Жизнь — обман с чарующей тоскою. Есенин С. А.
Люцифер отрывисто шагал по мёрзлой земле, оставляя за собой следы, покрытые ледяной коркой. В груди бурлила неизведанная им самим ярость, и он хотел лишь одного — убийства. Убийства немедленного, кровавого и мерзкого, такого, от которого земля на километры вокруг обагрилась бы кровью. С одной стороны. С другой же он хотел, чтобы всё было как раньше. Никаких неизъяснимых терзаний, непонятных вспышек ярости, колкого чувства где-то глубоко внутри. Бред какой-то. Сущая бессмыслица! И хоть жгучая ярость не позволяла Люциферу здраво мыслить, он продолжал задавать себе один и тот же вопрос — почему? Почему он готов растерзать половину Ада только из-за того, что одна-единственная человеческая девчонка оказалась заражена? Да, он ненавидит демонов даже сильнее, чем людей, но какая ему, Дьяволу, разница, что черноглазые преуспевают в своём чёртовом плане? В одном он был уверен. Он не хочет, чтобы Лена стала демоном. Не хочет, чтобы её огонёк в глазах сменился льдом. Не хочет, чтобы бешеное желание девчонки жить, которое она сама отрицает, уступило место холодному безразличию и тьме. Он не хочет, чтобы та девушка, которая поняла его, которая сражалась за Дьявола, рискуя собственной жизнью, сгинула. Но… почему? Люцифер остановился и огляделся. Почему, почему, почему, почему? Ветер становился холоднее, деревья скрипели под порывами. Сатана подставил лицо прохладе, не зная, к кому обратиться. Люцифер закрыл глаза, и в его голове нарисовалась картина: Лена стоит на пустыре, длинные тёмные волосы колышет ледяной ветер. Её лицо пустое, бледное и бесстрастное. Вдруг синие глаза заменяют чёрные омуты, а губы растягиваются в ужасной ухмылке. Руки сами собой сжались в кулаки, и ближайший фонарь с громким звоном лопнул. За ним второй, третий, и внезапно раздался взрыв, от которого весь свет на много миль вокруг погас, а стёкла вылетели из окон домов. Не обращая внимания на крики людей, Люцифер рывком спустился в Ад, чувствуя, как почти восстановившийся сосуд снова буквально расходится по швам. — Вызвать ко мне всех, кто был ответственен за заражение девчонки из параллельного мира, — так спокойно, как только мог, приказал Дьявол. Находившийся рядом демон робко кивнул и тут же исчез, а Люцифер переместился в свой «кабинет», как окрестили его подчинённые. На самом же деле это была обычная комната, которая показалась Сатане наиболее привлекательной, нежели весь остальной Ад. Если Ад вообще хоть с какого-то бока можно назвать «привлекательным». Спустя пару минут в кабинете появились четверо. Все чувствовали неладное, но каждый надеялся, что будет вознаграждён за выполнение столь ответственной миссии. — Это все? — кивнули. — Имена? — Элис, Марк, Баул и Валар, сэр. Люцифер кивнул, не отрывая от демонов взгляда. Все синхронно сглотнули и втянули головы в плечи. Отвернувшись, Дьявол махнул рукой, запечатывая входы и выходы в комнату. Он всем нутром чувствовал нервозность черноглазых и еле сдерживался. — Вам обещали награду за заражение девчонки? — Да, сэр, — чуть более расслаблено ответила девушка, Элис. Тупые, как пробки. Элис. Что-то в ней показалось знакомым — не она ли отвечала за похищение Лены, когда демоны искали амулет? — Вы… Простите, вы нас вызвали для вознаграждения? — осмелился Баул. Люцифер снова обернулся к подчинённым. Все, кроме Элис, выглядели обнадёженно. Демоница, несомненно, наиболее умная в этой компашке. Губы Дьявола растянулись в кровожадной улыбке. — О, да, — негромко произнёс падший Архангел и сжал кулаки. — Вас ждёт очень… Очень щедрое вознаграждение. Спустя пару секунд кабинет Люцифера наполнили душераздирающие вопли.***
