Одна любовь на уме

Когда Мира в последний раз покидала Серый Дозор, это было с ее братом, Жойеном. Он был убежден, что они должны найти мальчика Старка, который учился летать. В то время это казалось ей глупым, но Жойен всегда обладал способностями, которых она не понимала. Он был болезненным и нуждался в том, чтобы кто-то о нем позаботился. Как его сестра, которая любила его, это стало ее обязанностью. Казалось, это было в прошлой жизни. Теперь она была в лесу, снег покрывал землю, и она вспомнила, как вернулась. Ее отец обнял ее и сказал, что знает о Жойене, Лете, Ходоре и Бране. Он похвалил ее за верность и даже способность любить. Она не хотела слышать это слово. Оно всегда оставляло во рту дурной привкус. Прямо сейчас она наблюдала, как маленький грызун проскакал по снегу, нацелилась в него своим луком и пристрелила на середине шага. Даже охота заставляла ее думать об их маленьком, но слаженном отряде. Одичалая, Оша, всегда была рядом с ними, чтобы защитить, научить их тому, что она считала им нужно знать. Эти вещи и правда оказались полезными. Маленький Рикон и его дикость. Единственной его компанией была Оша, Бран, Жойен, Ходор и она. Манеры ничего не значили. Так что Рикон бегал свободно, за его духом было так интересно наблюдать, потому что он не знал достаточно, чтобы бояться по-настоящему. Два огромных волка, Лето и Лохматый Пёсик, бегали вокруг, помогая защищать их и охотиться. Все они были мертвы. Осталась только она и Бран. Она думала, что ее уход может вернуть того мальчика, которого она знала. После пещеры он стал другим. Его эмоции словно исчезли, его чувства к другим как будто исчезли. Его воссоединение с сестрой, хоть и согрело ее, очень мало изменило его настроение. Она знала, что его мысли были сосредоточены на армии мертвых, которая словно преследовала его. Смерть ее брата показала ей, насколько опустошительным было их количество. И все же она хотела от него реакции, хоть какую-то, хотя бы какое-то теплое прощание, которое бы показало, что она значила для него что-то. Она забрала свою добычу и вернулась в замок. Мира была благодарна, что ее отец скрыл замок от всего мира. Так было проще. Сила Хоуленда Рида была непостижимой даже для нее. Но она знала, что Бран не мог ее видеть. И за это она была благодарна. Она не плакала, потеряв Брана. Пусть это казалось холодным, но она не могла оплакивать того, кто был потерян давным-давно. Когда она вошла в замок, одна из служанок забрала ее добычу и тяжелый плащ. Она потопала, сбивая с сапог лед, прежде чем вошла под покрытые мхом своды Серого Дозора. Она почти дошла до своей комнаты, когда голос отца позвал ее из его кабинета. Она распахнула дверь и обнаружила его стоящим в комнате, сложив руки за спину. — Ты хорошо поохотилась, — сказал он мягко. Он наблюдал за ней. Она только слегка кивнула, прежде чем он протянул ей конверт с серым скалящимся волком дома Старка на печати. — Мне это не нужно, — сказала она, отворачиваясь от него. Он подошел к ней и кивнул. — Я знаю. В прошлый раз я поддержал твое решение не отвечать. На этот раз курьеру было сказано остаться, пока письмо не будет получено и не будет ответа от тебя. — Хоуленд нахмурился. — Твой юный лорд упрям. Она подняла взгляд на отца и осторожно приняла конверт. — Ты знаешь, что в письме? — спросила она. Он кивнул. — Это… Это стоит моего времени? Он улыбнулся. — Мне кажется, да. Мира взяла конверт и пошла в свою спальню. Она сняла с себя лук и колчан, бросив письмо на кровать. Она сбросила сапоги, поставив их у огня, и подошла к окну, наблюдая за тем, как шевелятся и качаются кочки. Болота вокруг замка были такими же живыми, как обитавшие в нем люди. Не просто так болот боялись. Их люди знали, как жить среди них, как прятаться в них, сражаться с ними. Серый Дозор был одним из самых безопасных мест в мире, и все же она не