Песнь Солнца и Луны: Чёрный Кристалл

      В Сорслэнде наступила зима, словно Великие Северные земли возжелали поглотить ещё больше территорий, укрыв снегом всю родину единорогов, земнопони и пегасов. Озёра и реки сковались крепким льдом, уснув долгим сном в ожидании забвения, или спасения от вечных оков. Под белым одеялом скрылись земли Айронклада, укутались им зеленеющие поля и луга Ормиса, ещё таинственнее стал Вечнодикий лес. Даже обитель драконов с трудом устояла перед могуществом истинного лика природы, но её огненные жилы продолжают сопротивляться жгучему холоду, не позволяя ему накрыть весь Драконий Камень.       Все города и замки Королевства начали поспешно утепляться, а их жители занялись сбором любых полезных ресурсов, а также заполнением хранилищ пищей и водой, которых становилось всё меньше и меньше из-за погибших урожаев. Но пони и другие жители Диких Земель не ждали зимы посреди осени, и поздно дошла весть от того, кто помнил о её последствиях и ждал со дня на день. Ведь прошло десять лет, а все забыли о тех ужасах, пришедших во мраке холодных ночей. Маги, навлекшие это проклятие, оставили все попытки и усердия, дабы избавится от этой напасти раз и навсегда, ведь она не пришла на следующий год, и в следующий год тоже.       А на горизонте объявилась новая угроза, ещё более страшная, чем лютая зима. Драконы не прилетали в Элларис с тех самых пор, как было сожжено Лесное Королевство. Из-за такого инцидента все инженеры и строители теперь были вынуждены работать за троих, в спешке укрепляя, да расширяя стены и башни там, где они были.       Король Гиацинт из дома Блэквулов всем сердцем желал бы встретиться с Матерью драконов ради предотвращения этой назревающей беды, но маги из Мирреана и магистр Гален так и не смогли узнать о её местонахождении. И будто этого мало, душа единорога королевской крови рвётся на части в неведении и горе: сражён его любимый брат — убит он собственным мечом, что правдою служил ему он на войне. А Кристальная Империя, которую беречь и защищать поклялся Сомбра, исчезла в северных ветрах неведомою силой.       Укрылся Сорслэнд белой пеленой, и нет такого пони, или мула, всевидящего ворона, иль барана, кто радовался бы столь ранним холодам, и пышным снегопадам, одевшим в бархатистые наряды ветви старых и младых деревьев. Но посреди всей этой безнадеги есть толика отрады и тепла — ведь радуется сердце жеребёнка, при виде этой снежной красоты.       Туманным для нас будущее стало, забыли мы о прошлом и с тяжестью мы жили в настоящем. И многие поникли духом, ожидая скорого конца. Но выход был всегда, на протяжении сотен и даже тысяч лет, пока не угасло Солнце, а Луна укладывала всех ко сну. Ведь люди, несмотря на поражение, отдали жизнь за нас и сотворили новый мир из пепла. И не такой судьбы желали нам они. Замёрзнуть посреди снегов? Какой же вздор! Но как я говорил, туманным стало будущее в то страшное и тёмное время.

Служитель

      Незнакомец в тёмных одеяниях целыми неделями скитался по Сорслэнду, заходя в каждый город, в каждую из деревень ради поисков Старсвирла, других кристальных пони, или всего лишь слушая обеспокоенных жителей, скрывая лик в тени. Новость об исчезновении Кристальной Империи облетела всё Королевство, а вместе с холодами и драконами она стала последней каплей в чаше спокойствия всех цивилизованных народов.       Чёрная фигура провела свою последнюю ночь в Мирреане, в пустой надежде найти новые ответы на старые вопросы. Даже такого как он утомили бессонные дни и ночи в постоянной дороге без остановок. Спрятавшись в тени, за стеной одной из местных школ для магов, незнакомец утомлённо расселся на леденящем сугробе, под которым находилась одна из множества рунических дорог. Странствующий путник с наслаждением затянулся из своей трубки и бездумно уставился на тёмно-серые густые облака, через которые даже свет луны не мог пробиться, дабы сделать чуточку светлее этот мир.       Снег буквально пару часов назад перестал валить целыми густыми охапками, и теперь он плавно опадал на заваленные крыши, мостовые и дороги, искрясь в лучах фонарных столбов с лайтстоунами. Выпустив целый столп дыма, незнакомец вытащил из кармана одеяния кристальный компас, стрелка которого всегда указывала на расположение Империи. Естественно, первым делом народ узнал о смерти родного брата Гиацинта, вследствие чего многие узнали и про исчезновение родины кристальных пони. Фаро, полетев с первым разведотрядом Вороньего Гнезда, вновь оказал бесценную услугу Ордену и рассказал обо всём, что он смог увидеть на севере. Адриан Арклайд — сын Главного Советника — отправился вместе с Оком Айронклада и подтвердил исчезновение Империи, а также слова гвардейцев из Небулоса, которые во главе с Командующим доставили тело Сомбры Блэквула в столицу единорогов. По наставлению Владыки, незнакомец провёл собственное расследование и выяснил, что в городах Сорслэнда не было ни одного кристального пони. Тем не менее, находки Ормиса говорят о том, что из Империи спаслись, как минимум, два жителя.       Но вскоре это умиротворённое состояние раздумий кое-кто нарушил, выйдя из здания школы. Услышав хруст снега, тёмная фигура затушила трубку и перестала использовать телекинез. Выглянув за угол, незнакомец увидел двух единорогов в мантиях оранжевого цвета, украшенных золотистыми вышивками искр. Поверх этой формы старших классов были надеты рубахи, утеплённые овечьей шерстью. — Как же мне надоел этот мороз! — простучал зубами один из них. – Даже попрактиковаться мы теперь не можем. А экзамены тогда, как сдавать?! «Когда они находятся рядом с близким другом, то чувство собственной безопасности у них становится наивысшим, — тень высыпала из трубки выгоревшую траву и закопала её под снег. – Рядом с другом мы говорим гораздо больше, чем требуется и это бывает крайне полезным». — Не хочу ничего слышать про это! – озлобленным и дрожащим голосом процедил второй. – Каждый день одно и то же: зима, снег, мороз! И хоть бы кто сказал, что нам теперь делать? — Вот именно! А я всем говорю, нам надо найти кристальных пони и заставить их всё исправить! – первый единорог пару раз ткнул своего друга в грудь. – Они ведь исчезли как раз тогда, когда начался этот проклятый снег! — Так зачем ты говоришь это мне, или устраиваешь перепалки с нашим учителем? – хмыкнул второй, легонько подтолкнув друга. – Давай, собирайся прямиком в Элларис. Я уверен, что Гиацинт внимательно тебя выслушает и даже сделает своим личным придворным магом в таком случае!       Тот лишь нахмурил лицо и отошёл от товарища подальше. — Ненавижу твой саркастический бред! Ты до сих пор мне не веришь? Даже после того, как они зарезали Сомбру? Кто мог это ещё сделать? — Я же пошутил. Конечно же, я тебе верю. Теперь нам надо сказать об этом одноклассникам, а затем мы отправимся на север и отомстим невидимому врагу! — Опять? Всё, я с тобой больше не разговариваю, — первый единорог недовольно отмахнулся от дружеского объятия и направился прочь. – Ты этим мне совсем не помогаешь! — А, совсем забыл про это… — друг перестал улыбаться и решил догнать обиженного товарища. – Смотри, я, наконец-то, его закончил! – с этими словами, у жеребца засветился рог оранжевым сиянием. – Я сделаю себе нюх, как у собаки! Представляешь? «Ученики самых лучших школ Сорслэнда тратят свой потенциал на это?» — Что? Как это? — Я мигом найду твой кулон, а потом мы сходим к Брайту. Кое о чём поговорить… — после этих слов, тот хорошенько принюхался, направляя свой освещённый магией нос по сторонам. – Фу, чувствую какую-то ужасную гниль, — нахмурился единорог, повернувшись как раз в сторону незнакомца. «Хм, отличное заклинание, стоит признать, — тёмная фигура поднялась и стала медленно отходить подальше от любопытных учеников. – Но мне пора уходить, ребята».       Путник в чёрных одеяниях направил свою магию на одно из копыт, а затем со всей силы ударил им по заснеженной дороге, после чего от него разошлось целое множество жёлтых волн. Недоумевающие единороги так и не смогли сдвинуться с места, будто став единым целым с дорогой. Заклинание даже растопило снег под их ногами. Тёмная фигура уже проскользнула к одним из врат Мирреана, прежде чем закончилось действие странного заклинания. «С каждым поколением они становятся всё сильнее, — раздумывал незнакомец, двинувшись на север, в сторону Мёртвого Города. – Одарённые единороги рождаются всё чаще, и теперь они стали не таким уж редким явлением, каким они были раньше. И учителя прекрасно знают об этом и не дают вольности своим могущественным ученикам, беря их возможности под строгий контроль, — оглянувшись назад, путник напоследок засмотрелся на Обитель Светил – самую грандиозную и величественную постройку всего Сорслэнда, которая отчётливо проглядывалась на фоне спящего ночного города. – Сколь же сильно могло быть Королевство единорогов, если бы они не губили собственный потенциал? И сколь божественными могли быть наши создатели, если бы они не душили таланты собственной расы ещё в самые ранние годы? Но это уже не наша забота. Они трусливо убежали, разрушив свой дом. А мы сделали всё, что нужно».       Чёрный странник достиг заброшенного оплота былого величия через несколько дней, незримой тенью обходя стороной все небольшие деревни и ресурсодобывающие поселения единорогов, которые встречались на пути. Обычно, ложной зимой, которую устраивали пегасы из Небулоса, все разумные жители Сорслэнда вели себя тихо, с нетерпением дожидаясь окончания старого года. Но теперь всё стало иначе, и в отличие от поведения во время предыдущей зимы, единороги ныне торопились и бегали, перевозя по заснеженным дорогам пищу, дрова, сломанные инструменты, тёплую одежду и многое другое. Основной придаток еды и питья доставлялся из Айронклада и окрестных деревень земных пони, откуда его развозили по всему Королевству единорогов. Странник отлично понимал, насколько тяжело приходилось в нынешнее время земледельцам, обделёнными крыльями и магией, и которым надо было работать за троих и кормить тех же троих.       Оказавшись в окружении бетонных джунглей ушедших создателей, незнакомец вздохнул с тяжестью, несмотря на то, что он пришёл к своему самому любимому месту в Сорслэнде. Отсутствие любых признаков жизни не приносило тёмной фигуре никакой радости, ведь ему надо было возвращаться туда, куда без особой причины никогда не позовут.       Древние руины небоскрёбов в лунном свете и под тяжестью снежных шапок создавали невероятное по красоте зрелище – место, где время замерло на целые века. Странник медленным шагом продвигался по широкой дороге, которую с двух сторон теснили осыпающиеся здания. Он шёл аккуратно, наслаждаясь каждой секундой, которая была ему подарена в этом месте. Каждый раз по возвращению домой, незнакомец находил в Манхэттене что-то новое, но подобную зимнюю красоту в последний раз он застал целых десять лет назад.       Здание, в котором такие же существа, как странник, прятались от всего окружающего мира, находилось в, так называемом, метрополитене. Подобные сооружения использовались в древние века людьми для быстрого передвижения в недрах переполненных и застроенных городов. Целые лабиринты, где без чёткого маршрута заблуждаются даже те, кого недавно приняли в Орден. И это несмотря на то, что многие тоннели оказались засыпанными или заброшенными от времени, существовало целое множество проходов, которые с успехом выдержали целые века и продолжают держаться до сих пор. Создатели разъезжали по метро на длинных и очень быстрых машинах, используя в качестве дорог парные стальные рельсы. Но таких тоннелей осталось крайне мало, так как большинство из них были разрушены, или попросту устарели. В уцелевших проходах люди применили новые разработки, где использовался только один “рельс” по центру, и совершенно другие машины для передвижения. Так или иначе, все достижения величайшей расы Земли канули в лету, пылясь и разваливаясь под весом былой гордости год за годом.       Дом Ордена располагался на одном из конечных пунктов – в схождении путей, где раньше хранились и ремонтировались машины людей, а такие места строились наиболее просторными. Чтобы добраться до одного из пунктов, надо было в прежние времена сесть на станции определённой линии, а затем доехать до конца пути, который чаще всего находился за городом. Теперь же странник лишь заходил внутрь одного здания, который стал напоминать гигантскую клетку, осыпающуюся из-за коррозии. Тёмная фигура знала, что в старом тысячелетии подобные строения от основания и до крыши покрывали стеклом.       Незнакомец обошёл гудящую под сильным ветром конструкцию железа и стали, отыскивая наиболее удобный проход. Иногда с самой верхушки падала целая туча снега, или же со звоном разбивались гигантские сосульки, осколки которых скатывались в тёмный проход естественного образования. А спустя целый час ходьбы в запутанных пещерах, странник добрался к «Веренице Путей» – схождению множества дорог метрополитена, в котором десятки машин нашли для себя вечный покой. «Дом, опять я возвращаюсь сюда не по своей воле, — помрачнел незнакомец»       Огромное здание, тянущее свои острия к сводам подземелья. Строению было так много лет, что ему успели несколько раз поменять истинную сущность. Раньше оно служило для хранения и ремонта тоннельных машин. А во время борьбы за принципы человеческих лидеров в нём хранилось оружие, позднее оно стало кровом уцелевшим и обездоленным. Затем его перестроили в храм спасения и мольбы, придав ему форму древнейших исторических памятников – пирамид. Множество лиц, но лишь одно стало истинным. «И вот, в конце пути досталось нам в сохранности и целости, — прошептал странник, боясь, что эхо разгневает окружающую пустоту. – Дом Ордена, моя обитель, да упокой всех нас. Прими своё дитя, смиренно ждущего прощенья от Владыки, — опустилась на землю фигура перед огромными и тёмными вратами».       Но, естественно, времена пустых надежд и бессмысленных слов канули в лету — рассыпались в прах церкви, мечети и прочие храмы, где верили в могущество слова и силу чудес. Теперь же одних слов было недостаточно, хотя они оставались столь же красивыми. Странник направил свою магию в круглое углубление, после чего щель между створками засветилась бледно-желтой аурой, и врата с тяжёлым скрежетом раскрылись. «У нас не было нужды в маленьких и многочисленных комнатах, — глубоко вдохнул холодного воздуха странник. – Один гигантский зал – одно помещение».       Ордену даже не пришлось трудиться, чтобы выгрести и очистить здание от человеческого прошлого: они сами позаботились об этом, когда приходили новые люди на замену старым. Последние идолопоклонники оставили после себя километры чёрных и тёмно-бордовых тканей, штор, простыней и всего такого прочего. Служители Ордена воспользовались полезными материалами и обложили им всё, начиная от пола и подвального этажа с генераторами, заканчивая высоченными потолками и необъятными колоннами. Очевидно, у людей в ту эпоху было достаточно ресурсов для строительства подобных сооружений, хоть оно и напоминало объединение разномастных деталей, окрашенных в единый цвет. «Следуя зову Владыки, мне нужно было добраться до центра зала, где все члены Ордена собирались вместе и делились обо всём происходящем в мире».       Высота от пола и до верхушки главной пирамиды, сделанной из элементов дорог для тоннельных машин и огромных стальных пластин, равнялась примерно ста метрам. Изнутри казалось, что вся эта гигантомания сделана только для красоты, но на самом деле в былые времена пирамида делилась по этажам, которые уже подавно обвалились, оставив после себя лишь удерживающие стальные балки. В центре же находился грандиозный механизм, представлявший собой подъёмную площадку, на которой возносился до самой вершины главенствующий религиозный лидер, дабы передать молитвы своему божеству. До сих пор захваты и крепежи для четырёх лепестков сохранились в первозданном и рабочем виде, и они могли раскрыть пирамиду даже теперь. Возможно, фанатичные последователи некой подземной религии хотели достроить свой храм до самой поверхности Манхэттена, но им не хватило времени.       Любой член Ордена, вошедший через врата, непременно окажется у Храма Покоя. И дело не в том, что его нельзя обойти, а в том, что тамошняя хранительница – единственное прекрасное существо, родившееся в стенах Ордена.       Обитель хранительницы Лэелии представляла собой двадцатиметровый кусок породы в серебристо-белых цветах. Неизвестно чем он был ранее, или откуда взялся в метрополитене Нью-Йорка, но он упал с поверхности Манхэттена, пробив здоровую дыру в земле и одном лепестке пирамиды. Изначально, Владыка Ордена хотел избавиться от этой породы вместе с остальными кусками разрушенных верхних этажей, но с появлением Лэелии, не боящейся света, это место облагородили и сделали её домом. Страшно представить, с какой скоростью летел серебристо-белый кусок, чтобы пробить город, тоннели и другие структуры насквозь. Среди некоторых служителей даже ходят слухи, что длина породы на самом деле больше километра, а то и больше, но она почти вся находится под Храмом Ордена.       Для Лэелии сделали всё, что она просила: Орден построил вокруг куска породы фонтан для очищения, площадку для медитации, вырезали ступени к верхушке, где Лэелии могла видеть луну, проходящую мимо дыры пирамиды. Даже покои и те были выдолблены в породе. «Сколь ненавистен мне свет на поверхности, столь прекрасно сияние Храма Покоя и её хранительницы, — незнакомец встал, словно вкопанный, уставившись на Лэелию и слушая журчание чистейшей воды в фонтане. – Как печально, что вы так прекрасны».       Лэелию можно было принять за пони одной из рас Сорслэнда, но она была несколько выше и стройнее, а также намного величественнее. Цвет её шерсти был снежно-белым, а зрачки глаз имели чистейше белый оттенок с чёрными границами. Ноги от копыт до предплечий и колен заросли густой серебристой шерстью. Также, это создание отличалось от пони тем, что у неё никогда не было и не будет гривы. Лэелия с рождения приобрела и некоторые черты у представителей диких кошек, что живут на западе: к примеру, высокие и острые уши, а также гибкий и длинный хвост, покрытый исключительно шерстью. Клыки и более острые зубы были такими же, как у всех представителей Ордена, но при этом, её выделяли наличие бровей и более вытянутая морда, из чего последнее её ровняло с лошадьми далёкого востока. Особенно почитательница луны обожала любые сведения, записи и находки былой цивилизации. Однажды ей удалось найти в одной из туннельных машин несколько металлических предметов, которые раньше служили украшениями. С тех пор кобыла носила в ушах и на шее серьги, да ожерелья людей, среди которых её любимыми были полумесяц со звездой и крест. И с каждым разом число таких украшений росло и порой ей приходилось выбирать.       