Но кто может меня любить? Я сумасшедшая.
Я совершила неуверенное поползновение в сторону, не совсем понимая, как должна реагировать на приход Кроули. Реагировать по принципу охотников не получилось — едва я попыталась поймать почему-то удирающий от меня меч, спина будто сломалась, и я охнула, согнувшись. — Ну-у-у, так не интересно, — выпятил губу Кроули, окончательно лишая меня возможности наложить лапы на подаренный меч. — Я слышал, что ты у нас девушка буйная, а ты драпаешь, как мышонок. — Мне тебе ламбаду станцевать? — огрызнулась я, закидывая ногу на ногу. — Сам бы попробовал с двумя дырками в спине после ангелоскопии и то и дело пинающей тебя под зад Тьмой расшаркиваться перед неизвестно через какую дыру влезшим демоном. — Так-то лучше, — ухмыльнулся будущий Король, присаживаясь на стул напротив меня. — А то я уже приготовился разочароваться. Вот его как раз не удивило то, что я общаюсь с ним, как с давним знакомым. Что немудрено, Кроули хоть и не Король пока, но на слухи и сплетни горазд больше, чем моя бывшая одноклассница. А она, между прочим, узнавала обо всём скорее, чем те, о ком она, собственно, и узнавала. До сих пор понятия не имею, каким макаром ей это удавалось, но думать об этом дальше мне не позволил приземлившийся рядом Румпельштильцхен. — Свали нахрен, у нас тут серьёзный разговор намечается, — подняв бровь, махнул рукой Кроули, заставив мои глаза чуть ли не вытечь из орбит. — Ты его видишь? — Естественно. То, что порождено демонической силой, я за версту учую. Как ни странно, Тёмный даже не пошевелился, усевшись в ту же позу, что и я. Кроули прищурился, и я остро почувствовала его одобрение, так, будто на меня ушат горячей воды вылили. — Я смотрю, твои силы растут. — Не понимаю, каким боком этот хрен зелёный олицетворяет мою силу, — буркнула я, обмениваясь с «глюком» острыми взглядами. — Я до сих пор не могу догнать, что он тут делает. — По идее, — сообщил Кроули, материализуя из воздуха бутылку виски. — Будешь? — Гони. Усмехнувшись, король Перекрёстков выхватил из воздуха два бокала и, разлив виски, протянул один мне. — …Подобные глюки должны выматывать и приводить к одичанию будущих демонов, — Кроули откинулся в кресле, внезапно заменившем стул. — А ты вытворила себе даже не свой худший кошмар, а какого-то шута, которого уже успела себе подчинить. Мне это не очень нравится, а тебе? — Нет, — прекрасно осознавая, что демон ожидает ответ «нравится», отозвалась я. Кому не нравится ощущать силу? Тёмный Маг показал мне большие пальцы, а я лишь плечами пожала — в сериале этот персонаж хоть и недолго боролся со своей Тьмой, но пытался. Может, этот факт тоже как-то отражает мою ситуацию? Скопище дури, завёрнутой в Тьму с облицовкой в виде идиотских манер и сарказма. Никого не напоминает?.. — Зачем явился-то? — Интересно стало, кто ты такая, — скучающим голосом ответил демон, но вдруг нахохлился и улыбнулся. — Убить хотел. — Кто б сомневался, — в тон Кроули протянула я, отхлёбывая виски. — Чем больше перерождённых демонов — тем больше сторонников Люцифера. — Ага, — диалог походил на разговор двух умственно отсталых идиотов, но мы оба знали, что пока непринуждённо тянем слова, каждый оценивает ситуацию по-своему. — Я не против того, чтобы демонов было больше, но когда твоих единомышленников не наберётся даже на эту, с позволения сказать, комнату, — Кроули задумчиво обвёл взглядом помещение и поморщился. — Возрастающая популяция сторонников противника начинает нехило напрягать. — Ты прикольный, не хочу тебя убивать, — я невзначай повертела в руках меч Люцифера, наблюдая, как демон напрягся. Ещё бы, он-то думал, что отшвырнул клинок за пределы видимости. Кажется, именно с мечом у меня развивается телекинез быстрее всего. — Не, серьёзно. Хочешь, расскажу, что будет дальше, если всё пойдёт по дорожке, которая с самого начала была заложена? Ну так вот, обычно всяких злодеев, угрожающих главным