Одна любовь на уме

Джон нес драгоценный груз, прижимая к груди, они едва помещались в его руках. Но когда солнце показалось над горизонтом, Джон начал надеяться, что они сделают мир для нее немного светлее. Звон в его ушах не прекращался с прошлого вечера, этот голос в его голове, зовущий его, пока он не вынужден был встать с постели. Он натянул сапоги и даже плащ, поцеловал Дэйенерис в плечо, прежде чем взял Длинный Коготь и вышел из их комнаты. Он не знал, куда идет или почему, его вело предчувствие и таинственный зов. Он вышел в сад, вокруг было бы темно, хоть глаз выколи, если бы не расставленные вдоль дорожек жаровни. Зов становился все сильнее и сильнее, пока он не дошел до Рэйегаля, улегшегося на терассе. В отличии от прошлых встреч, когда он видел зеленого дракона в последнее время, он был неподвижным, а не ерзал на земле. Он поднял свою огромную голову и ткнулся в него носом, стоило только Джону подойти. Джон потянулся и погладил дракона, который позволил ему стать его всадником. Он чувствовал тревогу Рэйегаля за Дэйенерис через их связь. Он скучал по ней. Он беспокоился о ней. Его мать все еще была в постели, последняя неделя сказалась на ней не лучшим образом. Она была измотана, ментально, физически, эмоционально, и Джон постоянно о ней переживал. Это было одной из причин, почему после взрыва в гостинице он почти не спал. Лишь бродил и волновался. Но той ночью его тревожило и лишало сна не только это. За весь вечер Рэйегаль не издал ни звука, но сейчас он глухо ворчал, пока Джон гладил его. — Это твоя тревога не дает мне покоя? — прошептал он дракону. Рэйегаль склонил голову, снова напомнив Джону, насколько драконы умны, потому что он был уверен, что он понял его. Дракон пошевелил крылом, передвинул хвост, и затем Джон увидел их, сверкающих в свете жаровен. Его рука замерла на драконе, а глаза не отрывались от четырех яиц, которых обвил хвостом Рэйегаль. Он поднял взгляд на дракона, на мгновение сцепившись взглядами, чувствуя щекочущее ощущение в его голове. Ее. Джон подошел ближе и опустился на колени, боясь дотронуться до них, боясь, что это сон, и что он сейчас проснется. Они знали, что Рэйегаль отложит яйца, но сама внезапность, то, каким тихим он был, ошеломило его. Он не мог поверить, что смотрит на четыре настоящих драконьих яйца. В его голове вновь вспыхнуло: ее. Джон поднял взгляд на внимательно наблюдавшего за ним Рэйегаля. Он снял обе перчатки, сунув их за пояс, и с величайшей осторожностью поднял одно из яиц. Оно было темного пурпурного цвета, но изучая его, он заметил серебристые прожилки. Рэйегаль подтолкнул его головой, Джон взглянул на дракона и кивнул ему. Он собрал остальные три яйца, завернув их в его плащ. Он рассмотрит их позже, когда они будут внутри замка, в безопасности. Обняв их руками, он поднялся на ноги. Видимо, довольный, Рэйегаль поднялся в предрассветное утреннее небо, а Джон поспешил назад в замок, стараясь не трясти яйца. Безупречные открыли для него двери комнаты, увидев, что у него заняты руки. Он пробрался внутрь, Призрак спрыгнул с постели и закружил вокруг него, пока он шел к ней. Дэйенерис все еще лежала на боку, под ее живот была подложена подушка, еще одна между ног, одеяло лежало в ногах. Он бережно уложил яйца на его сторону кровати, затем подошел к окну и открыл его, впустив в спальню пахнущий океаном воздух. И, как он и думал, она зашевелилась, медленно приоткрыв глаза. — Ты одет, — пробормотала она, потянувшись к нему. Джон взял ее руку в свои и поцеловал тыльную часть ладони. — Ты знаешь, какой я, когда не