могла сбежать от Брандона Старка. Она помнила, какими пустыми были его глаза, когда она в последний раз видела его. Он даже не выглядел печальным, когда она уезжала, и она знала, что он и не чувствовал печали. Она бросила гневный взгляд на его письмо, желая знать, почему он вдруг стал писать ей сейчас? Она подумала, что выразилась ясно. Оставь меня в покое. Что еще говорить. Ее мысленный голос обозвал ее трусихой. Она лицом к лицу сталкивалась с мертвыми, и все же ее пугало письмо. Глубоко вдохнув, она расправила плечи и подняла конверт. Сломав печать, она погрузилась в его слова. Мира, Я надеюсь, что ты прочтешь это письмо. После пещеры я стал другим человеком. И после битвы с мертвыми, я чувствую, как прежний я возвращается. Гнев, недовольство и печаль — все это я чувствую в избытке. И иногда не могу это контролировать. Я хочу чувствовать больше. Иногда я чувствую вспышки счастья. Они редкие, крошечные, и никогда не задерживаются, но в них есть одно общее: ты. Я ужасно с тобой обошелся. Я знаю это. Хотел бы я быть тем человеком, которым должен был быть. Хотел бы сказать тебе, что если бы не ты, я бы умер. Хотел бы я, изо всех сил, что у меня есть, умолять тебя остаться. Возвращение моей семьи помогло мне понять, что я потерял. Все время за Стеной ты была моей семьей. Ты была тем лицом, на которое я смотрел, когда мне нужно было солнце. Ты была той частью меня, что помогала мне остаться человеком. Твой уход стал пыткой, созданной моими собственными руками. Ты заслуживаешь большего, чем то, что я дал тебе. Ты заслуживаешь лучшего и сейчас. Я не прошу тебя простить меня. Не письмом. Я прошу, чтобы ты дала мне возможность просить прощения лично. Я никогда этого не заслужу, но я все же хочу этого. Пожалуйста, приезжай в Винтерфелл. Позволь мне принести извинения. Позволь мне быть тем человеком, которым я должен был быть, когда ты уезжала. Если ты решишь уехать после этого, тогда я хочу, чтобы мы расстались на лучших условиях. Прости, что причинил тебе боль. Прости, что заставил думать, что все это ничего для меня не значило. Правда в том, что ты значила все. Пожалуйста, дай мне шанс доказать тебе это. Твой, Бран Мира положила его обратно на кровать и начала бродить по комнате. На каждом повороте она бросала взгляд на письмо, пока наконец не остановилась и застонала от раздражения. Она вернулась к своему письменному столу, готовая написать Брану, чтобы он оставил ее в покое. Но ее рука замерла, и она повесила голову от гнева, раздражения и печали. Иногда я чувствую вспышки счастья. Они редкие, крошечные, и никогда не задерживаются, но в них есть одно общее: ты. Она встала и начал бродить вновь, ощутив, что в ней слишком много нервозной энергии, чтобы остаться в сидячем положении. Она заслужила извинения. Настоящие, лицом к лицу, извинения от него. Она никогда не была той, кого устраивало меньшее, чем она заслуживала. И он был ей небезразличен. Как бы она не ненавидела мысль о нем, в этот момент она все равно что-то к нему чувствовала. Не к трехглазому ворону, которым он стал. Она чувствовала что-то к мальчику, который путешествовал с ними к пещере. С тем, кто играл с Лето и говорил с ней о башнях Винтерфелла. Тем, кто был счастлив увидеть его дядю Бенджена, и был печальным, когда он их оставил. По этому Брану она скучала. Бумага и перо на столе звали ее. На это раз она напишет свой ответ. Курьеру сказали не уезжать без ответного письма. Мира снова подняла его письмо и перечитала вновь. Ты. Она опустила голову, стыдясь того, что так легко сдалась. Она покачала головой и сложила руки на груди. Ничто в этом не было просто. Она оплакивала смерть Жойена, Ходора и Лето. Она оплакивала потерю Брана иногда, но обычно ее гнев брал верх. Мысль о том, чтобы по-настоящему остаться одной, попрощавшись, причиняла боли почти столько же, как его бесчувственное