Мне трудно медленно жить Зато легко умирать Я разучился ходить Но научился летать Рискни меня разбудить Я сон холодного дня В своих мирах я один
Тремя часами ранее… — Ну хватит уже! Елена ловко вывернулась из лапищ Сэма и грациозно спорхнула на пол, захватив с собой тумбочку со стоящей на ней лампой. Ругаясь, девушка встала, поставила тумбочку на место и принялась собирать осколки. — Елена, тебе нужно отдохнуть… — проблеял Сэмми, попытавшись снова поймать «буйную задницу», коей нарёк Лену Дин. Помимо «мелкой Сингер», «занозы в заднице», «Гилберт», «Чучела» и «психушка на выезде» у старшего Винчестера ещё было уйма заготовок на прозвища девчонке, но, как он сильно подозревал, и у неё имелось пара припасённых вариантов для него самого. А выяснять, что это за варианты такие Дину ничуть не хотелось. — Елена! У тебя кровь из крыльев идёт, тебе нужно поспать! — А ещё у меня тьма в заднице играет, но не всё ж коту масленица! — тряхнув волосами, воскликнула Сингер. — Хватит меня жалеть и пытаться упечь в кроватку, не маленькая! Дин закатил глаза и вновь уселся за ноутбук. Встревать, пока Сэм с Еленой готовы друг другу глаза повыцарапывать — себе дороже, старший Винчестер испытал это на собственной жопе, когда братец с девчонкой срались в прошлый раз. А было это, надо сказать, не так давно, шишка на макушке охотника до сих пор болит. Главным образом препирательства Винчестера-младшего и Сингер-младшей заключались в чрезмерном желании Сэма опекать всё, что рядом движется, и в еленином «я ненавижу, когда меня жалеют и командуют!». Надо сказать, сэмова опека превращалась с присутствием Елены в нечто, неподвластное никакой логике, поэтому Дин бы болел за Сингер, кабы её «не надо меня жалеть!» тоже не доходило до абсурда. Здесь они со старшим охотником были похожи, но Дину легче не заморачиваться — слишком часто он замечал в девушке свои замашки. Винчестер-старший решил, что брат совсем растерял навыки ухаживания за девушками, хотя, как он правильно догадывался, Елена в принципе не подходила ни под какую категорию «обычного ухаживания». Тогда Дин в первый раз порадовался, что ему больше не нужно заморачиваться насчёт выбора тактики для подкатывания к неприступным красоткам. У него ж, чёрт подери, есть Кас. Это тоже было странно; наблюдая, как Елена швыряет подушку точно в нос Сэма, Дин думал о том, что ему всё равно на чужое мнение. И что в первый раз за жизнь ему нужен один-единственный человек, а не калейдоскоп красивых пустышек. — Вы когда-нибудь прекратите? — несчастным тоном спросил Дин. — Нет! — одновременно рявкнула «парочка», стреляя в старшего грозными взглядами. Нахмурившись, Дин смотрел на Елену. Злость Сэма ему с детства знакома — всегда насупленные брови, смешно вздёрнутый нос, праведный гнев в щенячьем взгляде. Злость девушки он тоже успел изучить и то, что Винчестер увидел сейчас, не было похожим на её привычные заскоки. — Хватит, — твёрдо рявкнул старший охотник, и Сэм с Еленой разлетелись друг от друга, как опавшие листья. — Вы меня задрали уже. Сэм, если она чувствует себя нормально, то кончай уже строить из себя мамочку-наседку. Елена. А ты просто кончай, усекла? Девушка даже не обратила внимания на двусмысленность фразы, только зыркнула лишний раз на Сэмми и гордо затопала к ноутбуку. Дин молча посмотрел на брата, слегка поведя бровью. То, что он увидел в глазах Елены, было похоже на взмах крыльев тьмы. Проблеск, маленький, но вещественный. Сэм в ответ тяжело вздохнул — этот проблеск он заметил раньше брата. Поэтому и психует, стараясь заставить неуправляемую девчонку поберечь силы. Кто знает, как баранье упрямство Елены подействует на надвигающуюся Тьму — задержит её или же ускорит процесс. — Эй, чуфырлы, работать будем, нет? — вывел Винчестеров из транса голос Лены. — Может, Ангел? — предположил Дин. Взгляд Елены настолько сочился скептицизмом, что старший Винчестер подавился. — Ты