могу заснуть. Она кивнула. — Ты бродишь, — сказал она с зевком. — Иди ложись обратно, полежи со мной. Он потянул ее за руку. — Вообще, сядь. Дэйенерис сморщила нос, но позволила ему помочь себе сесть. Ее вздох наполнил комнату, она закрыла рот рукой, другой накрыв живот. — Они Рэйегаля? Он кивнул. — Я не мог перестать чувствовать этот… Зуд. Что-то звало меня на улицу, — прошептал он, и по одному переложил яйца поближе к ней. — Я наконец поддался ему, и… Я не знаю, как ощущается твоя связь с Дрогоном, но мои ноги как будто сами знали куда идти, в отличие от головы. Я пришел к Рэйегалю, и он был… Неподвижным. Ее глаза впились в его, оба понимали, как это было важно. Рэйегаль давно не отдыхал, с тех пор, как они покинули Винтерфелл. — Он пододвинул крыло, и они лежали там. Ее. Я только и мог это слышать. Когда я коснулся их… Когда наконец взял их, он улетел к Дрогону. Думаю, он хотел, чтобы я отнес их к его матери. Дэйенерис всхлипнула и замотала головой, нежно касаясь каждого по очереди. Он смотрел на ее счастливое ошеломление, как она гладила их. Ее глаза наполнились слезами, когда она подняла пурпурное яйцо, затем оглядела комнату. Она вернула его к остальным, подошла к очагу и, к его благоговению — не важно сколько раз он видел, как она делает это, он все равно едва мог поверить — потянулась в огонь и переложила поленья. Ей не нужно было ничего говорить, он молча принес яйца к ней. Она опустила их по одному в огонь и села, вцепившись руками в колени и глядя на них. По ее лицу потекли слезы, когда она коснулась светло-голубого яйца. — Визерион был этого цвета, когда умер. Холод магии, которая управляла им, сделала его такого цвета. Джон сел на пол, обвив рукой колени. — Тогда он не был твоим сыном. Дэйенерис опустила голову и через плечо бросила на него взглд. — Все равно было больно смотреть на его смерть. — Она помотала головой. — Все причиняет боль, Джон. Я думала, что когда мы наконец завоюем Королевскую Гавань, что все наконец встанет на свои места, и мы будем знать, чего ждать и что делать. Он тяжело вздохнул. — Мы знаем, чего мы хотим. Мы справимся. — Он наблюдал за ней, тревожась о эмоциональной нагрузке, которая давила на нее. Взрыв, смерть Тириона, теперь драконьи яйца и страх будущего. Он потянулся и взял ее руку в свои. — Ты все время говоришь, что я не должен нести все в одиночку. Как и ты. Она обратила к нему влажные глаза, затем подползла к нему и прижалась к нему. — Еще четыре дракона. Джон глубоко вдохнул. — Это ты сделала, помнишь? Ты вернула драконов в наш мир. Она прижалась головой к его плечу. — Там был Джорах. Он думал, что я умру, когда я вошла в пламя погребального костра. — Но ты ведь знала, что пламя не причинит тебе вреда? Она кивнула. — Я не чувствовала… Жар. Я не могла обжечься. Однажды я положила яйца в жаровню. Моя служанка, Ирри, запаниковала, когда я вытащила яйцо. Она вырвала его из моих рук. Ее руки покрылись ожогами. Но не мои, — мягко сказала она. Дэйенерис покачала головой и потерлась лицом о его шею. — Я никогда не думала, что если переживу это, переживу все, то буду награждена тобой. Он прижался губами к ее лбу и остался так ненадолго. — Поверь, когда я говорю, что возвращение из мертвых было… Для меня такое не было даже мечтой. Она теснее обняла себя его руками. — Но я так рада, что ты вернулся. Я люблю тебя, доверяю тебе. Никого другого я не хотела бы видеть своим мужем, моим королем, кроме тебя. Джон покачал головой. — Это все из-за тебя, Дэни. Ты пришла на север и сражалась на той войне, что была важна по-настоящему. Я