героям, истребляют первыми. А ты такой милый, что держишься дольше всех. Кроули молча изучал моё лицо, видимо, про себя рассуждая, как расценивать мои слова. — Ты в курсе, что умение передвигать предметы появляется только на четвёртой стадии, когда Тьма уже настолько близко, что от Света почти ничего не остаётся? — прищурившись, поинтересовался Кроули. Меня будто что-то под дых ударило, и я выронила меч. Среагировать Кроули не успел — я тут же подняла оружие и уселась на него, делая умное лицо. Ни ударившийся в фейспалм Румпельштильцхен, ни сделавший улыбку-наоборот демон не заставили меня отвлечься от ткнувшегося в разум факта — ты, Лена, идиотка, с Тьмой нужно бороться, а не упиваться ею. Ишь, расфуфырилась, изображать из себя Королеву Тьмы ты могла и без Тьмы в печени. Чем больше принимаешь Силу, тем больше зло внутри тебя. Попахивает Вейдером. Едва я это вспомнила, всё стало намного проще и труднее одновременно. Ибо обычная Лена куда хуже справлялась с последствиями потери крыльев — физическими и моральными. Но обычная Лена так же не могла не начать быть идиоткой, даже ощущая внутри пустоту и жжение. Крылатая изжога! Я подскочила, стараясь не обращать внимания на слабость и боль в рубцах на спине, и засеменила к затормозившему Кроули, который явно потерял нить моих действий. — Хочешь, массажик сделаю? — закудахтала я, сжимая плечи демона. — Я большим теннисом шесть лет занималась, руки сильные! А ещё в театральном институте на руках бегала, показать? Кстати, Марк Шеппард, ну, тот, который тебя играет в параллельной вселенной, очень классный. Знаешь, сколько народу по тебе тащится? У меня подруга есть, она зовёт себя Кроули, — Король Перекрёстков молчал, судя по всему стараясь осознать, в какой именно момент из угрожающей клинком почти-демоницы я обратилась в игрушку «йо-йо». — А ты в курсе, что твоя мамаша жива? Не знаю, или не помню точно, каким макаром вы с ней расстались, но вся проблема в том, что она относительно скоро заявится со своими правами. — Что? — Предупреждён — значит, вооружён! — радостно изрекла я, не прекращая впиваться пальцами в плечи Кроули. — Импозантный ты наш! Люблю британцев, а шотландцев ещё больше! МакКлауд, сразу видно — шотландщина! — Кажется, я недооценил тебя, — проворчал красноглазый, но выворачиваться от моего массажа не стал, сильные руки — залог успеха. — Я тоже передумал тебя убивать. — О, какие речи! — воскликнул до этого молчавший Румпельштильцхен и наколдовал себе бокал вина. — Будто бы ты смог. Когда всё устаканится — хочу посмотреть на ваш бой. Думаю, занятное зрелище, если учесть, что наложить лапы на оружие Ангелов ты ещё не смог, торгаш. — Уйми свой глюк, Елена! — разозлился Кроули, сверкая глазами на Тёмного. — Иначе я решу, что не нравлюсь тебе. — О, нет, — я закончила массаж ощутимым тычком в точку на затылке и, с чувством выполненного долга, направилась обратно к своему месту на диване. — Вы двое — просто мёд для ушей и глаз. Тем более, кому, как не мне наслаждаться присутствием двух любимых злодеев! Вы пока пообсуждайте, а я нарисую эту картину. Я засунула меч Люцифера за пояс, который уже привык, что его постоянно оттягивает архангельская сталь, вынула с одной из полок альбом, карандаши и уселась так, чтобы видеть обоих своих гостей. Как там Бобби ещё не проснулся? Такую катавасию только глухой не заметит. Ну, или тот, кого усыпил Архангел, признаю. — С чего начнём? — выдавил елейную улыбку Кроули, нарочито глядя на меня. — Ну, могу поспорить, что ты не только из-за любопытства и желания убийства сюда явился, — пнув демона в голень, пропел Румпель. — Ты мне нравишься, тоже любишь сделки заключать. — Елена, я всё хочу спросить, — небрежно сказал красноглазый. — Почему тебе мерещится зелёный, гадкий и странный мужик, будто только что вылезший из так себе сказки? — Он вылез из сказки, — пробормотала я. Думаю, назову картину «Rumplestiltskin VS. Crowley». — «Однажды в