думаешь, Ангелы будут вот просто задаром разбрасывать повсюду свои перья? С их перьями можно забацать нехилые заклинания, вряд ли они так растрачиваться станут. — Спрашивать, откуда ты знаешь, бесполезно, да? — Года через три… Это, скорее всего, точно будет. Короче, ваш дед прошвырнётся из прошлого сюда через заклинание, в которое входит перо Ангела. Не спрашивайте, больше ничего не помню. Стыдоба, знаю. — Наш дед?! — переполошился Сэм, сметая со стола бумаги. — Зачем? Кэмпбелл или Винчестер? Девушка смерила его укоризненным взглядом, и охотник послушно уселся на место. Дин устало потёр глаза, размышляя, в каком именно размере грядущий пиздец им придётся встретить. Наверняка в немаленьком, они ж, блин, Винчестеры. — Так, ладно… — стараясь сосредоточиться на деле, выдохнул Винчестер-старший. — У какой ещё твари, кроме тебя, Елен, перья из задницы вываливаются? — Молчал бы, — вздёрнула нос Сингер. — У тебя-то кроме выхлопов оттуда ничего не появляется, — не обращая внимания на фыркнувшего Дина, она закусила губу. — Гарпия! — Чего? Сказали же, не птичьи… — Блин, Винчестер, мы на биологии или на охоте? — девушка застучала пальцами по клавиатуре и повернула ноутбук к братьям. — Древнегреческая мифология. Сэм и Дин одновременно склонились над компьютером, изучая статью в Бестиарии. Вообще, это тычок пальцем в небо, но почему бы и нет? Елене давно была интересна тема гарпий, с того самого момента, как лучшая подруга конкретно повернулась на этих мифах. Она придумала целую историю, а Елене пришлось эту историю описывать и красками дополнять, Гиллерт-то у нас Великий Фикрайтер! Ну и как тут самой не двинуться на теме, когда крапаешь днями и ночами по ней летописи… — Не знаю, насколько гарпии эволюционировали с древних времён, но наверняка что-то осталось, по чему можно понять, кто они такие. Например, ужасный запах. Не помните, на месте преступления воняло знатно? Ты ещё заискромётил насчёт полных желудков здешних жителей, — сообщила Лена, довольно жмурясь. — Ну, и перья. — Э-э-э… — выдавил Сэм, неуверенно покосившись на девушку. — А с чего ты вообще о гарпиях вспомнила? Сингер почему-то залилась краской и растянула губы в улыбке, больше похожей на оскал голодного вампира. — Ну… — она заискивающе лязгнула челюстями, из-за чего Дин вздрогнул. — В самом последнем фанфике, который я читала в своём мире, как раз были гарпии… И перья… А вообще, я люблю читать про гарпий. Что? — старший охотник закатил глаза, а младший едва сдержал смешок. — Попробуйте не полюбить гарпий, когда подруга про них днями напролёт жужжит! — Ладно-ладно, — усмехнулся Дин, проводя рукой по лицу. — Но то, что ты задротка, не означает, что мы имеем дело с гарпиями. Гарпии! Блин, с каждым днём всё интереснее… — И мы были всего на одном месте преступления, так что, наверное, рано судить, — поддакнул Сэм. — Но если ты права, припишем +10 к твоему рейтингу. — Что? — возмутилась Елена, резко разворачиваясь на стуле и морщась. — Ты ж его давно забросил! И вообще, мой нынешний статус наследственного охотника не нуждается в рейтинге! — Ещё как нуждается, — возразил старший Винчестер, выуживая откуда-то листок. — Хук с права у тебя по-прежнему хромает, а сарказм в оружия не годится. — Если бы не мой сарказм, я б уже через пару дней после своего прибытия сюда подохла, — свысока заметила девушка. Так как предположительная гарпия охотилась исключительно на русских (из-за чего, никто понять так и не смог), а из всех троих Елена выглядела самой настоящей русской, в немалой степени из-за того, что её прямо-таки искрящиеся всеми цветами радуги оригинальные маты могли знать только русскоговорящие, то именно девушку Винчестеры выбрали в качестве приманки. Сэм предлагал себя, предварительно выучив несколько слов на русском без акцента с помощью Елены, но девушка красноречиво надавала охотнику крылом подзатыльников. Почему-то именно это действие