Одна любовь на уме

Арья вышла из ванной комнаты и обнаружила Джендри стоящим на балконе. Он смотрел вниз, на город. Она видела, что зажженные для коронации огни все еще не погасли, даже в домах по всему городу. Арья ненавидела запах города, несмотря на то, что в Красном замке он был приглушенным. Она положила руку на его спину, и он обернулся к ней с мрачным выражением. — Ты в порядке? Он нахмурился. — Просто думаю о Блошином Дне. Просто интересно, насколько им вообще было важно то, что случилось сегодня? Сколько остатков еды досталось тем, кто действительно в них нуждается? Она выдохнула. — Сомневаюсь, что достаточно. Ты же знаешь, что Джон и Дэйенерис сделают все, чтобы сделать их жизни лучше. — Они попытаются. Но мне кажется, что люди в них все равно будут придавлены. — Она напряглась, готовая защищать брата, как он поднял руку. — Я знаю. Знаю. Я знаю Джона и Дэйенерис. Я знаю, что если кто-то и может достичь цели, то это они. Просто я видел слишком многих, кому было все равно. — Но они не такие. Мы не такие. — Она погладила его щеку. — Они уже стараются улучшить ситуацию. У них обоих было ужасное прошлое. Думаю, если кто-то и может понять, каково быть подавленным и забитым, так это Джон и Дэйенерис. Он кивнул. — Я знаю, ты права. Я верю в них. Это весь остальной мир вызывает у меня сомнения. — Я верю, что вдвоем они смогут достичь невероятного. Они оба упрямые, целеустремленные, люди их любят, а теперь у них есть шесть драконов. Дэйенерис всегда говорила о том, чтобы сломать колесо, которое давит людей. Думаю, они сделают именно то, что обещают. Он поцеловал ее в лоб. — Так редко, когда я бываю пессимистом, а ты меня успокаиваешь. Она пожала плечами и обняла его за талию. — Ты не оставил мне выбора. К тому же, у меня было чувство, что возвращение в столицу вызовет у тебя некоторые старые чувства. Он фыркнул. — Просчитала меня? — Я просто тебя знаю. Хорошо, что ты помнишь, каково жить вот так. Благодаря этому ты сможешь сделать жизни людей лучше. — Я сделал твою жизнь лучше? Она засмеялась и кивнула. — Ты заставил меня хотеть того, чего, я думала, никогда не захочу. Он поцеловал ее в губы и, они начали отходить к кровати. — Я хочу тебя, — прошептал он. Она кивнула, и он через голову стянул рубашку, прижав ее к столбику кровати. Джендри потянул завязки ее нижней рубашки, и Арья стянула ее с плеч, и та повисла на бедрах. Его губы нашли пульс на ее шее, и он полностью снял с нее рубашку. Джендри усмехнулся ей в шею. — Чего смеешься? — спросила она, развязывая его штаны. — Знаешь, в чем плюс того, что ты носишь платья? Ты под ними не носишь белья, — закончил он со стоном, когда она покончила с завязками и взяла его член в руку. Она лизнула его губы, прежде чем он накрыл ее рот новым поцелуем, оставив ее задыхающейся, когда его руки нежно скользнули по ее телу. Арья охнула, когда он внезапно поднял ее в воздух, прижав к столбику кровати. Она обняла его за шею, он уложил ее на матрас и сам залез на кровать. Она даже не заметила, как он снял штаны. Джендри перевернулся на спину, и она забралась на него, сжимая коленями его бока и покрывая поцелуями горло. Он потянул ее за волосы, и она застонала, когда он прикусил жилку пульса. Она прикусила губу, ерзая на нем, его твердый член был заперт между ними. Он отпустил ее бедра и заставил замереть, рыча ей в кожу. — Не надо так делать, Арья. Мы не были вместе с тех пор, как уехали, и если ты будешь так дергаться, то я изольюсь, как зеленый мальчишка. Она наклонилась и поцеловала его. — Хорошо, можем подождать, пока не поженимся завтра. — Ни за что, — прорычал он. — Я хочу быть внутри тебя. Она вытянулась и потянулась между ними, сжав его член. — Я тоже этого хочу, — сказала она, размазывая выступившую на его кончике жидкость по головке, затем подразнила себя им. — Блять, Арья! Пощады! — сказал он, запрокинув голову на подушки и впиваясь пальцами в ее бедра. Она прикусила губу, окончив их общую пытку и направив его в себя. Повела бедрами, обожая то, как он всегда ощущался внутри нее. Она чувствовала силу его пальцев, зная, что он мог бы направлять ее, если пожелал, но позволил ей самой установить ритм. Она наклонилась вперед, опираясь о постель по обе стороны от его головы и начала качаться на нем. Его руки начали бродить по ее коже. Каждое прикосновение его пальцев оставляло за собой волну мурашек. Она задрожала над ним, потерянная