоночника, заставив ее задрожать. Он несколько раз щелкнул языком по клитору, но обратился к ее входу, улыбаясь в ответ на недовольный стон. Но когда она наконец развязала его штаны и погладила его член, застонал теперь он, что только заставило ее еще сильнее прижаться лоном к его рту. Он всосал ее клитор и был удивлен тому, как легко она кончила. Он не отпустил ее, пока она сама не слезла. Он смотрел, как она повернулась к нему лицом, скидывая сапоги и штаны и швырнув их на пол. Дэйенерис оседлала его бедра, и он откинул голову назад, на меха, когда оказался внутри нее. Она была горячей и мокрой, и он не думал, что продержится долго, если она будет смотреть на него вот так. Ее руки занялись его дублетом, и он держал ее за бедра, пока она разбиралась с пряжками и заклепками. Он сел и сбросил одежду на пол, втянув ее грудь в рот. Она поерзала, пошевелив ногами и скрестив их за его спиной, пока он стягивал рубашку и снова вернулся к ее соску. Она все еще была на нем, и он поднял голову, чтобы взглянуть ей в глаза, когда она сжала мышцы вокруг него длинными, тесными сокращениями. Джон был уверен, что его сердце перестало биться. — Боги, так хорошо, ты внутри меня, — сказала она, прижавшись лбом к его. — Как будто ты был создан для меня. Он глубоко вдохнул и перекатил ее на спину, но она оттолкнула его, уронив левую ногу на кровать и заставив его перекатиться на бок лицом к ней. Она застонала, когда он выскользнул из нее, но Джон быстро решил эту проблему. — Я не могу на спине. Меня начинает мутить, — пробормотала она и прильнула для поцелуя. Он потянул ее бедра на себя, заполняя ее полностью, и пробуя на вкус. Сыр, может быть, хлеб, но по большей части что-то, что он всегда ассоциировал с ней. Он оборвал поцелуй, чтобы застонать, когда она начала сжиматься вокруг него. — Заставь меня кончить, Джон. — Как прикажет моя королева, — пробормотал он, начиная толкаться в нее сильнее, закинув ее ногу еще выше на свое бедро. Второй рукой он обвел ее клитор, не прикасаясь к нему, но увеличивая скорость с каждым ударом бедер. Она стонала его имя снова и снова, и если он оглохнет завтра, он навсегда запомнит тот звук, когда он наконец надавил подушечкой пальцев на комок нервов между ее бедер, и она кончила. Он позволил волнам ее оргазма затянуть и его, спрятав лицо в ее шею и толкаясь в нее с каждой пульсацией члена. Он услышал, как она мурлычет ему в ухо, пальцами перебирая его волосы. Дэйенерис целовала его щеку, от бороды к губам. Его рука накрыла ее обнаженное бедро, изгиб и округлившийся живот. Она усмехнулась ему в рот. — Я мечтала сделать это весь день. — Поцеловать меня? — спросил он. Она усмехнулась. — Я могу целовать тебя, когда пожелаю. Нет, только в уединении нашего шатра я могу тебя трахнуть. Джон провел пальцами по ее позвоночнику, заставив ее выгнуться и одновременно задрожать. — Если бы ты мне об этом сказала, я бы не позволил Тириону сюда войти вообще. — Долг зовет, — мягко сказала она. — Но, так как я делю его с тобой, думаю, можно сделать исключение и поставить мои плотские желания выше нужд королевства. Он прищурил глаза. — Ты сначала моя жена. Моя королева затем. Позволь мне заботиться о моей жене, когда бы я не был ей нужен. Ее рука погладила его скулу. — Мы так ничего не сделаем и не закончим. Иногда я смотрю на тебя, и становлюсь такой мокрой, что едва сдерживаюсь. Я практически уверена, остальные могут учуять мое желание. Джон покачал головой. — Поверь мне, Дэни, я остановлю всю нашу разношерстную армию, чтобы убедиться, что ты удовлетворена так, как этого хочешь. Даю слово, — сказал он, и она захихикала. — Ты смеешься над своим мужем? — Я смеюсь, потому что знаю, что ты говоришь правду, — сказала она, лизнув его в губы, затем притянула его для глубокого поцелуя. — Я никому не позволю сказать, что ты меня не удовлетворяешь. На самом деле, любовь моя, я скормлю любого Дрогону и Рэйегалю за такую отвратительную ложь. Джон усмехнулся ей. — То, что ты готова защищать меня, скормив кого-то драконам, так странно, но приятно. — Да? — переспросила она, приподняв бровь. — Иногда я беспокоюсь, что моя жажда крови наших врагов может заставить тебя отвернуться от меня. Джон покачал головой. — Нет. Я понимаю. Я знаю тебя. Я знаю твое сердце. Ты не жестока, разве что тебя вынуждают. Ты