никогда не вызывало у неё боли, хотя, возможно, она просто считала себя обязанной как можно чаще ставить Винчестеров на место, применяя крылоприкладство. Как бы то ни было, тварь всегда выбирала бары на окраинах городов, там, где по соседству не находилось ничего многолюдного. Ещё нетронутым предполагаемым местом преступления оказался бар у выезда из города, который, судя по тактике нападений, был последним. — Напомни, какого хрена мы вообще это делаем? — послышался недовольный голос Сэма из гарнитуры, прикреплённой к уху Елены. Девушка резко развернулась, поправляя плащ, скрывающий крылья. Это было спонтанным решением — кто знает, как тварь отреагирует на «себе подобную». Сингер задумчиво отпила из бутылки пива и бросила взгляд на небо. — План мы разработали: если это гарпия, то, судя по мифам, она очень быстрая. Едва я замечаю большие крылья — кричу тебе. Если не успеваю проткнуть её чем-нибудь, скидываю плащ и притворяюсь её родственницей. Главное — отрезать ей крылья, самая большая сила гарпий заключена именно в них. — А если это не гарпия… — То я опять же кричу вам. Ты же меня хорошо слышишь? Вот и чудненько. А теперь я буду громогласно рассказывать тебе что-нибудь на русском, а ты не просри момент, когда русская речь сменится паническими воплями. Усёк? Гарнитура в очередной раз озвучила тяжёлый вздох Сэма, и Лена ухмыльнулась. Что рассказать? Может, сказку? Девушка набрала в грудь воздуха и принялась громко вспоминать «Колобка». Дойдя до слов «и от бабушки ушёл», Елена услышала какое-то шуршание на том конце провода и затем девичье: — Можно, я к вам сяду? — Э-э-э, да, пожалуйста, — рассеянно отозвался Сэм и, судя по звукам, отодвинул в сторону свою кружку. — Меня зовут Шэрон. А тебя? — Э-э-э, Сэм. Очень приятно. Если бы Лена не знала, что Винчестер полностью сосредоточен на деле, то подумала бы, что он умственно отсталый. Но Шэрон, походу, нравились сэмовы заикания и ямочки на щеках, которые наверняка появились у него именно сейчас. Сингер не поняла почему, но в груди, побеждая страх, взорвалась злость. — Эй, Сэм, я тут, между прочим, жопой рискую! — Не ревнуй, — послышался третий голос — Дин занял точку за баром, у машины, до этого молча слушая, что происходит. — Никакая Шэрон не втиснется в огромное сэмово сердце, ибо там всё пространство уже заняла твоя задница. — Пасть прихлопни! — одновременно рявкнули Винчестер и Сингер-младшие. — Нет-нет, Шэрон, это я не тебе. Я разговариваю с братом, вот телефон, — тут же произнёс Сэм. — Неть-неть, Шэрон, — передразнила Елена, не обращая внимания на смешки Дина. — Шла бы она лучше. — …а то крылатая ревнует, — добавил старший охотник. — …от охотника по фамилии «Винчестер», — не согласилась Лена. — Дебилы дурные, — пробормотала она по-русски. На общей линии повисла тишина, в которой каждый успел осмыслить что-то своё. Девушка снова подняла глаза к небу. Что-то там двигалось. Приглядевшись, охотница сжала под плащом меч Люцифера. Вниз неслась крылатая фигура, а когда она попала в свет фонаря, Елена разглядела птичьи когти. Гарпия-таки. Ощущая забурливший адреналин, Сингер уже собралась достать меч, как заметила вторую фигуру. А затем третью… — Ребята, — адреналин сменился ледяным страхом, который за последние пару дней стал уже почти привычным. — Тут не одна гарпия… Их три. В гарнитуре взорвалось одновременное «блять!», и из бара послышался звон упавшей кружки. — Елена, беги оттуда! Девушка обернулась, чтобы припустить в сторону Импалы, но тут плечо пронзила острая боль: коготь одной из тварей сделал довольно глубокий порез, и Елена вскрикнула. Тут же послышался выстрел — в их сторону бежал Дин с пистолетом в руке, а через мгновение дверь бара открылась, и оттуда вывалился Сэм. За ним появилась девушка, Шэрон, скорее всего. Дёрнув плечами, она расправила крылья и присоединилась к своим сёстрам. — Да, Сэм, не везёт тебе с девушками, — задыхаясь, пошутила