в ощущений его рта, его тела, его рук, так ласкающих ее. Ее дыхание замерло, когда его большой палец нажал на маленький комок нервов. Она откинула голову назад и замерла, переваливаясь через край от движений его пальцев на своем клиторе. Она упала ему на грудь, чувствуя себя утомленной до мозга костей и едва замечая, что Джендри кончил. Уткнувшись лицом между его шеей и плечом, она почти заснула, когда он перевернул ее на бок и встал с кровати, отправившись к тазу с водой. — Что ты делаешь? — невнятно спросила она, пытаясь держать глаза открытыми, а он вернулся к кровати с влажной фланелью в руке. — Ты уже засыпаешь, я тебя помою и тоже лягу. Это был долгий день, — пробормотал он, вытирая влагу между ее ног. Дальше она заметила только то, что кровать прогнулась, и Джендри привычно притянул ее к себе. Ей снились сотни рыдающих младенцев, и она ничего не могла с ними сделать. *** Рано утром пришел Давос и увел Джендри из уютной кровати в другую часть замка. Джон показался вскоре после этого, чтобы попросить ее провести день с ним и Дэйенерис. Ей очень хотелось остаться в кровати и попытаться избавиться от испытываемой слабости. Но после того, как ей принесли платье, она решила, что у нее нет особого выбора. Она чувствовала себя жалко и тут же легла на кровать Джона подремать. Только когда Дэйенерис вошла в комнату, драконы запищали и разбудили ее. Судя по свету за окном, был уже полдень, и на нее с улыбками смотрели две царственных особы. — Как ты себя чувствуешь? — Усталой и больной, — признала она, сев и расчесав волосы. — Куда Давос увел Джендри? — Не знаю, — признал Джон. — Он попросил разрешения не исполнять обязанности Десницы сегодня, чтобы провести время с твоим будущим мужем. — Конечно, мы разрешили, — сказала Дэйенерис, сев на край постели возле нее, и Арья покачала головой от удивления. — Просто скажи это: я огромная. — Нет… Ну, то есть, у тебя там дети. Санса написала, что их двое. Но каково это? Дэйенерис потерла живот, и Арья с тревогой уставилась на нее. — Сначала так, как тебе сейчас. Устаешь, легко раздражаешься, иногда тошнит. И затем, однажды ты почувствуешь это… Легкое трепетание. Джендри еще какое-то время не сможет его почувствовать, но ты будешь, и будешь знать, что это малыш. Как будто… Как будто бабочка шевелит крылышками, — сказал она мягко. — Затем это чувство сменяется пинками ножек и ручек, — сказала она с усмешкой. — Тебя постоянно будет тянуть облегчиться, и все время будет жарко. — Время от времени будешь ворчать. — Они обе посмотрели на Джона, который дразняще им улыбнулся. — Помолчи. Я бы посмотрела, как хорошо тебе было бы, если бы твой мочевой пузырь все время пинали. — Нет, спасибо. Я оставлю сложное дело выращивания детей сильному полу. — О! Кстати об этом, будет очень хотеться секса. Не сможешь себя остановить. Джон нахмурил брови. — И когда мы пришли к этой фазе? — В дороге. — Мы могли бы чаще останавливаться! — Меня сейчас стошнит, — застонала Арья. Они умолкли, и она уставилась на свои руки, боясь озвучить свои страхи. — Я боюсь, что из меня не выйдет хорошая мать. Она видела, что Джон собирался возразить, но Дэйенерис подняла руку, заставив его взглядом замолчать. — Почему ты так думаешь? Она фыркнула и встала. — Потому что часть меня никогда этого не хотела. Я воин, обученный убийца. Это было… Я думала, это куда больше подходит кому-то вроде Сансы, и часть меня, которая помнит, какого было расти в ее тени, отвергает то, чего хотела бы она. Я хотела отказаться от всего этого, быть выше этого. Я хотела быть лучше. Но теперь все, о чем я клялась отцу, что никогда не захочу… Все это произойдет со мной. — Сколько тебе было, когда ты поклялась в этом? — Я была достаточно взрослой, чтобы помнить разочарование на его лице, когда я сказала это. И хотя он поддержал мое желание учиться бою, он все равно считал, что рано или поздно я одумаюсь, и приму такую жизнь. — Ты ненавидишь свою жизнь? Ненавидишь быть с Джендри? Ненавидишь жить в Штормовом Пределе? Ненавидишь то, что у тебя будет ребенок или то, что ты выходишь за него замуж? — спросила Дэйенерис. Она покачала головой. — Нет. Мне нравится моя жизнь. Я люблю его и этого ребенка. Я хочу выйти за него, потому что люблю его. Но все это? Все, чем я буду? Женой и матерью? Дэйенерис нахмурилась. — Ты так же думаешь обо мне? Лишь мать и жена? Она помотала головой. — Нет. Ты королева. Таргариаенская