Хетаснежка

- Ты издеваешься? - слишком спокойно спросил Англия после того, как Франция закончил говорить. – Ты хочешь, чтобы я потратил свое, - это слово он выделил, - время, чтобы помочь тебе и твоим дружкам? - Артур, я прошу тебя, - умоляюще протянул француз, - как мне тебя уговорить? Зеленоглазый не успел ответить: зазвонил его мобильный телефон. Достав сотовый из кармана черного пиджака, Керкленд нажал «ответить». - Англия-сан, доброго вечера, простите, что беспокою. - А-а, Япония, здравствуй, - улыбнулся Артур, не заметив, как хитро блеснули глаза Франциска. – С тобой все в порядке? - Да-да, Англия-сан, Вы не будете против, если… - внимательно слушавший темноволосого, Артур едва удержался от стона, когда горячий язык Франции прошелся по бледной коже шеи, руки наглеца сквозь рубашку коснулись груди. - Англия-сан, все в порядке? – заставил очнуться блондина Япония. - Да-да, - еле выдавил из себя Артур, пытаясь оттолкнуть от себя упрямого Франциска, - прости, я прослушал. - Вы не будете против, - Керкленд вздрогнул: француз расстегнул быстрыми и ловкими движениями пуговицы белой рубашки и коснулся напряженных сосков, другой рукой несильно сжал сквозь ткань темных брюк твердеющий член, - если я сегодня верну Вам карты? - Карты? – бессмысленно переспросил Артур. Он уже прекратил сопротивляться Франциску, который нагло этим пользовался: теребил пальцами набухшие соски, несильно сжимал их, а затем расстегнул брюки и… «Отстань!» - прошептал блондин так, чтобы говорящий по телефону Япония не услышал. Бонфуа лишь покачал головой и, ухмыльнувшись, сжал горячий член Артура, проведя большим пальцем по головке. Керкленд едва сдержал страстный вздох. - Да-да, игральные карты, позволяющие выигрывать, помните, Вы показывали мне, как зачаровывали их? Так, вот, простите за задержку, я должен был вернуть Вам их вчера, но, - японец замялся, - так вышло, что… - Я-япония, - хрипло произнес Артур, - не надо сегодня, можешь их вообще себе оставить! – поспешно добавил англичанин, когда Франциск укусил его за ухо. – Мне они не нужны. И, прости, я немного заня-ят, - слова давались с трудом. - Прошу прощения за беспокойство! До свидания, - японец повесил трубку. - Ты! – Артур почему-то не мог сопротивляться приятным и даже в некоторой степени желанным прикосновениям. – Прекрати, Франциск! - Mon cher, ты так произносишь мое имя… - прошептал Бонфуа, обхватив твердый орган сильнее, заставив тем самым стонать Керкленда. «Проклятье! Почему я не могу сопротивляться? Хотя…» - Что ты мне подсыпал в чай? – ледяным голосом процедил Артур, взглянув со злобой на француза. - Арти, у тебя температура? – обеспокоенно спросил тот. – Или ты не можешь признать, что мои прикосновения могут быть просто тебе приятны? – расплылся красавец в улыбке. – Позволь я тебе помогу. Очутившись на диване, Бонфуа быстро снял с себя брюки и, удерживая руки бывшего врага, начал покрывать поцелуями шею Англии, прикусывая изредка кожу. Просунув руку между телами, француз обхватил член Керкленда, скользя по нему ладонью. Поцелуями он спустился к груди зеленоглазого и коснулся напряженного соска, заставив всхлипнуть от возбуждения англичанина. Коснувшись губами виска, Франциск взглянул на Англию с любовью: зеленоглазый и не подозревал, как сильно француз любил его. Это была любовь, не страсть и не похоть, а любовь. - Арти, - Франциск укусил за ухо бывшего врага и провел большим пальцем по головке члена, отчего Англия выгнулся и простонал. - От-тстань, не смотри, - от стыда и презрения к самому себе Керкленд попытался закрыть глаза рукой, но этого не дал сделать ему француз: - Я хочу увидеть твое лицо, когда ты кончишь, - с этими словами он ускорил движения рукой. - М-м, ааа-ах, - вскрикнул зеленоглазый, кончая. Бонфуа облизал перепачканную спермой ладонь, поймав удивленный взгляд Артура. Затем с почти не сопротивляющегося юноши он снял рубашку и пиджак, а затем поднял его на руки. - Куда ты меня тащишь? – устало спросил тот. - В спальню, - спокойно ответил француз, - не волнуйся, спать мы будем на одной кровати, - Англия хмыкнул, - но приставать к тебе я не буду. Постараюсь, по крайней мере, - француз поднялся на второй этаж и открыл дверь ногой в просторную комнату, затем положил Англию на роскошную мягкую кровать. – Можешь пройти в ванную и вымыться, но сначала я, - проговаривая это Бонфуа снимал с себя одежду, - но, если надумаешь, присоединяйся.