моя жена, моя любовь, и обладаешь нежным сердцем. Она прикусила нижнюю губу, и он забеспокоился, заметив слезы в ее глазах. — Я боюсь, Джон. Я верю в тебя и в нас, но я боюсь, что ты увидишь во мне что-то, что вызовет в тебе отвращение, и ты отвернешься от меня. Я боюсь, что мой сон… — Это был всего лишь сон. Больше ничего. Дэйенерис прочертила пальцем шрам над его сердцем, не отрывая от него глаз. — Мои сны имеют тенденцию сбываться. — Тогда я буду молиться, что правдой в этом сне будут лишь двое малышей. Пусть это будет тем, что мы получим. Она нахмурила брови, но уткнулась лицом ему в грудь. — Мне хватит одного здорового ребенка. Мне хватит одного. Может быть, маленького мальчика, похожего на тебя, чтобы он бегал по замку и сводил с ума наших слуг. — Она усмехнулась. — Или маленькую девочку, чтобы она брала тебя за палец и показывала свою вышивку. Он прикрыл глаза, молясь богам его приемного отца, Неда Старка, чтобы ее мечта исполнилась. — Я уже говорил тебе, Дэни. Ты известна тем, что делаешь невозможное возможным. Ты считала, что не можешь иметь детей, и все же, — сказала он, потерев ее круглый живот. Он скользнул ниже по кровати и потерся лицом о ее выпуклость, скользя губами по коже. — Дотракийцы пересекли ядовитые воды ради тебя, драконы живут благодаря тебе, мертвые мертвы по-настоящему благодаря тебе. — Мне кажется, ты помог с последним пунктом, — сказала Дэйенерис мягко. — Я помню, что в доказательство у тебя были синяки и сломанные кости… — Я говорю о том, — сказал он, прервав ее, — что когда дело касается тебя, вполне возможно, что ты получишь все, чего желала. Она часто моргала, и когда она всхлипнула, Джон осознал, что она пытается сдержать слезы. — Я должна злиться на тебя за то, что заставил меня плакать. Он улыбнулся. — Но ты не злишься? Дэйенерис покачала головой. — Нет. Я люблю то, как ты любишь меня. Джон. Мы не всегда согласны друг с другом, и это к лучшему. Но я никогда не сомневалась, что ты любишь меня. Мне это нужно. Думаю, тебе тоже. Он взял ее за руку и поцеловал запястье. — Да. Мне это нужно. И ты даешь мне это. Теперь, как человек, который любит тебя, я говорю, что тебе нужно отдохнуть, ведь завтра нас ждет долгое путешествие. Она прижалась к его боку и накрыла их тяжелыми мехами, потершись носом о пульс на его шее. — Добрых снов, любовь моя. — Зависит от того, как сильно ты будешь храпеть, — пошутил он, и она ткнула его в бок. Он усмехнулся, чувствуя себя счастливым. *** Джон проводил Дэйенерис из их шатра — она собиралась провести время с драконами, и затем попросил привести к нему Тириона. Когда тот вошел, Джон увидел, что карлик расправил плечи. Ему стало интересно, неужели Тирион боялся потерять свое положение. — Личная встреча, а? — спросил Тирион, тоном не выдавая страха. Может быть, он и не боялся. Он и не должен был бояться, но ему нужно понять, что в их союзе власть принадлежала обоим, и слово Джона весило столько же, сколько слово его жены. — Я посчитал это нужным, — сказал он, жестом указывая на стул напротив него. — Мы в интересном положении. Я не тот монарх, которого ты выбрал, и наверняка не тот, кого бы ты выбрал для нее. Но я тот король, что у тебя есть. Тирион нахмурил брови и склонил голову. На его лице скорее появилось выражение интереса. — Ваша Светлость, я не имею ничего против того, чтобы вы были королем. Думаю вы, вместе с нашей королевой, сделаете для страны столько хорошего, что нельзя и представить. Но… Джон покачал головой и поднял руку, останавливая его. Все после слова «но» — лошадиное дерьмо. — Ты когда-нибудь скрывал от меня свое мнение? Когда мы впервые встретились, ты в лицо назвал меня бастардом, видел, что это меня оскорбляло, и продолжил это делать. Мы вместе путешествовали к Стене, и ты был единственным человеком, который честно сказал, что меня ждет. Я предпочел, чтобы ты был честен со мной и сейчас. В чем твоя проблема со мной? Тирион потер свою бороду и вздохнул. — Вы все еще считаете сира Давоса своим Десницей. Джон кивнул. — Да. — Тогда зачем вам я? — Вижу, — сказала он и вздохнул. — Если я принимаю сторону сира Давоса, то не потому, что не ценю твое мнение. Частично это из привычки. — Если это привычка для вас, то моя — спрашивать ее мнения. — Тирион тяжело вздохнул. — Я думал, что вы можете стать хорошими