королева. — И ты убийца, воин, сестра, дочь, Старк, возлюбленная. Быть чем-то одним не значит, что нужно отказаться от всего остального. — Я просто этого не ожидала. Джон взял ее за руку. — Никто из нас не находится там, где ожидал. Мы бы скорее всего были мертвы, но мы живы. С тобой, Дэйенерис, Ярой, Сансой, Мирой, Бриенной, — сказал он с улыбкой, — женщины каждый день доказывают, что они способны на куда большее, чем кажется, и с легкостью орудуют властью. Ты всегда будешь той, кем хочешь быть, Арья. Даже когда ты знала, что это не правильно, ты все равно проталкивалась сквозь тернии, чтобы найти свой путь. Это твой путь. Она подумала о ее разговоре с Бриенной несколько месяцев назад, о том, что она была и воином, и женщиной, которая любила мужчину. Она могла быть и тем, и тем. — Ладно, хватит убеждать меня, — пробормотала она. — Просто кое-что скажи мне. Дэйенерис кивнула, чтобы она продолжила. — Скажи, что меня скоро перестанет тошнить. Ее сестра усмехнулась и обняла ее за плечи. — О, я бы очень хотела. Увы, для каждой женщины все по-разному. — Отлично. *** Дэйенерис попросила налить для Арьи ванну и послала Джона на поиски Джендри. Когда она вышла из ванной, то обнаружила приготовленное для нее платье на кровати, на которой сидела ее сестра и играла с двумя драконами, третий лежал на ее плече, а четвертый, названный в ее честь, громко играл с кубком на столе. В дверь постучали, и Арилион поднял взгляд от своей игрушки, как и остальные. — Кто там? — Миссандея, — мягко отозвались с той стороны. — Я попросила ее помочь тебе подготовиться. Я-то быстро устаю. Арья кивнула, и Дэйенерис пригласила ее войти. — Арья, — поздоровалась с ней Миссандея. — Миссандея, — ответила она с улыбкой. — Это твое платье? — спросила она, жестом указывая на серое платье, лежавшее на кровати. — Оно похоже на то, что сшила для тебя Санса. — Мне понравился фасон, так что я попросила сшить такое же. Темное платье было подбито мехом, подчеркивая, к какой семье она принадлежала, и их любовь к волкам. Это были не самые привычные цвета для свадьбы, черное платье с золотым кантом. — Оно прекрасно, — с улыбкой сказала Дэйенерис. — Я только вот заметила, что ты не принесла нижнюю рубашку. Арья улыбнулась и посмотрела на сестру. — Вообще, тут такая плотная ткань и швы, что она не нужна. Миссандея и Дэйенерис обменялись улыбками. — Будет сюрпризом для Джендри. Она пожала плечами. — Это одна из причин, почему ему нравится, когда я ношу платья. Дэйенерис усмехнулась. — Думаю, ты будешь счастлива в браке. Арья позволила Миссандее заняться ее волосами, оставив большую часть свободными, заплела косу из боковых прядей. Она каким-то образом завила концы. Ей принесли блюдо с нетяжелой пищей, но она едва к ней притронулась, гоняя ее по тарелке, и все больше бродила по комнате. Дэйенерис остановила ее в середине шага. — Хватит, — мягко сказала она. — Тебе нужно отвлечься. — Это бы помогло. Она подняла фиолетового дракона, который склонил голову на бок, глядя на нее. — Помоги мне покормить их, — сказала она с улыбкой. Арья осторожно взяла у нее дракона и стала смотреть, как Дэйенерис принесла к столу, где стояло блюдо с сырым мясом, свечу. — Они практически способны выдыхать собственное пламя, но пока не до конца. — Она подтолкнула Арью к стулу, и затем поставила зеленого дракона на стол. Дэйенерис поставила кусочек сырого мяса перед ним. — Смотри, — сказала она с улыбкой. — Дракарис. — Маленький зеленый дракон склонил голову и уставился на мясо. Она кивнула, чтобы Арья тоже поставила фиолетового дракона. Она так и сделала, и оба дракона уставились на свою мать. — Дракарис. Арилион фыркнул ленточкой дыма, Сансакс повторил за ним, но ни один из них не выдохнул огонь. Она нахмурилась, глядя, как драконы стараются, и после еще нескольких попыток, Дэйенерис подожгла палочку и коснулась ею обоих кусков мяса. Когда оно было обожжено, драконы съели его. — Откуда ты знала, как долго им пробовать? Она пожала плечами. — Ну, я видела, что дымок был белым. Белый значит, что ничто не горит, то есть они не производят огонь. Но я все равно хочу, чтобы они тренировались это делать, им все равно придется. Арья подняла на нее взгляд и нахмурилась. — Сколько было остальным, когда они начали дышать огнем? Она глубоко вздохнула. — Как будто целую жизнь назад. Два месяца? — То есть они почти в этом возрасте. Она кивнула. — Да. Дэйенерис