сделаю все, чтобы история запомнила это. Истинная таргариенская королева, которая села на дракона и спасла страну глупцов. — А как же ты? Тайный таргариенский король, спрятанный среди волков, сразившийся с Королем Ночи с его знаменитым мечом и победивший его? Это вполне себе готовая легенда, любовь моя. — Мне нравится, что наши истории пересеклись. Она улыбнулась. — Мне тоже. *** Он поцеловал Дэйенерис в щеку, когда она снова оказалась в кровати. Он натянул безрукавку, которую доставили этим утром. Черная, чтобы указать на его таргариенское происхождение, с серебристой окантовкой — чтобы напомнить о том, что в нем течет и кровь Старков. Миссандея сказала, что Дэни по секрету заказала ее для него. Так было намного прохладней, что в его тяжелом северном плаще. Он ушел, пока она спала, сказал страже передать ей, что когда она проснется, он будет в великом чертоге. Джон шел по коридору, и вскоре к нему присоединился Давос, на котором тоже была обновка. — Я так понимаю, что она собирается приодеть весь двор. — Это, и здесь ужасно жарко, — ответил Давос. — Как она? — Опустошена. Что с погребальным костром? — Он будет готов к сумеркам, — ответил он мрачно. Джон остановился, рядом с ним перестал идти и Давос. — Мы с Дэни поговорили. Если ты согласишься, мы хотим видеть тебя нашим Десницей. Давос помолчал мгновение, затем улыбнулся. — Это честь для меня. Кто-то должен присмотреть за тем, чтоб вы оба остались в живых. Джон помотал головой, слегка улыбаясь. — Давай надеяться, что до этого больше не дойдет. — Да, Ваша Светлость. Давайте надеяться. Они возобновили свою прогулку и вскоре дошли до тронного зала. К его шоку, большая часть стекол в окнах отсуствовала. Он нахмурил брови и посмотрел на Давоса. Тот пожал плечами. — Мы же не могли короновать вас, пока окна тронного зала все пестрят ланнистерским львом. — Значит, таргариенский дракон, — сказал он мягко. — Вообще-то, Миссандея и я это обсуждали. Мы придумали… Кое-что иное. — Что? — спросил Джон, гадая, что они задумали. Давос улыбнулся и опустил голову. — Боюсь, это тайна. Миссандея настояла. Он склонил голову, изучая своего старого друга. — Хорошо. Но если королеве не понравится… — Всю вину возьму на себя, Ваша Светлость. Джон повернулся к Железному Трону. Встав перед ним, он сложил руки на груди, осматривая его. — Эти смерти, все разрушения, ради этого? — спросил он, покачал головой. — Ради того, что он собой представляет, Ваша Светлость. Вы и ваша королева принесете мир. Ваши дети поддержат его. Джон оглянулся, убеждаясь, что рядом нет никого, кто мог бы подслушать их разговор. Когда он понял, что ближайший человек был на другой половине зала, он тихо сказал: — Рэйегаль этим утром отложил четыре яйца. Я отнес их к Дэйенерис, сейчас они лежат в нашем очаге. Густые брови Давоса поднялись. — Четыре? Еще четыре дракона, — прошептал он. — Может быть, пора начать реставрацию Драконьей Ямы. — Нет, — твердо ответил Джон. Он вспомнил их разговор с Дэйенерис несколько месяцев назад, что если запереть драконов, они начнут увядать и умирать. Этого не случится до тех пор, пока он заботился об их безопасности. — Мы больше не станем их запирать. — От тревоги на лице его Десницы, Джон ощутил что должен объяснить. — Это заключение делает их слабыми и маленькими. — Драконы в ваших руках и руках королевы это несомненно грозное оружие, которое направляют лишь на благо. Но вы ведь не можете сказать, что если бы дракон был у Эйриса, в этом было бы что-то хорошее? Джон вздохнул, зная, что он прав. — Нет. Но, может быть, тогда мой отец бы