союзниками, когда услышал, что вы стали королем Севера. Мое мнение лишь слегка пошатнулось, когда вы начали говорить об армии мертвецов. Я хотел стукнуть вас, когда вы перед моей двуличной сестрой объявили, что преклонили колено. — Он забарабанил пальцами по ручке кресла, и Джон позволил себе намек на улыбку в ответ на его слова. — Зная все, что я знаю сейчас, думаю, вы были лучшим вариантов из всех, на какие мы могли надеяться. Я говорю это со всей искренностью, Ваша Светлость. Джон глубоко вздохнул и встал. — Я хочу быть тем, кто нужен стране. Я хочу быть тем, кто нужен ей. Я обращаюсь к тебе и Давосу, чтоб вы вели меня в правильном направлении, потому что я никогда не хотел быть лидером, королем. И я никогда не думал, что буду чьим-то мужем. Она выбрала меня. Я выбрал ее. И как наши Десницы, ты и Давос — те голоса, что нам нужны, чтобы идти вперед. Помни об этом. Я тебе не враг, как и ты — мне, даже когда мне не нравится то, что ты говоришь. Тирион кивнул, на его искалеченном лице появилась улыбка: — Я постараюсь помнить об этом. — Хорошо. И, помня об этом, мне не нравится твоя идея того, как мы должны приехать в Близнецы. Мне кажется, это слишком нарочито и может быть плохо воспринято людьми. Советник глубоко вдохнул. — Позвольте спросить, вам так кажется, потому что вам не нравится, когда на вас обращают внимание, потому что вам всю жизнь приходилось прятаться от него в тенях, или потому, что вы действительно думаете, что это плохая идея? Джон не думал об этом. Ему не нравилась эта идея из-за внимания? Потому что он всегда скептически относился к королевским замашкам? Джон склонил голову и пожал плечами. — Честно, не могу ответить. Я знаю, что Близнецы в руках семьи моей семьи. Эдмур Талли — лорд замка, и я не уверен, как он отнесется к нашему приезду, если мы устроим павлинье шоу с распусканием хвостов. — А что предлагаете вы? Приехать со знаменами? Без полного двора? Только вы, Дэйенерис и, возможно, ваши советники? Что, вы думаете, больше заинтересует юг? Джон тяжело вздохнул. — Полный двор, да, как и короны, показательные выступления драконов… — Помните, вы не на Севере. Вам придется следить за реакцией всей страны. Разные группы будут ждать разных действий. Если вы хотите предстать королем Семи королевств, вам придется смириться с множеством вещей, которые вам не понравятся, в том числе и выражением власти. Хотите вы этого или нет, полный двор, дотракийские всадники, северные лорды, ваши Десницы и вы двое верхом, в коронах — это воплощение власти. Пролетающие над головами драконы произведут еще больше впечатления, но в том-то и дело. Люди услышат о вашем прибытии в Близнецы, и вы хотите, чтобы они были восхищены, а не гадали, почему двое людей, которые зовут себя Королем и Королевой, выглядят не лучше обычных лорда и леди, въезжающих в замок. Джон кивнул и обдумал это. — Хотя я соглашусь с этим, и что мы хотим быть принятыми лордами и леди юга, мы еще хотим, чтобы и люди, обычные люди, смотрели на нас, как на тех, кто их выслушает. — Что и случится, когда вы откроете двор для них, чтобы они смогли прийти и заявить о своих бедах. Там, думаю, можно провести все в более формальной обстановке. Вы и королева, бок о бок, обратитесь к своим людям и позволите им обратиться к вам. Это определенно то, что моя сестра даже не подумала бы сделать. Ей плевать на людей, как вам хорошо известно, и так вы докажете, что отличаетесь от нее. Джон наклонился над столом, опираясь на ладони. — И ты думаешь, что люди проникнутся к обоим пунктам? Тирион улыбнулся. — Думаю, они проникнутся к вам обоим. Как я и сказал, наша страна не может найти правителей лучше, чем вы. Вы уже сразились за нас, и я знаю, что вы продолжите делать это до последнего вздоха. Джон кивнул. — Прекрасно. Ты меня убедил. Тирион склонил голову и потер подбородок. — Я боюсь отповеди, но все же спрошу, нужно ли нам обсуждать это с Ее Светлостью? Джон улыбнулся. — Ей и так нравилась твоя идея. Единственным ее сомнением было то, что выразил я. Ты уже справился с самым сложным. Я согласен с тобой. Они оба усмехнулись. — Сплошные чудеса. *** Знамена дома Талли развевались на Близнецах, когда дотракийские кос въехали в ворота, за ними последовали северные лорды, в основном, люди лорда Гловера во главе с ним самим. За ними были