— Нет, ты слушай! Хер. — Елена! А не пошёл бы ты? — Не смей уходить, когда я говорю! Тоже мне, драма. Я прогнулась назад, встала на мостик и на четырёх конечностях потопала вон из комнаты. В школе и институте я называла сие действо «тараканьи бега», и со стороны это выглядело довольно экстравагантно. Поэтому я не стала спрашивать, зачем Сэм и Дин разом заткнулись, во все глаза глядя, как я покидаю комнату. Эх, старость-не радость. Раньше я в таком положении долго могла народ удивлять, а теперь, едва я покинула комнату, где заседали Винчестеры, спина неприятно хрустнула и заболела. Попытавшись подняться, не прибегая к помощи уложила-тело-на-пол-и-встала, я потерпела провал и едва успела подставить крылья, чтобы не рухнуть спиной. Блин. Где справедливость? Позавчера, кажись, мышцы растягивала! Я вышла в гостиную, похрустывая позвонками. Там было непривычно тихо; в последние пару дней Бобби не переставал шерстить все книги, которые имел, постоянно роняя их, ругаясь и запивая всё это дело кофе вперемешку с ядерным алкоголем. Сейчас бледный Сингер полулежал на кровати, погребённый под ворохом книг, и тяжело посапывал во сне. Я не смогла сдержать улыбку. От старых привычек избавляться трудно, особенно если ты полжизни называл кого-то по имени. Но назвать Бобби «отцом» почему-то представлялось мне предательством моего папы из другого мира. Несмотря на навязчивое ощущение подставы человека, который меня вырастил, с языка то и дело норовило сорваться «пап». Хоть мне и казалось, что от этого всем только хуже будет, из меня будто рвалось это чёртово «папа», «папа», «папа». Наверное, родственные души всё-таки тянутся друг к другу даже сквозь занавес двух миров. Я аккуратно вытащила из-под руки Бобби книгу, сложив её в стопку других, стоящих у кровати, и накрыла охотника пледом. Тянутся. Ой, тянутся. Липкий страх внутри будто поднялся, смешавшись с внезапной грустью, я погладила Бобби по руке и, наклонившись, поцеловала в лоб. Сингер улыбнулся во сне. Пусть спит. — Умрёшь через два года от руки зубастика — убью, — тихо пообещала я, выходя из комнаты. В соседней меня встретила лоснящаяся от удовольствия рожа старшего Винчестера. Позади него маячил младший, у которого было почти то же выражение лица. Я сложила руки на груди и подняла брови, но оба Винчестера только переглянулись и продолжили сверлить меня взглядом а-ля «хорошая девочка». — Что? Усохни, — попросила я, пытаясь протиснуться мимо Дина. Не получилось, охотник перекрыл все пути к отступлению и попытался поймать мой взгляд. — Елена, — со знанием дела начал старший Винчестер. — Может, вы как-нибудь сядете, обсудите? А то сторонитесь друг друга, как парочка идиотов, лелея свою «я не знаю, как быть». Вас же тянет друг к другу, вы родственные души! — Слушай сюда, родственная душа ты наша, — поманив пальцем, сообщила я. — Может, это наше дело, как думаешь? Дина, который завёл что-то на манер «я знаю, что говорю!» и «ты же знаешь, что чувствуешь! Не будь Гилберт, Елена!» я уже не слушала. Мозг внезапно наполнился темнотой, которая заволокла глаза и уши, напрочь лишив слуха, зрения и ориентации. Я качнулась в сторону, судорожно пытаясь понять, где нахожусь, но руки, тут же схватившие меня со всех сторон, ясно дали понять, что я всё ещё в доме Бобби. Я вгляделась в гулкую черноту, но не увидела и проблеска света. Пузырь страха и