помолчала несколько мгновений, затем положила руку на руку Арьи. — Я хотела сказать тебе… Я волнуюсь о том, как быть матерью, точно так же, как и ты. Это пугает меня, и я не думаю, что я готова, несмотря на то, что всегда этого хотела. Мне просто пришлось смириться с тем, что у меня никогда не будет детей, поэтому я запретила себе надеяться. — Но ты матерь драконов. Она усмехнулась и уставилась на двух дракончиков перед ними. — Люди зовут меня так, и да, они меня слушаются, но драконы делают то, что хотят. Все, что они делают для меня или кого-то другого — это все лишь по доброй воле. Я потеряла моего первенца. Даже не смогла подержать его. Я постоянно боюсь, что с девочками что-то случится. Мне снилось, что я слышу их плач, и бегу к ним, ищу их, и, когда нахожу, они тают в моих руках. — Она помотала головой. — Я знаю драконов. Я знаю, какими темпераментными они могут быть, какими опасными, какими верными. Но… Ребенок это другое. Это личность, которую я должна вырастить, чтобы она принесла в этот мир что-то хорошее. Это кто-то, кого я должна любить и защищать, но позволить расти и меняться. Но мысль о том, что все это могут у меня отобрать… Иногда она меня уничтожает. Арья слушала и желала, чтобы она смогла найти слова, которые успокоят ее страхи. Дэйенерис станет великолепной матерью, и она знала, что у этих детей никогда не будет недостатка в любви или защите от обоих родителей. — Ты говорила с Джоном? Она кивнула. — Да. Он говорит, что волноваться не о чем. — Джендри говорит то же самое. — Им сложно понять, потому что они любят нас. И, в твоем случае, мысль о том, чтобы быть матерью скорее всего была лишь абстрактной. Но мне кажется, что любая женщина боится быть недостаточно хорошей или как-то подвести своих детей. — Думаешь… Я знаю, что ты знаешь меня не так уж хорошо… — Арья, если ты собираешься спросить меня, думаю ли я, что ты будешь хорошей матерью, позволь мне тебя прервать и сказать «безусловно». Ты любишь свою семью. С почти тревожащей силой, — сказала она с улыбкой. — Ты можешь быть не похожа на Сансу, но ты найдешь свой путь, подходящий тебе и Джендри. — Я не привыкла бояться или быть неуверенной. Больше нет. А от этого у меня просто…. Голова кружится. Я не хочу никого подвести, особенно, Джендри или моего ребенка. Это странно даже вслух произносить. — Я не могу избавить тебя от страха. Как бы мне этого не хотелось. Но ты сумела найти способ быть не только воином, но и возлюбленной. Ты собираешься стать его женой через несколько коротких часов. Ты справишься и с этим. Она погладила Арилиона по спине. — Надеюсь. *** — Тебе нужно надеть корону, — спорила Дэйенерис с Джоном, который сложил руки на груди, Арья сидела в кресле и наблюдала за битвой силы воли, происходящей между королем и королевой. — Нет. Это свадьба моей сестры. Мне не нужна корона. Она фыркнула. — Ты король. Тебе нужно носить ее во время определенных событий. — Пусть решает Арья. Она внезапно оказалась вмешана. Она понимала обе стороны. Дэйенерис хотела, чтобы Джон предстал королем, чтобы остальные увидели его таким. Джону не нравилось притворяться, хотя Арье казалось, что ему нужно привыкнуть. — Мне все равно. Джон прищурил глаза, и она едва не рассмеялась, его так легко было просчитать. Предательница. — Я ее не надену. — Джон Сноу, ты чертов король. Тебя увидим не только мы. Надень корону или помогите мне небеса, я позволю драконам спать в нашей постели с нами! Он сморщил нос и застонал. — Ладно. Но только на время свадьбы. Когда она закончится, эта хрень вернется в коробку. Дэйенерис кивнула и отошла от Джона. Ворча, он надел корону на голову. Арья сжала губы, чтобы не рассмеяться от детского недовольства на его лице. — Ты могла бы встать на мою сторону. Арья пожала плечами. — Ее слушаются шесть драконов, и она беременна. Ты мой брат. Я решила, что лучше не вмешиваться. Арья встала и вышла на балкон, глядя, как солнце клонится за горизонт. У нее было такое чувство, что в ее животе порхали бабочки размером с Дрогона. Она не знала, почему так нервничала. Она знала, что Джендри был ее до конца их дней. Она была его. Это была всего лишь формальность. Джон стал рядом с ней, глядя, как меняется небо. — Нервничаешь? — Немного. — Я все волнуюсь, что забуду, что говорить, и испорчу тебе свадьбу. Арья уронила голову на плечо брату. — Ты когда-то спросил меня, хочу ли я выйти замуж, и я