прощание. Он хотел, чтобы она позволила ему извиниться лично. Он был ее другом. Он должен был ей настоящее извинение. Она глубоко вдохнула и села за письменный стол, быстро написав ответ, положив его в конверт и запечатав печатью дома Рид. Она встала и прошла по коридору к курьеру, сидевшему в их трапезном зале. Ее отец сидел напротив него и посмотрел на нее с маленькой улыбкой. — Неделя? — спросил Хоуленд. — Как раз только, чтобы смириться с отъездом. Она протянула письмо курьеру, который сунул его в сумку на боку. — Я уеду, как только доем похлебку, которой так любезно приказал меня накормить ваш отец. — Не торопись, — сказала лорд Рид и встал. — Я поговорю с моей дочерью. Безопасного путешествия в Винтерфелл. — Спасибо, милорд. Мира вместе с отцом вернулась в кабинет, и он закрыл дверь за ними. Она села на одно из кресел перед камином и сжала голову руками. — Я горжусь тобой. Она нахмурилась и покачала головой. — Я все еще в затруднении. — Я не жду иного. Но я подумал, что будет лучше выслушать его лично, не важно, как сложно это будет. Слишком многое осталось несказанным. — И ты веришь, что он раскаивается? Он сел возле нее и глубоко вздохнул. Она видела морщины тревоги на его лице, и, когда он посмотрела на нее, она отчетливо увидела в его глазах печаль. — Мира, моя дорогая, думаешь я бы позволил тебе уехать вновь, если бы не верил в его искренность? Я скучал по тебе каждый день, пока тебя не было, и ощутил такое облегчение, когда ты вернулась. — Он умолк и посмотрел на свои руки. — Но это не навсегда. Я согласился с твоим решением не отвечать на первое письмо, потому что оно не было такими искренним, какого ты заслуживала. — Его искренность… — Искренняя. Он печальный молодой человек. Но он верит, что ты тот свет, что нужен его жизни. Это… Могущественная мотивация для отца, который желает дочери весь мир. Она нахмуриться. — А как же Серый Дозор? Тебе нужен наследник… — Мы обсудим это, когда я постарею. Сейчас не тревожь себя этим. — Он улыбнулся ей. — Ты должна начать собирать вещи. Думаю, ты найдешь Винтерфелл совсем другим от того, которым видела в последний раз. Она встала и поцеловала его в щеку. — Спасибо, — сказала она, развернулась и пошла к двери. *** Землю покрывал белый снег, и все же было легко разглядеть выжженую землю под лошадиными копытами. Драконы. Она бы хотела их увидеть. Быть может, еще увидит. Она подъехала к воротам, и два стража выпрямились. — Зачем вы прибыли в Винтерфелл? — Меня попросил приехать Брандон Старк. — Ваше имя? — спросил тот, что был слева, и внезапно на него шикнула Санса Старк. Девушка выглядела совсем по-другому по сравнению с последним разом, когда Мира видела ее. Ее яркие рыжие волосы были заплетены в косу, но кожаная безрукавка и штаны, заправленные в оправленные мехом сапоги, были полной противоположностью синего платья, которое она тогда видела. — Это леди Мира Рид. Она гость Винтерфелла, — сказала она, оба стража отошли и пропустили Миру и Сансу. Она спешилась, лошадь увели, а вещи отдали служанке. — Добро пожаловать вновь, моя леди. — Можно просто Мира. — Санса, — сказала она с кивком. — Бран ощутил такое облегчение, когда получит твое письмо. — Это было сложное решение. Санса проводила ее к воротам богорощи. Оттуда вышел Подрик и кивнул им обоим. — Он отправил меня охранять ворота. Он у сердцедрева, моя леди. Мира глубоко вздохнула и шагнула внутрь. Она ощутила, как заколотилось ее сердце, на лбу выступил пот. Как можно потеть на холоде? Она прошла сквозь заросли деревьев и обнаружила кресло, сделанное для него мэйстером. Он обернулся, глядя, как она подходит. Его выражение сменилось с пустого на почти улыбку. Она подошла ближе, и, когда между ними осталась пара шагов, остановилась между ним и сердцедревом. Его взгляд казался почти пронзающим, и она не знала, что делать. Она вытащила из сумки