выжил. — А может быть, все королевство бы сгорело в огне безумия Эйриса. Не смотрите на прошлое, размышляя, как могли бы его изменить. Меняйте то, что есть сейчас. Шесть драконов, летающих над королевством, могут стать проблемой. — Но, опять же, они сдержат людей. — Каких людей? Джон сложил руки на груди. — Я знаю, что Железный Банк поддерживал Станниса и его права на трон. Но они не вернули свои деньги. Серсея воспользовалась фондами короны, чтобы заплатить за Золотых Мечей. Но она одолжила эти деньги у Железного Банка. Им плевать, кто на троне. Они ждут, что долг будет уплачен. — Он оглянулся и покачал головой. — Мы даже не знаем, какими средствами обладает корона. Но, может быть, они будут слегка более неторопливыми в своей реакции, если у нас будут два взрослых дракона и четыре подростка, все равно способных на разрушения. Давос вздохнул. — Как вы сказали, мы не знаем, в каком состоянии сейчас финансы. Нам нужен кто-то, кто понимает цифры. — Попроси помощи у Вариса. Скорее всего, он найдет того, кому можно доверять. — Да, Ваша Светлость. Джон усмехнулся и покачал головой. — Не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, как ты меня сейчас называешь. — Король Джон? Я могу вернуться к титулу Лорда-Командующего, если пожелаете, — пошутил советник. — Как будто в другой жизни. Дверь справа от них открылась, и Дэйенерис вошла в комнату в сопровождении двух стражей из Безупречных. На ней было черное платье и плащ, на голову был надвинут капюшон. Он улыбнулся ей, счастливый видеть, что она встала. Он взял ее руку в свою, когда она подошла, и поцеловал ее. — Одеваться получается намного быстрее, теперь, когда волосы больше не проблема, — сказала она, опустив глаза. Джон посмотрел на Давоса. — Пожалуйста, оставь нас. — Разумеется, — ответил он и вышел. Дэйенерис уставилась на отсутствующее стекло и людей, работающих в золле. — Дэйенерис, — прошептал он, и она посмотрела на него с тенью страха в глазах. Он этого не понимал. Она боялась его? Как она могла бояться после всего? Джон боялся спросить ее, боялся что она подтвердит, что теперь, когда у нее есть все, чего она только хотела, он перестанет быть ей нужен. — Ты хорошо отдохнула? Она помотала головой. — Я не могу спать, когда тебя нет рядом со мной. Нужно придумать способ удержать тебя в моей постели. Дэйенерис слегка улыбнулась, и он снова поцеловал кончики ее пальцев. — Прости, что я ушел. Я хотел дать тебе отдохнуть, — сказал он мягко. — Поверь, я бы предпочел остаться с тобой всем делам. Она слегка улыбнулась, снова оглядела холл и нахмурилась. — А где оконные стекла? — Они сняли герб Ланнистеров. Мне сказали, что нас ждет сюрприз. Что-то от Давоса и Миссандеи. Она взяла его под руку. — Пойдем и поприветствуем наших людей. — Ты уверена? Она кивнула. — Да. Я должна напомнить себе, зачем мы сделали это. Что жертвы были принесены ради общего блага, — ее голос сломался, и Джон притянул ее к себе, обвив руками на несколько мгновений. Потеряв столько, она все еще шла вперед. Он волновался, что она собирается отодвинуть смерть Тириона в дальний уголок ее разума, пытаясь думать обо всем, кроме ее потерянного друга. Но и он сам мог бы отвлечься. — А яйца? — Безупречные будут их охранять. Джона это удовлетворило, и он повел жену из холла на открытый двор, где на полу была нарисована карта Вестероса. Она встала в центре и вздохнула, оглянувшись. — Мир намного больше, чем это, — сказала она мягко. — Эссос, И-Ти, Наат… — Она посмотрела на него и подняла бровь. — Ты позволил Одичалым пройти за Стену. Я привела сюда дотракийцев