Джон и Дэйенерис, за которыми последовали Тирион и сир Давос. Джон позволил лишь Дэйенерис водрузить на его голову корону. В основном под предлогом чтобы побыть рядом с ней, но в остальном потому, что ему казалось, что он заслуживает этого, если только корону на него возложит она. Дублет Джона был черным, на нагруднике была отчеканена волчья голова и трехглавый дракон. Он все еще носил свой тяжелый северный плащ, очень похожий на тот, что носил его дядя… Отец, Нед Старк. Платье Дэйенерис было вышито алой нитью, ворот украшал черный мех. На груди висела цепь и трехглавый дракон. Они ступили во двор замка, и все опустились перед ними на колени. Джон спешился, за ним Дэйенерис. Они подошли к хозяину замка вместе, совпадая шагами, но не касаясь друг друга. Тирион посчитал, что лучше придержать выражения чувства на случай, если кто-то решит, что если ранить одного, это ранит и второго. — Вы стоите перед королем Эйгоном Таргариеном, Шестым его Имени, Королем Семи королевств, Белым Волком, Непадшим, Героем Рассвета и королевой Дэйенерис Таргариен, Кхалиси Великого Травяного Моря, Неопаленной, Разрушительницей Цепей, Матерью Драконов и Героиней Рассвета, — объявила Миссандея. Джона несколько смущали титулы, но, опять же, его смущало все. — Встаньте, мой лорд, — вежливо сказала Дэйенерис. Эдмур и его домашние поднялись. — Добро пожаловать в Близнецы. Я лорд Эдмур Талли, моя жена, Рослин. Наш сын Бринден. Мы приветствуем законного короля и королеву Семи королевств… — Эдмур умолк, посмотрев за спину Джона, его лицо ожесточилось. Оба, и Джон, и Дэйенерис обернулись и увидели, что вместе с дотракийцами, выезжающими, чтобы поставить шатры, во дворе появился Джейме. Большая часть Безупречных и дотракийцев должны были встать лагерем у замка, а Джон, Дэйенерис и их двор остались бы в Близнецах, несмотря на протесты Джона, который не хотел спать там, где убили его брата и его людей. Джон повернулся к Эдмуру и его насупленным бровям. — Мой лорд, я заметил ваше выражение. Вы возражаете против присутствия здесь Джейме Ланнистера? Взгляд Эдмура так и не оторвался от Джейме, но и Ланнистер не опустил головы. — Из-за него Фреи захватили Ров Кайлин. Он угрожал запустить моего сына катапультой в сторону замка, если я не сдам замок. Мой дядя, Бринден Черная Рыба, погиб, защищая его, даже после того, как я предал его. Джон бросил обжигающий взгляд на Джейме и кивнул ему, бессловесно приказав уехать из замка вместе с дотракийцами. Заговорила Дэйенерис. — Я сожалею о вашей потере, мой лорд. Если вам будет угодно, мы попросили его ночевать вне замка. — Спасибо, Ваша Светлость. Рослин добавила: — Пожалуйста, пройдём внутрь. Очаги горят, а вы, должно быть, устали от путешествия. Дэйенерис слабо ей улыбнулась, люди во дворе зашевелились. Их привели в главный зал, и Джон замер прямо в дверях, оглядываясь и глубоко дыша. Дэйенерис, Эдмур и Рослин продолжали идти, пока королева не поняла, что Джона нет рядом. Она повернулась к нему, но он обратил взгляд к Эдмуру, чувствуя, как его затапливают эмоции. — Я… Так полагаю, это тот зал? Рослин нахмурилась и коснулась руки мужа, напоминая ему ответить. И только тогда Джон вспомнил, что он не только потерял своего племянника. В этом зале еще и убили его сестру. Его людей. Эдмур сделал шаг вперед и опустил голову. — Да, Ваша Светлость. Но ваша сестра отомстила за них в этом самом зале. Джон поднял взгляд к потолку и пошел вперед, снова присоединившись к ним. Дэйенерис воспользовалась этим, чтобы нарушить протокол, на котором так настаивал Тирион, чтобы взять его под руку. Ее глаза были мягкими и понимающими. Джон подумал, если бы Робб был жив, Дэйенерис ему бы понравилась. *** Перед пиром Джону и Дэйенерис показали их комнаты. Он снял корону и отдал ее стражу, который отвечал за охрану обоих венцов. Джон сел на стул у огня, обхватив руками голову. Он не думал, пока не оказался в том зале, что его настолько охватят эмоции. Его брат. Робб, как и остальные его кузены, в его сердце мог быть только братом. Они сражались вместе, смеялись, молились, учились. Когда это случилось, у него не было времени действительно осознать случившееся. Так много всего случилось за такое короткое время. И ему было так больно думать об этом, что он избегал этого так, как мог. Но сейчас перед ним было