паники, разрастающийся где-то в душе со времён заражения, лопнул, заполняя меня ужасом до кончиков пальцев. — Елена! Ты умираешь, Елена. Почему-то именно этот голос, прозвучавший у меня в голове, будто дал пощёчину, заставляя возвратиться в реальность. — А то я не знаю, спасибо! — огрызнулась я, обнаруживая себя в крепких руках братьев. — Что ты не знаешь? Елена, что случилось? — загомонил над ухом голос младшего Винчестера. — Да отстаньте от меня! — рявкнула я, и Винчестеры тут же опустили руки. — …простите. Я… Я просто… Ничего. Ничего особенного, просто в глазах потемнело. — Ты бледная, как наш костлявый друг, — переглянувшись с братом, оповестил Дин. — Что случилось? — Да говорю же, ничего! — просто я умираю. — Знаешь песню «Демон во мне»? Ну так вот, напой. Старший Винчестер закатил глаза, но, по-видимому, спорить со мной в этом «положении» никто не хотел. Меня это раздражало — хочу драк, пререканий, ругани! Где мои еменюшки! Давай же, Винчестер, обматери меня! Не дождавшись оного, я решила идти напролом и сдать Винчестера с потрохами. — Ну же, Динчик! — воскликнула я, кидаясь на спину охотника. — Расскажи-ка нам, каково целоваться со своим Ангелом? — Ди-и-ин, — протянул Сэм. — Еленаблять! Во-о-от, Винчестер, вот о чём я говорила! Дальше получилось что-то сродни родео: так как Бобби будить никто не хотел, багровый Дин со мной на спине выскочил на улицу, а улюлюкающий Сэмми припустил следом. Среди машин старший Винчестер принялся изо всех сил брыкаться, стараясь скинуть меня со спины, а младший отчаянно болеть, вот только мы так и не поняли за кого — за быка или наездника. — Дин, а ты сделал фотку? А запостил в инстаграмм? — надрывался Сэм, видимо, решив, что раз брат всё осознал, угрозы «будешь шутить — не получишь Дестиэля» больше не в ходу. — Сэм, пшёл нахер! — орал в ответ Дин, судя по звукам вспрыгнув на одну из машин. — Не буду я больше следовать этим хреновым «не ругайся с Еленой, когда она больна», чушь собачья! — Ну Ди-и-ин, — запищал младший Винчестер, грузно топая по металлолому. — Это же так мило, когда до тебя допирает в последнюю очередь, тугодум ты наш несчастный! — Сэм! — Дин! Полпланеты на ушах от счастья прыгает, поделись с народом! Всё это я слушала из своей комнаты, стена которой так и отсутствовала. Думаю, она и не займёт своё законное место, ведь всем сейчас не до этого. Я осторожно выглянула из дыры, хихикнула и снова спряталась. Впрочем, Винчестеры уже десять минут как не заметили, что я смылась. Открыв дверь в ванную, я подошла к зеркалу, опёрлась руками о раковину и глянула на своё отражение. Нет, белки ещё не почернели, да я и не ожидала этого — такое происходит стадии на третьей. Зато кожа бледная, вид усталый и потрёпанный, выступающие венки потемнели. Я вздохнула, опустила глаза и брызнула на лицо холодной водой. В зеркале что-то мелькнуло, и я резко обернулась. Ничего. Так, всё, Лен, хватит. В кого ты превращаешься? — Вы куда собрались? — подозрительно спросила я через час. — Ну… — протянул Дин. Он всё ещё был алого оттенка, но оба Винчестера, видимо, не имели сил препираться дальше. — Дело наклюнулось. Кто-то похищает людей, а потом от них находят лишь ошмётки. — Я с вами, — тут же сообщила я, поудобнее засовывая меч Люцифера за пояс. — Хрен, — возразил старший Винчестер. — Тебе надо лежать и… — И? — подняла бровь. — Тосковать о нелёгкой судьбинушке? Не на ту напоролся, фраер ушастый. — Да я это и раньше… — пробормотал охотник и оглянулся на младшего брата. — фраер ушастый? — Прошу