сказке». Сериал выйдет в 2011 году. Хочешь, посмотри, Румпель прикольный. Демон устроился в кресле удобнее и задумчиво изучил взглядом оппонента. — Ладно. Хорошо. Не только из-за этого. — Выкладывай, — лениво разрешил Маг. — Я думаю, Елена может помочь нам с проблемой демонического апгрейда. Я вскинула голову и чуть не выронила рисунок. — Как?! — Ну… — протянул Кроули. — Ты, вроде, знаешь, что у новообращённых связь с амулетом. — Ещё я знаю, что вряд ли такая мощная штука, как этот амулет, не может не появиться на радаре каждого демона. Почему ты не можешь выследить и уничтожить его? — Потому, — тоном учителя, объясняющего законченному тупице, что 2+2=4, пояснил красноглазый. — Что меня ищет каждая сошка Люцифера. Тем более, амулет защищён, и, я думаю, если там, где он находится, внезапно появится нежданный гость, то гостю сильно не поздоровится. — Я не чувствую, что у меня есть связь с амулетом, — не прекращая рисовать, сообщила я. Орудовать карандашом стало сложнее — руки тряслись, будто зная что-то, чего сама я ещё не знала. — Это пока, — улыбнулся демон. — Найти амулет невозможно. Я проверял. Все возможные заклинания, вся защита, которую только можно вообразить. Этот план грандиознее, чем план с Кроатоном. Но знаешь, в чём соль? Они как курицы-наседки носятся с новообращёнными. Новые демоны — главные фигуры в войне с Небесами, потому что они намного сильнее обычных… — Кроули позволил голосу мягко сойти на нет, доверяя мне додумать его предложение. Не подавая виду, что уже усиленно думаю насчёт этой ситуации, я продолжала рисовать. На самом деле, я сама уже давно размышляю над сложившимися обстоятельствами — с каждым днём заражённых всё больше, а мы сидим на жопе ровно. Если всё пойдёт, как в сериале, то заражённых и кроатонским вирусом, и демоническим скоро станет слишком много. — Вот, что я скажу: для активирования и поддержки данного амулета нужна сильная подзарядка, способная как включить эту ядерную бомбу, так и уничтожить, — вставая, сообщил красноглазый. — Не буду тебя обнадёживать, но вряд ли кто-нибудь, кроме самого заражённого и тех, кто занимается операцией по обращению людей в демонов, сможет найти его. Ты прикольная, не хочу тебя убивать, — наклонившись, повторил за мной Кроули мягким голосом. — Смотри в оба — глазёнки-то уже почернели. Я застыла, забыв поставить «точку» в нарисованной картине, но демон уже исчез. Я перевела взгляд на Тёмного, тот пожал плечами и тоже испарился. Как же так? Я вырвала листок с Румпелем и Кроули из альбома, свернула, положила в карман и направилась в свою комнату. Не знаю, что меня туда повело, но стена оказалась на месте. Габриэль, наверное, воздвиг, иначе и быть не может — если посмотреть на переливающуюся стену под определённым углом, то можно было увидеть портрет Фокусника в полный рост. Небеса, как ты знаешь, место, где у каждой души свой Диснейленд. Но тогда, когда не было ещё ни единого человека, это был наш Рай. Общий и прекрасный. Мы были настоящей семьёй. Больше всего мне нравилось то время, когда нас было четверо. Не, я, конечно, не имею в виду, что я был сильно рад зануде-Рафи, но, если ты можешь представить, даже этот ублюдок мог быть весёлым. Не веришь? Серьёзно. Я знаю, что есть некоторые расхождения в представлении о нас, но Рафаил младше меня, и я не могу представить, как он, имея такого старшего брата, как я, смог стать нынешним мудаком. А я больше всего любил Люцифера. Именно он учил меня всему — как летать, как проказничать, как собственноручно сделать себе собственный райский уголок. Знаю, что сейчас трудно в это поверить, но тогда он был истинным Светоносным, таким Светлым, что у меня, юнца, дух захватывало. Не верю, что скажу это, но я безумно скучаю по Люциферу — он был для меня олицетворением всего, и я не представлял любви большей, чем любви к своему старшему брату… Я забралась с ногами на кровать и уткнулась взглядом в противоположную