место, где убили Робба, и Джон обнаружил, что не может дышать. В груди было тесно, желудок сжимался, а сердце по-настоящему болело. Он поднял взгляд, когда ощутил руки на своих плечах. Джон сел и уронил руки на колени, не зная, что сказать, или что скажет она, чтобы сделать происходящее проще. Они должны были пойти на пир в тот зал… Это был его долг, и он знал, что пойдет туда, но не сможет ничего съесть. Он просто будет смотреть по сторонам и гадать, где пал Робб. — У меня хорошие новости, — мягко сказала она. Когда он поднял брови, она продолжила: — Я уговорила Тириона отказаться от встречи перед ужином. Джон замялся на мгновение, а затем слегка усмехнулся, и она улыбнулась в ответ. — Моя спасительница. Он обвил ее талию руками и прижался лицом к ее животу. — Год назад этот замок все еще был в руках Фреев. Они все еще злорадствовали над тем, что сделали с Роббом, его женой и леди Кэйтилин. И я знаю, что все они мертвы, но моя кровь кипит, а кости ломит от желания убить их всех, — признался он. — Мы останемся только на две ночи, — прошептала она. — Я уже говорила об этом с Тирионом и Давосом. Они согласны. — Принимаешь решения без меня? — пошутил король неискренне. Она села к нему на колени, принимаясь играть с кудрями на его затылке. — В этом случае, да. Это место терзает тебя, — прошептала она. — Я отдала бы что угодно, чтобы спасти тебя от этой боли, Джон. Его ладонь накрыла ее живот. — Мой меч останется при мне. И пусть наши люди тоже останутся вооруженными. Она кивнула. — Не думаю, что тебя кто-нибудь осудит. — Дэйенерис прижалась лбом к его и накрыла его руку своей. — Пойдем. Полежи со мной. Я устала от путешествий и всегда сплю лучше, когда ты рядом. Джон наклонился и помог ей снять сапоги. Он замер на мгновение, и она подняла его подбородок костяшками пальцев. Его глаза медленно заглянули в ее, и острое чувство потери — его брат! — вновь затопило его. Когда они легли, она обняла его за шею, прижала к себе, и не отпускала, пока он не почувствовал, что больше не распадается на куски. *** Ужин шел тихо, Тирион, Дэйенерис и Давос занимали Эдмура и его жену разговором. Джон едва не отказался сидеть за главным столом, зная, что именно там сидел Уолдер Фрей, пока его семья убивала Старков. Он посмотрел на их людей, смесь Безупречных, дотракийцев и северян. Он знал, что где-то на этом полу умер его брат. Где он видел, как убивают его беременную жену. Где его леди-мать смотрела, как прервались их жизни, прежде чем у нее забрали и ее жизнь. Он испытывал к леди Старк смешанные чувства. С одной стороны, она не толкнула бы его в озеро, если бы он загорелся. Она ненавидела его из-за того, кем он был и что собой представлял — единственный грех Неда Старка. Но она любила своих детей с таким пылом, какого можно было ожидать лишь от настоящей волчицы. Он слышал, что она голыми руками сражалась с убийцей, посланным за Браном. Она любила своих детей, его братьев и сестер, всем своим существом. И за это он не мог полностью ненавидеть ее. Ему казалось, что она не заслуживала этого. И даже если он ненавидел ее, она не заслуживала умереть вот так. Он не знал, как Эдмур живет здесь. Сама мысль об этом завязала его желудок узлом. И если им когда-нибудь еще придется путешествовать, это будет на драконах, чтобы не пришлось делать этой остановки. Джон не знал, сможет ли снова сделать это. Он гонял еду по тарелке, болтал эль в кубке, и большую часть времени держал голову опущенной. Он поднял взгляд, только когда Дэйенерис коснулась его руки. Понимание в ее глазах было таким чистым, что он подумал о том, чтобы снова притянуть ее к себе на колени и обнимать, пока его сердце не перестанет сжиматься. Голова Тириона наверняка бы взорвалась от подобного неприличия. Это едва не стало стоящей причиной, и он едва не улыбнулся от мысли об этом. Дэйенерис сцепила пальцы с его, и Рослин как раз обратилась к ней. — На каком вы сроке, Ваша Светлость, если вы не против ответить? Джон поднял голову и посмотрел на жену Эдмура, Рослин. Фрей. Он сомневался, что она знала, что станет с его семьей в их свадебную ночь. Что за невеста позволит убить семью мужа? Дэйенерис сжала руку Джона и ответила: — Я даже не знаю. Столько всего случилось за такое короткое время… — Когда вы поженились? — спросила Рослин, сделав глоток вина, и