любить и жаловать — Фрэнк. Вы с ним через пару лет познакомитесь, не беспокойтесь. Надеюсь только, ситуация другая будет, — пообещала я, впрыгивая в криперы. — Э-э, Елена… — осторожно начал Сэм, цепляясь взглядом за Дина. — Это… Мы так поняли, что в наших мирах время идёт по-другому. Может, ты нам расскажешь, что нас ждёт дальше? Я остановилась, уставившись в точку где-то над плечом младшего Винчестера. Почему мне так не хочется этого делать? Наверняка опять какой-то ахалай-махалай, связанный с моим неоднозначным положением в двух мирах. Сознание намеренно поворачивается ко мне задницей, заставляя во что бы то ни стало скрыть правду. Но ведь так нельзя? Даже если некоторые события изменились, общая картина, скорее всего, будет стремиться к уже сложенному порядку. Вообще, из всего этого можно целую игру в шарады забацать — как, например, наши миры связаны? Почему время различается? Как так получилось, что здесь идёт жизнь, и жизнь эта отражается на экранах в моём мире? Почему обо мне нет и словечка в сериале, если он, по идее, полностью отражает события этого мира? Потерянная дочь человека, который всегда боялся заводить детей — из этого ж целую трагедию можно сварганить. А может Крипке тоже из этого мира? — Елена? — неуверенно позвал Сэм. — Почему ты хихикаешь? — А? — я прекратила воображать Эрика Крипке в роли пророка/охотника/нечисти/Бога и подняла глаза. — Я опять зависла, да? — Ага. — Ладно… — я пожевала губу, пряча дрожащие руки в карманы. — Понимаете… Всё, как в тумане. Я уже не уверена, правильно ли помню. На детальное описание меня не хватит, плюс с моим появлением многое изменилось. Но всё равно для этого нужно время, так что давайте после охоты, здесь, вместе с Бобби всё обсудим. Его это тоже касается, — я ужаснулась и тут же сменила серьёзный тон на весёлый. — Я знаю все ваши дальнейшие перепихоны! — возликовала я, но сразу стушевалась. — Хотя, только Сэма. Дин-то у нас теперь по другой дорожке идёт. — Винчестер снова побагровел. — И, раз уж вы знаете, откуда я, то у меня есть парочка закаченных фильмов, которые ещё не вышли! Плюс туча компромата! В общем, нас ждёт весёлый вечер, а теперь вперёд, исследовать ошмётки!***
— Ещё я не позволю тебе отрастить волосы! — В этом я с ней согласен, — поддакнул Дин. — И только посмей похудеть! Будешь тренироваться и жрать, как миленький! — завела волынку Елена, перегибаясь через стул Сэма. — Я вроде и не собирался терять массу… — пробормотал младший Винчестер, для наглядности тыкая себя в бицепс. — Отчего же ты так схуднул-то к восьмому сезону? — справедливости ради заметила девушка. Дин поморщился. Узнав, что их жизнь разделена на сезоны, он собрался возмутиться, но брат не позволил — Елена-то в чём виновата? Ну, сезоны и сезоны, в этом мире их жизнь написана в книгах, в другом — показана на экранах. Другое дело — актёры, которые играли Винчестеров. Если Джаред Падал…еки (Дин точно узнал, сначала упорно повторяя «Джаред Падлалеки») внезапно истощился к 2013 году, то и Сэм почему-то должен, хотя Дин так и не смог уловить связь. Елена предположила, что и в этом мире что-то случится, из-за чего Сэм похудеет, но сам обсуждаемый не захотел продолжать эту тему, заявив, что уже поклялся не отращивать волосы длиннее, чем были у него пару недель назад. — А ты много потеешь? — внезапно поинтересовалась Сингер, взъерошивая Сэму волосы, от чего у него побежали мурашки по шее. — Э… — невнятно обронил охотник. — Ну, когда мы занимаемся армреслингом с вурдалаком, то да… — Нет-нет, в