на поясе его письмо и бросила его ему на колени. Он коснулся его края, затем поднял взгляд. — Я рад, что ты здесь. Она переступила с ноги на ноги и нахмурилась. — Я еще не решила. — Мы можем поговорить внутри, если хочешь, — предложил он, и впервые за очень долгое время ей подумалось, что он выглядит нервным. — Здесь устроит, — ответила она, смахнув снег с толстых корней и сев перед ним. Она не знала, что сказать дальше, и ощутила облегчение, когда заговорил он. — Мира, спасибо, что приехала в Винтерфелл. Я не знаю, заслуживаю ли возможность объясниться. Я ужасно с тобой обращался до твоего отъезда. Она кивнула и уставилась на свои руки в перчатках. — Да. — Я не должен был отпускать тебя с мыслью, что мне все равно. — Он уставился на листья древа и глубоко вздохнул. — Я видел так много, так быстро. Я стал свидетелем убийств членов моей семьи, я видел ужасы всего мира. Я должен был отключить свои чувства, а иначе сошел бы с ума. — Его глаза впились в нее. — Увы, это коснулось и тебя. Ты заслуживала лучшего, после всего, через что мы прошли. Она кивнула. — Да. — Она ощутила, что начинает злиться, и прикрыла глаза. — Я видела, как погиб Лето. Я видела, как умер Ходор. Это снится мне в кошмарах. И когда я пришла к тебе, желая, чтобы ты, единственный человек, который знает, каково это, признал меня, ты… Ты выставил меня, как будто мы были незнакомцами! Бран нахмурился еще сильнее и уставился на свои руки. — Я знаю. Мне жаль. — Тебе жаль? Жойен и я оставили наш дом, чтобы найти тебя. Чтобы отвезти тебя к Трехглазому Ворону. Жойен отдал свою жизнь, потому что верил в тебя… Как ты мог так со мной поступить, зная, что я потеряла? — Это меня не оправдывает, но когда ты уехала, я был не совсем Браном Старком; Браном, которого ты знала в пещере. — Он поднял на нее взгляд, и она увидела, что ему больно. — Я должен был стать кем-то, кроме Брана Старка. Я должен был стать Трехглазым Вороном. Увы, это значило, что я должен был принести жертву. — Он снова посмотрел на свои руки. — Я рад, что тебя не было здесь во время битвы. Мысль, что я мог потерять тебя навсегда, без надежды на возможность примирения, преследовала бы меня до смерти. — Я хотела, чтобы ты попросил меня остаться, — призналась она. Он посмотрел на нее, и надежда в его глазах заставила ее испугаться. Было бы так легко поверить и открыться тому, что могло потенциально снова причинить ей боль. — Я не мог. Я не мог просить тебя остаться. Слишком много было на кону. Ты сказала, что тебе нужно быть с твоими людьми, чтобы приготовиться к тому, что грядет. — Он глубоко вдохнул. — Ты знала опасность. Ты знала, что нас ждало. Если бы не смогли защитить Север, тогда пришел бы черед армий юга сражаться. Твой отъезд остается тем, о чем я не сожалею. Только о том, как я позволил тебе уехать. Она встала и начала ходить, сложив руки на груди и, наконец, остановилась прямо перед ним. — Ну, ты сказал то, что хотел. Что сейчас? — Я хочу, чтобы ты осталась в Винтерфелле. Дала мне возможность загладить перед тобой вину. Дать мне шанс показать тебе, что… Я не только искренне сожалею о том, что сделал, что я ненавижу, что причинил тебе боль, и что мне стало до боли заметно, что с тех пор, как я стал возвращаться, пропавшая часть меня — это ты. Она с трудом сглотнула, пытаясь контролируя разбушевавшиеся эмоции. Она хотела злиться. Мира не хотела так легко сдаваться. Но в то же время, она видела, насколько серьезен он был. — Остаться зачем? — Она должна была узнать, каким был его план на будущее. Она должна была знать, насколько серьезен он был, потому то она бы не выдержала еще одного разочарования из его уст. Если он снова собирался сломать ее, то это должно было случиться сейчас, прежде чем ею завладеет надежда. — Мира, ты то, что я вижу, когда счастлив. Это твое лицо. Твой смех. Это наблюдать за тем, как ты стреляешь