стену, на которой висело зеркало. Белки глаз заволокло чернотой, и мне с трудом верилось в то, что эта девушка — без крыльев, бледная, почти серая, с такими же глазами, что и у мужчины, встреченного мной в гей-клубе сто лет назад, и есть я. Единственное отличие — радужная оболочка светилась неистово-синим, неестественным цветом. — Ну ты и удодина, — сообщила я собственному отражению и отвернулась. Если я собираюсь сделать то, что моё идиотское сознание уже переработало в гигантскую ногу, ежесекундно дающую мне отдушинский поджопник, мне понадобится вся моя дурацкая вера в собственные силы, кою я усердно тренировала на протяжении жизни. Я положила ладонь на отпечаток руки Люцифера чуть выше локтя. Светоносный… Где же ты?***
Люцифер повернулся к своему столу и щёлкнул пальцами, уничтожая очередной неудачный эксперимент. Если выбирать демонов из низших кругов, самых ненужных и бесполезных, никто и не заметит пропажи. А вообще, вся эта ситуация начинала чертовски бесить. Падший прошёлся из угла в угол, напряжённо думая над тем, зачем он вообще это делает. Выбирать отбросов Ада и пытаться превратить их обратно в человека? Вся проблема в том, что из человека монстра он может сделать на раз-два. А из монстра человека… Видимо, это какая-то насмешка. Не дано ему, падшему, существу, которое провело неисчислимые сотни лет в самых глубинах Ада, создать что-то настолько чистое, что мог сотворить только Бог. Эта мысль привела Люцифера в ещё большее бешенство, и Сатана просто размазал по стене последнего на данный момент испытуемого. Этот демон давно понял, что ему не жить, поэтому даже орать перестал. Раз — и от твари остался только кровавый силуэт на стене. Дьявол не знал, на кого злится. На Отца, за, собственно, всё; на себя, что ничего не может сделать; на человечество, что оно вообще существует или же на девчонку, которая заставила его выйти из себя настолько, что он уничтожает собственную армию. Это был его замысел! Демоны нечисты, они хуже людей, и он, Люцифер, должен был уничтожить их именно из-за этого, а не потому что какой-то жалкий отпрыск охотника болен! Решено. Плевать на девчонку. Пусть болеет, пусть умирает, она всё равно умрёт, когда… Когда план свершится. Ему какое дело? Никакого! Все люди для него — скот. Плевать. Тяжело выдохнув, Падший, наконец, почувствовал прежнее ледяное спокойствие. И как он мог так отвлечься на человеческую девчонку? Сущая бессмыслица. Вместо того, чтобы управлять Апокалипсисом, он сидит в кабинете и пытается обратить демона в человека. Люцифер сделал ещё один круг по комнате для верности и решительно направился к двери, намереваясь раздать указания насчёт транспортировки обоих вирусов. «Люцифер». Падший замер, глупо уставившись в потолок. «Не знаю, слышишь ли ты меня. Не знаю, на кой чёрт… Ой, прости. Надеюсь, ты не посчитаешь это актом спизживания авторских прав. Ха!» Губы сами собой растянулись в улыбке, но взгляд Сатаны оставался холодным — он принял решение. Он не хочет… «Знаешь, я никогда не молилась богу. Даже в самые пагубные моменты. А вот теперь… Молюсь? Сатане? Или это духофон? Вообще можно молиться Сатане? Наверняка сатанисты тебе молятся, ну, а для простых смертных это, наверное, странно. Хотя, о чём бишь я? Я сделала канат из простынь с моей кровати, с кроватей Сэма и Дина, и теперь вишу в дверном проёме, как человек паук. Посмотри фильм, если время между смерто-планами будет». Это странно для Люцифера — слышать, как ему молятся. Ему никогда не молились. По крайней мере, он никогда не слышал, чтобы кто-то звал его по «ангельскому радиоприёмнику», как однажды окрестила это Лена. Не для того, чтобы просто поговорить. И ведь Лена даже ничего не просила — просто говорила, и Сатане вдруг пришло в голову, что сейчас она очень одинока. «Тебе когда-нибудь говорили, что скучают? Вряд ли, наверное. Ну, так вот — я скучаю по тебе». Дьявол почувствовал странную боль в районе глаз