принципе. — Да нет, не особо… А что? — Круто! — воскликнула Елена, взмахивая крыльями. — А то Дженсену постоянно приходится носить с собой полотенце, чтобы Джареда вытирать! — Дженсен — это который я, да? — осторожно спросил Дин, выглядывая из-за ноутбука. — Ага! — Ну и имечко… — Ты так же сказал, когда… — взгляд девушки расфокусировался, и оба Винчестера тут же подпрыгнули, готовясь ловить её. Но охотница только засунула палец в рот и, кажется, попыталась его прокусить. — Когда вы попали в параллельный мир! Вряд ли это теперь будет, хотя хрен его знает, всё равно этот мир, наверное, типа какой-то параллельный моему, потому что там всё не совсем так. Там Дженсен и Джаред типа не разговаривают, хотя в реале они как братья, да и съёмочная группа не та, а сериал не приносит много дохода, тогда как в моём мире его смотрят миллионы. В принципе, обожаю эту серию, чуть ли не самая весёлая за весь сезон, а Миша! — на одном дыхании протараторила Елена и тяжело вздохнула, поймав озадаченный взгляд охотников. — Всё, я прогнала эту историю в голове и часть рассказала, теперь не забуду… наверное, — девушка вопросительно посмотрела на братьев и пожала плечами. — Теперь вы понимаете, что если я буду монотонно вам рассказывать всё, что помню, то никто ничего не осознает, а я мгновенно забуду? Охотники продолжали сверлить взглядом крылатую, из-за чего она слегка порозовела. — А Миша — это… — Кас! — воодушевлённо пропела Елена. — Миша Коллинз, помнишь, я про него говорила, когда только появилась здесь? Смотрите, — она включила телефон и сунула в нос старшему Винчестеру фотографию, где был изображён он, целующийся с Касом. Дин успел обдумать, сколько раз ему ещё придётся покраснеть на отрезке в два дня, пока девчонка радостно кудахтала. — Это арты! Берёшь один скрин из серии с Касом, второй с тобой, Дин, и слепляешь вместе! Красота! — Так, переизбыток информации, переизбыток информации! — запричитал Дин, попытавшись отобрать у Сэма телефон девушки, который брат уже успел свистнуть. — Сэмми, отдай! Мало ли что у неё там! — Именно поэтому я и хочу это увидеть, — довольно изрёк младший, поднимая руку, до высоты которой никто в принципе дотянуться не в состоянии. — Эм, погоди… — охотник опустил телефон, но Дину не отдал. — Это… что? Елена, у которой фотографий по «Сверхъестественному» было под несколько тысяч, тут же подбежала, перегнулась через охотника и ткнулась носом в экран, где был изображён Сэм и… — …Руби? — зашёлся Сэмми, листая фотографии. — Я и Руби на свадьбе?! — Её зовут Женевьев, — сообщила Елена, прямо-таки лучась счастьем. — Женевьев Падалеки. У вас с ней два ребёнка, и, да, «вы» познакомились на съёмках «Сверхъестественного» и запрещаете детям смотреть сцены, где вы трахаетесь, — срываясь на восторженный визг, возликовала мелкая Сингер, хлопая Сэма по плечу и давая ржущему Дину «пять». — Переизбыток информации… — несчастным голосом повторил за братом Сэм, возвращая телефон девушке. — А я что говорил, — проворчал старший Винчестер, закончив любоваться фотографиями «брата и себя» со свадьбы. — Это довольно мило, что они так сдружились на почве нашей истории, но, чёрт возьми, я что, один тут делом буду заниматься? Елена и Сэм переглянулись и послушно сели, обратив своё полное и безраздельное внимание на старшего охотника. Тот удовлетворённо кивнул и повернул экран ноутбука к младшим. — Итак, — убедившись, что девчонка не занята метанием сарказма, а брат — обожествлением этого сарказма, начал Дин. — Десять убийств за две