Хранительница с самого рождения обладала предельным вниманием к чувствам и эмоциям всех членов Ордена, словно, забирая в себя всё самое плохое. В более зрелом возрасте она стала заботиться и о созданиях на поверхности. И порой это подвергало членов Ордена ещё большей опасности, ведь её могли раскрыть. Из-за этого Лэелию пришлось держать под строгим контролем взаперти, где она стала развивать свои необычные способности. Несмотря на то, как с ней поступил Владыка, она всё равно оставалась преданной Ордену и его делу, оставаясь в душе жизнелюбивой, как в детстве, и столь же милосердной, даже к самым провинившимся членам. «Как же могло родиться нечто уникальное и прекрасное среди нас? – удивлялся незнакомец, глядя на то, как Лэелия с сияющими глазами парила невысоко над площадкой, а шёлковые серебристые одеяния порхали в такт её дыхания».       Странник преклонился, войдя в ледяную воду фонтана, и в такие моменты он часто думал о том, кто важнее для него в Ордене: Владыка, или хранительница? По крайней мере, для самого тёмного служителя кланяться белоснежному созданию было намного приятнее, чем вечно недовольному Владыке. — Судья Исэйас, третий от этого имени, несущий спасение! — раздался громкий и властный, но в то же время нежнейший и чистейший голос, подобный богине. – Светлейшая в Ночи благословляет тебя, — Лэелия воздела голову и посмотрела на луну, которая скоро должна была скрыться из зоны видимости. – И хранительница рада твоему приходу, — после этих слов глаза существа померкли, и она уже взглянула на странника. — Моё безразмерное почтение, хранительница покоя, — Исэйас опустил голову ещё ниже, чувствуя, как вода начала попадать ему в нос. – Дошли до вас ли новые вести из мира? Чего нам ждать, чего нам опасаться? На что надеяться, и что сберечь нам пожелаете? — Происходящее всего мира ничто, по сравнению с холодами нашей родины, — Лэелия с грустью закрыла глаза, а затем распрямила ноги и опустилась на площадку для медитации. – Она пришла вновь и Орден должен в этот раз вмешаться. — Да, я застал первый снег и ранние холода, — приподнялся Исэйас. – Но мы должны дать им шанс, ведь от этого будут зависеть их жизни. — Виновных этой катастрофы слишком мало, чтобы ради них страдали остальные, — белоснежное создание подобрало полы своего одеяния и стало неторопливо спускаться по ступеням. – Им нужна ваша помощь, я это чувствую. — Где вы были на этот раз, хранительница? — Об этом ты хотел меня спросить? – одарила улыбкой она странствующего путника. – Но ты каждый раз поглядываешь на эти ожерелья. С чего бы это? — Нет, это уже не важно, — помотал головой Исэйас, однако настойчивый взгляд заставил его забыть о своём нежелании. – Хорошо, я всегда думал о том, для чего вы носите эти украшения наших создателей? К тому же из всех сохранившихся они самые неказистые.       Лэелия только рассмеялась своим чудным и звонким смехом, а затем её глаза осветились белым, чтобы из множества цепочек магия вытянула крест и полумесяц со звездой. — Взгляни, в сколь многих богов верили наши создатели, — хранительница провела копытом и по остальным сокровищам былой эпохи. — Они хотели стать такими же, как и их божества. Они хотели милости от них, чтобы они подарили им чудеса и вечную жизнь. Но при этом они забывали, что с каждым новым поколением, с каждым новым открытием люди сами превращались в тех, о ком грезили в мечтах. Люди стали теми богами, которых придумали их предки. Но они не могли совладать с таким могуществом, — с этими словами, Лэелия спрятала две цепочки среди прочих. — Видишь, Исэйас? У нас есть пример, которому мы должны следовать и есть ошибки, которых стоит избежать. — Благодарю, хранительница, — судья от всего услышанного вновь преклонил голову. – Но сейчас мне хотелось бы узнать ответ на свой первый вопрос. — Конечно, как тебе будет угодно. Я видела город на грязной луже, превратившейся в чистейшее озеро, — проницательно она взглянула в глаза странника. – Но там боятся огня и его исконных мастеров. Они верят, что магия скроет их от зимы, но огонь может оказаться сильнее. Вот что гложет их сердца, судья. — Странные нынче творятся дела, о, Избранница Луны, — Исэйас направился к хранительнице, надеясь на её милость. – Я видел мёртвого кристального пони и древнего старца, обратившегося в чудище. Мы больше не можем контролировать всё происходящее. Сорслэнду нужно больше судей, иначе мы потерям всё.       Лэелия ничего не ответила на эту просьбу. Она только подошла к страннику и нежно прикоснулась к нему. — Выйди из тени, раскрой мне свой лик и я увижу твою печаль, — прошептала хранительница, на что тёмная фигура покорно согласилась.       И когда служитель снял капюшон, он опустил голову как можно ниже, стыдясь своего уродства перед взором Светозарной. Но та лишь улыбнулась и подняла копыто к его лбу. Затем глаза Лэелии засияли, и она омыла водой изрядно поредевшую гриву и смыла грязь с лица. Пока хранительница занималась очищением, Исэйас даже в расслабленном состоянии попытался вспомнить о светлейших моментах, но белоснежное создание всегда искала только самое чёрное и потаённое, от чего каждый член Ордена хотел бы избавиться. И странник знал, что в этом она найдёт только правду. — Старик из Кристальной Империи… — раздался подавленный голос Лэелии, словно она теперь была его внутренним голосом, — зачем ты потревожил его? Все мы и так узнали бы, что он пришёл с севера. Нам не дозволено трогать мёртвых, и ты об этом прекрасно знал. — Я не ведаю, для чего это сделал, — не чувствуя никаких эмоций, смиренно ответил Исэйас. – Я никогда не видел старых кристальных пони, и я никогда не видел, чтобы их тела разлагались, словно у прочих рас. Воины Императора после смерти твердели, превращаясь в причудливые статуи, а затем рассыпались на куски.       Но затем странник ощутил страшную боль и глубокое огорчение хранительницы, которые теперь стали его собственными. — Несчастный ворон… — пролила Лэелия слезы, — ты отнял его жизнь ни за что, как ты мог это сделать, поддавшись самым низменным эмоциям? — Мне нет прощения, о, Избранница Луны, но он мог подвергнуть опасности наш Орден. — Тебя одарили такой невероятной магией, — продолжила злиться Лэелия, всем сердцем испытывая ненависть к страннику, — но ты всё равно опустился до убийства! — Вы родились среди нас после заката создателей и их богов, хранительница, и вам противно наше истинное предназначение, — всё так же равнодушно промолвил Исэйас, зная, что это надолго отгородит его от милости Светозарной. – Мы служим Владыке ради сохранения Земли от любых опасностей новых обитателей. Смертные приходят и уходят, и нам не важно, уйдут ли они рано, или поздно.       После этих слов Лэелия с презрением – последней эмоцией, подаренной ей страннику – убрала копыто и со слезами отвернулась от судьи. — Убирайся прочь с моих глаз, Исэйас. В твоей печали не было ни капли правды. Ты всё сделал только ради моего прикосновения, — хранительница быстро поднялась по ступеням и напоследок бросила свысока надменный взгляд. – Ступай к Владыке, он дожидается тебя и… твоих вестей. — Мне нет оправданий, но я прихожу к вам ради тепла, которым способна одарить только мать. Во всём огромном мире только вы способны растопить вечный холод моего сердца этим теплом, — преклонился напоследок странник.       Но Лэелия удалилась в свои покои, не став даже верить словам из уст Исэйаса. С тяжестью в мыслях судья надел капюшон и отправился к центральному строению, где его ждал глава Ордена. Кажется, даже во времена смуты у людей нашёлся повод для того, чтобы как-то выделяться среди остальных. Несмотря на то, что пирамидообразный храм стал пристанищем для всех верующих, именно одно единственное здание вокруг подъёмной платформы было украшено золотом, дорогими тканями и всем, что на войне оказалось бесполезным. Неудивительно, что это место было закрытым ото всех неугодных, ведь в нём обитали только основатели новой религии и другие высшие священнослужители. Но после смерти они оставили после себя точно такие же скелеты, которыми была заполнена большая часть убежища.       Судя по уцелевшим скрижалям, идеи религии часто менялись, как и её основатели. Изменениям подвергалось и центральное здание, в котором было использовано, как минимум, три совершенно разных дизайнерских решений: от пирамиды в золотых цветах, до необычных чёрных и гладких элементов, объединенных причудливым дизайном. Рисунки и записи показывали то, как люди начинали поклоняться существам из космоса, а закончили молиться гигантским железным созданиям в количестве тринадцати. Возможно, именно стальные чудища оказались самыми реальными «богами», ведь больше никакими изменениями религия людей не подвергалась.       Центральное здание, как и подъёмник, было подключено к мощному источнику энергии, расположенному глубоко под землёй, поэтому все двери, каждый тип освещения, до сих пор работали в автоматическом режиме и за всё время пребывания Ордена им ни разу не понадобился ремонт. Но Владыка был вынужден разбить все лампы, так как глаза судей стали очень чувствительными со временем.       Как только Исэйас подошёл к главному проходу, двери послушно раздвинулись, укрывшись в боковых проёмах. Щёлкающие звуки идеально отлаженного механизма приятно ласкали слух, и частенько наводили мысли о том, насколько могущественными в техническом плане были создатели.       Главное здание священников представляло собой роскошный комплекс жилых помещений, залов отдыха, подземные склады пищи и воды, инструментов и другой мелочи. До прихода Ордена здесь преобладали красные, а также золотые цвета. А после обоснования судей все стены и колонны закрыли чёрными и бордовыми тканями, как и в остальных частях пирамиды. Владыка всегда использовал главный зал со столом, напоминающим полумесяц, который раньше имел форму круга, для проведения всеобщего сбора. Такие события происходили достаточно редко и после их окончания все члены Ордена вновь расходились по тоннелям, а затем и по всему миру, оставляя нескольких Храм в копыта хранительницы.       Странник тут же почувствовал томный взгляд своего повелителя, хотя он только вошёл за порог. В этот день за столом собрались только четверо судей из всех одиннадцати. Исэйас сделал лёгкий вдох и прошёл вперёд. За его спиной механизмы закрытия дверей вновь нарушили мертвенную тишину, после чего всё окончательно стихло.       Владыка сидел дальше всех и его взор всегда был устремлён на главный проход. За его спиной находился огромный подъёмник, окружённый прочной рамой, доходящей до самого потолка. Внешне он никак не отличался от других судей, но каждый из них знал и чувствовал, кто он такой. Его нарядом служили такие же чёрные одеяния с капюшоном, какие носили другие члены Ордена. Остальные четверо судей же расселись, как им было удобно. — Владыка Зэокритус, я вернулся по вашему зову, — преклонился в центре стола Исэйас, коснувшись пола головой. — Займи своё место, судья! — разошёлся громким эхом жутко хриплый и холодный решительный голос.       Странник послушно сел на один из стульев создателей, после чего Владыка продолжил: — Единорог Старсвирл, где он? — Вы и так знаете, Владыка, — хмуро опустил глаза Исэйас. — Но твои братья и сёстры об этом не знают, им и скажи. — Мне не удалось найти его, — с тяжестью и терзающей болью выдавил странник. – Полагаю, что Старсвирла нет на этом материке. — Полагаешь, или знаешь точно? – спросил Дайо, один из немногих судей, не утративших эмоций после долгих лет жизни. – Я знал, что ты не справишься, Исэйас, — с полным разочарованием тот сложил копыта на груди. — Тихо, судья Дайо! Тебе не давали слова, — недовольно посмотрел Владыка в его сторону, после чего он устрашил своим тёмным взором странника. – В чём причина твоего провала? — Я отвлёкся, Владыка, — с учащённым дыханием промолвил Исэйас. – В мире происходит множество изменений, и мы уже не можем их контролировать. Я с радостью приму любое наказание, какое вы сочтёте нужным, — с этими словами тёмная фигура встала со стула и опустилась на центральный пол в ожидании. — Что ты видел потом? Что ты хотел показать нам, чего не открыла мне Лэелия?       Служитель лишь достал из внутреннего кармана ребро старого пони и кристальный компас, а затем вынул небольшой кусок дерева и всё это сложил на всеобщее обозрение. — Я видел одного из древних старцев, что были сожжены десятилетия назад. Его обезобразило от странной магии до неузнаваемости. Он лишился разума, и я не мог ему помочь. — Подземные ходы Вечнозелёного Леса, — прошептала Приска — самая старая из судей, будучи наравне с Владыкой. Она достигла своей истинной цели и стала одной из мудрейших и эффективных членов Ордена, забыв о своём имени, эмоциях и собственной личности, — старцы могли укрыться в недрах. И этот судья готов отправиться к месту. — Позднее, судья, — покачал головой Зэокритус. – Лес теперь не в нашей власти. В нём поселилось нечто чуждое даже для нас. Исэйас, как тебе попалась в копыта эта реликвия из Кристальной Империи? — Компас был продан некой земной пони, но точно такой же компас имелся у короля Гиацинта Первого, который ему подарил Тригве, что значит, его принёс житель Империи, — странник продолжал вдыхать грязь и пыль с пола, не смея даже помыслить о том, чтобы посмотреть на Владыку. — Хм, некоторые судьи рассказывают мне, что ты тесно общаешься и даже сотрудничаешь с пони и воронами, — Зэокритус поднялся со стула и медленным шагом направился к Исэйасу. – Я повинен в этом, Владыка, — ещё сильнее прижался к полу странник, — но благодаря им я узнал, что Кристальная Империя исчезла из нашего мира. Король, временно взошедший на императорский престол, убит, а в Ормисе я нашёл кристального пони, постаревшего и умершего, подобно большинству смертных созданий.       После этих слов наступила долгая пауза, в ходе которой четверо судей начали обсуждать неожиданные вести до тех пор, пока Владыка не поднял своё костлявое и облезлое копыто. — Наш мир меняется стремительно и скоро наших сил будет недостаточно для его сохранности, — оглядел всех собравшихся Зэокритус. – Магия и ум наших собратьев становятся всё сильнее, ведь давно минули те дни, когда они вышли глупыми и незрячими из колыбели создателей. И ошибки их теперь создают ещё большие проблемы, — Владыка повернулся к двум судьям, одна из которых была самой молодой и юной в Ордене, — Дайо, Тэсия, отправляйтесь к Драконьему Камню под покровом ночи и узнайте, из-за чего драконы всполошились и прилетели в столицу единорогов. — Мы благодарны за ваш выбор и сделаем всё, ради сохранения нашего мира, Владыка, — хором откликнулись судьи и тут же направились к выходу.       После этого, Зэокритус обратился к оставшимся кобылам, а точнее, к одной из них, холодной и расчётливой Юнис, которая только недавно вернулась из западных пустынь: — Судья Юнис, доставь сюда тело старого кристального пони, о котором говорил Исэйас, — Верховный Судья, Владыка Ордена всегда относился к ней с наивысшей строгостью, будто презирая её, и в этот раз он говорил с ней точно так же. – Работай быстро. В случае вмешательства местных, или раскрытия, ты знаешь, что делать. — Будет исполнено Владыка, я не подведу наш Орден, — только она договорила это, после чего в мгновение исчезла в бледно-жёлтой ауре.       В недолгих раздумьях Зэокритус оглядел Приску, а затем вернулся к своему стулу. Постучав копытами по дереву, он вновь заговорил, только с беспокойством в голосе, чего Владыка давно не испытывал: — Холода пришли с севера, а с ними ледяные ветра. Наши собратья дорого заплатили за своё спасение, но больше всего они навредили самой Земле. Для предотвращения новых катастроф, мы будем вынуждены ограничить магию единорогов из башни, или избавиться от магов Зиалона вовсе. За долгие годы они ничего не сделали, дабы исправить то, что натворили с нашей планетой. И теперь она пристыжает нас, пытаясь избавиться от угрозы своими силами. — Этот судья разберётся с ними, — подняла голову Приска. — Нет, судья, ты пойдёшь с Исэйасом за единственным крылатым единорогом. — Что? – удивился странник. – Крылья есть только у пегасов… — То, о чём предсказывала хранительница, начинает сбываться: появятся неведомые существа — высшие создания, идеальные во всём, что противоречит всему в нашем мире. Они погрузят планету в хаос, нарушат естественный порядок вещей, — говоря о пророчестве Лэелии, Владыка смотрел на шестилучевую звезду на потолке, но затем он “вернулся” к своим. — Единорог Старсвирл, бывший магистр из Зиалона является главной опасностью для планеты, ведь именно из-за него озлоблена природа и из-за него появился крылатый единорог. – Вы оба должны найти её, после чего избавиться от неё любыми способами. — Я недостоин для нового поручения, — ударился лбом об пол странник, — я уже подвёл вас единожды. — Теперь я даю тебе возможность искупления, — подобрел в голосе Владыка. – Встань, судья, не место тебе лежать на полу. — О, Владыка, я безмерно благодарен за вашу щедрость, и бесконечно каюсь за свою оплошность, — с чувством стыда поднялся Исэйас. – Но если это существо идеально, как же нам справиться с ним? — Она ещё маленькая и не понимает своей истинной силы, поэтому избавьте её от страданий как можно скорее. — Этот судья исполнит задачу, — Приска встала со своего места и ровным, непоколебимым шагом отправилась к выходу. — Маленькая? – опешил странник. – Насколько маленькая? — Очень, но тебя не должно это останавливать. В этом случае, мы должны забыть о морали, которую ты уже нарушил с той птицей и трупом старика. — Я… понимаю, будет всё исполнено, Владыка. Я вас не подведу, — Исэйас пытался не дать волю своим чувствам, но получалось у него это с трудом, отчего он хотел быстрее покинуть Храм Ордена. — Приска покажет тебе место, где вы найдёте крылатого единорога, — сказал напоследок Зэокритус, исчезнув затем в ауре магии.       Догнать опытную судью было не столь великой проблемой, но больше всего странник не хотел снова встретиться с надменным взглядом хранительницы, которая наблюдала за ним с момента открытия автоматических дверей. Он чувствовал, как её белоснежные глаза просверливали его насквозь, и чёрная одежда не могла спасти его от неё, словно её и не было. Предстоял очень долгий путь всего лишь до выхода из пирамиды и взор Лэелии не отпускал его до самого конца, до самого закрытия огромных врат. «Вот оно, моё наказание от Владыки, — понурил голову Исэйас. – Отправил, чтобы заколоть жеребёнка. Как могла светлейшая из нас предсказать такое? Чтобы Орден убивал детей».