ответила, что не хочу. — Насколько я помню, тебе было восемь. — Но тогда я верила в это. Теперь это просто…. Я люблю Джендри. Я знаю, что проведу остаток своей жизни, любя Джендри. Это все остальное кажется невозможным. — Я точно знаю, что ты имеешь в виду, — сказал он и через плечо оглянулся на поющую драконам Дэйенерис, пока она закрывала их клетки. — Меня здесь и быть не должно. Я не должен любить ее. Я не должен был бы быть женат, быть отцом или гребанным королем. Иногда все это кажется странным сном, и что я проснусь на Стене от холода. Но, если и так, я собираюсь прожить все, что мне дано, до последней капли и не принимать ничего за должное. — Насколько помню я, ты тоже нервничал в день своей свадьбы. Он кивнул с легкой улыбкой. — Да. Но не потому, что сомневался в своих чувствах или желаниях. Я переживал, что недостаточно хорош. Иногда это чувство вспыхивает вновь, но она хочет быть со мной, и я доверяю ее мнению. — Иногда я волнуюсь, что Джендри может захотеть чего-то другого. Или кого-то другого. Я не настоящая леди. И никогда ей не буду. — И ты думаешь, что это то, чего хочет Джендри? — Нет, — быстро ответила она. — Он любит меня. Я это знаю. Но я все равно чувствую иногда, что меня недостаточно. Возможно, это все те годы, что септа Мордейн ругала меня и говорила, что я недостаточно хороша, совсем не похожа на Сансу. — Ты всегда отличалась от Сансы, но в этом нет ничего плохого. К тому же, я видел тебя и Джендри вместе. Это настоящая любовь, и я знаю, что его мучают те же сомнения, как и тебя. — Он что-то говорил? — Я слышал его разговор с Давосом. Он волнуется, что недостоин тебя. — Это смешно. — Вы оба смешные. Так влюблены друг в друга и полны сомнений. Стук в дверь, и Миссандея сунулась в дверь. — Сир Давос попросил передать вам, что они идут в богорощу. Дэйенерис улыбнулась. — Замечательно. Я пройдусь с тобой, Миссандея, пусть Джон проводит Арью, — сказала она, покидая комнату. Арья усмехнулась. — Ты вообще принимаешь какие-то решения? Он усмехнулся. — А Джендри их принимает? Она дернула плечом. — Когда я ему разрешаю. Он усмехнулся и обнял ее за плечи. — Как по мне, так ты уже понимаешь основы брака. *** Их прогулка по богороще была тихой, ее рука держалась за его локоть. Она чувствовала тошноту, гадая, было ли это из-за нервозности или из-за ребенка. Возможно, и то, и другое. Она потянула его за руку, чтобы остановить, и он и стража замерли. — Что такое? — Мой желудок сжимается. — Это нервы. — Может быть ребенок. — Может. Мне кажется, ты поймешь наверняка, когда увидишь Джендри. Она улыбнулась. — Точно. — Хотя его слова не принесли облегчения ее встревоженному разуму. Они прошли по лестнице и обнаружили тропинку подсвеченной. Сердцедрева не было, но они нашли их в сердце богорощи. Стражи, которые приехали с ними из Штормового Предела, Гарри, Пит и Риз были одеты в лучшую свою одежду и стояли в стороне. Дэйенерис и Миссандея обе сияли, королева оставалась красавицей, несмотря на отсутствие волос. Но, когда взгляд Арьи остановился на Джендри, который улыбнулся ей, его голубые глаза засияли, и ее желудок внезапно успокоился. — Это были нервы, — пробормотала она Джону. — Тш-ш, а то я забуду свои слова, — пробормотал он в ответ. Они остановились перед Давосом и Джендри, и она не могла оторвать глаз от любви всей своей жизни. — Кто пришел к Старым богам этой ночью? — Арья из дома Старк, женщина взрослая, законнорожденная и благородная. Она пришла, чтобы молвить о благословении богов. Кто пришел за ней? — с улыбкой спросил Джон. — Джендри из дома Баратеон, лорд Штормового Предела. Кто отдает ее? — Джон Сноу, из дома Старк и Таргариен, король Шести королевств и ее брат. Давос улыбнулся и взглянул на Арью. — Леди Арья, вы принимаете этого мужчину? Она кивнула. — Я принимаю этого мужчину, — сказала она твердо. Джон встал рядом с женой, и Джендри занял его место рядом с ней. Он взял ее за руку и поцеловал тыльную часть ладони. — Навсегда. — Навсегда, — сказал он, наклонился и прижался мягким поцелуем к ее губам. *** Дэйенерис организовала их свадебный ужин в большом солярии. Арья сидела рядом с Джендри, и он поцеловал ее в висок, пока она закинула в рот кусочек сыра. Она поднесла второй к его губам, и он принял его прямо из пальцев. Она слегка ему улыбнулась. — Ты понимаешь, что прошло меньше года с тех пор, как мы вновь встретились? Он склонил голову и улыбнулся. — Ну, я