из лука. Слушать твои истории о Сером Дозоре и твоей семье. Это держать тебя за руку посреди ночи, когда мои видения становится слишком сильными. — Он склонил голову, пристально глядя на нее, и она осознала, что перестала дышать. — Я хочу, чтобы ты осталась, чтобы ты позволила мне показать, что для меня значишь. И, если это возможно, если ты сможешь меня простить, я попрошу, чтоб ты стала моей женой. Она отступила на шаг от него, вес его слов свалился на нее, словно тонна снега. С каждым глубоким вдохом, с каждым мгновением, что она продолжала молчать, она видела, как падает его лицо. Он не думал, что она согласится, и она все еще не знала, стоит ли. Ее отец считал, что это путешествие того стоило. Он знал о намерениях Брана. И, прочитав его второе письмо, она знала их тоже. Она просто с трудом могла поверить, что это происходит. — Я останусь. — Она увидела, как он медленно начал улыбаться, и ощутила необходимость предупредить его. — Это не значит, что я прощаю тебя или даже принимаю то, что ты сказал последним, но я готова попробовать остаться. Даже после этого он продолжал улыбаться. — Я не заслуживаю этого. Но спасибо. Я сделаю все, что в моих силах, не важно, каким будет твое решение. Она посмотрела на него, затем обошла кресло и толкнула его к выходу из богорощи. — Тогда проведи мне официальную экскурсию по твоему замку, мой лорд. — Бран. Для тебя, я всегда Бран, моя леди. — Тогда я всегда Мира для тебя. Идем. Покажи мне свой дом, как Брандон Старк, лорд Винтерфелла. — Это будет честью для меня. *** Мира стояла на стене, наблюдая за тем, как Бриенна тренирует двух маленьких девочек, а их отец, рыжий одичалый по имени Тормунд, стоял неподалеку, разговаривая с Сансой и Подриком. Она прислонилась к стене и наблюдала за ними. Бриенна позвала Сансу, чтобы она сразилась с Подриком, и парень встал в центр площадки, прокрутив меч. Санса расправила плечи и напала, заставив его отступить, но вскоре леди Винтерфелла пришлось пригибаться от атаки слева. Несколько минут спустя к Мире присоединился Тормунд, вставший рядом с ней. — Я слышал, что ты несколько лет прожила за Стеной в пещере с Детьми Леса. Мира бросила на него взгляд и кивнула. — Да. — Красиво, да? — Что? — нахмурила она брови, склонив голову на бок от непонимания. — Север. Его абсолютная жестокость. Она повернулась к нему лицом. — Мой брат умер за Стеной. Из той пещеры нас выгнала армия мертвых. Я бы не сказала, что это красиво. — Ты выжила. Брат Сноу выжил. Могло быть и хуже. — Она закатила глаза и снова вернулась к наблюдению за уроком. — Какое оружие предпочитаешь? — Лук, копье, меч, если придется. — Хоть немного хороша? — Как ты и сказал, мы выжили, — сказала она тихо. Она заметила Брана над стеной, и он слабо ей улыбнулся. Не сказав больше ни слова Тормунду, она поднялась к Брану. Его страж, Рифф, отошел, чтобы дать им немного личного пространства, и Мира оперлась о перила. — Твоя сестра с каждым разом все лучше обращается с мечом. — Бриенна хороший учитель. — Она с тем одичалым? — Да. А это его дочери. Их мать умерла. — Как будто все матери умирают, — сказала она тихо. Она посмотрела на него. — А ты? В последнее время тренировался с луком? Бран покачал головой и нахмурился. — Нет. Но я не так давно воспользовался мечом. — Мечом? Зачем? — спросила она, повернувшись к перилам спиной и глядя на него. Тьма, которую она видела в его глазах, тревожила ее. Было понятно, что много из того, что он видел и что случилось, злило его. Она даже заметила, как он стиснул пальцы на ручках своего кресла. — Среди нас был предатель, который посылал наши секреты Серсее. Из-за этого она потребовала голову Сансы. — Он посмотрел вниз, туда, где Санса крутанулась, блокируя выпад Подрика, ее волосы взметнулись волной, затем перекатилась, чтобы избежать нового удара. — Я увидел, кто это, и казнил его мечом