Н И Р А

- Они прыгали по деревьям?! – переспросила Нира, с широко раскрытыми глазами в изумлении. - О, да, - протянул Старсвирл с довольной улыбкой, отхлебнув горячего цветочного чая и ещё сильнее укутавшись в тёплое одеяло, - прыгали с ветки на ветку, и перелетали на них, цепляясь рука… то есть, лапами за верёвки! И всё это они делали без остановок на невероятной высоте! Там настолько высокие деревья, что Обитель Светил и, тем более, Зиалон ничтожно меркнут перед их величием! Пони с малышкой Нирой собрались у камина в гостиной и рассказывали обо всём, что произошло с ними за последнее время. Каждый из троих не мог спокойно усидеть на месте, так им хотелось поделиться своими историями и столь же холодными были старые деревянные стулья. - Кхе-кхе, Торес! – поперхнулся чаем единорог. – Ты ведь должен был следить за дровами, а эти угли совсем уже остыли. То-то здесь так холодно стало. - Что? Не может этого быть, – сразу же обернулся земной пони, уставившись на догорающий очаг. – Я ведь только что укладывал свежие дрова, как они могли так быстро догореть? - Дядя, мы здесь всё утро сидим, - хихикнула Нирелия, в который раз переставляя и подминая задние ноги. – Я себе весь зад отсидела и… - Нира! Сколько раз я тебе говорил об этом? – нахмурился Голдхуф. - Ой, простите, - смущённо прижалась та к спинке “ледяного” стула, - но в школе все ребята так говорят и ведь звучит смешно… - Чтобы я больше такого не слышал от тебя, Нирелия Голдхуф, - Торес немного посверлил маленького аликорна строгим взором, но затем сразу же смягчился. - Нирелия? – хмыкнул Старсвирл, тут же привлёкши внимание своего друга и Ниры. - Сколько же прошло лет с тех пор, как тебе дали это имя… - маг с грустью покачал головой. – И я согласен с ней, Торес, мы все здесь хорошенько отсидели себе зады, - Гранджерфог ехидно подмигнул кобылке, что вызвало у неё звонкий смех. – Предлагаю растопить нашу печь на кухне и сесть прямо на неё, как вам эта идея? - Сидеть прямо на ней? – земнопони почесал свой подбородок в раздумьях. – Как же я раньше не додумался? Положим на неё одеяла, подушки и можно продолжать! Вот только это немало времени займёт… - Ничего, сделаем небольшую передышку. А мы с Нирой сходим пока во двор, порезвимся… - бодро вскочил единорог со стула. – Поверить не могу, что сказал об этом на полном серьёзе. - Да, да! – подпрыгнула от радости Нирелия. – Я вам такое покажу, дядя, что вы сами захотите отрастить себе крылья! - О, моя милая Нира, ты даже не представляешь, с какой отрадой на сердце я буду наслаждаться твоим полётом.       Торес поднялся со своего места вслед за пляшущей кобылкой и собрался идти на чердак за дровами, но он никак не мог оторвать взгляда от Старсвирла, не переставая дивиться его новому образу снова и снова. - А я не могу поверить во всё, что ты говорил. Я не могу поверить, что ты теперь одного возраста со мной, - добродушно усмехнулся тот. – Но, будь я трижды слепцом, это всё - правда! Это и впрямь ты, мой старый друг и ты за всё утро даже не намекнул, как у тебя это получилось? Сирены, обезьяны, неведомые земли, огромные деревья… и ни слова о том, как ты сбросил несколько десятков лет! - Дядя Торес, неужели вы так и не догадались? - ухмыльнулась аликорн, заносчиво махнув одним из широких крыльев. – Это ведь так просто. - Так ты знала об этом?? – остолбенели единорог с земным пони. - Конечно! Дядя Старсвирл сбросил свою дряхлую шкуру, прямо, как фениксы! – после этих слов Ниры, оба друга с облегчением вздохнули и с улыбкой переглянулись друг на друга. – Нам о них рассказывала учитель Галанисса!       Гранджерфог уже начал тихо посмеиваться, но в этот раз улыбка исчезла с лица Тореса, и он не поддержал единорога, лишь тихо прошептав ему на ухо: - Это правда? - Не знаю, - шепнул в ответ довольный маг. – Растапливай печь, а потом я расскажу тебе о секрете молодости за чашкой крепкого чая и чего-нибудь вкусненького, - похлопал тот друга по спине, а затем ненадолго задержал взгляд на его лице. – Хм, отличная борода, надо отрастить такую же. - Ну, вы идёте, дядя Старсвирл?! Догоняйте! – Нира в нетерпёж успела надеть свои тёплые вещи, а затем выбежать за порог дома, оставив дверь открытой.       Нирелия до сих пор не могла привыкнуть к такому невиданному чуду, снизошедшему с неба и превратившему столь знакомый лес в место, наполненное сказочной красотой, вырисованной настоящим зимним колоритом. Густые и неповоротливые облака медленно плыли по насыщенно синим небесам, замирая в те редкие моменты, когда ветер стихал. И особенно причудливо смотрелось непривычно яркое солнце, нежданно выплывшее из-за белой пелены впервые за эти две недели в Лесу Фениксов с начала выпадения первого снега.       Деревья, практически утратившие зелёную расцветку, даже не успели толком сбросить листья, и теперь они лишь жалобно трещали при каждом ветреном порыве. Нира же не обращала внимания на грустные стоны древ от прихода ранней зимы, оковавшей их ветви изморозью, потому что у неё были дела намного важнее.       Маленького аликорна переполняли эмоции от долгожданной встречи со Старсвирлом, которые заполнили её копилку счастья до краёв. Она плясала на протоптанной дорожке, весело кружась под опадающим снегом, дабы согреться после нескольких часов у остывшего камина. И недолгий разогрев пришёлся Нирелии как нельзя удачно, от чего ей стало тепло на душе, а сердце просило добавки, которой малышка ждала с едва скрываемым нетерпением. Крылья своевольно раскрывались и помогали ногам во время забавного, но одновременно прекрасного и довольно умелого танца Ниры. - Дядя Старсвирл? Идёмте, чего же вы ждёте?- она взглянула на единорога со звонким смехом, передразнившим тех редких лесных птиц, которые не испугались холодов.       Маг остался стоять на крыльце, будто имитируя статую с крайне удивлённым выражением лица. И то ли он так поразился Нирелии и её пляскам на снегу, то ли онемел от местной белоснежной красоты и речки, превратившейся в извивающуюся и гладкую небесно-голубую ледовую дорогу в белых узорах. Но малая не стала дожидаться, пока дядя выйдет из своеобразного транса, а решила помочь ему. - Старсвирл, да иди уже, посмотри на её полёт! И хватит выпускать тепло из дома! – с дружеской усмешкой погнал Торес Голдхуф единорога, успев вернуться обратно с дровами.       Нира подбежала и схватила изгнанного магистра за переднюю ногу, а затем потянула того к себе. Гранджерфог всё-таки не обратился в статую и с восхищением пошёл за аликорном. - Как же ты красиво танцевала. Ты этому сама научилась, или в Зиалоне теперь преподают ещё и танцы? – Нира довела мага до берега замёрзшей речки, а тот повернул голову и закрыл входную дверь телекинезом. – Что же ты молчишь, да ещё с такой широченной улыбкой? Но уж точно не Торес тебя научил этому с его-то деревянными ногами. - Вы ни за что не поверите, дядя, - едва сдерживалась та, чуть ли не прыгая, - магистр Гален и все учителя организовали вечерний бал для нас и для старших классов, чтобы поприветствовать зиму! Фух, сколько у нас было зим, но никаких плясок для нас не устраивали, а теперь вдруг устроили! Это так здорово, дядя! И вы вернулись к нам с обезьянних земель как раз к моему выступлению!       Лицо Старсвирла заметно помрачнело, отчего он на несколько секунд задумался, но всё-таки быстро опомнился и добродушно засиял от радости: - Чудесная новость, Нира, я так счастлив за тебя… - Это вы ещё подождите, пока я не надену свой наряд, - захихикала Нирелия, подскакивая с ноги на ногу. - Жду с нетерпением, дорогая, - не переставал изумлённо оглядываться по сторонам бывший магистр, будто окрестная красота интересовала его больше всего. – Но сначала расправь свои крылья, Нира! Я так давно мечтал увидеть тебя в небе, и мне казалось, что до такого чуда я уже не доживу.       Аликорн застенчиво опустила голову, а затем хитро улыбнулась и взмахнула прекрасными крыльями, разметав весь опавший на них снег во все стороны: - Они, такие красивые, дядя Старсвирл. Обещайте мне, что я их больше не потеряю. - Ты их никогда и не теряла, милая, тебе нужно было всего лишь расцвести! Лети, Нирелия! Лети так, как никогда ещё не летала! Порадуй же своего старика… хоть он уже не старик, - усмехнулся тот.       С этими словами Нира с радостным визгом разбежалась и взлетела на зависть испуганным птицам, которые покинули свои насиженные ветки и устремились прочь. Возможно, в своих маленьких головках они сетовали на мир и на то, как он несправедлив, раз даёт крылья кому попало, вроде драконов и теперь ещё пони. Но аликорну было не до них, ведь она ждала этого дня так долго, что оставила все свои детские радости глубоко внутри себя. И ради этого она упорно тренировалась в полётах, позабыв обо всех прежних и давних навыках: падала, набивала шишки, застревала в ветвях и с громким смехом, да невеликим страхом звала на помощь Тореса, умоляла тех же безмолвных птиц о наставлении. Все эти недавние воспоминания пролетели у неё перед глазами так же быстро, как проносились верхушки древ, растущих вокруг дома.       Нирелия своей магией прикрыла рот и нос шарфом, а затем начала пролетать между белоснежными и якобы пушистыми ветвями, оставляя за собой искристый белый шлейф. И после каждого трюкачества она выискивала родной дом, рядом с которым стоял единорог, безотрывно глядевший только на неё одну, затаив дыхание то ли от радости, то ли от страха. И с каждым разом его каменное спокойствие давало слабину, отчего он начинал метаться в стороны. Особенно сильно он занервничал, когда Нира устремилась на всей скорости до крыши дома, едва не коснувшись её, а затем взмыла почти у самой земли.       Она не понимала того, насколько сильно переживал за неё Гранджерфог, который хотел наблюдать всего лишь за её неуклюжим парением и аккуратными перелётами с ветки на ветку у ближайших деревьев. Вам нравится? Вам нравится, дядя? – в моменты спокойствия обращалась она к магу, смотря на его реакцию. – Ну вот, крылышкам уже пора отдыхать… - поднявшись достаточно высоко, Нира в изнеможении прекратила махать крыльями и принялась расслабленно планировать к речке.       Старсвирл что-то там выкрикивал, но слова оставались неслышимыми из-за свистящего ветра в ушах Нирелии. В конце концов, единорог начал с недовольным лицом и завидной назойливостью указывать копытом на снег. Хотите, чтобы я пролетела мимо вас, дядя? – собрав все силы, аликорн с громким смехом задумалась пролететь над замерзшей рекой, а затем спокойно приземлиться на противоположном берегу, нырнув прямо в сугроб. – Повеселимся! - Нира! А ну садись на землю! – рявкнул Гранджерфог, что здорово напугало малую, которая ещё ничего подобного не слышала от своего дяди. Нирелия отвлеклась от своей намеченной цели на голос единорога, но она уже не могла остановиться с набранной скоростью. Попытавшись взмахнуть крыльями, аликорн с испугом заметила, что они словно окаменели. Старсвирл с ещё большим страхом на лице попытался схватить малышку в поле своего телекинеза, но та чуть его не ударила на лету, всего лишь хлестнув перьями по лицу. Я случайно! Случайно, дядя! – только это всплыло в голове Ниры, когда она приготовилась со всей силы плюхнуться об лёд, если к этому вообще можно приготовиться. - Ай, ноги! – зажмурилась Нирелия, прикрыв глаза копытом.       Каким-то чудом ей удалось направить заклинание усиления себе на ноги, отчего оно приняло на себя весь удар. Затем аликорн с писклявыми криками постаралась удержаться в равновесии, скользя по глади льда в своих зимних ботиночках. К сожалению, ноги так и не смогли помочь собственной хозяйке, всячески не желая работать вместе на всеобщее благо их владелицы. И уже несясь на одном заднем копыте, Нира додумалась окружить себя защитным куполом, чтобы покатиться, подобно шару.       Остановилась Нирелия спустя несколько секунд как раз в том сугробе, на котором она так тщательно хотела приземлиться, в конце своего невероятного полёта. Лёжа на спине в бессилии, она чувствовала лишь тошноту и ноющую боль в крыльях: - Ох… - простонала аликорн, имитируя старую привычку дяди Старсвирла, который всегда просыпался и ложился с такими звуками. – Кажется, мне сейчас влетит… - прислушалась она к стукам и неприятным шарканьям копыт по льду. - Нира! Нира, что же ты так…       Только успела Нирелия пригреться внутри бледно-зелёной оболочки, как защитный купол разбился на кучу осколков, которые разметала синеватая вспышка магии единорога. Крайне обеспокоенный маг вытянул аликорна из сугроба телекинезом и тут же заботливо осмотрел её со всех сторон. Торес, кстати, уже бежал навстречу, когда Нира оказалась в непривычно крепких для неё объятиях Гранджерфога. - Не делай так больше, ты меня до смерти напугала, - прошептал Старсвирл на ушко. - Простите, но вы же сами говорили… - Я же не просил тебя делать все эти невероятно опасные для жизни глупости! К чему было всё это? - Я… я хотела показать, чему научилась… сама! - Чтобы я больше такого не видел, Нира. Я ведь только хотел поддержать тебя, глупышка, - досадно покачал головой тот, неосознанно продемонстрировав несколько свежих царапин на левой щеке. – И тебе уж точно не надо было так изводить себя, да тем более в такой холод… - Это я сделала? Вам больно?! – тотчас уставилась Нира на поцарапанное лицо, испугавшись ещё сильнее. - Что? – нахмурился маг, после чего он быстро протёр свою щёку. – Не обращай внимания, дорогая… - Всё нормально? А то я слышал чьи-то крики… - забеспокоился Голдхуф, выбежав из дома в одной коричневой рубахе и летних башмаках.       Земной пони быстро пронёсся мимо железных инструментов и саней, с помощью которых он в свободное время долбил лёд, а затем отвозил домой целые его куски. В общем, земной пони с изящной ловкостью добрался до противоположного берега, ни разу не поскользнувшись. - Да, конечно, всё нормально, дядя, - Нирелия тщательно пыталась изображать безудержную радость на лице. – Я немного полетала и всё.       Гранджерфог хмуро всмотрелся в глаза Ниры, но с облегчённым вздохом обратился к другу: - Ты бы только видел эти удивительные виражи, - тихо рассмеялся тот. – Послушай, ты не отдавал её тренировать пегасам? - Как же ты проницателен, мой друг, неужели это было настолько заметно? – с ухмылкой топнул земнопони по льду. – Ещё пару таких занятий и ни один пегас не сможет за ней угнаться, правда, Нирелия? - Но я сама этому научилась! – с обидой всхлипнула та. - О, конечно, моя маленькая, я ведь знаю, что ты всего добилась сама! Я же пошутил, - с этими словами Торес ласково погладил аликорна по голове. Да-а, я пропустил за эти недели много больше, чем мне казалось, после телепортации со спины кита и прямиком на заснеженный берег, - Старсвирл незадачливо почесал затылок с глуповатой улыбкой на лице, на что Нира и старый друг хихикнули. – Кстати, я рассказывал, что за всё время путешествия я не мог пользоваться магией? - Не знаю, что там случилось с твоим рогом, но ты обязан увидеть нашу красавицу в платье для танцев! – земной пони по-дружески хлопнул единорога по спине, а затем поманил всех за собой в дом. - Платье? – изумился Гранджерфог. – Неужели это ты его сшил? - Куда уж мне, - хмыкнул Торес, - с такими большими копытами я могу только заштопывать дыры, да пришивать заплатки на дырявые штанины. - Я, я помогала делать этот наряд! – подпрыгнула аликорн, едва не упав на лёд. - Правда? – Старсвирл ловко подхватил Нирелию телекинезом, не позволив ей удариться. - Так идём же скорее! Мне не терпится взглянуть на тебя в нём. - Зато я сделал для неё маску, - горделиво напомнил всем фермер. - И маску? Я уже весь в предвкушении. - А ещё накладки на мои крылья, накладки! – с ещё большей радостью воскликнула Нира, будто это слово стало её самым любимым. – Они станут ещё больше и красивее! - И крылья… - поддакнул единорог, спокойно обогнав двух смеющихся пони. – Погодите ка, что?