спишу то, что мы здесь, на твое упрямство. — Только мое. — Я думаю, ты первая, кто начал все это. Ты и твой вопрос. Она усмехнулась и придалась плечом к его плечу. — Я почти забыла, — сказала она, подняв взгляд. — И ты думал, что я могу спросить об этом у кого-то другого. — Спросить у кого-то другого что? — спросила Дэйенерис, внезапно заинтересовавшись их разговором. Все смотрели на них, ожидая ответа. Она посмотрел на Джендри и увидела на его лице такую же панику, как и та, что наверняка была на ее. — Не проводит ли он меня к богороще. Когда мы снова встретились, — солгала она. Джон вернулся к своему разговору с Давосом, но Дэйенерис продолжала смотреть на ее с любопытством. Но Арья знала не только то, как найти лжеца, но и то, как самой им быть. Она держала свое лицо спокойным. Джендри разумно поднес кубок к губам, медленно попивая вино. Она знала, что он прячет улыбку. Дэйенерис наконец повернулась к Миссандее, бросая время от времени на них косые взгляды. Арья повернулась к Джендри, который на нее смотрел. — Если я посмотрю на кого-то из них, я начну смеяться, — признался он. — Если засмеешься ты, засмеюсь и я. — Этого мы себе не можем позволить, — сказал он, нашел на своей тарелке виноградину и скормил ее Арье. — Я люблю тебя. Я надеюсь, ты знаешь, как сильно. — Знаю. И иногда в это не верю. — Ты? Я бастард с Блошиного Дна, — прошептал он. — Даже когда мы бежали из Королевской Гавани годы назад, когда я узнал, кто ты, я знал, что слишком много о себе думаю. — Вот почему я всегда звала тебя дурнем. Хватит этих глупостей. Мы там, где должны быть. Вместе. Он наклонился и поцеловал ее. Его рука погладила ее живот, и она прижалась головой к его плечу. — Я люблю тебя. Бесконечно. Навсегда. Она кивнула. — Это уже слишком эмоционально, — пожаловалась она, пыталась сражаться с зачесавшимися от слез глазами. — Скажи мне что-нибудь глупое, чтобы я могла забыть, насколько сладок этот момент, — попросила она. Он склонил голову на мгновение, потерянный в мыслях. Затем он внезапно улыбнулся, и это едва не встревожило ее, так злорадно он выглядел. Он наклонился к ее уху: — Скажи мне, что я могу рассчитывать на то, что это платье не станет исключением из нашей традиции. Она оторвалась от него и с хохотом покачала головой. Она прикусила губу и поцеловала его в щеку. — Но это же традиция. *** Оказавшись в их комнате, они не тратили время, помогая друг другу выбраться из одежды. На пути к спальне она добилась от него обещания, что он не станет рвать платье, как на свадьбе Джона и Дэйенерис. Он ничего не сказал, но она предупредила его, что позовет служанку, чтобы та помогла ей раздеться, если он не даст обещание. Он наконец закатил глаза и кивнул. Ее платье осталось мятым комком ткани возле одежды и сапог Джендри. Она все еще была в туфлях, когда ее муж потянул ее на кровать, и она забыла о них. Он перекатился на спину и потянул ее за колени нависнуть над его лицом. Она охнула, ощутив, как его язык скользит между складок. Она схватилась за изголовье кровати, чтобы остаться в вертикальном состоянии, и опустила взгляд — его голубые глаза сияли, руки скользнули по ее ногам, по бедрам и к груди. Она подалась бедрами навстречу его ловкому языку, и прежде чем она это сознала, она уже падала за край, крича его имя. Он вылез из-под нее, пока она все еще цеплялась за изголовье. Его губы двигались по ее плечу и шее, руки обняли сзади. Она откинулась назад, потираясь задницей о его пах, с удовольствием услышав стон в ответ. Она ощутила, как он толкается в нее, и вот он уже был внутри. Ее голова упала на его плечо. Губы скользнули по ее скуле, пока он резкими толчками вонзался в нее, его руки скользили по ее обнаженной коже. Он обхватил ее груди, пощипывая отвердевшие вершины своими мозолистыми пальцами. Она начала подаваться назад, встречая каждый его толчок и заставляя их обоих стонать. Одна его рука опустилась по ее животу к лону, и она замерла, ожидая его прикосновения. Она едва не схватила его руку сама и положила ее туда, куда она хотела, когда он наконец коснулся ее внешних губ. — Джендри, — застонала она, когда он коснулся крошечной горошины, и она ощутила, как словно все еще существо взорвалось. Она видела звезды за закрытыми веками, не падая, потому что вцепилась в изголовье кровати, но зная, что на самом деле ее держит его сила. Ее упрямый бык. Ее величайшая любовь. Ее тело все еще