и сжал зубы, не понимая, что эта девчонка с ним делает. «Но я не прошу тебя приходить, у тебя и так дел много. Ты там не расклеиваешься? Бля, я разговариваю с Дьяволом и говорю «расклеиваешься». Ладно, ты и так знал, что я идиотка». Люцифер усмехнулся и сел на диван, опустив лицо в ладони. Кто тут идиот — ещё можно поспорить. «В общем… Я знаю, что ты не любишь демонов больше, чем нас, так что могу представить, почему ты не хочешь меня видеть. Я, кстати, всё ещё тот фрукт. Но не знаю, есть ли для тебя разница. Короче. Тут ещё кое-что произошло… Ты рассердишься, не знаю, стоит ли говорить». — Стоит, — проворчал Падший, забыв, что Лена его не слышит. «В крыльях же была капля благодати. Но слишком маленькая. Болезнь сожрала её. Крылья начали… Эм, отпадать? И мне было так больно, что их пришлось… Их больше нет. И я чувствую себя опустошённой». Люцифер резко раскрыл глаза, отнимая руки от лица. Во взгляде вспыхнул огонь, который, возможно, почувствовал каждый демон, находившийся поблизости. «Немного полегчало. Жду урагана. Кстати, Габриэль заделал дыру в стене. Теперь у меня на полкомнаты его портрет». Дьявол поднялся, сжал кулаки и снова пустился по кругу, стараясь удержать ярость, пышущую внутри. Не получилось. Она, подобно взрывающейся звезде, расширилась и вырвалась на свободу яркой вспышкой, снесшей кабинет Люцифера на мелкие камушки. Действительно полегчало. Падший Архангел стряхнул пыль и остервенело зашагал вперёд, оставляя за собой выжженные следы. — Сэр? Что-то случилось? — испуганно спросил один из демонов, оглядывая руины. — Мне понадобится новый кабинет! — рявкнул Сатана.***
— Я тебе говорил! Я тебе говорил — сиди дома! — разорялся Дин, ведя машину так неровно, что и у Ангела и у младшего охотника желудки совершали доселе невиданные траектории падений-взлётов. — Какая мне, к чёрту, разница, что твои крылья вновь попёрли из спины?! Да насрать мне, стань ты хоть Архангелом! Кастиэль пытался вставить хоть слово, но едва он открывал рот, Импала дёргалась так, что Серафим неизменно приземлялся на больное крыло и сдавленно шипел. — Чё? Неприятно? То-то же! Ты едва оклемался, а уже на Всадника попёр! — Но, Дин… — Харош «Но-Динкать» мне! — рявкнул Винчестер, выворачивая руль на сто восемьдесят градусов. — Люди не должны видеть крыльев Ангелов, а я прекрасно вижу этот ворох перьев! Окровавленных! И не пизди мне тут о «Этот Всадник младше меня», срать, понимаешь? Если он тебе крыло подрезал, значит, достаточно силён, чтобы Серафима достать! Сэм, который видел только очертания крыльев, попытался сосредоточиться, чтобы содержимое желудка, и так расшевеленного Чумой, не выскочило наружу от залихватских трюков брата. Дину, видимо, действительно было срать — старший Винчестер походил на рассерженного воробья, который в принципе водить машину не умеет. — Почему ты так волнуешься о моих крыльях? — наконец смог вклиниться в монолог охотника Кастиэль. — Потому что! — огрызнулся Дин. Он покосился в сторону. — Сэмми, подержи руль. И, не дожидаясь ответа, полез на заднее сиденье. — Ахренел? — заорал Сэм, у которого сердце ударило где-то в мозгу. Сегодняшние американские горки всех органов, которые вообще находятся в человеческом организме, не могут пройти незамеченными. Охотник нырнул на водительское сиденье, схватил руль и еле успел уйти от тарана в виде непонятно откуда вылезшей каменной стены старого особняка. Подавив желание вонзить зубы во всё ещё болтавшуюся в воздухе ногу старшего брата, Сэм что есть силы врезал в эту самую конечность кулаком, но Дину явно было до лампочки. Старший Винчестер остервенело принялся перевязывать крыло Кастиэля, бурча что-то себе под нос. — Что, Дин? Я не слышу, — пробормотал Кас, наклоняясь ближе. — Тебе и не положено слышать, — ядовито ответил Дин, промывая рану. — Ты идиот, ясно тебе? Я же просил тебя не лезть! — Елена мне недавно рассказала, как будет происходить ваша операция по изъятию