и Безупречных. Он кивнул, вторя ее мыслям. — Мы сделаем все, чтобы объединить мир. Примем иностранцев. Заставим людей понять, что по большей части нас разделяет только место рождения. Она улыбнулась и кивнула. — Некоторые лорды и люди будут против этого, — сказала она, наклонив голову и взяв его под руку. — Мы станем примером. Отправим весть в другие страны и острова, что мы с радостью примем дипломатов и готовы к открытым переговорам. Возможно, торговле. Они вышли на воздух, и она остановилась на мгновение, посмотрела на него и глубоко вдохнула. — Я люблю тебя. Его лицо смягчилось, когда он посмотрел на ее встревоженное выражение. Джон снял с нее капюшон и поцеловал ее в губы. — И я люблю тебя. Дэйенерис еще раз вздохнула и выдохнула, ее лицо стало спокойной маской королевы. — Я готова. *** Дэйенерис сидела среди детей приюта, один из темноволосых мальчиков сидел на ее коленях, и она слушала, как он рассказывал, что его мать отправила его в приют после того, как его отец отплыл с флотом Эурона. Джон оглянулся, замечая любопытные лица и гадая, хватает ли им еды, одежды, кроватей. Были ли они в безопасности. К нему подошла матрона и прошептала Джону на ухо. — Его мать сказала, что умирает. Она хотела, чтобы он остался здесь, чтобы она смогла попрощаться, пока еще была в относительном порядке. Джон посмотрел на нее и слегка кивнул. — А остальные хорошо с тобой обращаются? — спросила Дэйенерис. Маленький мальчик с энтузиазмом закивал. — Иногда Томас делится со мной едой! Дэйенерис улыбнулась. — А кто Томас? Маленький мальчик с песочными волосами поднял руку. Он сидел в заднем ряду, и Дэйенерис попросила его подойти ближе. Он быстро поклонился им обоим, и Джон прикрыл рот рукой, чтобы не было видно его улыбку. — Это было очень мило с твоей стороны, Томас, — сказал Джон. — Большие должны заботиться о маленьких. Дэйенерис кивнула с улыбкой. — Нам всем лучше, когда мы заботимся друг о друге. Мальчик помолчал, а затем выпалил. — Ваши драконы нас съедят?! В комнате начались шепотки, и Джон увидел на маленьких лицах страх. Но Дэйенерис подняла руку, и наступила тишина. — Дрогон, большой, черный дракон, и Рэйегаль, зеленый, они мои дети. Они вылупились в огне с моей помощью, — сказала она, словно раскрывая большую тайну. — Они помогли нам сражаться с мертвыми и принести мир в город. Думаешь, они бы столько сделали просто чтобы съесть вас? Томас наклонил голову, нахмурив брови, и поджав губы от мысленных усилий. — Это вряд ли. Джон улыбнулся. — Драконы любят летать и охотиться в лесу. Не думаю, что вам нужно волноваться из-за них. — А вы правда на них ездите? Джон кивнул. — Я всадник Рэйегаля, а королева — Дрогона. — Это страшно? Он усмехнулся. — Почти также страшно, как стоять на вершине Стены в первый раз. Томас посмотрел на меч Джона и склонил голову, изучая его. — Это волк? Дэйенерис ответила первой: — Лютоволк — это герб дома Старк. Этот меч помог Джону убить Короля Ночи. Несколько детей охнули. — Король Ночи это сказка! — воскликнул один из них. Джон вздохнул. — Король Ночи был настоящим. Но теперь он мертв. Королева, драконы и наши армии помогли победить его и его армию. — И вы сделали это этим мечом? Джон встал и вытащил его из ножен, вертикально держа его в воздухе. — Это меч называется Длинный Коготь. Он был дан мне Лордом-Командующим Мормонтом, — ответил он. — Он сделан из валирийской стали, что значит, что он всегда острый. — А можно его потрогать? Джон с улыбкой спрятал его в ножны. — Нет. Дотронешься и порежешься, а люди подумают, что я плохой король. Дэйенерис