пульсировало вокруг его члена, когда он с силой вонзился в последний раз. Она прижалась щекой к его виску, ощутив, как он кончил, опустошив себя в нее. Через несколько минут после этого они медленно легли лицом друг к другу в кровати. Она улыбнулась нему, повернув голову. — Я сомневаюсь, что ты поможешь мне снять чулки и сапоги. Он застонал. — Ты хочешь, чтобы я шевелился после такого? — Только если тебе хочется, чтобы мне было удобно. Он игриво застонал и сел. Она наблюдала, как он расшнуровывает ее сапоги и бросает их на пол, за ними последовали ее короткие чулки. Его пальцы погладили ее ногу от лодыжки до бедра. Она помотала головой и засмеялась. — Как ты вообще мог подумать, что я попрошу кого-то другого показать мне? Он усмехнулся и поцеловал ее в живот. — Я просто большой дурень. Прости меня. — Давным-давно, — прошептала она. — Я рада, что мы здесь вместе. — Как и я. Особенно, после всего случившегося. Мне кажется, что мы едва справились. Он снова поцеловал ее в живот, затем лег рядом на подушки. — Честно говоря, мы и правда справились едва-едва. Но только это и важно. Мы здесь, мы живы, мы вместе. Мне кажется, это куда важнее, чем тревоги о том, что могло бы случиться. Она улыбнулась ему и кивнула. — Да. Ты один из самых лучших людей, каких я только встречала. Я надеюсь, ты это знаешь. — Ну, ты меня пока не убила, так что я восприму это как добрый знак. Она поцеловала его в плечо и толкнула его на спину. — Ты думаешь, что на сегодня это все? Он улыбнулся и покачал головой. — Я за все, что ты предложишь, моя жена. Она склонила голову на бок. — Скажи еще раз. — Что? Моя жена? Она кивнула. — Так странно слышать это по отношению к себе. — Хочешь, чтобы я не говорил такого? Она покачала головой и пересела поближе к нему. — Я говорила Джону и Дэйенерис чуть раньше, что я никогда не думала, что окажусь здесь. Я никогда не думала, что буду чьей-то женой или матерью. Этого хотела Санса, и обожженная часть меня, которой больно, когда я смотрю в прошлое, считает, что все, чего она хотела, было глупым. — Он сел лицом к ней. — И думать, что я могу хотеть этого, все еще настолько странно для меня, что я… Я хожу кругами в собственных мыслях. Сражаюсь с воспоминаниями прошлого ради обещания будущего. — Ты жалеешь, что мы поженились? — спросил он, нахмурив брови от непонимания, и ей сразу стало ненавистно, что она заставила его сомневаться. — Нет! Я согласилась выйти за тебя потому, что я люблю тебя и хочу провести с тобой всю жизнь. Я хочу вечно быть с тобой. Я просто сражаюсь с ожиданиями того, что я думала, что хотела, против того, что я хочу на самом деле. И я хочу тебя. И хочу иметь с тобой ребенка. Он притянул ее к себе на колени, прижавшись к ее губам. — Я люблю тебя. Думаю, сейчас ты это знаешь. Я люблю нашу жизнь вместе. Даже со всеми ее поворотами. Я ни на что бы ее не обменял. Я твой, а ты моя. Только так это и работает. Мы равны. — Ты сейчас заставишь меня разреветься, и ты знаешь, как я ненавижу плакать. Он усмехнулся и кивнул. — Я знаю. Никаких слез. Не сегодня, — сказал он и снова ее поцеловал. *** Джон и Дэйенерис стояли на причале, пока их лошадей заводили на один из кораблей флота Яры. Она предложила в качестве свадебного подарка отвезти их на Север. Арья усмехнулась, увидев Джона в короне. Она решила, что Дэйенерис уговорила его на это, потому что их видели жители королевства. — Мы слишком часто прощаемся, — сказал Джон Арье, притягивая ее в объятия. — Это значит только то, что мы скоро поздороваемся вновь. Я увижу тебя на свадьбе Брана. Он кивнул. — Да. Арья повернулась к Дэйенерис. — И мы вернемся сюда на пути обратно в Штормовой Предел. — Надеюсь, к тому времени здесь найдется малыш или несколько, чтобы пообниматься с тетей Арьей. Арья улыбнулась. — Мне нравится, как это звучит. Тетя Арья. — Спасибо, что позволил здесь пожениться, — сказал Джендри, протягивая руку Джону. Он помотал головой. — Ты правда думаешь, что я бы сказал нет? — Нет, но все равно спасибо. — Он повернулся к Дэйенерис. — Я надеюсь, что предложение пообниматься распространяется и на дядю. — О, определенно, — сказала она с улыбкой. — Я надеюсь, ваш следующий визит будет дольше. — Так и будет, — сказала Арья, кивнув. — Вы двое, позаботьтесь друг о друге, берегите себя. — Как и вы, — сказал Джон. — Безопасной дороги, и увидимся через несколько недель. Арья и Джендри ступили на борт корабля, Дэйенерис