Бриенны. Мира склонила голову, наблюдая за ним, и сложила руки на груди. — Зачем Серсее голова Сансы? И только ее? Бран покачал головой. — Она желает смерти всем нам. Но она пообещала звание лорда и замок тому, кто принесет ей голову Сансы. Все из-за Сансы и Джейме Ланнистера. — Это… Брат королевы? — Брат, который был отцом ее детей. Кроме того, это он вытолкнул меня с башни и оставил калекой. Мира уставилась обратно на Сансу, нахмурившись. — И твоя сестра… Как-то с ним связана? Как она могла? — Это было ненамеренно, — сказал он со вздохом. — И как бы ненавистно мне не было это говорить, но он был добр к ней. Обращался с ней так, как она этого заслуживает. Он любит ее. — И тебя это не волнует? — Конечно, волнует, — твердо сказал он. — Если Джейме Ланнистер ступит на Север, я лишу его головы. — Мира была ошеломлена гневом в его голосе, несмотря на то, что она его понимала. Он вроде успокоился. И она смотрела, как он вновь обратил взгляд к Сансе. — И даже так, мне ненавистно, что для Сансы все так. — Почему? — Потому что она заслуживает быть счастливой. И Джейме делал ее счастливой. Мира задумалась над этим на мгновение, затем слегка ему улыбнулась. — Ты хороший брат. Он посмотрел на нее, нахмурив брови от непонимания. — Ты как будто удивлена. — Учитывая, каким ты был, когда я уехала, да, — ответила она. — Но мне приятно видеть, что ты вновь стал тем, кому небезразлична семья. Я помню тебя с Риконом. Как ты любил его. Я боялась, что эта часть тебя умерла. — Она возвращается, — сказал он тихо. — Не так быстро, как мне хотелось бы. — Попросим Риффа спустить твое кресло туда, и ты сможешь попрактиковаться с луком. Он отвел взгляд и покачал головой. — Боюсь, что это будет ужасно выглядеть. Я давно не притрагивался к луку. — Тем больше причин сделать это. Пусть твои люди видят, что ты не просто лорд в кресле. Ты Старк Винтерфелла. Если твоя сестра может тренироваться с мечом, твой брат может быть королем Семи королевств, а твоя вторая сестра может быть Безликой, то и ты можешь бы умелым лучником. Бран слегка ей улыбнулся. — Ты меня убедила. — Он склонил голову перед ней, его темные глаза уставились в ее, и она едва не заерзала под его взглядом. — Ты мне поможешь? Она кивнула Риффу, который подошел, чтобы перевезти кресло Брана. — Конечно. Я не могу позволить, чтобы люди посчитали, что я позволю тебе уклоняться от учебы. Она услышала, как он усмехнулся. — Разумеется, нет. Рифф и один из стражей спустили кресло Брана вниз по лестнице, и она подтолкнула его к цели. — Может быть, стоит построить пандусы по замку, чтобы помочь тебе двигаться. Бран кивнул. — Я уже обсуждал это с Сансой. Ненавижу быть таким зависимым. Она протянула ему лук и прислонила к боковой части его кресла колчан со стрелами. Она вытащила свой лук, поставила стрелу, натянула тетиву и отпустила, позволив стреле вонзиться в самое яблочко. Она улыбнулась Брану с самодовольным выражением, и он закатил глаза. — Показушница, — пробормотал он, но она видела намек на улыбку в его глазах и изгибе губ. — Все наверняка будет плохо. — О, в этом я не сомневаюсь. Но поэтому практика и важна. И у тебя есть опытный учитель. Бран натянул стрелу, задержал на мгновение и отпустил. Она влетела во второй от центра круг, и она увидела разочарование на его лице и тут же бросилась его успокаивать. — Ты попал в цель. — Не в центр. Мира улыбнуась. — Но попал ведь. Если будешь часто тренироваться, яблочко не заставит себя долго ждать. Он взял еще одну стрелу и натянул лук. Мира толкнула вниз его плечо и подняла локоть. Она поправила его руку на луке. — Отпусти вместе с выдохом. — Он глубоко выдохнул и отпустил стрелу. Она попала ближе к центру, и он улыбнулся. — Вот. Видишь? Уже лучше. Он поднял на нее взгляд, который заставил ее желудок сжаться, а сердце затрепетать. — Да. Намного лучше, — сказал он мягко.