***

      Нирелия успела заскочить к себе в комнату, оставив двух пони внизу. До верха прекрасно доносились возмущения Старсвирла, который всё ещё не мог понять сути весьма удачной идеи Тореса, связанной с нарядом. Нира же с дрожащими от волнения копытами стала одевать на ноги тёмно-красные сапожки, обвязанные бантиками, с застёжками на множество пуговиц. Протерев круглое зеркало в деревянной рамке серой тряпицей от пыли, аликорн затем распахнула маленькое окно, чтобы впустить в комнату побольше света и воздуха.       На сегодняшний вечер требовалось прийти не только в красивом платье для танцев, но также добавить к нему маскарадные элементы, дабы быть похожим на героев и героинь старых легенд, мифов и сказок. И, несмотря на то, что дядя Торес предложил для Ниры сшить костюмы двух героинь, которые использовали магию Покровительства в своих подвигах, она горела желанием только об одном наряде: о платье таинственной леди Скарлет де Маск, книгу о которой читал земной пони для Нирелии перед сном.       «Легенда об этой странной пони с крыльями хранилась в личной библиотеке Старсвирла, который унаследовал её от своих родителей. Хотя сказание о Леди считается выдумкой единорогов, но, по словам бывшего магистра, истоки уходят к земным пони. Так или иначе, Скарлет де Маск авторы многих книг описывали по-разному, но некоторые детали были всегда неизменными: ярко-красный наряд, большие крылья, а также белая маска с пугающей широкой улыбкой и вырезными узорами на лицевой части.       Де Маск появлялась в деревнях земных пони и в первое время скрывала своё тело под грязно-красными одеждами, а на голове у неё была надета чудная шляпа конусообразной формы, закрывающая её лицо до самого носа. Её описывали, как весьма рослую пони с длинными ногами и вытянутой мордочкой. Народ относился к ней очень любезно, часто с ней разговаривал, ибо у неё был невероятно красивый и нежный голос, но сама она была крайне немногословна и тиха, будто плохо знала местный язык. Так она бродила из одной деревни в другую, обменивая свои экзотические для земнопони вещи на еду и воду, после чего она исчезала на некоторое время. И вдобавок, леди Скарлет де Маск никогда не останавливалась в поселениях на ночлег. А что интересно, в истории самих земных пони эта особа была известна под именем Арин Делакруа, о чём она утверждала сама. Но единороги, переписавшие сказку, дали ей другое имя, основываясь на её внешнем образе и странном языке.       Однако истинную славу де Маск получила тогда, когда впервые использовала свой дар. В сказаниях она могла делиться любовью, счастьем и добротой с теми, кто в этом больше всего нуждался. Любой конфликт и ссору могла предотвратить леди Скарлет и даже обратить во благо. Про эти способности кланы земных пони узнали во время аномально дождливого лета, погубившего большую часть урожая, затопив многие хранилища. Непривыкшие к таким ужасным погодным явлениям, земные пони начали болеть, а голод доводил пони до крайности. Конфликт был лишь вопросом времени, и он-таки возник из-за разделения мнений двух лидеров, один из которых хотел оставить эти земли и найти своему народу новый дом. А второй же пошёл наперекор, считая, что подобное решение точно приведёт их к гибели.       В самый напряжённый момент, де Маск взлетела над земными пони, заодно раскрыв им свою новую особенность, и сумела их не только успокоить, но ещё и уговорить вторую сторону присоединиться к тем, кто желал найти другие земли. Будучи опытной странницей, Леди провела своих друзей в зеленеющий край, где объединённые кланы построили новые поселения, ещё лучше прежних и вырастили свой лучший урожай, ещё больше и вкуснее прежнего. И после этих событий, Арин Делакруа больше ни от кого не скрывалась и не оставляла земнопони в одиночестве. Местные лицезрели её лицо и крылья, но уже не чувствовали в ней чужака, а напротив полюбили её ещё больше, несмотря на эти различия.       С того события, которое могло разрушить все традиции и устои земных пони, леди Делакруа одаривала радостью всех, кто в этом нуждался. Более того, она сшила для себя новое одеяние, похожее на то, что единороги называют платьем: воздушный и лёгкий ярко-красный наряд, украшенный множеством жёлтых ленточек, так чудесно развевающихся на ветру, да в полёте. И де Маск стала более открытой в общении, а с каждой отданной частицей любви Арин ощущала себя всё ближе к столь непохожим созданиям. Практически стала родной для них. Как говорилось в сказании, у Леди была густая алая шерсть, длинные чёрные и вьющиеся волосы, крылья невероятной красоты, напоминающие по форме лебединые, а также глаза нефритового цвета. Сказка появилась задолго до того, как Паддингхед впервые обнаружил пегасов у восточных гор и ещё до встречи с единорогами, но она не пользовалась большой популярностью, по сравнению с историями о лесорубе Рандвиле, силаче Бору из Подземного Измерения и Терре Сид, Хранительнице земледелия и единства земных пони.       В финальной части сказания говорилось о том, как проходили года, менялись лидеры кланов, а сама Арин старела внешне, но не в душе. Леди оставалась такой же весёлой и жизнерадостной, как в свои прежние годы. Но земные пони так привыкли к тому, что Делакруа могла помочь им во время грусти и печали, помирить мужей с их жёнами, успокоить плачущего жеребёнка, в конце концов. И они не замечали, как их любимица страдала от этих бесконечных и порой совершенно мелких просьб, многие из которых пони решили бы сами. Но леди де Маск не обращала на это внимания и тратила все свои силы во вред самой себе. Она не умела отказывать, а земные пони не умели дорожить единственным сокровищем, будто посланным самим небом. Так, измождённая и уставшая Арин Делакруа поседела, её шерсть утрачивала былые яркие краски, пока не стала тёмно-зелёной, практически чёрной. С тех пор Леди вновь стала укрываться от любопытных взглядов, надев свои изношенные и дырявые одежды, которые она хранила как память о тех грустных временах одиночества, которые она смогла преодолеть вместе с новыми друзьями. Но вместо шляпы, она вырезала из белого дерева маску с широкой улыбкой, чтобы никто из земных пони никогда не видел её в печали.       Конец у этой истории описывают по-разному, но старые земные пони знают первоисточник, в котором говорилось об утрате великого дара у Арин Делакруа. Не видя в себе больше никакой пользы, де Маск оставила близких ей друзей и двинулась в своё последнее странствие, ибо летать она уже не могла. С тех пор, её больше никто не видел, а для земных пони этот уход стал настоящей трагедией, подобной смерти любимого близкого.       Для умелых земледельцев настало тяжелейшее время, когда им нужно было снова учиться жить без опеки и поддержки Скарлет. И эти испытания дались пони нелегко, но они преодолели их. Они взглянули на себя, вспомнили то, какой счастливой была их жизнь с Крылатой Леди и стали ещё сильнее. Но скверный осадок так и остался на душе каждого из них. За пеленой своих насущных проблем, земные пони даже не заметили, с каким безразличием они стали относится к самой Арин, которая безвозмездно помогала им большую часть своей жизни».       Забавный в своей злости Старсвирл, каковым его считала Нира, с каждым новым словом давал знать, что великолепно продуманный и гениальный план Тореса останется невыполненным. И теперь аликорн уже не смеялась над единорогом, а лишь хотела спуститься туда и высказать всё, что она думала о долгих годах скрывания под чужой внешностью и с выдуманным именем.       Нирелия томно собиралась с мыслями, пока она медленным шагом подходила к полуоткрытой двери. Но вместо того, чтобы спуститься к спорщикам, Нира с незнакомым для себя чувством злости хлопнула дверью со всей силой, не желая больше ничего слышать. С тяжёлым вздохом, аликорн взглянула на маленькое создание, которое пряталось от холодов и света над проёмом, выстроив своё жилище как раз на верхнем стыке крыши. Подобных существ пони часто встречала в лесу, а также в погребе и самых пыльных местах дома. - А ты бы поддержал меня, Лапка? – с ласковой улыбкой обратилась она к тёмно-зелёному мохнатому пауку, отдыхающему на своей распрекрасной паутине. – Стал бы ругать меня за то, о чём я мечтала все эти годы? Это ведь так нечестно! Я стала такой красивой и меня должны увидеть все мои друзья. Но почему дядя не разрешает мне прийти туда даже в маскарадном костюме?       Паучок ничего не ответил, а лишь неторопливо подполз до ближайшего края чудно-выстроенного ложа, словно желая выслушать свою подругу с ещё большим вниманием. - Лапка, ты, наверное, голодный? – Нира встала на притянутый её магией стул, чтобы тщательнее осмотреть восьминогого.       Паук был размером с копыто, когда вытягивал в стороны все свои ноги. Мохнатое тельце с волосками тёмно-зелёного окраса любопытно переходило к брюшку с гладким, узорчатым покрытием, напоминающим, с виду, драгоценный камень. Восемь чёрных глазок, как большая часть снов Нирелии, и потешные толстоватые жвалы, с помощью которых Лапка с таким удовольствием утолял свой голод, потирая ими в конце трапезы, словно удачливый и довольный торговец с рынка.       Аликорн прекрасно знала, что многие пауки питаются разными назойливыми букашками, вроде мух, так любящих досаждать ей во время написания домашней работы. Но с приходами холодов, множество насекомых больше не появлялись в лесах и в доме Старсвирла, кроме Лапки. Возможно, ему было всё равно на морозы, а может, он продолжал оставаться на месте из-за своей крылатой любимицы, которая приносила ему червяков из погреба. - Потерпи немного, мой маленький, дядя сегодня в плохом настроении, - грустно покачала головой Нира.       Немного погодя, Лапка решил утешить аликорна, начав спускаться по нити прямо к ней. А Нирелия крайне сильно обрадовалась этому и уже приготовила копыто, чтобы подхватить своего друга на посадке. Но шаги на лестнице она услышала довольно поздно. Как только дверь открылась, паука отбросило на голову Ниры, а в комнату вошёл Старсвирл с весьма строгим выражением лица. - Дядя... – только успела пропищать малая, в то время как Лапка уцепился за гриву и, так и остался болтаться на её чёлке. – Лапка, только не сейчас. - О, эти проклятые насекомые уже лезут к нам на головы? – неожиданно переменился тот, будто позабыв обо всём на свете. – Один момент, дорогая, - с этими словами Гранджерфог аккуратно обхватил паука в поле телекинеза и с некоторым усилием отцепил его от волос Ниры. – Весь дом загадили! Вместе с книгами, одеждой и шляпой! Вот я вам покажу… - Нет, дядя, не трогайте его, пожалуйста! - Не стоит волноваться, я всего лишь выпущу его наружу, - с гримасой отвращения он потащил Лапку из комнаты. - Там же холодно, ему нельзя на мороз!       Нирелия, не теряя времени даром, оградила паука в маленький защитный купол и отобрала его у Старсвирла, который обомлел от такой картины. Упрятав Лапку в зелёном шаре под крылом, Нира показала дяде язык, и тут же покраснела от стыда, осознав всю глупость своего поступка. Но единорог не обратил на это никакого внимания, продолжая дивиться тому, как ловко аликорн прервала действие его собственной магии. - Как ты… - хотел было удивиться Гранджерфог ещё больше, но его слова застряли на полпути. - Лапка – мой друг, и я не хочу, чтобы вы его трогали, дядя, - спокойно отметила Нирелия, выпустив затем паука под кроватью, где тот затаился. – Я слышала, что вы говорили обо мне, и я всё равно пойду на маскарад в этом костюме и в своей шкуре, дядя! - Ты ещё столь многого не понимаешь, дитя, - маг всё продолжал твердить о своём. – Ты не должна появляться там в таком виде! - То есть не быть самой собой? – развела копытом Нира, оглядываясь на своё отражение в зеркале. – Чего мне следует бояться на самом деле? Я ведь столько раз об этом спрашивала и дядю Тореса и вас, но вы всегда отвечали так, что я ничего не понимала! – проговорила на одном вздохе аликорн, после чего став жадно глотать воздух. – Фух, что со мной не так, дядя? Я же вылечилась…       Старсвирл долго не мог подобрать слов, постоянно отводя глаза от сверлящего взгляда маленькой кобылки. Но, в конце концов, он решил прислушаться к Нирелии, тем более после столь долгого отсутствия, он был должен и ей, и Торесу. - Ты так быстро растёшь, дорогая. И я уже сейчас прекрасно вижу, что мне за тобой никогда не угнаться, - с чувством смирения единорог аккуратно закрыл дверь и сел на кровать малой. – Скажи мне, тебе нравится то, что ты видишь в зеркале? - Хм? – забавно скорчила рожицу Нира в недопонимании. - Вглядись хорошенько, дорогая, - невесело улыбнулся тот. – Расправь крылья и смотри. - Я не понимаю, дядя. Да, они красивые, но… - А у твоих друзей есть такие крылья? Хоть какие-то? - Нет… - с озадаченным взглядом посмотрела она на Старсвирла. - Ты ведь ходила в башню для взрослых магов. У твоих учителей были такие крылья? Хоть у кого-нибудь, кого ты успела встретить? - Нет, я не видела, - понурила голову аликорн. - А знаешь, почему? - Нет. - Потому что ты единственная в своём роде, Нира. Ты уникальна, неповторима, таких как ты попросту не существует на нашем свете… - И всё это из-за крыльев? – перебила она мага. – Заберите их обратно, чтобы я могла быть самой собой с другими, если это так важно! – усмехнулась Нирелия. – Заберите чёрные сны, заберите глупую магию. Чтобы я не превращалась в других. - Хм, ты действительно хочешь стать такой же, как все? – с ласковыми нотками в голосе спросил Гранджерфог. – Знаешь что, взгляни в зеркало ещё раз, только будучи той голубогривой единорожкой. - Дядя, платье сделано для моего настоящего тела, и оно уже не налезет на мой образ. Рог аликорна засветился, и через пару секунд она предстала в виде Айрин. Сапожки теперь выглядели немного больше и явно не подходили ногам обычной единорожки детских лет. - Скажите мне только одно, дядя Старсвирл, - Нира вновь оставила любование собой и обратилась к магу, - я пойду в маскарадном наряде, или останусь дома в этот вечер? - Надень его. Я хочу увидеть то, ради чего ты решилась на такой шаг, - с этими словами Гранджерфог прошёл мимо удивлённой кобылки и телекинезом подал ей ярко-красное платье с жёлтыми лентами, укрытое под белое тканью. – Что-то до боли знакомое, - хмыкнул тот, - кого ты хотела изобразить?       