и Джон помахали им вслед, едва они отчалили. Наконец они отвернулись от корабля и поприветствовали людей, которые махали им. Вскоре они отойдут от Королевской Гавани настолько, что перестанут различать людей, лишь огромный замок на холме. Джендри опустил ладонь на ее плечо, и только затем она осознала, что по ее щекам текут слезы. — Арья? Она обняла его за талию, и он окружил ее своим объятием. — Как бы больно мне не было оставлять их, это каждый раз напоминает мне, что ты теперь тоже моя семья. Он прижался губами к ее макушке. — Ты всегда была моей семьей, — сказал он мягко. — К тому же, мы плывем на север, увидеть твоего брата и сестру. Мы возвращаемся в Винтерфелл. Ты много лет не думала, что сможешь это сделать. Она кивнула. — Ты прав, — сказала она, подняв взгляд. И вздохнула. — Кораблем быстро доберемся. — Да, но не так быстро, как на драконе, — улыбнулся он. — Ненавижу, когда ты плачешь. — Думаю, это из-за ребенка. Я слишком часто начала это делать, чтобы это было что-то другое. — Конечно. Это ребенок, — покладисто согласился он с улыбкой. — Не встреча с твоей семьей или расставание с ними. — Хватит подкалывать. — Но ты же любишь, когда я тебя подкалываю. Любишь, когда дразню, — сказал он с улыбкой. — Во всех смыслах. Она поцеловала его в губы. — Ты ужасный человек. — Но, но я твой человек. — Навсегда. Он кивнул и вновь улыбнулся. *** Их лошади выехали из-за холма, и Винтерфелл гордо предстал перед ним на фоне снежных полей. Она почти услышала вздох облегчения остальных, кто путешествовал с ними, при виде замка. Арья послала свою лошадь в ровный галоп, остальные последовали за ними, баратеоновские флаги затрепетали на морозном ветру. Чем ближе она подъезжала, тем больше ей хотелось мчаться вперед, но вскоре она осознала, что остальные сильно отстали. Она остановилась и дождалась, пока они ее догонят. Джендри улыбнулся. — Ты могла бы уехать без нас. — Я не хотела, — возразила она, и они вышли из леса и подъехали к замку, и Арья ощутила покой впервые после того, как они покинули Джона и Дэйенерис в Королевской Гавани. Они въехали в ворота, и Санса, Бран, Бриенна, Тормунд и Подрик стояли во дворе, ожидая их. Рядом с Браном стояла темноволосая девушка, и Арья решила, что это Мира. Арья быстро спешилась и побежала к семье, обняв Сансу первой. Затем она заметила Селвина Тарта рядом с легкой улыбкой на лице. — Арья, — вздохнула ее сестра. — Я так рада видеть тебя дома. — Я рада быть дома, — сказала она, отступая. Джендри подошел к ним, и Санса обняла его. Арья повернулась к Брану. — Я знала, что однажды вернусь в Винтерфелл, но не думала, что по этому поводу. — Мне нравится удивлять, — сказал он, обнимая ее. Когда они оторвались друг от друга, он взял Миру за руку. — Арья, это моя невеста, Мира Рид. Арья протянула руку, и Мира пожала ее. — Так рада наконец познакомиться с тобой. Мне все время говорят, что я напоминаю им тебя. — Я не знаю, стоит ли тебе обидеться, — пошутила Арья, но вперед шагнул Джендри. — Это очевидно комплимент. Джендри Баратеон, — сказал он, поцеловав руку Миры. — Я подготовила для вас твою старую комнату. Чуть позже поужинаем всей семьей, поделимся новостями. Столько нужно обсудить, — сказала Санса с улыбкой. — Спасибо. Проследишь, чтобы наши вещи донесли до комнаты? Мне нужно кое-что сделать, прежде чем мы пойдем туда. — Конечно. Я прикажу налить вам ванну, — предложила Санса. Она кивнула и взяла Джендри за руку, и потянула его к богороще. — Что мы делаем? — В богороще Королевской Гавани не было сердцедрева. Она поставила его перед сердцедревом, и он поднял взгляд на алые листья. — Ты обещаешь любить меня вечно? Он резко развернулся к ней. — Да. — На его лице зажглось понимание, и его выражение смягчилось. — Ты обещаешь любить меня вечно? — Да. Я беру тебя, Джендри. Он шагнул ближе и поцеловал ее, обвив руками за талию. — И я беру тебя. Навсегда. Клянусь. Она привстала и снова поцеловала его, чувствуя себя легкой. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Только тебя. Навечно. — Она снова его поцеловала, и было так трудно оторваться друг от друга. — Идем. Пойдем в наши комнаты и примем ванну. И пока мы здесь, надо будет выставить всех из кузницы и трахнуться там. Он захохотал и обнял ее за плечи. — Как прикажет миледи. — Я тебя стукну, — проворчала она, но тут же улыбнулась. Дома, рядом с ее семьей и ее мужем. Как же она счастлива.