Лена. Сэм подбежал к ней, схватил на руки и бросился к машине. — Ну и что теперь делать?! — рявкнул Дин, вскакивая на водительское сидение и ударяя по газам, как только Сэм с Еленой на руках втиснулся рядом. — Они ведь теперь от нас не отстанут! Будто подтверждая слова охотника, раздался оглушительный скрежет, и крыша слегка прогнулась. — Ах ты сука! — заорал старший Винчестер, выруливая на дорогу. — Я тебе по одному перу выщипывать буду за это! Елена, убери свои чёртовы крылья, я не вижу нихрена! Девушка попыталась сложить хоть одно крыло, но едва подавила болезненный стон. Дин погнал по тёмной дороге, сквозь зубы ругаясь, когда о крышу машины ударялась очередная гарпия. Ни одного дома по дороге, как назло! Охотник вгляделся в клубящуюся тьму. Буквально через километр возвышался одинокий монастырь. Он вопросительно посмотрел на брата, и тот неопределённо качнул головой, зажимая кровоточащее плечо Елены. На открытом пространстве драться вообще не вариант, так что монастырь — единственное укрытие, чтоб хоть разделить силы. Четыре гарпии. И их трое, одна из которых больна демонической простудой, плюс с гигантской царапиной на плече. Очешуенно! — Дин, может, не надо? — неуверенно подал голос Сэм, когда Дин лихо затормозил около здания и выскочил на улицу. — Спокуха! — воинственно воскликнул Винчестер, ломясь в двери монастыря. — Всё будет очешуенно! Тем более у нас что, выбор есть? Не дожидаясь ответа, старший охотник с триумфом преодолел преграду в виде прохода в божью обитель и остановился сразу же, наткнувшись на испуганных монашек. Быстро сконструировав в голове речь, он на одном дыхании выпалил: — Здравствуйте, дамы! Надеюсь, вы не откажитесь принять у себя раненного Ангела, спасающегося от чрезвычайно опасных существ, возомнивших себя теми, кто способен убить посланника Божьего? — М-мы… — Вот и чудненько. Сэмми, заноси! В проёме дверей появился второй охотник, выглядящий чрезвычайно сконфуженно и к тому же несущий на руках крылатую девушку, у которой был очень болезненный вид. Едва Сэм ступил в монастырь, Дин с грохотом захлопнул двери и перевязал ручки неизвестно откуда взявшейся верёвкой. Не обращая внимания на самозабвенно перекрещивающихся монашек, младший Винчестер быстро пронёс девушку в дальний угол монастыря и аккуратно положил её на мягкий диван. — Ну что, кажется, мы немного… — начал Дин, но тут же огромное витражное окно с грохотом разбилось, осыпав присутствующих осколками. — Да блин, имейте совесть, здесь же боженька обитает! Гарпии этим словам явно не внемлили — злобно крича, они одна за другой влетели в разбитое окно. Одна двигалась как-то дёргано, видимо, Дин-таки смог попасть в неё. «От этого и будем танцевать», — подумал охотник и прыгнул влево, загораживая дуэтом завопивших монахинь. Маневр сработал: двое из четырёх, включая раненую, полетели на него. Две другие обратились к Елене и Сэму. Лица их исказились — если раньше они выглядели обычными девушками с крыльями, то сейчас голова приобрела странную форму, а лица напоминали оскаленную маску животных. Ко всему этому и на руках, и на ногах виднелись невероятно длинные когти. — Не вставай, мы разберёмся, — быстро пробормотал Сэм, обращаясь к Лене. Он вытащил мачете, которым было легче отрубить крылья, и бросился на помощь брату. Всё тело Елены отдавалось тупой болью от раненого плеча и крыльев. Побледнев, она приподнялась на локте и проследила взглядом за тем, как Сэм пытается достать оружием одну из гарпий. Глупо. Ой, глупо. Ничего путного по убийству гарпий они так и не нашли, лишь то, что в крыльях их основная сила, но и это было только предположением. А какое у нас универсальное оружие? Девушка опустила взгляд на меч, прикреплённый к её поясу. Архангелы по-всякому старше гарпий. Может, Еву или левиафана клинок и не убьёт, хотя здесь нет никаких доказательств, но крылатых тварей точно достанет. А она может