И только Нира хотела ответить ему с вновь пришедшей радостью и счастьем, как в комнату вошёл Торес, весь в поту. - Что ж, молодые старики и прекраснейшие девочки, не буду вас отвлекать от бессмысленного спора, - кивнул земной пони в сторону единорога, - но я закончил финальные штрихи над последней деталью! Лови, Нира!       Кажется, Старсвирл действительно много пропустил за время отсутствия, иначе он бы понял, как эти двое успели так здорово сыграться. За мгновение ока аликорн с радостным воплем вспорхнула на крыльях, и окутала себя магией. Подкинутая маска была ловко подхвачена зеленоватой аурой Нирелии, а затем красное платье начало парить рядом с ней.       В итоге, всё комната превратилась в бардак из-за разбросанных книг и старых бумаг, а повсюду летали перья из подушки, которую стоило бы зашить. Крайне довольная собой Нира вернула свой привычный облик и опустилась на пол, будучи уже в платье. А пока единорог отмахивался от пуха и приходил в себя, аликорн быстро привела в порядок свою причёску и ловко подкрасила ресницы и нанесла румяна на щёки тем, на что Торес явно неплохо потратился. - Встречайте леди Скарлет де Маск собственной персоной! Нирелия хитро улыбнулась, прямо под стать настоящим аристократкам. Откинув расчёску в сторону и бросив косметику земному пони, Нира укрыла свой красивый лик под белой улыбающейся маской.       А после недолгой, но напряжённой паузы, Торес и аликорн залились громким и безудержным смехом. - Долгие часы подготовки ушли не впустую, а? Что скажешь, Старсвирл? – вытер слёзы радости земной пони. - Я не могу поверить, вы сделали это для меня? Сшили костюм Делакруа из моей любимой сказки? – восторженно вздохнул единорог, едва успев отойти от всего увиденного. – Мои слова здесь излишни… - Я же говорила, что ему понравится! – подпрыгнула Нира. – Говорила же, говорила? И остался только последний штришок, - с этой радостью она вытянула из шкафа две алые накладки для крыльев, которые были сделаны из слоистой коры деревьев, выросших у подножия Драконьего Камня. Они были высушены и выкрашены в алый цвет, чтобы аликорн полностью соответствовала образу героини.       Пышное платье и маска практически полностью скрывали истинное обличие Нирелии, благодаря чему её высокий рост и другой цвет шерсти не выглядели так заметно. К тому же, тёмно-зелёная шерсть идеально подходила под образ Арин. - Ну что, отпустите меня, дядя? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – стала она мельтешить перед остолбеневшим магом. - Не будь же ты старым ворчуном, дружище, - поддакнул Торес. – Она мне все уши прожужжала, чтобы пойти на вечер в таком виде.       Затаив дыхание, они вдвоём ждали ответа от Гранджерфога, и когда тот набрал в грудь воздуха с несколько печальным видом, Нира стиснула зубы и закрыла глаза, ожидая неудачи в своём замысле. - Как я посмею отказать тебе после такого представления? Повеселись там хорошенько, моя маленькая леди Скарлет де Маск! – расплылся единорог в улыбке и принял Ниру в крепкие объятия. - Ура-ура-ура! Спасибо, дядя Старсвирл! - Уф, пронесло, - вытер лоб Торес. – Что ж, тогда я побегу вниз. И только он открыл дверь, как застыл на месте, услышав от Старсвирла то, от чего так просто нельзя уходить. - Но… - маг выпустил Ниру из объятий, - не вздумай летать там у всех на виду! - Конечно! - И убери это мерзость с моих глаз долой, - хмуро посмотрел он на любопытного паука, который сразу же спрятался в тени от гневного взгляда единорога. - Ну что вы, дядя, Лапка очень милый и добрый. Вы могли бы подружиться… - О, нет-нет, ни за что, - пошёл к выходу тот вслед за Голдхуфом. – С меня хватит знакомств с неизведанными существами. Хватило ещё с прошлого раза!

***

      До вечера ещё оставалось несколько часов, которые Нире посоветовали использовать для крепкого сна. Торес занялся обычными бытовыми делами, вроде поддержания тепла в доме, выдалбливания льда из речки на воду и готовкой пищи, а также приведением в порядок тёплых подкладок для наряда малой. Старсвирл же отправился помогать своему другу, тем более с магией насущные дела выполняются намного быстрее. «Что тебе снилось перед тем вечером? – послышался сквозь полумрак чей-то возвышенный и строгий голос. – Жалкое создание, как ты ещё смеешь называть себя аликорном?» «Я… не хочу больше ничего говорить тебе! – я сжимала зубы настолько крепко, будто желая сломать их все разом». «Говори! Мне нужно знать обо всём! – странная особа рассердилась не на шутку, выпытывая мои воспоминания, но как я могла противиться её силе?» «Нет, я больше не помню их! Я рассказала тебе обо всём». «Ты лжёшь, всё это наглая ложь! Ты помнишь каждый свой сон, - в этот раз она снова дотронулась до меня и я ничего не могла сделать, как и в прошлый раз»       Нет, я лгала, ведь я помнила их все. Но боль от возвращения к ним была сильнее любых истязаний, какие бы она не придумывала. “В то чудное мгновение, когда я была без ума от нахлынувшего счастья, я верила, что и мои сны поменяются. И, по сути, так оно и случилось. После моего исцеления они и впрямь изменились, лишь ключевые фигуры оставались прежними. Они навязывали мне свою волю, рассказывали о вещах, которые я никогда не понимала и не понимаю их смысл до сих пор. Это мой собственный разум в ином обличии хочет завладеть моей единственной частицей, столь могучей наяву и столь ничтожной во снах?       Зима, именно та особая зима оставила неизгладимый след в моих сновидениях, хотя я всегда любила это время года больше всех остальных, когда было тепло и зелено, или дождливо, среди златых и алых красок. Мне нравилась белизна и чистота зимы, возможно оттого, что я мечтала стать такой же, как она. Такой, какой хотели видеть меня они. Я боролась, каждую ночь, хотя это считается временем отдыха. И проигрывала с каждой украденной душой. Но что если не похищать их, а создавать новые из моей старой и разбитой души?       Мои сны, внутри которых я пугалась собственной тени и выдуманного облика, больше никогда не станут прежними. О, нет, раньше я и понятия не имела, что такое кошмар. Без сомнений, то было влиянием чёрного камня, но прошло слишком много времени, прежде чем я это осознала.       Замок. Окутанные тьмой каменные стены из неподъёмных камней, испещрённые трещинами величавые колоны, вздымавшиеся к густому туману, подобному вязкому болоту, и вылизанные до блеска мраморные полы, но без единого отражения. Я никогда не была в замках в своё время и даже не представляла, как они выглядят, но в том сновидении я видела именно его. - Где мои друзья? - шептала я в непроглядную черноту, уже давно привыкнув к разлагающим скелетам и прочей извращённой, до ужаса больной фантазии по отношению к украденным душам всех встреченных мною пони. - Где Старсвирл? Где моя Айрин? Где учитель Даравел? - продолжала взывать я в пустоту, ища образы, ставшие для меня близкими друзьями.       С каждым шагом и каждой секундой мертвенной тишины дышать мне становилось всё труднее. Я пробовала спастись на своих крыльях, но они с невыносимой болью иссохли и стёрлись в пыль, оставив на мне кровоточащие раны. Я пробовала оградить себя магией, но лишь горько пожалела об этом, ведь боль оказалась куда страшнее каких-то перьев и костей на спине. Мы же всесильны во снах? Так почему же я не могла испытать этого блаженного чувства? Стать королевой собственной фантазии! Наконец, я хотела прикрыть нос своей гривой, но мои прелестнейшие волосы опали.       Крики, я помню их крики. В моём искалеченном теле всё ещё оставались силы, и я поплелась на их зов. Ведь они выкрикивали моё имя столь жалобно и беспомощно, и я не могла их бросить.       В чёрной воде, мерзко хлюпающей под копытами, я увидела чуждое создание, которого никогда не видела и не представляла в своём разуме, но чувствовала, что оно до боли знакомо мне. С тех самых пор, как я излечилась, мне чудился его шёпот. Но его всегда заглушали голоса отколотых частичек моей души, причудливо воплотившихся в знакомые образы из реального мира.       Я пришла за ними, в мою единственную обитель и оно разорило её. Тёмные безликие истуканы, ждущие мига, когда их заполнят чужой жизнью, были раскиданы повсюду. Они не представляли ценности для него. Старсвирл, Торес, Даравел были вскоре поглощены им, и лишь одна Айрин пыталась скрыться от чёрного дыма. - Нира! Нира! – истошно кричала она, зная, что создание из кристалла найдёт её. – Пожалуйста, не оставляй меня!       Я бросилась к ней, думая, что она исчезнет из моей жизни навсегда вслед за остальными. Это может показаться наилучшим исходом – стать самой собой, о чём я всегда мечтала. Но во снах она всегда поддерживала меня и не позволяла окончательно сойти с ума, хотя со стороны эта помощь выглядела странной.       Айрин хотела спрятаться за мной, но от вездесущей тени нельзя было убежать. Мой последний образ был нещадно сожран в чреве тёмного создания из дыма, едва я успела взглянуть в её испуганные глаза. Не имея возможности улететь, или защититься, мне оставалось только смиренно ждать подобной участи, хотя в этом случае я бы проснулась. Конечно, если бы всё было так просто. Этот чуждый гость и не торопился лакомиться мною. Он только впился своими ярко-зелёными глазищами на меня. - Что вам нужно от меня?! – пропищала я, не в силах раскрыть веки, боясь взглянуть в его лицо ещё раз. – Уходите! Оставьте меня!       Спустя мгновение, я почувствовала жуткий холод по всему телу, словно тысяча ледяных осколков вонзилась в мою плоть. Он окутал меня, высасывал мою сущность, но не прекращал этот вечный кошмар. - Ни-и-р-релия… - обжигающим шёпотом пронеслось сквозь меня. – Ты, станешь мое-е-ей.       Яркий зелёный свет ослеплял меня, и пытка эта казалась нескончаемой. Я была вынуждена смотреть, как оно «ласкает» меня, сдирая шерсть и кожу, будто острыми лезвиями. - Мы с-с-сольёмся воедино… - продолжало нашёптывать это исчадие черноты.       Я лежала в чёрной слизи и посмотрела на свои копыта, изъеденные до костей. Многие из моих чувств передались тёмному созданию вместе со всей моей плотью. Но тот стук, тот маленький влажный комочек, спрятавшийся в моей пустой груди… лишь сердце всё ещё оставалось во мне. У меня не хватало сил подняться на ноги, а слизь продолжала заливать моё нутро и вскоре она добралась до черепа и глаз. О, да, оно сохранило мне глаза, чтобы я всё это видела, не в силах что-либо сделать! Но копыта всё ещё принадлежали мне, и я закрыла ими сердце, разломав прогнившие и ставшие бесполезными рёбра. Сжимала его так, чтобы ему стало безопасней. Тук-тук, тук-тук, а ты сильна, малышка, но куда тебе до такого кошмара? Оно так приятно щекотало меня, но скоро я должна была проститься и с ним.       Но вопреки этому, я увидела яркий белый свет. Белый свет в моём сне? Ему не было места там, ни тогда, ни сейчас. Но не чудный свет привлёк мой взор, не он подарил мне сил, чтобы поднять голову. Могучее, сильное, несокрушимое, лучезарное существо пришло в мой сон. - Нира, идём со мной, - раздался на весь замок его прекраснейший голос, от которого тёмному мучителю стало больно. – Возьми меня за копыто. Я помогу тебе.       Тьма расступалась перед ним, и пленитель ничего не мог поделать с этим, лишь огрызаясь жалким шипением. Старсвирл и Торес, слитые воедино и воплотившиеся в образе всемогущего гиганта. Вот, кем было это чуждое создание в моём сне.       Я поползла навстречу с ним и чем ближе ощущала его свет, тем больше набиралась сил. Я смогла встать на ноги. Я смогла коснуться его. И когда тёмный отступил в своё логово, мой спаситель стал вровень со мной. Он одарил меня самой тёплой улыбкой, какую я только видела за свою жизнь. Я смотрела на свои копыта, как они исцелялись на моих глазах.       А он не отпускал меня и вёл за собой, как и обещал. И я могла остаться с ним навсегда, если бы не услышала до боли знакомый голос. - Нира! Нира! – кричала она на последнем издыхании.       Я замешкалась, отпустила копыто своего хранителя и… проснулась, едва запомнив его помрачневшее в сожалении лицо”. - Нира, пора вставать моя маленькая соня, - аликорн снова услышала своё имя, но только из ласковых уст Старсвирла.       Единорог сидел на краю постели и нежно поглаживал голову Нирелии. На нём была одета шерстяная рубаха Тореса, а на ноги он нацепил тёплые штаны в тёмно-серых цветах и с грубоватыми швами на боковинах. Кобылка широко раскрыла глаза и нервно заелозила в кровати, оглядываясь по сторонам, что тут же обеспокоило мага. - Что-то не так, дорогая? Тебе опять приснился дурной сон?       Не в силах сказать слова, аликорна начало колотить от сильной дрожи. - Дя-дя… - застучала она зубами. - Ты замёрзла? – крайне сильно удивился Гранджерфог, в мгновения ока закутав Ниру в два одеяла, которыми она укрывалась. – Но у тебя самая тёплая комната в доме. - Н-ни-чего, д-ядя, всё х-хо-рошо, - прижалась она головой к Старсвирлу. – Я все-г-го лишь у-уви-дела кошмар. - Ах, моя бедная Нира, неужели они до сих пор не прошли у тебя? - с огромной тяжестью вздохнул единорог, крепко обнимая малышку. – Ничего-ничего, мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы вернули тебе крылья, а скоро вернём тебе чистые сновидения. - О, дя-дя, как я р-ра-да, что в-вы снова верну-ну-лись к нам, - со слабой улыбкой, но с большой надеждой Нирелия всмотрелась в глаза мага. - Не волнуйся, милая, всё будет хорошо, - утешал тот. - А пока, полежи ещё немного, согрейся. Торес приготовит для тебя самого лучшего чая. Ведь кое-кому сегодня вечером будет очень весело! А для этого, нам нужно много сил, ты согласно со мной? - Ещё бы, хи-хи, - с довольным лицом поддакнула аликорн, чувствуя, что ей было очень жарко на самом деле.