кольца у Чумы, — тихо произнёс Серафим. — Но так как у нас события уже поменялись, всё пошло по-другому. В обоих случаях вы бы без меня не справились… Старший Винчестер устало опустил лицо в ладони. — Я просто волнуюсь о тебе, ясно? Просто… Обычно ты пропадаешь по своим ангельским делам, к которым ты давно привык, так же, как и я. А тут делаешь нашу работу, и я просто боюсь, что что-то пойдёт не так. Они смотрели друг на друга минут пять без перерыва, а в следующий момент Импала вильнула, и Дин навалился на Каса, ткнувшись губами в губы Ангела. Когда поцелуй затянулся, Сэм глянул в зеркало заднего вида, дабы оценить результат своих трудов, и преувеличенно раздражённо протянул: — О, Бога ради, снимите комнату! Кастиэль накрыл Дина всеми шестью крыльями и аккуратно прислонил голову к двери, наблюдая за размазанным светом фонарей за окнами. Старший Винчестер раньше думал, что нет ничего лучше, чем вести любимую машину, а ехать сзади — для холопов, но, оказывается, лежать в объятиях Кастиэля, чувствовать его крылья вокруг себя и смотреть на ночное небо, лёжа на заднем сидении настолько прекрасно, что вряд ли можно вообразить что-то лучше. Покой и умиротворённость, царившие в салоне Импалы, были изумительными и если бы они не знали, что на дворе Апокалипсис, можно было вообразить, будто они в Раю. Только Сэм не считал, что они в Раю. Он чувствовал, как счастлив в этот момент его брат, поэтому просто следил за дорогой, находясь мыслями где-то очень далеко.***
Я на самом деле видел множество картинок того, как люди представляют себе Ангелов. Не сказать, что все они убоги, но не думаю, что хоть одна подходит под описание нашего истинного облика. Я вот сейчас не буду расфуфыриваться и сообщать, насколько «лик Ангелов прекрасен», поэтому просто скажу — фраза «по образу и подобию своему» имеет место быть, но только совсем немного. Я бы хотел показать тебе, но ты же понимаешь… А теперь представь место, где ты была бы абсолютно счастлива. С какими-то ещё людьми, близкими, друзьями, не важно — представь именно место, интерьер или пейзаж. Счастлива абсолютно и безгранично. Представила? Хм. Да, я так и думал. Ты представила нечто схожее с тогдашними Небесами. Михаил всегда был старшим братом. Он следил за порядком, чтобы мы не сильно баловались, смотрел, как мы учимся летать. Это сейчас он считается Архистратигом, тогда он был любящим старшим братом. Он обучал Люцифера, Люцифер обучал меня, а Рафаил… А хрен его знает, этого Рафаила. Я пытался раздразнить его, заставить хоть немного побыть идиотом, но ты же знаешь, в семье не без урода. Я помню шуточные бои, что происходили у нас. Это только позже я всерьёз обучал молодых Ангелов военному искусству, поначалу мы просто… Веселились. Как семья. Я давно слезла с импровизированной паутины, оставив её сиротливо болтаться в дверном проёме, ведущем в комнату Сэма. Сейчас эти простыни больше напоминали самодельную виселицу, но вряд ли кто подумает, что я решила повеситься. Когда земля дрогнула, сразу после моих слов о потере крыльев, я только улыбнулась — он слышал меня. Теперь я просто сидела на кровати, внося краски в картину с Кроули и Румпельштильцхеном. Перед глазами мелькали образы; рассказ Габриэля смешивался с непонятными и тёмными картинками. В какой-то момент они стали невыносимы, и я отбросила рисование, сжав голову руками и заползая в самый дальний угол кровати. Так, кажется, теперь я сижу по фен-шую. Мозг прекратил расщепляться на атомы, картины побледнели, и я шумно выдохнула, опуская голову ниже так, чтобы тёмные пряди заслонили лицо. Внизу хлопнули дверцы Импалы, затем голоса и звук отворяющейся входной двери. Значит, всё хорошо. Я не знаю, чего я жду от предвиденных походов Винчестеров за кольцами Всадников, но я тупо не понимала, как ещё могу подействовать на историю, кроме попытки уничтожить амулет. Наверное, скоро мне и не придётся понимать… Дверь в мою комнату