достать их в воздухе. Елена встала, расправила крылья и, не обращая внимания на резкую боль, взлетела. Сначала её увидели монахини — сразу перестали орать и, кажется, окаменели в религиозном шоке. Из-за наступившей тишины обернулись Винчестеры и их противники. Гарпии застыли, не веря своим глазам, и этого Лене хватило — она ринулась вперёд, грязно ругаясь сквозь зубы, и одним пинком отправила сразу двух гарпий к полу, в руки Дина и Сэма. — Отмирайте и кромсайте! — воскликнула Сингер, кружа вокруг девушек, оставшихся в воздухе. — Шэрон, ты хотела искусить Сэма или покушать им? — И то, и то, — оскалилась девушка. — Кто ты такая? Почему у тебя крылья? — Куда более интересный вопрос — что это такое, — подняв меч Люцифера, сообщила охотница, занесла руку и со всей силы метнула оружие в грудь Шэрон. Когда-то же ей должно повезти — Шэрон вскрикнула, её глаза вспыхнули фиолетовым, лицо посерело и будто обуглилось, крылья превратились в пепел, и безжизненное тело гулко упало на пол монастыря. Вторая гарпия издала оглушительный крик, от которого все внизу заткнули уши и сморщились. Кроме Елены. Гарпия бросилась на неё и обхватила пальцами шею охотницы. — Ты убила мою сестру, — зашипела тварь, сдавливая горло Лены сильнее. — Убила, — бесстрастно отозвалась она. В глазах Сингер что-то вспыхнуло, из-за чего гарпия ослабила хватку, непонимающе нахмурившись. — А знаешь, что ещё у меня есть? Посмотри на это. Может, ты оценишь. Елена резко схватила гарпию за руку, оторвала от собственного горла и с силой прижала её пальцы к ожогу в виде ладони, оставленного Люцифером. Глаза древнегреческого существа расширились, и она попыталась вырваться, но девушка держала неожиданно крепко. — Чувствуешь, тварь? — Отпусти меня! Отпусти меня! Слышишь?! Отпусти меня, и мы уйдём! — Вот уж не думаю. Сингер почувствовала, как ладонь снова обжёг холод меча, и с силой вогнала его в грудь противнице. Гарпия обмякла, а боль стала настолько невыносимой, что Лена провалилась в тьму.***
Я проснулась от ощущения чего-то холодного и мокрого на лбу. В мозг почему-то ткнулась картинка, как меня облизывает адская гончая, поэтому я зажмурилась и тихо запищала. — Тебе больно? А, это всего лишь Бобби. Я медленно открыла глаза и воззрилась на охотника, аккуратно протирающего моё лицо холодной тряпочкой. Теперь хотелось пищать от мимимишности ситуации. Сосредоточенное выражение лица, будто он обезвреживает бомбу, искренняя тревога во взгляде, облегчение от того, что я очнулась. — Где я? — Дома. Дома. И почему мне так хорошо от этой короткой фразы? Я бросила взгляд в сторону. Комната Сэма. В груди снова потеплело, и я внезапно осознала — болезненный страх и паранойя исчезли. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Сингер, насильно засовывая мне в рот градусник. — Нармальна, — промычала я сквозь градусник, который Бобби, как бы я ни отпихивалась, крепко удерживал под языком. — Слуфай, Бобби, очтань. — Тридцать семь и пять, — возвестил старый охотник, вылавливая прибор до того, как я его зажевала. — Не много, но не думаю, что это хорошо. — Да брось, я бодра и весела! — я попыталась сесть, но тут же охнула от резкой боли в плече и спине. — Лежи, — приказал Сингер. — Когда ты убила гарпию, ты упала в обморок и хорошенько приложилась о каменный пол. Хорошо, что переломов нет, твои крылья послужили в некотором роде парашютом, а гарпия — подушкой безопасности. Что у тебя со страхом? — Пропал, — буркнула я, ощупывая больное плечо. — Говорю ж — бодра и весела, дайте мне барабан, и я пойду танцевать мумба-юмбские танцы. Бобби побелел, а я задумалась — почему страх исчез? В груди вместо дикого ужаса, который положен на первой стадии, холодное спокойствие. По идее, сейчас я должна бегать по стенам от животного страха, а мне норм. То есть, первые признаки — страх и сильный страх, — были, а вот дикого ужаса что-то не наблюдалось. Может, это к