недели. Круто, да? Последнее произошло вчера… В девять вечера у местного бара, жертва — Карина Пермакова… Ого. — Что? — одновременно спросили Сэм и Елена. — Я поначалу не замечал связи между жертвами, а теперь… посмотрите на список. Карина Пермакова, Марина Кузнецова, Алёна Курносинкова, Соня Иванова… — Дай угадаю, — усмехнувшись, предположил Сэм. — Все русские? — Очередной американец, ненавидящий русских, и что это нам даёт? — не без яда заметила Елена. Оба Винчестера, нахмурившись, оглянулись на неё, но девушка только плечами пожала. — Вы и так не особо нас жаловали, а в 2015 году и вовсе хрень между странами творится. — Какая хрень? — живо заинтересовался Сэм, поворачиваясь к Елене. — И, позволь заметить, далеко не все американцы ненавидят русских. — Знаю, — улыбнулась девушка. — Первыми словами дочери Миши Коллинза были: мама, папа и Россия. А Обама… — Народ! — взбунтовался Дин. — Харош обсуждать политические проблемы и дочерей наших двойников из другого мира, у нас работа! В общем, всё шло по накатанной схеме, пока Винчестеры с Еленой не прибыли на место преступления. Единственной зацепкой полиции оказались несколько больших перьев, из-за чего стражи порядка тут же подозрительно покосились на охотницу, а потом и вовсе заявили, что должны её задержать, ибо перья не подходили ни к одной известной птице, а значит, это чей-то костюм, оставшийся от Хэллоуина. Полицейских было всего двое, поэтому Елена не нашла ничего более умного, чем попросту улететь от клацающих наручников, бросив полицейских с нервным тиком и религиозным шоком. Дин всё ещё истерично орал в небо «Елена, блять!», когда самый юный из полиции грохнулся в обморок. — Ты что творишь, идиота кусок?! — рявкнул старший Винчестер, врываясь в номер мотеля, где троица остановилась. — Теперь во всех газетах Омахи: «Кто-то потрошит людей и, ах, да, у нас завёлся Ангел!» — Дин… — взволнованно оборвал брата Сэм, появляясь следом. Елена, бледная, как смерть, сидела на одной из трёх кроватей, сжимая колени побелевшими пальцами. Она подняла ввалившиеся глаза на Винчестеров, и у младшего что-то резко ёкнуло в сердце. Чёрт подери… — Что случилось? — кажется, ему слишком часто приходится произносить эту фразу в последнее время. Ох, как он ненавидит это. — Тебе больно? — Нет, щекотно, — хихикнула сквозь зубы девушка, неосознанно хватаясь за куртку Сэма. — Разве не видно? Я помираю от смеха. — Хватит, — процедил младший Винчестер неожиданно жёстким голосом. — Просто скажи, что с тобой. Он не был уверен, что Елена вот так легко сдалась бы, но, кажется, у неё просто не было сил и дальше сочиться сарказмом. Она ткнула дрожащим пальцем за спину и сморщилась. — Крылья… Не могу посмотреть, что там. Сэм без лишних слов задрал кофту девушки, не обращая внимания на её «ух, тебе лишь бы случаем воспользоваться, извращуга» и уставился на основания крыльев. Нервный Дин наклонился и принялся изучать больное место с профессионализмом врача, которое моментально сменилось удивлением, а потом и испугом. «Что это?» — одними губами спросил старший охотник, переводя взгляд на брата. Сэм, нахмурившись, промолчал. Крылья выглядели как всегда, а вот у основания будто открылись свежие раны — было ощущение, словно крылья отваливаются. На глазах испуганных Винчестеров из ран засочилась кровь, а Елена замычала, тут же попытавшись преобразить болезненный стон в какую-то мелодию. — Вы мне там что, дырку сверлите, что ли? — поинтересовалась она, с усилием дёрнув крылом. — Или слюни пускаете на «крылья