улыбнулась, позволив маленькому мальчику слезть с ее колен. Джон протянул ей руку. — А теперь, пожалуйста, ведите себя хорошо, — сказал он, помогая ей встать. Маленькие головы кивнули, а Джон жестом показал матроне следовать за ними. Когда дети не могли их слышать, он посмотрел на жену, молча обменявшись мыслью. Он повернулся к матроне. — Что вам нужно от нас? Пожилая женщина посмотрела на детей и тяжело вздохнула. — Ремонт здания. Еда. Одежда… Последней королеве не было до того дела. Королева Маргери заботилась об этом, но к концу даже она была отвлечена от этого. У нас собралось больше сирот, чем кроватей. Первой заговорила Дэйенерис. — Наши швеи начнут работать над одеждой для детей, а обувщики над обувью. Мы позаботимся о том, чтобы вам еженедельно присылали еду, — она вдохнула и посмотрела на Джона. Он ощутил вес того, сколько работы им предстояло сделать и разделить друг с другом. — Еще мы отправим в Цитадель запрос на мэйстера специально для вас. Они должны расти и учиться, и чтобы у них был кто-то, кто присмотрит за их здоровьем, — добавил он. Улыбка на лице Дэни заставила его растаять. — А до тех пор, — сказала он, повернувшись обратно к женщине, — мы поищем кого-то, кто сможет заняться ремонтом здания, и, если понадобится еще место, мы попробуем найти просто дом побольше. И, пожалуйста, приходите в замок, попросите Миссандею, если вам что-то понадобится. Она устроит вам аудиенцию с нами. Мы бы хотели знать, что если вам что-нибудь понадобится. Удивление на лице женщины превратилось во влажную улыбку, она поклонилась им обоим. — Спасибо, Ваши Светлости, — сказала она и снова посмотрела на детей. Джон заметил, что за ними все еще завороженно наблюдали. — Дети еще долго будут вспоминать этот день. Джон кивнул ей, прежде чем последовал за Дэйенерис на улицу. Он помог ей сесть в седло — она все еще отказывалась ездить в карете. Безупречные маршировали рядом с ними, пока они ехали по улице к замку. Люди выстроились вдоль улицы с тарагриенскими знамёнами и радостно кричали, пока они ехали. Они остановились у Красного замка, их лошадей увели, а к ним приблизились некоторые люди, которые хотели взглянуть на их нового короля и королеву поближе. Голос Дэйенерис заставил болтовню толпы умолкнуть. — Разнесите весть, что сегодня мы провожаем на вечный покой героя Вестероса, моего Десницу, Тириона Ланнистера. Приходите к руинам, где прежде стояла септа Бэйлора, посмотрите на его погребальный костер и отдайте дань уважения человеку, который однажды спас этот город и помог объединить королевство против его врагов. Она повернулась к Джону, и он предложил ей руку. Они вошли в замок, где их встретил Сэм. — Ворон из Штормового Предела, — сказал он, протягивая свиток. Джон взял его и сломал печать. Он глубоко вдохнул и состроил лицо. — На Джендри и Арью напали Безликие. — Он поднял взгляд. — Джендри трижды ранили отравленным клинком. Дэйенерис стиснула его руку. — С ними все хорошо? Джендри…? Он тяжело вздохнул. — Арья пишет, что им удалось остановить яд. — Он помотал головой и потер лицо рукой. — И без того трудно, когда перед тобой реальный враг. Но как ты сможешь доверять даже твоему любимому, если повсюду рыскают безликие убийцы? Дэйенерис нахмурилась. — Мы подвергаем их опасности, — прошептала она. Джон обнял ее за плечи. — Давай отошлем в Штормовой Предел сколько-то Безупречных, если они захотят. — Он глубоко вздохнул и поцеловал ее в висок. — Нам нужно пойти в нашу комнату и поговорить. Она кивнула и позволила утянуть себя за ним, накрыв руками выпуклость ее живота. Стражи