***

      Время подходило к трём часам вечера, а это означало, что маленькой Нире пора было выдвигаться. На прощание, Торес помогал ей с некоторыми мелочами в прихожей. Невзрачная, но очень тёплая одежда в пыльно-серых цветах скрыла большую часть красного наряда, а также прижала закрытые накладками крылья, оставив на виду только роскошные полотнища юбки. Несмотря на ранние часы, из-за туч складывалось ощущение, что через несколько минут наступит ночь. Лёгкий, но холодноватый ветер, неспешно падающий снег, приятный скрип под копытами, чудесные искорки по всему лесу, пышные от инея деревья – всё это выглядело невероятно, для некоторых. А по пути до Мирреанского Тракта – наиболее удобной дороги к Зиалону в эту зимнюю пору – Торес со Старсвирлом уточняли с Нирой последние детали, о которых следует знать на время празднования. - Как ты себя чувствуешь, Нира Голдхуф? – земной пони оставил в покое капюшон Нирелии и поёжился от холодного ветерка.       Гранджерфог и Торес надели тёплые ботинки и тёмно-серые тулупы, из-за этого выглядя похожими при беглом взгляде. Большая часть одежды осталась ещё от родителей Старсвирла, да ещё и Голдхуф привнёс свою лепту в это дело, но в зимнее время никто не делал ярких нарядов, отчего и пошла их общая приглушённая гамма простоватый вид. Единорогу, однако, пришлось добавить для себя шапку, старую мантию, которая сохранилась ещё с первой зимы, и многое другое, что всё равно не спасало его от жестокого мороза. Но то поправлялось всего лишь делом привычки и… времени, к чему маг, судя по недовольному лицу, совсем не хотел готовиться. - Всё прекрасно, дядя, - совершила она красивый пируэт в качестве более яркого ответа, - сегодня я буду лучшей! Как стала в магии, так стану и в танцах. - Это весьма похвально, так держать! – твёрдо кивнул Торес. – Но ты ведь знаешь о главной цели этого вечера? Не зря же мы репетировали столько часов в паре? - Конечно, дядя, я… любила эти уроки, - слегка замялась Нира, до сих пор не понимая их предназначения. – Но одной у меня получается намного лучше. - Знаю, но сегодня ты будешь танцевать в паре с тем… - с хитрой улыбкой призадумался Голдхуф. - Как там его зовут? Ты ведь мне говорила… - Нет, я вам не говорила, - сконфуженно помотала головой Нирелия, почувствовав себя неловко. - А я помню, что говорила, - ещё сильнее улыбнулся земной пони. – Эйрон? Экион? - Его зовут Эйкен и мы только сидим за одной партой, всего лишь, - забавно нахмурилась та, заодно переглянувшись со Старсвирлом, которого услышанное слегка удивило. - Вот и хорошо! Значит, вы отлично станцуетесь в паре! – сжал пясть Торес в качестве знака поддержки. - Как скажете, дядя, но с таким ростом я буду глупо смотреться хоть с кем-то из одноклассников. - Ты сильно преувеличиваешь, дорогая, - неожиданно засмеялся единорог. – Ты стала выше всего лишь на несколько сантиметров, никто и не заметит этого. Но… - немного повысил голос он, едва Нира успела раскрыть рот, - всё это пойдёт само собой, я знаю. Действительно о главном мы так и не поговорили. Что ты скажешь им про цвет шерсти и гривы? - Э-э, я перекрасила их с помощью «многолистника»? - Верно! Откуда ты узнала о нём, и кто помогал тебе? - Мой дядя! И он разбирается в травах и цветах, - чётко ответила аликорн. - А что ты будешь делать крыльями во время танцев, радости и прочего веселья? - Ничего, я забуду, что они у меня есть! - А твой наряд, кем ты вдохновилась… - Перестань, дружище, - прервал эту беседу Торес, - она всё это знает и слышала десяток раз за обедом. К тому же у неё есть отличные друзья, которые тоже нарядятся разными героями. Кстати, тебя ведь встретит Мика, да? Вы ведь собирались… - Что, Мика?! – Старсвирл побледнел, будто услышал нечто ужасное. - О, ты бы видел её, - усмехнулся земной пони, повернувшись к магу. – Такая приятная и забавная единорожка, она к нам иногда приходит домой… - Домой?! - О, вот и Мирреанский Тракт! – воскликнула Нира, выглядев за деревьями мощёную камнем дорогу под снегом.       Этот путь был намного удобнее лесных сугробов, тем более для сапожек Нирелии. Но даже этот тракт не избежал участи всех земель Сорслэнда, также обильно покрываясь снегом с каждым днём. Только здесь часто проезжали обозы и повозки, а поэтому идти на своих ногах было всё равно легче. Аликорн поцеловала обоих дядей и весело метнулась прочь из леса, словно шаловливый озорник, набедокуривший у кого-нибудь во дворе прямо на глазах хозяина.       Нира добралась до знакомых мест за полтора часа после выхода из дома. Несмотря на удобную дорогу, путь оказался длиннее, чем обыденный переход через лес и реку, коим пользовалась аликорн до прихода снегов. Хотя и такой путь являлся долгим для маленькой кобылки, что неоднократно подмечал Торес и некоторые учителя, но Нирелия всё-таки отказывалась от проживания в общежитии при каждом случае. К сожалению, подобное упорство негативно сказывалось в такую раннюю и непривычно холодную зиму: пока малая шла к Зиалону, она успела, как следует, замёрзнуть, несмотря на тёплую одежду.       Когда Нирелия буквально во всю прыть пробежала оставшиеся метры к главной башне, кругом всё успело смеркнуться. Вдобавок, стих ветер, но количество снега возросло, да ещё и сыпал он целыми хлопьями. К своей радости, аликорн удостоверилась в точности своих расчётов, ибо пришла она в школу как раз вовремя: единороги только-только начали выбираться из своих общежитий и, как один, направлялись к центральному строению магистров и высших магов. С наслаждением вздохнув, малая нацепила белую маску и двинулась вперёд.       Как замечала раньше, и продолжала замечать кобылка, с тёплой одеждой в этом месте было совсем туго, особенно, когда она сравнивала друзей и себя. Либо в ближайшем городе, Мирреане закончились поставки овечьей шерсти, либо о магах из Зиалона забыли вовсе. Ученики были вынуждены надевать поверх, или под низ своих красивых разноцветных мантий всё, что только удавалось им достать, включая летнюю одежду в несколько слоёв. Конечно, у кого ещё оставались любящие родители, тем повезло намного больше, но у сирот, или брошенных жеребят положение оказывалось куда хуже. Тем не менее, последние всё равно нашли время, материалы и средства на то, чтобы сделать себе маскарадные костюмы к вечеру. Хотя большая их часть лишь украсила свои собственные мантии (для некоторых знаменитых героев единороги использовали довольно типичный образ бородатого старого пони в какой-нибудь причудливой мантии, или робе и обязательно с остроконечной шляпой на голове).       Костюм Алой Леди превзошёл все ожидания Ниры, ведь многие из жеребят и кобылок оглядывались на неё, несмотря на то, что сами тоже были одеты в костюмы. Арин Делакруа имела красивый и незабываемый образ, при этом она являлась самой непопулярной героиней сказок, почти что забытой. И тому существовало простое объяснение: Леди напоминала пегасов. Хи-хи-хи, и это только маска с причёской! – улыбаясь, встречала Нирелия каждую любопытную и удивлённую физиономию, дойдя так почти до знакомых ступеней башни перед главным входом. – Вот сниму я всю зимнюю одежду… Закончить свою мысль, аликорн не успела, так как с ней столкнулась чья-то нелёгкая тушка. - Ай! – пискнула какая-то единорожка. - Какая же ты растяпа! - язвительно хмыкнул пепельный единорог, шедший рядом со своей невнимательной спутницей. - Это ты виноват, - с хитрой усмешкой огрызнулась упавшая пони. – Вечно ты вскружишь мне голову своими идеями… - та с виноватым лицом подала Нирелии копыто помощи. – Миледи, я такая неуклюжая, глупая и вдобавок слепая, примите мои глубочайшие извинения и простите моего парня за чрезмерно болтливый рот. - Эй, а я здесь при чём? - Ух, какая жуткая маска! – отпрянула в сторону единорожка с тёмно-красной гривой, когда аликорн повернулась к ней лицом. - Мика? – радостно воскликнула Нира. – Какое у тебя красивое платье!       Кобыла со светло-голубой шерстью была одета в удивительно роскошный по виду наряд ярко-оранжевого и красных цветов, напоминая «живое» воплощение огня. Глаза и лоб закрывало некое подобие короны с шестью длинными лепестками, напоминающими языки пламени. - Э, да вы что, знакомы ещё? – забавно фыркнул единорог. - Чего? Айрин? Это ты что ли? – подружка Харувэя в недоумении уставилась на малую и приподняла свою корону. - Да-да! Как же я рада тебя видеть! – Нирелия бодро поднялась на ноги и стала осматривать подругу с головы до ног. - Мы ведь не виделись всего лишь два дня… - приподняла бровь Мика, но затем её лицо «окаменело».       Аликорн ловкими движениями сняла с себя зимнюю одежду, шапку, а затем и белую маску, после чего всё это осталось парить рядом с ней в зеленоватом поле телекинеза. - А как вам моё платье? – нетерпеливо дожидалась та реакции друзей. – Узнаёте, в кого я нарядилась?       Реакция единорогов не изменилась, но Харувэй решил кое-что уточнить у подруги, не отрывая удивлённого взгляда от Ниры: - Так ты про эту рассказывала? И это она учится в младших классах? Не большевата ли она? А? - Замолчи ты! – шикнула Мика на пепельного единорога. – Айрин, почему ты… что с твоим… а шерсть… э-эм… в общем, рассказывай. - Здорово, правда? – заплясала аликорн от радости и чтобы отогреть замёрзшие конечности. – Я точно буду танцевать сегодня в самом лучшем костюме из всех. Это же леди Скарлет де Маск, знаменитая героиня земных пони! Ах да, совсем забыла… - с этими словами она вновь нацепила свою маску. – Та-дам! - Это так мило, хоть я понятия не имею, о ком ты говоришь, - призналась Мика. – Не пойми меня неправильно, но что с твоим лицом и всем прочим? Или ты… неужели…       Нирелия с довольной улыбкой закивала. - Ты так серьёзно подошла к делу, и перекрасила свою шерсть и гриву, чтобы быть похожей на свою героиню? Да у меня нет слов…       Серый единорог лишь пожал плечами и отошёл в сторонку. Нира узнала его с первого взгляда, но решила оставить вопросы о том, «для чего он выпрыгивал из окна» при себе. Одежда жеребца выглядела довольно блекло на фоне подруги, можно сказать, что без фантазии, но при этом в подходящей цветовой гамме под стать любимой: он пришёл в обычной ученической мантии школы Стихий, только с серебряным браслетом на шее, в который он подвязал красную ленту в форме бабочки. - Да, представляешь себе? Мне помогал дядя Торес в этом. А всё получилось, благодаря многолистнику из леса. - Многолистник, говоришь? – хмыкнула Мика. – Не знала, что из него можно сделать шерсть такого цвета. Но куда уж мне до вас? Я до сих пор не понимаю, как пони умудряются шить одежду с помощью растений, лечить раны с помощью трав и варить вкусные напитки с помощью листов… Недалёкая я для этого, - хихикнула единорожка. - Нет, это не так, Мика. Я уверена, что ты всё это поймёшь, - принялась утешать подругу Нира. – Оставайся у нас подольше, дядя Торес всё тебе расскажет. Он в этом деле, как магистр Гален в магии. - Знаешь, а это чудесная идея, Айрин! – обрадовалась та.       После недолгой паузы, в ходе которой пони радостно обменивались взглядами, кое-кому надоело стоять на месте: - Сегодня такой жуткий холод, вы чувствуете? – скривил недовольное лицо единорог. – Нет? А я предлагаю пройти нам внутрь, сено вас побери! - Точно! - опомнилась Мика. – Встали здесь, как дуры.       Трое друзей сразу же побежали по ступеням, будто двери могли заблокировать каким-нибудь заклинанием назло им и их болтовне, тем более, снаружи остались только они одни и больше никто мимо них не проходил. К слову, маги Зиалона подошли к празднованию очень серьёзно: вся чёрная гранёная башня изукрасилась множеством разноцветных огней от лайтстоунов, а крыша загорелась знаковыми цветами трёх направлений в магии, бьющими яркими лучами к небу. В старые времена, на открытой площадке можно было вытворять настоящее световое шоу с любыми применениями магии, но после перестройки остались лишь эти лучи из магических источников. К счастью, двери отпирались так же хорошо, как и в первый день открытия школы, и Нирелия вошла последней, ненадолго остановившись в проходе и пропустив вперёд двух единорогов. Как целая вечность прошла… - издала глухой смешок Нира, вспоминая все глупости, которые она творила в образе учителя Даравела.       Яркий свет главного зала оказался чересчур непривычным после сумеречной темени снаружи, но глаза окоченевших друзей быстро привыкли к нему. Пони расслабленно вздохнули, попав в тёплое помещение, едва успели закрыться двери, оставивших позади всю жестокость вечерней зимы.       Некогда пустой зал, в котором можно было слышать редкий кашель библиотекаря, преобразился до полной неузнаваемости: теперь здесь играла прелестная музыка, ради которой пригласили мастеров с самого Эллариса; круглая форма зала идеально подошла для танцевальной площадки, и здесь хватало места для всех учеников младших и старших классов, а также их учителей; всё помещение обставили разноцветными лайтстоунами для лучшего и чистейшего освещения, а на потолке зажгли старую-добрую люстру с целой тучей свечей, и, несмотря на явное преимущество магических камней, она по количеству даваемого света отставала от них лишь слегка; а у первого пролёта главной лестницы сделали площадку для музыкантов и высших магов вместе с магистром Галеном, последние из которых о чём-то увлечённо беседовали у столиков с угощениями. И, как убедилась Нира, она всё-таки пришла на празднование с опозданием: единороги снаружи, которые торопились в зал, были такими же опоздавшими, как аликорн с Микой и её другом. Так что, внутри все ученики знатно веселились и наслаждались танцем под великолепную столичную музыку.       Если позабыть тот факт, что первые основатели Зиалона, когда-то стремились отделиться от подобной жизни в Элларисе, то в этот вечер они явно нарушили все свои древние традиции. Учителя, высшие маги и магистр Гален - все как один пришли в платьях и костюмах, подобных тем, что носят короли и королевы, лорды и их леди. И очевидно, что маскарадная тематика была придумана только для учеников, так как остальные не использовали в своих нарядах деталей знаменитых героев сказок. - Вот мы и пришли, - ахнула от наслаждения Мика, не посмев ещё заходить в общую массу присутствующих, многие их которых уже активно танцевали, празднуя пришествие зимы. – А вот и наши одноклассники, - кивнула она в сторону группы смеющихся от чьей-то шутки единорогов, одетых в разнообразные костюмы, где из-под некоторых так предательски торчали полы мантий школ Покровительства и Стихий. - Как ты их узнала? – изумлённо уставилась Нира на указанных подругой пони. - Видишь того пухловатого жеребца? – мило усмехнулась та в ответ. – Вот по нему и узнала. Желаю хорошо повеселиться, Айрин! - Быстрее бы это кончилось, - недовольно фыркнул её друг, потащив Мику за копыто. - Подождите! – окликнула их Нирелия, тут же встретившись глазами с кипящей от раздражения физиономией пепельного единорога. – Я ведь хотела спросить…       Тогда Мика жестами и своей несравненной мимикой отправила жеребца за угощениями, после чего она станцевала к аликорну, ибо ноги ей уже были неподконтрольны. - О чём ты хотела спросить? – счастливо улыбнулась единорожка. – Ты даже не представляешь, как я долго ждала такого дня! Кто бы знал, что для этого нужен снег осенью? - Ещё как представляю, - парировала Нира. – Но кто это был с тобой? - А-а, это Харувэй, я разве не познакомила вас? Наверное, забыла во время падения на тебя, - хихикнула та, поправляя полы «огненного» наряда. – Тебе он показался ещё тем ворчуном и злюкой, да? Но на самом деле он очень милый, да ещё все свои монеты отдал на это платье! Хотя я сто раз отговаривала его от этой глупости. - Вот это да! А зачем он это сделал? – аликорн хитренько поддалась вперёд, словно желая узнать нечто сокровенное. - Будешь танцевать со своим другом в паре, тогда и поймёшь, - ехидно ухмыльнулась Мика, затем кратко покашляв. – Что-нибудь ещё?       