скрипнула. — Святая блядь! Твою ж, сука, налево! Я удивлённо вскинула бровь и приподняла голову, наблюдая, как Дин, схватившись за сердце, приваливается к стене и тяжело дышит. Это показалось забавным, и я склонила голову набок, улыбнувшись. Винчестер снова глянул на меня, вздрогнул, отвернулся и опёрся рукой о шкаф. — Ты… Ты что там делаешь? — аккуратно спросил он, не спеша поворачиваться обратно. — Где? — с недоумением уточнила я. Голос был хриплым от долгого молчания. Охотник неуверенно повернулся ко мне и поджал губы. — Там. Я, наверное, минуту разглядывала себя, пока не поняла, что сижу не на кровати, а… под потолком. Едва я это осознала, то сразу вскрикнула, полетела вниз и, ударившись о спружинившую кровать, скатилась на пол. Дин помедлил, но шагнул вперёд и помог подняться, усаживая меня обратно. — Тебе хуже? — хмуро спросил охотник, за подбородок поднимая мою голову вверх и разглядывая почерневшие глаза. — Картина была довольно зловещей. — Представляю, — отозвалась я, поёжившись. Девочка из «Звонка» вкупе с одержимой, ползающей по стенам. Стрёмно. — Могу предположить, что операция прошла удачно? — Да. — Зачем пришёл? — Проведать хотел. Мы пару минут молча смотрели друг другу в глаза, и я видела, как Дин прилагает тонны усилий, чтобы не отвести взгляд от моих, наполненных Тьмой. — Если тебе так неприятно смотреть, то не утруждайся. — Дело не в этом… — А в том, что ты не хочешь демонстрировать тёплых ко мне чувств, но приходится? — поинтересовалась я. — Да нет же, — Винчестер уселся рядом со мной и нахмурился. — …Ты же понимаешь, что Сэму будет очень больно, да? — через минуту молчания спросил он. — Понимаю. И что ты предлагаешь? — Я не… Просто не сдавайся, хорошо? — Дин посверлил меня испытующим взглядом и резко встал. — Где глупая подколка? Где идиотизм? Отвечай — ты что-то задумала? Ну бля. Где там известный интернетный факт? — Если не заметил, меня Тьма под зад пинает, — проворчала я. — Давай я просто скажу «отсоси», а ты пойдёшь и выполнишь? Дин, видимо, удовлетворился подобным заявлением, но всё равно стукнул меня по затылку — так, для профилактики. — Смотри у меня, — пригрозил охотник. Помедлив, он наклонился и поцеловал меня в лоб, как младшую сестру. Я прикрыла глаза, радуясь теплу, на какое-то время прогнавшему холод. Когда я вновь открыла глаза, в комнате уже никого не было. Я уже говорила, что как только на горизонте объявлялась пышущая своей новизной идея, шестерёнки в моём мозгу начинали усиленно крутиться, набирать обороты до тех пор, пока идея не начинала дышать в макушку с приторным «Ле-е-енчик», а потом уж и разрывались всеми цветами радуги. К озвучиванию этой самой идеи у «Ленчика» обычно уже было несколько дорожек, по которым можно было осуществить план. Вот и сейчас — некоторые коррективы, внесённые Кроули, окончательно поставили всё на место, и в мозгу что-то щёлкнуло как раз в тот миг, когда я почувствовала за спиной Сэма. Он молча подошёл, опустился на кровать за моей спиной и обхватил меня руками, стараясь согреть. — Уходи, — нет, мне нравилось тепло, а на какие-либо взаимоотношения в данный момент мне было плевать — не до того. Я боялась, что наврежу этому щенку. — Не-а, — глухо отозвался Сэм, ткнувшись носом в мою спину. — Сэм, блин. У меня глаза почернели, я могу… — Затухни. Я никуда не уйду. Я судорожно вздохнула и уставилась в окно на Луну, которая выкатилась из-за грозовых туч после того, как закончился ливень, пришедший на замену снегопаду. Ненавижу любовь, она всё только усложняет. Ненавижу привязанности, от них больнее. Если бы Сэм был ко мне равнодушен, всё было бы куда проще. Если бы я опять не привязалась к кому-то, не было б сожалений и дурацких мыслей. А, к чертям, вы меня не достанете. Я буду жить, слышите? Вопреки всем ожиданиям. — Ты думаешь, что всё закончится очень плохо? — негромко спросил Сэм, тоже бросая взгляд на Луну. — Нет, я думаю, что мы все прокляты.