из Безупречных открыли перед ними дверь, и она тут же пошла к очагу, чтобы проверить яйца, заметив лежащего на кровати Призрака. Джон снял плащ и бросил его на стул. Она отошла от очага и села за стол напротив него. Дэйенерис сняла с себя плащ, и неловкость ее движений напомнила ему, что она все еще ранена. Он придвинул ее стул ближе и нежно повернул ее голову, чтобы рассмотреть швы. — Голова больше не болела? — Нет, — ответила она и взяла его за руку. — Физически, я в порядке. Просто устала. Это сердце болит, — прошептала она и перевела взгляд на огонь. — Я знаю, как пробудить яйца, Джон. Он бросил на них взгляд и снова вернулся к ней. — Слушаю. — Мы положим их на погребальный костер Тириона, — объявила она. — Только смерть может заплатить за жизнь. Джон неожиданно и коротко рассмеялся, чувствуя одновременно боль и тоскливое веселье. Боль на ее лице превратилась в непонимание. — Ты смеешься надо мной? Он покачал головой, опустив взгляд на свои беспокойные руки. — Нет. Я скорблю по Тириону, он был первым из всех людей, кто был честен со мной о том, каков мир на самом деле, и на что я соглашаюсь. Он никогда не упускал случая сказать мне правду, и я всегда, всегда уважал его. Он был невероятно умен, и его вера в то, что я буду хорошим королем, и что я достоин быть с тобой рядом, значила так… — Он затряс головой, не в состоянии закончить предложение. — Только представь, что бы он сказал, если бы услышал, какие дифирамбы мы тут ему поем. И представь, что это его жертва, его жизнь вновь приведет драконов в наш мир. Да он бы никогда не заткнулся. Дэйенерис влажно улыбнулась и кивнула. — Рядом с ним невозможно было бы находиться. — Он отпускал бы себе комплименты, пока мы не выставили бы его из комнаты, — сказал он, вновь опечаленный. — Как думаешь, сколько всего он бы сказал, что мы делаем неправильно? Дэйенерис улыбнулась и взяла его за руку. — Много. Но у нас есть Давос, Миссандея и Варис. У нас есть те, кому мы можем доверять, те, кто помогут нам сделать мир лучше. — И мы есть друг у друга, — сказал он, сжал ее руку. — Мы исправим этот мир, Дэни, и если мы не сможем сделать это за наши жизни, мы подготовим для этого наших дочерей. Она улыбнулась ему. — Я люблю тебя. Он поцеловал ее пальцы. — Я тоже тебя люблю. *** Они встали у края погребального костра. Дэйенерис принесла яйца в корзине, прижимая ее к груди, и протянула их ему. — Можешь положить их туда? Мне не достать. Он поцеловал ее в висок. — Я не так уж выше тебя, — прошептал Джон. Она усмехнулась. — Все равно выше меня, — ответила она. Он положил яйца у головы Тириона и вновь опустил на него взгляд. Его сердце заныло, и он вздохнул. — Спасибо, друг мой. Он вернулся к Дэйенерис. Джейме встал рядом с ней, опираясь на костыль. — Твой брат и я не всегда были согласны друг с другом, но поэтому я и выбрала его в десницы. Он заботился о народе, — сказала она, и Джейме уставился на брата, по его лицу текли слезы. — Зажги костер, или я прикажу драконам, если хочешь. Он долго взглянул на нее и Джона, и они ждали его решения. — У Тириона была склонность к театральным эффектам. Пусть это будут драконы. Дэйенерис кивнула, и вскоре оба дракона опустились на землю перед толпой, одновременно напуганной и ошеломленной. — Когда-то здесь находилась великолепная септа, построенная для поклонения семерым богам. И королева уничтожила ее из амбиций, — раздался голос Дэйенерис над бормотанием толпы. — Тирион Ланнистер пришел ко мне после побега из Королевской Гавани. Он не был согласен со всем, что я говорила, он противостоял