Нирелия рассчитывала на более подробный ответ, но и такой она поняла, хоть и смутно. - А в кого ты нарядилась? – затаила дыхание аликорн в ожидании, наконец-то дав волю самому важному своему вопросу. - Огниос – повелительница фениксов, - таинственно нахмурилась кобыла, придавая этому имени ещё больше силы и власти. – Храбрая воительница, сотворившая огненных птиц и отправившаяся на спасение Сорслэнда… - Ну? И от кого же? – Нира вся сияла в предвкушении. - От злобных и ужасающих созданий под именем вендиго и их подручных ледяных драконов, - помрачнела Мика, напугав аликорна своим шёпотом. – Как тебе? Неплохо я вошла в образ? Смотри, ещё станем соперницами в «Битве за самое точное изображение героя»! – громко засмеялась единорожка. - Леди Скарлет де Маск выиграет этот спор! – самоуверенно и важно ухмыльнулась Нирелия, прощаясь с подругой. - Айрин де Маск звучит намного красивее, - напоследок выкрикнула Мика, смешиваясь с толпой. А теперь настало время показать всё, чему я научилась, - принялась она искать среди разноцветных единорогов одноклассников.       И не теряя времени, аликорн оставила всю свою зимнюю одежду у ближайшей к выходу стены. Там кто-то расставил целыми рядами пустые держатели для лайтстоунов, которые идеально подошли в качестве вешалок для разнообразного тряпья.       Найти одноклассников оказалось не так уж и просто, несмотря на разделённую толпу единорогов: по левую сторону зала, поближе к библиотеке, собрались старшие классы, а по правую – младшие. И Нира даже не могла вообразить, что учащихся в Зиалоне так много. Так что единственная надежда оставалась на учителя Даравела, или Галаниссу, но, к огорчению малой, они тоже собрались у стола с угощениями вместе со многими другими наставниками. Естественно, аликорн сразу же узнала старую единорожку в бело-золотой мантии с поседевшей гривой и мудрыми глазами. Но она вскоре направилась в толпу к ещё одной кобыле в платье, буквально вышитым так, чтобы быть похожим на воду.       Не придумав других идей, Нирелия решила пройти через танцующих пони, чтобы дойти до своих учителей, мысленно надеясь узнать в переодетых одноклассниках хоть кого-то.       Костюм Скарлет де Маск вышел объёмным и слегка громоздким из-за глуповатых накладок на крыльях, о чём говорили недовольные лица единорогов, которых Нира успела коснуться. Но те же недовольные сразу же пропускали аликорна в изумлении, стоило им только разглядеть её более внимательно. Нирелия смущённо оборачивалась и сыпала извинениями за свою неуклюжесть, когда она случайно наступала кому-нибудь на ногу, чаще всего по вине самих танцующих, которые раскидывали свои копыта куда попало. Из-за всего этого складывалась удивительная картина: впереди аликорна целые ряды тех, кому не хочется отвлекаться хоть на секунду, а позади неё толпились и перешёптывались те, на кого её Алая Леди произвела настолько сильное впечатление, что они оставили своих подруг и танцы где-то на втором плане.       Но вскоре потолок зала осветился яркой огненной вспышкой и все задрали головы к верху, даже не ожидая такого. Нира тут же настороженно пригнулась, но то был лишь этакий своеобразный призыв к вниманию со стороны магистра Галена. Он сотворил огнём ещё несколько причудливых картин, а затем ловко вернул его под большой котёл, стоящий недалеко от столиков с угощениями. В котле находилось изысканное лакомство, которое обязательно должно быть горячим. А в зале раздался всеобщий цокот копыт в качестве одобрения за представленное зрелище. - Благодарю вас за внимание, но ради этого не стоит аплодировать. Это было лишь малой толикой того, ради чего мы пришли учиться в Зиалон, - с превеликой гордостью заметил бледно-жёлтый единорог, возвысив свой голос некой магией. – Каждый сможет научиться такому, стоит лишь приложить усилие.       Магистр пришёл на празднование в роскошном красном дуплете, исшитом золотыми узорами с добавлением небольших глянцевых пластин в тёмно-синем цвете. А на голове красовался причудливый чёрный венец из обсидиана. - Сегодня мы хотели бы отметить великий праздник – День возвращения Зимы! Зимы, которая покинула нас много лет назад, снова вернулась, простив нас за наши ошибки.       После этих слов некоторые учителя настороженно переглянулись. - Настало время изменений! Время совершенствования! И прежде чем мы продолжим радоваться этому великому событию, я хотел бы первым внести свою лепту, - с красивой и белоснежной улыбкой магистр осмотрел весь зал, который хранил молчание в ожидании. – С момента открытия нашей школы, главная башня носила гордое имя - Зиалон, данное первыми основателями! И со временем она только росла и процветала! Появлялись новые школы и новые пути в магии, а вместе с этим Зиалон пополнялся новыми преемниками и хранителями этих бесценных знаний! Но что же теперь значит великое имя Зиалон? Это по-прежнему старая чёрная башня? Или нечто большее? Все мы знаем, что магия - едина. И мы должны стать едиными! Теперь башня будет известна нам под именем Эдж [Edge]! А Зиалон, отныне - это и есть истинная магия! Зиалон – это наша земля! Зиалон – море, лес и небо, дарящее нам в этот день белоснежную благодать! Зиалон – это мы, каждый из вас!       Нира совершенно не понимала это странную речь, но судя по восторженным аплодисментам со стороны многих учеников и наставников, слова магистра действительно имели своё значение. Когда в зале понемногу стихло, Гален продолжил говорить с ещё большим воодушевлением. - Теперь позвольте мне объявить имена достойных единорогов, готовых перейти на новую ступень мастерства. Сегодня вы увидите тех, кто станет новыми высшими магами.       Среди учителей появилось удивлённое перешёптывание и весьма заметное волнение. А ближайшие бородатые соратники магистра открыли сундук с робами и венцами трёх цветов, от впечатляющего вида которых загорелись глаза даже у нынешних высших магов.       Затем Гален, не скрывая восхищения и гордости, вызывал единорогов по именам. Под бурные овации выходили из толпы ученики высших классов, коих было шестеро. И каждый из них удостаивался новой одежды и личного признания от самого магистра. Нира позабыла обо всём, трепетно ожидая выхода Мики, или её друга, но их так и не назвали, к большему разочарованию аликорна. А после них последовали имена учителей. Теперь список имён сократился до четырёх, из которых двое были наставниками магии Таинства. Осознавая, что никого из всех новоиспечённых высших магов Нирелия всё равно не знала, она стала продираться через толпу дальше. - Учитель магии Покровительства, Галанисса Тэлвью [Tallview] - одна из самых великих учителей магии Покровительства! – раздался на весь зал голос магистра, пронзив Ниру, словно молнией. – Вы учили единорогов ещё в том возрасте, когда мы только-только переходили в старшие классы и ваш послужной список поистине впечатляет… - При всём глубочайшем уважении, магистр, - хрипловатый, но всё ещё очень сильный голос остановил Галена и его речь. – Мне предлагали это звание много раз и каждый раз я отказывалась. Этот день не станет исключением. Я приносила и принесу ещё больше пользы только на своём старом месте. Благодарю вас, магистр Гален, - с этими словами Галанисса повернулась с лёгкой улыбкой на лице к собеседнице в синем наряде.       Маги покровительства, все как один, поддержали свою наставницу бурными аплодисментами, которые оказались даже громче тех, которыми одаривали предыдущих единорогов. - Достойный ответ, учитель Тэлвью, - преклонил голову Гален, едва шум в зале стих, - так несите вы и дальше свет познания в умы наших жеребят!       Высший маг – это финальная стадия для единорога, отдавшего свою жизнь ради постижения всех тайн магии. На этом пути он воссоединяется и становится с ней практически единым целым. Он на полных правах может претендовать на место магистра, чтобы вести свою гордую расу вперёд. И тем страннее выглядел этот отказ в глазах Ниры. В душе она всё-таки вздохнула с облегчением, боясь, что больше никогда не сможет посетить её самые любимые уроки в случае принятия этой должности.       Обладательницей последнего имени оказалась учитель в магии Стихий. К слову, удивилась она этому больше всего. - Тайлекс Сноушторм! Позволь мне вручить этот венец в знак твоего возвышения на последнюю ступень! – после недолгой паузы выговорил Гален. – Все вы знаете её, как одну из лучших наставниц в магии Стихий. И мы наблюдали за её достижениями со дня её поступления в Зиалон. Я и старейшие представители высшей магии приняли единогласное решение сделать тебя высшим магом Стихий!       С изумлёнными глазами единорожка с чёрно-жёлтой гривой долго колебалась, не произнеся ни слова. Но ей ничего не оставалось, как взойти к магистру, ибо почти все ученики из школы Стихий громко настаивали на том, чтобы она приняла новое звание. Галанисса напоследок что-то шепнула ей на ухо, после чего Тайлекс неловкой походкой двинулась к магистру. Внешний вид этой кобылы надолго приковал внимание Ниры, когда она увидела латную защиту на её правой ноге, вдобавок к длинной косе, ниспадающей с её сильной спины и очаровательным голубым сапожкам на задних ногах. И пока она шла, стальное копыто звонко отстукивало по всему залу. Напоследок, аликорн приметила едва заметную ауру вокруг её рога.       С уставшим взором и невесёлой улыбкой Тайлекс встала рядом с магистром. Но принимать сокровенный венец из его копыта она ещё не решилась. Вместо этого, единорожка пододвинулась ближе и о чём-то прошептала. Восторг сразу же исчез с лица Галена, и он тоже перешёл на шёпот. Они говорили и обменивались недружескими взглядами совсем недолго, после чего кобыла глухо стукнула левым копытом: - Это великая честь, магистр! - промолвила она уже на весь зал. – Когда-то, я стремилась к этому, невзирая ни на что. Но став учителем, я позабыла о своих глупых детских мечтах. Я благодарю вас, магистр, от всего сердца за осуществление моей давней и забытой мечты, - после громкого вступления, Тайлекс говорила довольно сухо и безрадостно, что было крайне заметно.       Широко улыбнувшись, Сноушторм приняла венец, а затем робу с копыта старого морщинистого единорога с бородой и в оранжевой мантии. После чего, она слегка поклонилась магистру и обратилась к залу. - А вас я хотела бы поблагодарить за поддержку! За то, что верили в меня и никогда не оставляли в беде! И вам я говорю спасибо, любимые ученики, - взглянула она в сторону Харувэя и его одноклассников, - за то, что никогда не опаздывали на мои уроки.       Многие ученики и учителя в зале хорошенько рассмеялись, а Тайлекс с проступившими слезами на глазах вернулась к толпе. Везёт же некоторым, - с грустью вздохнула Нира, - я бы на её месте прыгала от радости после такого. - Что ж, вот настало время для третьего объявления, а как вы знаете, тройка – это счастливое число для магии. И не зря, скажу вам я, ведь даже самые великие маги в нашей истории, постигали силу невероятных заклинаний только с третьего раза, - засмеялся Гален, а вместе с ним и многие бородатые единороги. – Как вы знаете, в башне Эдж кое-чего не хватает, и я сейчас говорю о магии Покровительства и Таинства… - затаил он дыхание, накалив атмосферу. – Поэтому на следующей неделе состоятся выборы новых магистров!       В мгновение зал разразился радостными возгласами, топотом и всем, чем можно было показать свой восторг, в преддверии столь исторического и знаменательного события. - Знаю-знаю, я чувствую себя так же, - после долгого ожидания заговорил магистр. – Что ж, я желаю удачи всем высшим магам, которые пожелают войти в Магистрат Трёх Путей и вести Зиалон в светлое и спокойное будущее! А теперь наслаждайтесь музыкой, танцуйте изо всех сил, и в конце мы выберем самый лучший костюм в этом зале! С Днём возвращения Зимы вас!       Гален устроил этим вечером настоящий переполох, угодив буквально всем. Танцы, музыка, угощения, новые темы для обсуждения, изменения, о которых многие бы побоялись сказать вслух, не то, что при всех.       Нира находилась на перепутье своих чувств. Радость и печаль делила тонкая нить. Аликорну часто рассказывали о том, что Старсвирл должен был вернуться в Зиалон на свой прежний пост магистра Таинств. Это открыло бы дороги к самым невероятным вершинам для них обоих. Но сегодня Нирелия не хотела забивать голову подобными мыслями. Она всё равно знала, что её дядя станет магистром вновь, пусть для этого придётся быть наравне со всеми. Приведя в порядок гриву, и проверив обе накладки, малая напомнила себе, ради чего она пришла сегодня в алом наряде. И ради этого она, впервые в жизни, не воспользовалась ничьим образом. Ей хотелось веселиться, ей хотелось танцевать и, что было причудливо для неё, ей хотелось танца с Эйкеном. Такие мысли появлялись у неё на каждом уроке, когда она сидела в паре с этим простоватым и неумелым единорогом. Весть о танцевальном вечере томила её целую неделю. И он сам пригласил её на этот танец. Сказал то, от чего она краснела и не понимала, что надо отвечать. И чем сильнее было это желание, тем больнее стало аликорну, когда она нашла своих одноклассников.       Они были так прекрасны вдвоём. Пусть один из них иногда наступал на копыта второй, но это только сильнее раззадоривало их, о чём прекрасно говорил их звонкий смех. Она в чёрном, он в белом - кружились в танце перед изумлёнными друзьями. Итара и Эйкен, они смотрелись вместе идеально, но отчего-то Нира не могла порадоваться за них. Я ведь так и знала, что он наврал мне! Ну и пусть! Я смогу покорить всех в одиночку! – со слезами на глазах, Нирелия размяла ноги и вдруг со страхом осознала, что обо всём позабыла.       Все многочасовые уроки с дядей Торесом, все утренние танцы под снегопадом, пляски под смех лучшей подруги на переменах расплылись в памяти, будто она ничего из этого не делала. Она отводила глаза, но они снова и снова впивались в Итару и Эйкена, как она не пыталась отвлечься. Наконец, не думая о последствиях, она твёрдым шагом двинулась к ним навстречу. Вскоре на полпути, минув всех лишних пони, аликорн встретилась с взглядом Эйкена. Он явно её заметил, и она целиком и полностью стала его объектом внимания. Но Нирелия понимала, что он смотрит не на неё саму, а на её образ. Опять, закрытая от всех глаз, она стала привлекать других, не будучи самой собой. И когда единорог в белом костюме встал к Нире спиной, она столкнулась с обоими на полном ходу, тут же попав под недоумевающие взгляды окружающих. К счастью, накладки всё ещё крепко держались на крыльях, пока она подбирала ноги, развалившись на полу. - Итара, ты в порядке? – всполошился Эйкен, нежно держа кобылку за пясть. «Зачем эта глупышка сделала это? Может, у неё не в порядке с головой? Кто она такая? Такой красивый танец испортила! – послышалось раздражающее перешёптывание среди одноклассников».       Молчала лишь одна Кларибэль, которая распустила в этот день все свои причудливые косы и пришла на танец в узорчатом бело-зелёном платье с пышными рукавами. - Ты что, совсем сдурела? – испуганно впился единорог своими глазами в аликорна. – Ты же видела нас…       Он совершенно не узнал Ниру, и та решила смолчать. Поднявшись с натоптанного пола, малая поспешила скрыться от осуждающего взгляда своих друзей. Итара о чём-то затараторила за спиной аликорна, но та уже не слышала её недовольный, но крайне забавный ропот, прямо в её духе.