лучшему? — Тебе нужно поспать, — через силу выдавил Сингер, слегка толкая меня в здоровое плечо, после чего я тут же почувствовала сонливость. — С того момента, как эти балбесы привезли тебя сюда, прошло всего два часа. Поспи. — Ага, — пробормотала я, окунаясь с головой в туманную дымку. — Спасибо. Спокойной ночи, пап. Сквозь сон я почувствовала, как Бобби опустил голову, и мне на руку упали две тёплых слезы. Следующее пробуждение больше походило на купание в проруби — мне показалось, что на меня вылили ушат ледяной воды. Взвизгнув, я вскочила с кровати и кубарем покатилась по полу, перебирая все маты, которые только знала. Вот блять! Гипотетические лужи, покрытые коркой льда, были повсюду, и я засуетилась по комнате, при этом не производя ни единого звука, кроме нецензурной лексики сквозь зубы. Ну почему это — моя жизнь? Только минут через десять я осознала, что ледяные лужи, ровно как и ушат воды — всего лишь плод моего ненормального мозга, который в последние дни побил всяческие рекорды. Остановившись, я принялась рассчитывать свою тупость по теореме Пифагора, придя к выводу, что здесь нужен не Пифагор, а геометрическая прогрессия. Демоническая геометрическая прогрессия. Я вроде как в демона обращаюсь, а не в свинораба из «Доктора Кто»! У некоторых, как говорится, руки из жопы, а у меня голова из жопы. Ну, или мозговые клетки тупо поперепутали северную часть с южной. Закончив самобичевание, которое обычно не входило в мой ежедневный список, я принялась исследовать шкафы на предмет мужских трусов. Зачем? Понятия не имею, у меня в голове помимо абстрактного сумбура была такая каша, что я видела на обратных сторонах своих век отражения сей катавасии. А трусы я таки-нашла. Сэмовы. Впрочем, было бы интересно найти в сэмовой комнате трусы Дина, но размерчик я успела заценить. Кстати, о Сэме… За стеной, в комнате старшего Винчестера, слышались голоса. Разговаривали двое охотников, хотя я точно знала — Кас теперь ночует исключительно в комнате Дина, так что Серафим наверняка с ними. Я бы не обратила на это внимания, ну разговаривают и разговаривают, но услышала своё имя. Аки заправский подслушивальщик, я вылила из стакана воду и приставила его к стене, вслушиваясь. — Ну и что будем делать? — устало спросил Сэм, по звукам усаживаясь в кресло. — Так долго продолжаться не может, нужно что-то предпринять, и срочно. Голос был какой-то… картонный, что ли. Я нахмурилась, пытаясь понять, почему он кажется мне таким ненастоящим. Голос Дина, заговорившего следом, почти ничем не отличался от голоса брата. — Вроде, мы уже давно всё решили, — тут перед моими глазами возникла до ужаса чёткая сцена: Дин многозначительно вытащил из тумбочки мачете и продемонстрировал его Сэму и Касу. Эта картина была настолько яркой, будто передо мной не было никакой стены. — Надо её убить. — Дин, — возразил Кастиэль под скрип кровати. — Может, не надо?.. — Надо, — перебил охотник. — Ты предлагаешь что-то ещё? Она неотвратимо становится демоном, сильным демоном, Кас! Она только на первой стадии, а уже джедайнула ангельский клинок себе в руку, когда сражалась с гарпиями! Мы обсуждали это тысячу раз, и никто не был против, так давайте уже покончим с этим. — А что говорит Бобби? — поинтересовался Сэм. — Он ничего не знает, — проворчал Дин. — И пусть не знает. Закончим с ней и скажем, что демоны передумали делать из девчонки себе подобную. Убили, пока она спала. За стеной повисло молчание. А я не чувствовала ничего, кроме желания жить. Ни испуга, ни возмущения, ничего — всё перевесило понимание того, что или я их, или они меня. Сознание будто засосало в тугую трубу, оставив только животные инстинкты, и я не могла думать. Вопросы, почему Винчестеры вдруг пришли к этому решению, не котировались — я оглянулась и заметила блеск меча Люцифера на тумбочке у кровати. Глаза заволокло туманом злости, я схватила клинок и осторожно пошла к двери.