на этот раз Джон сжал ее руку, осознавая, что это может быть вопрос с подвохом. Дэйенерис слегка ему улыбнулась и снова повернулась к Рослин. — Моя жизнь с Джоном была такой необыкновенной, что я с трудом помню времена, когда не была его женой. Рослин улыбнулась ей, видимо, понимая, что будет разумно перестать задавать вопросы, и отвлеклась на еду. Тирион взял разговор на себя, спрашивая Эдмура о людях, которые могут прийти на встречу с королем и королевой. Джон хотел послушать, но его мысли снова разбрелись, на этот раз он гадал, когда же Дэйенерис забеременела. На корабле? По дороге в Винтерфелл? В Винтерфелле? Ее уклончивый ответ был попыткой остановить вопросы Рослин, но правда была в том, что он не мог даже представить, что с ним было бы, если бы не Дэйенерис. Знала ли она, что она для него значит? Они довольно часто признавались друг другу в любви, но знала ли она, что спасла его жизнь в более, чем одном, смысле слова? Да, она пришла за ним за Стену, но после своего воскрешения у него не было другого смысла жизни, кроме как вернуть Винтерфелл его семье и спасти Север от мертвых. Она ворвалась на драконе и спасла его жалкую жизнь, и ждала его на Восточном Дозоре после того, как видела, что он упал в озеро за Стеной. Он любил ее и до этого. Он знал это еще до отъезда с Драконьего Камня. Когда он увидел ее с Джорахом, это принесло ему никогда прежде не испытанную боль. Он помнил, как быстро билось его сердце, когда он пришел в себя на корабле по дороге на Драконий Камень и осознал, что она сидит у его постели. Он помнил надежду, загоревшуюся в его душе, когда она сжала его руку в ответ. Она знала его, уважала его, любила его. И он все еще не имел понятия, как это случилось. — Ты молчалив, — тихо сказал Давос. Нахмурившись, Джон оглянулся на него. — Боюсь, что я застрял в прошлом. Давос кивнул и глубоко вдохнул. — Со мной было так на Драконьем Камне. Слишком часто проходил мимо покоев принцессы Ширен, — тихо сказал он. Джон опустил голову, затем посмотрел на человека, который был ему как еще один отец. Он потерял своих детей, но заботился о чужих. — Мне жаль, друг мой. — Не цепляйтесь за прошлое, Ваша Светлость. Там одни призраки, и совсем не те белые огромные звери, которые с вами дружат. Джон улыбнулся уголком рта. — Где Призрак? — Думаю, я видел его бродящим по дотракийскому лагерю. Они кормят его мясом. Кажется, им страшно, что если они не отдадут его сами, он его отберет. — Я хочу, чтобы его держали подальше от замка, — прошептал он. — Ваша Светлость? — с вопросом в голосе переспросил Давос. — Просто сделай это, — мягко сказал он и снова сжал руку Дэйенерис. Она перевела взгляд на него, и он жестом попросил ее наклониться к нему, что она и сделала. — Мне кажется, что нам пора удалиться. Она заглянула ему в глаза и прошептала. — Но сначала нам нужно посетить драконов. Я чувствую… Что-то. Что-то… Случилось, Джон. — Хорошо, — согласился он с кивком, затем посмотрел на Давоса, и тот кивнул, что слышал их. Дэйенерис наклонилась к Тириону и сказала, что они собираются выйти из замка к драконам. — Мой лорд, — сказала Дэйенерис Эдмуру, который тут же обратился к ней. — Мы должны навестить драконов, а затем удалимся в наши комнаты. Эдмур кивнул. — Разумеется. Он и Рослин встали и ушли, за ними последовали Джон и Дэйенерис, заставив всех остальных в зале поступить так же, когда они сошли с возвышения и пошли к двойным дверям. Безупречные последовали за ними наружу во двор и из замка на земли за Близнецами. Драконы остались посреди дотракийского лагеря, Безупречные и северяне поставили свои шатры по внешней стороне дотракийцев, давая огромным созданиями больше места. Дэйенерис остановилась, когда к ней обратились несколько дотракийцев, предложивших кхалиси обожженное мясо. Она оглянулась на Джона с улыбкой на лице и взяла палочку с мясом, предложив ее ему. — Они предлагают его нам обоим, и опять же, ты сегодня не ел. Джон кивнул обоим огромным воинам и женщине между ними. Он взял мясо у Дэйенерис и сделал укус, обнаружив, что оно оказалось приятным на вкус, но отличающимся от пробованного им прежде. Дэйенерис тоже попробовала и что-то сказала им по-дотракийски, все они улыбнулись, и оба воина похлопали Джона по плечам, а женщина подошла ближе и что-то сказала Дэйенерис. Она кивнула, и