***

      Каждая новая песня была ещё лучше предыдущей, но из-за этого Нирелии становилось всё больнее. Аликорн забилась в тёмном уголке под лестничным пролётом, тем более, магистр и его друзья ушли отмечать празднование на верхний этаж. Тьма, окутавшая Ниру, столь пугающая и мерзкая в её собственных снах, вдруг стала её самой надёжной подругой. И так малая сидела минуту за минуту, и никто даже не задался вопросом, отчего пони в странном костюме спряталась под лестницей, да сидит там. По крайней мере, так думала она. Ведь вскоре послышался стук таких копыт, которые невозможно спутать с чьими-то другими. - Так мастерски вжилась в роль, что решила исчезнуть, подобно своей героине?       Тайлекс Сноушторм показала своё доброжелательное, но уставшее личико, а затем подползла к аликорну и села напротив неё. - Её ведь никто не нашёл, а я всё ещё здесь… - всхлипнула Нирелия. – Иногда я сильно жалею, что не могу становиться невидимой. - Почему это не можешь? Поверь, это на самом деле очень легко, нужно лишь следовать своим мечтам.       Нире казалось, что она разговаривает и отвечает собственным мыслям, но медленно повернув голову, она в мгновение ока отодвинулась от кобылы с испугом. - Меня? И ты не заметила? – издала смешок Тайлекс, ничуть не удивившись такой реакции. – С этим жутким звоном я теперь всегда у всех на виду и на слуху, - постучала она своим латным сапогом по полу. - Постойте, так вы не плод моего воображения? – поддалась вперёд Нирелия, чувствуя в себе зачатки любопытства и некой радости. – Ой, это же вас сделали высшим магом? - А ты внимательная девочка. - Вы сказали, подобно моей героине? – удивилась Нира, ощущая себя с этой кобылой в безопасности. – То есть, вы знаете, в кого я нарядилась? - Вне всяких сомнений, Арин Делакруа – моя самая любимая книга и я прочитала её оригинал в детстве по нескольку десяток раз! - Правда? Я тоже люблю эту сказку, дядя читал мне её на ночь ещё.       Рот Нирелии растянулся в широкой улыбке, и она на время позабыла о своей грусти и обо всех прочих бедах. - И твой дядя тоже помогал вышивать этот восхитительный наряд? - Это точно! - Надо же, никогда не встречала единорогов, которые умели бы вышивать, - Тайлекс облизнула свою нижнюю губу. – А что тогда делает его супруга? - У него нет никакой супруги, - насмешливо махнула копытом Нира. – Он всё делает сам!       От этих слов глаза Сноушторм округлились в изумлении, и она пододвинулась к аликорну как можно ближе. - Интересно, а он, случайно, не ищет новых знакомств? Он преподаёт магию, верно? А в какой школе? - Э-эм, нет, что вы, мой дядя не единорог, а земной пони! Но я могла бы позна… Познакомить с дядей Старсвирлом… - диктовал внутренний голос. - Молчи, молчи, молчи! – отругала она сама себя. - То есть, я могла бы позвать его сюда!       Поначалу кобыла удивилась ещё больше, но через пару секунд размышлений она уставилась на Нирелию в глубочайшем недоумении. - Это было бы очень любезно с твоей стороны… хм, а я даже не спросила твоего имени, - разочарованно опустила та брови. - Меня зовут Айрин Голдхуф. А вы Тайлекс Сноушторм? - Зови меня просто Тайлекс, - учитель протянула копыто. – Очень приятно познакомиться с тобой, Айрин. - Мне тоже.       И после недолгой паузы, кобыла принялась разглаживать полы своего платья и счищать с него пыль. - Что-то мы разговорились с тобой… - вокруг рога единорожки образовалась слабая аура, а тьма снова расступилась, после чего Тайлекс встала на ноги. – Там в зале все танцуют и веселятся, а у меня как раз нет пары и, как вижу, у тебя её тоже нет. Что скажешь, может, выручим друг друга?       Нирелия совершенно не хотела возвращаться обратно, да ещё и танцевать там после всего увиденного. Но учитель магии Стихий была так добра к ней, что отказать ей аликорн уже не смогла бы. - С удовольствием, тётя Тай… то есть, леди Тайлекс, - хихикнула Нира. - Тогда пойдём.       Посмеялась единорожка в ответ, а затем она подала левое копыто, дабы помочь встать кобылке. И вскоре они вдвоём провели самые незабываемые минуты в жизни Нирелии. Малая быстро вспомнила обо всём забытом из головы и выложилась в полную силу. Тайлекс оказалась более неуклюжей, тем более со своим стальным элементом костюма, но она тоже вошла во вкус и впредь не отставала от маленькой ученицы.       Музыканты из столицы выдались не робкого десятка и вместо того, чтобы играть спокойную и несложную музыку из-за усталости, они лишь раззадоривали всех присутствующих. Тем не менее, настоящее веселье началось тогда, когда в ход пошли забавные и ритмичные композиции земных пони, чего не ожидали, кажется, даже сами музыканты. А начинались эти деревенские мелодии совершенно случайно, из-за недосмотра скрипача, который запутался во всей музыке Сорслэнда. Но товарищи этого скрипача с удовольствием поддержали его идею, и вечерние танцы на время превратились в умопомрачительные пляски в огромной таверне, заполненной одними из самых великих магов среди единорогов и их учениками. - Айрин! – громко окликнула аликорна Тайлекс. - Что? - Ты наилучший партнёр для танцев и я так рада, что пошла сегодня к тебе под лестницу!       Единорожка заметно подустала, а вслед за этим её магическая аура теперь разгоралась втройне сильнее из-за всех телодвижений. Но она по-прежнему сохраняла задор, чего нельзя было сказать о Нире. - Спасибо, учитель Тайлекс, - кивнула с натянутой улыбкой аликорн, начиная терять весь позитивный настрой. – Но я что-то совсем выдохлась.       Уже несколько минут подряд, Нирелии приходилось наблюдать за Эйкеном и Итарой, которые отлично просматривались среди толпы в своих костюмах. Каким-то неведомым чудом, малая и Сноушторм так сильно увлеклись танцами, что от края зала дотанцевали почти до его середины. - Мне… надо уйти, - тяжело вздохнула аликорн, перестав танцевать. - Айрин, с тобой всё в порядке? – обеспокоилась кобыла, подняв копыто. – Ты, что, плачешь?       Но Нира уже не слушала её. Она побежала прочь, задев и подтолкнув многих пони на своём пути, хотя малая старалась оббегать их всех. Подхватив свою зимнюю верхнюю одежду, которая ещё успела отхлестать многих единорогов на подлёте, аликорн добежала до выхода. И не осталась она в Эдже, даже когда музыка стихла, а вернувшийся и крайне радостный магистр Гален объявил во всеуслышание о лучших костюмах этого вечера. Наряд Скарлет де Маск прозвучал из уст единорога самым первым и тот не скрывал своего восхищения, но кобылка уже вырвалась наружу в слезах. На холод, в ночь и снег.       Волшебные двери башни Эдж не торопились закрываться, словно, призывая аликорна вернуться обратно. Но она только бежала вперёд, едва не спотыкаясь на ступенях, усыпанных снегом. Безоблачное ночное небо встретило маленькую Ниру со всей любовью, на какую оно только способно: ярчайшей луной, которая сегодня по-особенному стала большой, а также бесконечной россыпью звёзд. Откуда-то неспешно шёл редкий снег, а ветер уже не заставлял сжаться в комок и спрятаться куда подальше. Холодный воздух бодрил и недурственно приводил в чувства.       Проход башни закрылся лишь через несколько минут и их шум напомнил аликорну о том, что она забыла добрую часть тёплой одежды, а без неё до дома будет тяжело добираться. Но малая больше об этом не могла думать, так как ей в спину угодила чья-то магия. - Ах! – вскричала она, рухнув в колючий снег. - Нет, прошу…       Боль оказалась невыносимой, но она затихла очень быстро. Проглотив часть снега, угодившего в рот, Нирелия со страхом решила, что из-за своего поведения её решили наказать взрослые единороги. Тем не менее, к ней быстро дошло, что использованная на ней магия была слишком знакомой.       В полусогнутом положении Нира взглянула на лестницу, по ступеням которой спускалась единорожка с полной самоуверенностью и в дорогой одежде из овечьей шерсти в беловатых цветах. Когда очередной шар голубоватого цвета попал в ногу аликорна, она узнала свою одноклассницу. Кларибэль сняла капюшон с головы и надменно приготовилась к выпуску очередного заклинания. - Опять ты?! Что ты хочешь от меня?! Зачем ты всегда нападаешь на меня?! – вспылила в диком раздражении Нирелия.       Из-за Кларибэль и её странных повадок, походы в школу для аликорна превращались в настоящие мучения. Единорожка была настолько завистливой, что напоминала об этом каждый день. Собственная магия Ниры, частые жалобы учителям, всё это не оказывало никакого эффекта на ученицу из знатного дома. - Ты такая весёлая, жизнерадостная, талантливая, - заговорила та, миновав последнюю ступень. – У тебя всё так легко получается, тебя все любят. А я же хочу видеть, как ты страдаешь!       Только малая поднялась на ноги, как по ней снова угодил голубой шар и уложил на снег. - И как ты злишься! Вот чего я хочу! - с этими словами Клариблэль подняла аликорна в поле телекинеза и с силой отшвырнула её подальше от себя. Но, почему? – прозвучали нотки того детского наивного голоса, следующего за Нирой всю её жизнь. - Что я тебе сделала… – стали затихать эти мысли, пока она летела над землёй в ярко-голубой ауре чужой магии.       А та продолжала наступать, пока, наконец, Нирелия не оградила себя куполом. К сожалению, она знала, рано, или поздно, одноклассница разобьёт его, что происходило в прошлые разы. Внутри щита было тепло и тихо, отчего кобылка не слышала глупых выкриков единорожки. Но защита не спасала лишь от её настырного упорства, с коим она запускала один шар за другим, а те лишь глухими шлепками врезались в поверхность и расщеплялись на зеленоватой магии.       И только на куполе появились глубокие трещины, как Нира выпрыгнула из него и стала обкидывать Кларибэль снежками. Наскоро слепленные комки с помощью злости и телекинеза приобретали высокую скорость, что явно заметила единорожка, когда ей по щеке угодил один из них. Но это лишь сделало одноклассницу ещё более раздражительной, отчего количество энергетических шаров и силы, вложенной в них, значительно выросло. Да так, что они приобрели тёмно-фиолетовый цвет.       Нирелия тут же спряталась за щитом, но он успевал принять всего пару шаров, после чего разваливался. И с каждым разом аликорн пыталась сделать его ещё сильнее. - Это всё, на что ты способна?! – прокричала Кларибэль свою любимую фразу.       Четвёртый купол получился у Ниры на редкость крепким, совершенно непрозрачным внешне, но из-за него магические силы аликорна были на пределе. К счастью, магия Кларибэль на этот раз оказалась бессильной против такого щита. - Неплохая попытка, - едва слышно прокричала она по ту сторону. – Но я хочу увидеть большее, чем твои снежки и прятки за стеной.       И через несколько секунд купол задрожал, к пущему страху аликорна. Единорожка наложила на задние копыта заклинание усиления и начала жуткими ударами долбить ими по щиту. Малой ничего не оставалось, как наложить себе на копыта такое же заклинание и ждать. Нира хотела выпрыгнуть из разбитой оболочки и оттолкнуть Кларибэль, а пока она бы ворочалась и ревела от злости на снегу, метнуться прочь. Но вышло несколько иначе.       Одноклассница из знатного дома заметно выдохлась, но очередным ударом пробила купол. А когда она ударила ещё раз, возникла фиолетово-зелёная вспышка, разнёсшая щит на мелкие части.       Нирелия вскоре очнулась с сильной болью в голове. Она лежала на спине по уши в снегу, находясь в нескольких метрах от её разбитого купола. И посмотрев в сторону Кларибэль, она увидела её в целости, сохранности и во всей красе, полностью окутанной голубоватой аурой. Очевидно, это был её собственный щит, которым она укрылась от волны.       Когда же Нира нашла в себе силы встать на ноги, единорожка продолжила нести свой бред дальше: - Это тоже всё, на что ты способна? – выкрикнула она со смехом, с гордо поднятой головой развеяв защиту. – Ты ещё так слаба, Айрин! Беги, беги в свой лес, как ты делаешь всегда!       Малая встала под издевательские выкрики одноклассницы и побежала. Но устремилась она не в лес. Бежала она в сторону школы Таинств, к Линии Вечности. - Мы встретимся на следующий день, обещаю тебе! – крикнула Кларибэль напоследок.       Кобылка даже не обратила внимания на вновь открывшиеся двери башни Эдж, за которыми показались удивлённые лица некоторых единорогов. Она всё бежала и бежала, в красном платье, полы которого взмокли от снега и обледенели. Она бежала, пока не устала и не добралась до края. До самого прекрасного места в Зиалоне, созданного матерью природой, а не кем-либо ещё.       Линия Вечности являла собой возвышенный уступ, смотрящий на восток. Это горное образование с самых первых дней основания Зиалона служило местом умиротворения и спокойствия для всех опытнейших магов Сорслэнда. Ходят легенды, что неделя, проведённая на уступе, считалась последним испытанием для любого, кто хотел постичь всё могущество и великолепие магии. Солнце и луна, их восходы и закаты, небо, морской воздух, камни, леса, далёкий безразмерный горизонт, внутренний покой, единение с самим собой и природой – вот одни из многих примеров длинного списка, которые составят компанию одинокому магу. С Линии Вечности открывался незабываемый ночной вид на далёкое море, на огромную луну и звёзды, на заснеженный лес и берег, кажущийся с такой высоты крохотным и незначительным.       Нира не могла оторвать взгляда от подобной красоты. Её дыхание постепенно восстанавливалось, хотя из-за небольшого ветра у неё начало першить в горле. На самом уступе лежало совсем немного снега, большую часть которого постоянно сносили прибрежные ветра. А когда сердце успокоилось, Нирелия с трепетом подползла до края и посмотрела вниз. Зрелище выдалось поистине неописуемым, но страшным. И аликорну с вновь отросшими крыльями это чувство было совсем неизведанным: она с такой храбростью носилась сегодня утром, но теперь была крайне напуганной от витавшего в голове вопроса. А что, если всё это закончится? Что будет потом? – Нира пыталась отползти от края и заткнуть странные мысли, но они всё не утихали. – Это ведь так просто… - Айрин! Прошу тебя, не делай этого! – заскулил выдохшийся единорог позади. – Это ведь ты, я наконец-то понял! - Эйкен? – едва слышно проговорила Нирелия. – С чего ты взял, что я Айрин? Я ведь в костюме… - Я знаю, что это ты! Именно ты пришла ко мне, а я разозлился на тебя, я думал, что ты не придёшь! - Ты обещал танцевать только со мной, - всхлипнула Нира, не понимая, откуда у неё берётся так много слёз. – Мы ведь договорились… - Я ждал тебя, честно, - неуверенно пролепетал единорог, дрожа на холоде. – И я так и не научился танцевать, как обещал, вот и пригласил Итару, чтобы не позорить тебя! Ты с таким восхищением рассказывала о своих успехах. Про своего дядю… - Но это должен был быть наш танец, наш первый танец… - повернулась Нирелия спиной к луне, - и ты отдал его моей лучшей подруге! Мне всё равно, как хорошо ты умеешь танцевать. Я никогда не обращаю внимания на чьи-то недостатки, - смущённо призналась она.       Со стороны башни несколько маленьких единорогов и пара больших торопились к уступу, но Нира глядела лишь на испуганного жеребёнка, добежавшего к ней самым первым. - Айрин… - заикнулся тот, но аликорн прервала его.       Малая дотронулась копытом до своей маски, на которой появились трещины после сражения, и осторожно сняла её. И поначалу Эйкен сильно удивился, но он быстро пришёл в себя. - Да, мне говорили, что ты покрасила свою шерсть и что… - Это я, Эйкен. Настоящая я! А голубоволосая единорожка – это моя магия! Обычная магия и ничего больше. Вот я, страшная, высокая и зелёная. Меня заставили врать вам всем, и меня зовут Нирелия Голдхуф, а не Айрин! – жадно начала она глотать воздух.       Остолбеневший от всего увиденного и услышанного, Эйкен нашёл в себе храбрости ответить: - Мне всё равно, это всего лишь цвет, и всего лишь дурацкое имя! Сама ты ничуть не изменилась и я это вижу! – Эйкен в порыве чувств подобрался на несколько шагов ближе. – Прости меня за Итару, давай вернёмся обратно… я… я ведь люблю тебя!       Уже слышались недалёкие выкрики бежавших на выручку единорогов, и им оставалось преодолеть всего пару сотен метров. Нира заплакала ещё сильнее, услышав такие нежные слова от своего друга. - Ты не представляешь, какая я на самом деле, Эйкен, - Нирелия надела маску обратно и закрыла глаза, выплакав оставшиеся слезы, - и мне больше нет места среди вас… - в мгновение спрыгнула она с Линии Вечности. - НЕТ! – в безумии вскрикнул единорог, успев воспользоваться телекинезом.       Но тот был таким слабым, что жеребёнку удалось поймать в поле только крыльевые накладки аликорна и её зимнее верхнее одеяние. Вскоре его обступили одноклассники, учитель Даравел и кое-кто ещё. Но Нира теперь наслаждалась своим падением.       Ледяной ветер пронизывал до костей, а снежинки впивались в шею и рот, словно иголки. Вскоре она достигла верхушек деревьев и всё закончилось.       Как думали все столпившиеся на уступе, когда их изумлённому взору предстала единорожка, взлетевшая к небу и устремившаяся на своих огромных крыльях к луне.