моему мнению и мысли о том, каким был Вестерос. И поэтому я сделала его моим советником, и затем Десницей. — Джон был впечатлен, как хорошо она держалась. Она глубоко вдохнула. — Когда я впервые высадилась в Вестеросе, я хотела с драконами полететь к Красному замку и сжечь его и всех, кто был внутри. Тирион отговорил меня. Он напомнил мне, что я не хочу править пеплом. Что люди были ни в чем не виноваты и не заслуживали такой судьбы. — Она уставилась на толпу. — Тирион заботился о вас. Он хотел, чтобы вы жили лучше. Я уважала его как Десницу и любила его как брата. Без него мир стал темнее. Король и я сделаем все, что в наших силах, чтобы его желание сделать ваши жизни лучше сбылось. Она взяла Джона за руку и сжала ее. — По обычаю дотракийцев и Одичалых тела павших сжигают, отсылая их на небеса по дороге воинов. И никто не заслуживает этого больше, чем Тирион. — Она посмотрела на Дрогона и затем на Рэйегаля. — Дракарис. Вспышка пламени от каждого дракона подожгла внешнее кольцо. Дэйенерис сняла с себя плащ и отдала его Джону. Она поцеловала его в губы и начала идти к погребальному костру, но его рука поймала ее запястье. — Что ты делаешь? Она потянулась и обхватила его лицо. — Я вернусь с ними, — прошептала она. — Останься, пока огонь не догорит. — Я достаточно видел, как ты входишь в огонь, Дэйенерис. — Мне не будет больно. Поверь мне, любовь моя. Джон не мог сбросить страх, который душил его, но он отпустил ее, и люди заохали, когда она вошла в пламя. Джейме подошел к Джону ближе. — Как вы можете так спокойно смотреть, как она входит в очередной костер? — Ну она пережила остальные, не так ли? — ответил он. — Иногда, когда дело касается моей жены, лучше не сомневаться в магии, которая течет по ее венам. — А что насчет ваших вен? Он покачал головой и опустил взгляд на накинутый на его руку плащ. — Это она вновь вернула в наш мир драконов. Она Мать Драконов. Я должен позволить ей быть той, кто она есть. Джейме кивнул и уставился на огонь. — Спасибо, что сделал это для Тириона. Я бы не хотел, чтобы его похоронили в усыпальнице рядом с моей сестрой. Джон посмотрел на него и нахмурился. — Я в этом тоже сомневаюсь. Теперь мир знает, что ты верен своему слову, — сказал он мягко. — Я больше не позволю людям называть тебя Цареубийцей. — Убийца собственной сестры. Убийца королевы. Клятвопреступник. Я все это заслужил. — С тех пор, как ты уехал на Север, ты пытался и сдержал свое слово. Я верю, что вы продолжите быть тем, кто достоин доверия, мой лорд. — Наследник дома Ланнистер клянется в верности дому Таргариен. Джон кивнул. — Я верю тебе. *** Когда над столицей встало солнце, огонь наконец потух. Безупречные и дотракийцы стояли на посту у костра, а Джон наворачивал круги, пока последние ленты белого дыма не растаяли в воздухе. И вот они стояли, в ошеломлении глядя на пожарище. Там, посреди пепла, была его жена, и на ее плече сидел дракон. Джон переступил через сверкающие угли и протянул ей руку, помогая встать с земли. Дракон на ее плече по руке перебрался на его плечо. Раздался металлический звяк, когда Безупречные как один преклонили колено. Дотракийцы упали на колени тоже и склонились перед ней. Три дракона обвили ее тело, тонко зарычав вместе с Дрогоном и Рэйегалем. Джон поднял глаза на утреннее небо и заметил алую комету. Голос Давоса прогремел над жителями города. — ДОМ ТАРГАРИЕН! ДОЛГАЯ ЛЕТА! — ДОМ ТАРГАРИЕН! ДОЛГАЯ ЛЕТА! — эхом повторили с радостными криками люди. Миссандея укрыла ее плащом, обернув его вокруг ее обнаженного тела, а драконы переползли с нее на Джона.