этого века»? — Нет, — не особо вдумываясь в собственные слова, пробормотал Сэм. Он жестами попросил у Дина салфетку и, получив требуемое, аккуратно промокнул свежую кровь. — Не волнуйся, видимо, ты где-то их поранила. — Я тя умоляю, — закатила глаза крылатая. — Скажи честно — они отваливаются? Елена повернулась к братьям и подняла брови. Она, видимо, рассчитывала на шутку, но, увидев выражение лиц охотников, к своему ужасу осознала, что попала прямо в яблочко. Побледнев ещё сильнее, девушка опасно накренилась, и Сэм поспешил поймать её, крепко прижимая к себе. Сколько бы Сингер не жаловалась на своё «перьевое имущество», она уже давно привязалась к нему. — Ничего, мы всё исправим, — успокаивающе заверил младший Винчестер, гладя Елену по темноволосой макушке. — Мы вылечим твою болезнь, и крылья тоже поправятся. — Не говори чешуйни, — охотница быстро вернулась к своему обычному настрою, только глаза, полные ужаса, выдавали её с потрохами. — Никто из охотников не нашёл противоядия. Единственный выход — уничтожить амулет, а мы понятия не имеем, где он. А крылья… В них капля ангельской благодати, но она слишком мала, чтобы противостоять демонской хрени, расползающейся по моему организму. Скорее всего, «вирус» просто вытесняет благодать. Из-за этого крылья и… решили меня покинуть. Неча ангельскому свету тусоваться с моей новой тьмой. Сэм хотел возразить, но в горле будто кость застряла. И он, и Дин знали, что, вероятнее всего, Елена права, но озвучить это было выше всяческих сил. С другой стороны — когда это они сдавались? Никогда, вот и сейчас не станут. Для Бобби это будет самым большим ударом — дать ему дочь, а потом так жестоко её отобрать. Сейчас Винчестеры даже не задумывались, что это вопрос не только их подруги и, по большей части, уже члена семьи, но и проблема мирового масштаба. Демоны добились, чего хотели — «заморозили» Елену на стадии, когда она меньше всего ощущала себя своей в этом мире. Тогда, когда Дин так жёстко прогнал её из собственного дома. До того, как она узнала, что на самом деле от рождения является частью этого мира. И Сэм прав — этот «вирус» действует больше на ментальном уровне, выворачивая всё с ног на голову. Поэтому тот факт, что плотью и кровью Елена принадлежит сверхъестественному миру, не изменяет того, что она остаётся аномалией. — Дин, может, не надо? — Спокуха! — воинственно воскликнул Винчестер, ломясь в двери монастыря. — Всё будет очешуенно! Тем более у нас что, выбор есть? Не дожидаясь ответа, старший охотник с триумфом преодолел преграду в виде прохода в божью обитель и остановился сразу же, наткнувшись на испуганных монашек. Быстро сконструировав в голове речь, он на одном дыхании выпалил: — Здравствуйте, дамы! Надеюсь, вы не откажитесь принять у себя раненного Ангела, спасающегося от чрезвычайно опасных существ, возомнивших себя теми, кто способен убить посланника Божьего? — М-мы… — Вот и чудненько. Сэмми, заноси! В проёме дверей появился второй охотник, выглядящий чрезвычайно сконфуженно и к тому же несущий на руках крылатую девушку, у которой был очень болезненный вид. Едва Сэм ступил в монастырь, Дин с грохотом захлопнул двери и перевязал ручки неизвестно откуда взявшейся верёвкой. Не обращая внимания на самозабвенно перекрещивающихся монашек, младший Винчестер быстро пронёс девушку в дальний угол монастыря и аккуратно положил её на мягкий диван. — Ну что, кажется, мы немного… — начал Дин, но тут же огромное витражное окно с грохотом разбилось, осыпав присутствующих осколками…