та положила руки на живот королевы и усмехнулась. — Сильные, — наконец сказала она, отозвала обоих воинов, и они позволили им пройти. Королева взяла Джона под руку, и он перевел взгляд с оставленных ими людей на Дэйенерис. — Тебе надо будет научить меня дотракийскому. Дэйенерис рассмеялась, но выражение его лица заставило ее остановиться. Она прочистила горло. — Джон, любовь моя, хотя я буду рада, если ты возьмешься за валирийский и дотракийский, нам скорее на пользу пойдет, если мы научим их всеобщему. — Ладно. Но что они тебе сказали? Она улыбнулась. — Кхалиси и ее кхал выглядят тощими. Иси, накорми их. Джон нахмурился. — С чего им беспокоиться о нашей диете? Она вывела его к поляне с драконами, Дрогон подполз к ним первым, видимо, готовый стерпеть присутствие Джона, если мать погладит его и поворкует с ним по-валирийски. Рэйегаль двигался медленно, замерев рядом с Джоном. Он уставился в драконьи глаза и осознал, что Дэйенерис была права. Несмотря на свежий воздух вне замка, на звезды над головами и огни дотракийского лагеря, увидев, как огромный дракон смотрит на него с чем-то напоминающим боль, Джон встревожился. — Что случилось? — пробормотал Джон, и Рэйегаль перелег на бок, опустив голову. Король не заметил, как дернулся огромный хвост, пока он не обвился вокруг его талии и не потянул его к драконьему животу. — Что? — прошептал он, ощупывая драконий бок, нащупав что-то округлое и твердое под кожей. — Дэйенерис! — позвал он, и она быстро оказалась рядом, Дрогон последовал за ней, словно огромный верный пес, но он быстро потерял интерес и улегся на землю спиной к ним. Джон взял ее за руку и прижал к коже. — Что это? Она помотала головой. — Я не знаю. Я… Такого прежде не было. — Он… — Джон оглянулся и притянул ее ближе. — Кто-то трогал наших драконов? — Но когда? — спросила она. — Кто мог оказаться настолько глуп, чтобы хотя бы попытаться? Если бы это был Дрогон, можно было бы предположить, что это случилось во время нашего полета в Гнездо. Но Рэйегаль всегда был с нами. — Что-то не так, — наконец сказал он. Дэйенерис нахмурилась и повернулась к Джону. — Сегодня я хочу спать в шатре. Я хочу быть здесь, с ним, если я понадоблюсь ему, — попросила она. — Любимая, я не останусь в замке без тебя. Она подняла руки к его лицу. — Ты сошел с ума? Я бы никогда не позволила тебе остаться одному. К тому же, ты всадник Рэйегаля. Я его мать. Ему нужны мы оба. Она позвала одного из охранявших ее Безупречных. — Найди лорда Тириона, передай ему, что королю и королеве придется спать рядом с драконами, в шатре. Пусть он за нас извинится, мы все объясним утром, — сказала она, воин ушел. Она повернулась к еще одному стражу. — Пожалуйста, найди Миссандею и Дари, и скажи им подойти к центру лагеря к моему шатру. — Миссандея могла бы остаться в ее комнате. — Я бы предпочла, чтобы она и Дари были здесь… Мне нужно кое-что проверить. — Она глубоко вдохнула, и Джон поймал ее за руку. — Ты в порядке? Скажи правду. Она кивнула. — Мне просто нужно говорить с моей повитухой. — Джилли и Сэм тоже здесь. Сэм учился в Цитадели, а Джилли помогала сестрам с родами. Я могу позвать и их. Дэйенерис улыбнулась и приказала поставить их шатер, который воздвигся как будто сам по себе. — Останься со мной, пока не придет Миссандея или Дари, — сказала она с глубоким вдохом. — Ты в порядке? — Я просто… Я почувствовала… Движение. Раньше оно не было таким сильным и… Мне нужно облегчиться. Я должна была сделать это в замке. Джон оглянулся на все еще лежащего на боку Рэйегаля, погладив его живот и обнаружив, что выпуклость исчезла. Джон снова посмотрел на Дэйенерис, по-дотракийски говорившую с повитухой и накрывшую рукой своей круглый живот. Несколько минут он, продолжая потирать драконий живот, просто смотрел, как несколько дотракийцев что-то принесли для кхалиси, но она нежно отправила их восвояси. Он отправился к их шатру и был остановлен Миссандеей. Джон отдал ей свой тяжелый северный плащ. — Кинь его куда-нибудь. Ты нужна ей. Он улыбнулся и, бросив последний взгляд на драконов и на шатер, мысленно сформулировал свою мысль о том, что могло произойти с Рэйегалем. Здесь нужен был кто-то умнее его, и это был Сэм. Он знал, что Сэм и Джилли были среди северян на восточной стороне лагеря. Он отправился туда, но его остановил голос. — Ваша Светлость. — Джон закрыл глаза, не желая сейчас спорить с Джейме Ланнистером. И все же он повернулся. — Сир Джейме. — Вы… Вы кого-то ищете? — Да. Моего друга, Сэма Тарли. Джейме встал со своего места у костра и указал на два шатра вперед и налево. — Джилли сказала поставить шатер там, чтобы у Маленького Сэма было, где побегать. Джон кивнул и начал двигаться туда, но затем снова повернулся к Джейме. — Ты угрожал катапультировать его сына в замок? Джейме глубоко вздохнул. — Это была угроза. — Ты бы это сделал? — спросил Джон. — Я не убиваю малышей, — низко сказал Джейме. — Нет. Только сталкиваешь маленьких мальчиков с башен, — холодно отметил король и резким шагом отправился к Сэму. Он остановился, услышав детское воркование и позвал друга, входя внутрь: — Сэм? Сэм тут же вышел с широкой улыбкой на лице. — Что ты здесь делаешь? Разве королю не место в замке? Он закатил глаза. — Мне нужно знать все, что ты знаешь о драконах. Болезни и все такое. Если это удивило его друга, он этого не показал. — Я не так уж много читал о драконьих болезнях. Что конкретно тебя беспокоит? — Ты можешь пойти со мной или ты… — Он внезапно остановился, услышав странный звук, Сэм тоже повернулся туда, откуда донесся рог, и внезапно шатры за спиной Сэма были смяты огромным животным, но не драконом. Джон выхватил меч, как и Сэм. — Бери Джилли и Маленького Сэма! — крикнул он, и через минуту одичалая и ее сын уже были рядом. Слоны, с ужасом осознал Джон, видя, как они бегут — все больше и больше. Впрочем, этот слон не ушел далеко, потому что его схватили огромные когти Дрогона и подняли в воздух. К его ужасу, на спине дракона не было Дэйенерис. Джон оглянулся на Сэма, Джилли и Маленького Сэма. — Бегите в лес и оставайтесь там. Я потом кого-нибудь к вам пошлю. — Джон, я могу помочь… — Сэм, мне нужно, чтоб ты остался в живых, — сказал он, подтолкнув его — тот взял Джилли за руку, и они ринулись к деревьям. Джон, пока бежал между шатров к центру лагеря, видел, что некоторые дотракийские женщины бегут туда же, когда услышал, как его зовут. — Ваша Светлость! — Он повернулся и увидел, как лорд Гловер вонзает меч в подкравшемуся к нему сзади солдату. Он почувствовал только облегчение, когда они начали сражаться с врагом, пока по лагерю продолжали бегать слоны. — Откуда они нахрен взялись? — С обоих сторон! — осенило Джона, когда к ним присоединились еще люди, и встали спина к спине. На них несся слон, и Джон прикрыл глаза, готовясь к столкновению, когда Рэйегаль поднял слона в воздух, подбросил его и окатил пламенем, прежде чем огромное тело рухнуло на землю шатров через восемь от них. Обоих людей, присоединившихся к ним, убило стрелами. Джон ощутил, как по его венам потекла жидкая ярость. Его люди умирали еще до того, как они добрались Королевской Гавани. Он сражался сильнее, быстрее, вонзая Длинный Коготь в животы нападавших, чувствуя удовлетворение и удовольствие, когда в ему в лицо брызгала их кровь. Если у него будет возможность, он убьет их всех до последнего. Они достигли центра лагеря, большой поляны для драконов, но Дэйенерис не было в их шатре — он лежал разрушенный и горел. Его сердце заколотилось в груди, неужели случилось худшее, неужели ее схватили. Он знал, что она не была на Дрогоне — он все еще видел его, пролетающего над головами, хватавшего слонов, палившего их огнем и ронявшего их с высоты. Рэйегаль делал то же самое. Драконы были невероятным уравнителем. Он оглянулся, осматривая поле боя, с облегчением увидев, что дотракийцы были в седле и уже отражали нападение. За его спиной раздался громкий влажный звук, и он повернулся, увидев, как лорд Гловер падает с перерезанным горлом. Едва темные глаза Джона нашли человека в плаще, убившего его союзника, он кинулся на него и чистым ударом снес ему голову с плеч Длинным Когтем. Его уши гудели от дотракийского горна, но он продолжал сражаться со всеми, кто выбегал на поляну. Все они должны умереть, — ревело в его крови и в голове. Вопли умирающих от его меча были словно успокаивающей колыбельной для его полной гнева и страха души. Он вновь и вновь вонзал меч, убивая одного за другим и следующего, и следующего. Каждый из этих проплаченных убийц умрет прежде, чем он вдохнет в последний раз, или пока кто-то не скажет, что случилось с его Королевой.