Определение уязвимости (Define Vulnerability)

      Когда Джон решил пойти в магазин, Шерлок заколебался. С одной стороны ему не хотелось, чтобы Джон шел без него, с другой — это было по-детски, с третьей — ему не хотелось отрываться от экспериментов.       И он испытывал... что-то — вероятно, сердился, что в расследовании нет никакого прогресса. Не может быть, чтобы он превратился в идиота, который не способен ничего раскрыть. И это ощущение только подкидывало дров его состоянию полного раздрая и уничтоженности.       Шерлок надеялся, что Джон скоро вернется — что его не похитят по дороге или что-нибудь еще в этом духе.       Детектив откинулся на спинку стула — он сидел на кухне за микроскопом и только что сменил очередное стекло перед окуляром.       Отчего же конкретно ему так сильно не по себе?       В последнее время он испытывал столько разных эмоций, это дезориентировало. Куча бесполезной информации мешала сосредоточиться. Шерлок встал, решив сварить еще кофе.       Ему надо сосредоточиться!       Два года назад он делал бы то же самое в два раза быстрее. Он стал тупым, его мозг разладился, и это все сильнее действовало ему на нервы. Шерлок сознавал, что внешне выглядит злым, раздраженным или еще каким-то, но понятия не имел, откуда это берется.       Погрузившись глубоко в мысли, он закончил готовить кофе и сел на стул с кружкой в руках.       После третьего глотка он осознал, что кофе чересчур горячий и обжег ему глотку. Такое случалось уже не впервые — похоже, он слишком сильно "прикрутил" восприятие боли. Еще одно напоминание, в каком жалком состоянии он сейчас пребывает. У него не получалось взять под контроль ни собственное тело, ни разум, ни расследование. Отвратительно. А восстановительные механизмы приносили больше разлада, чем улучшения. Так тщательно отобранные и разработанные, они были сейчас бесполезны. И теперь он понимал, что они были просто... ерундой. Единственное, что ему немного помогало — это заниматься очисткой, опустошением, но в итоге это только усложняло проблему, потому что было просто глупым восстановительным приемом. Сколько пройдет времени, прежде чем он уткнется в непроходимую стену, которая его сломает?       И прежде чем уйдет Джон, потому что будет испытывать к Шерлоку отвращение. Может, надо удостовериться, чтобы Джон при этом не присутствовал? Избавить его от этого неприглядного зрелища? Шерлок ощутил, что внутри медленно понимается какое-то чувство... отчаяние или страх? Его затошнило — опыт и знания подсказывали, что это действительно страх.       Мэри говорила, друзья хотят помочь, но... ведь люди всегда так говорят. А как только дело доходит до неприятного, они сразу уходят. Они предлагают только из вежливости, никто не собирается действительно ему помогать. Кроме того, никто не имеет права просить помощи у других, тоже имеющих в жизни свои проблемы, просто потому, что не может справиться сам. И он тоже. Нельзя просить о подобном и нельзя принимать, если кто-нибудь предлагает — этому он научился еще в юности.       Он снова ощущал, что его предали — предала глупость и иллюзорность бытия, а в особенности — людское общество с его бесполезными банальностями и лживыми, поверхностными эмоциями.       Он испытывал чувство... как же правильно подобрать слово? Где-то в голове словно ощущалась точка давления, но он не мог определить, где именно и не мог облегчить напряжение. Не мог предотвратить то нехорошее, что обещало случиться. Словосочетание "не по себе" довольно хорошо описывало это чувство. С одной стороны, это было раздражение, злость, что-то близкое к эмоциональному взрыву, а с другой ему хотелось кричать, что все не так, все нечестно, несправедливо... Очень тревожащее чувство, которое он в приказном порядке пометил ярлыком "заглушить".       Он должен был понять сразу, надо было с самого начала убить все надежды вернуться к нормальной жизни, как только они появились. А он позволял им завоевать пространство, еще когда занимался уничтожением сети Мориарти. Он стал надеяться на свое возвращение, на то, что все будет хорошо. Почему он был таким идиотом? Он должен был сразу все понять. Можно было догадаться, что все то в его жизни, что имело хоть малейший намек на благо, рано или поздно отберут у него или уничтожат. В школе и в университете он проходил через это не раз и не два, уже можно было выучить, по какому шаблону все движется. Как только он находил то, что ему нравилось, приходили другие и все разрушали, просто от злости.       Он помнил, как впервые ясно увидел всю схему. Во время школьного похода — плавания на большой яхте — он решил попробовать выстроить карточный домик. Ему просто хотелось попробовать, в этом был определенный вызов — немножко безумный, но забавный. Ему было тогда лет четырнадцать. Желая выяснить, справится ли он с задачей, он уселся с картами в кают-компании.       Ему удалось построить достаточно большое сооружение, в котором под конец было уже десять или одиннадцать этажей. У него были уверенные руки, и он без проблем построил их все, кроме самого последнего. Один парень сказал, что это дурацкая затея, но не стал вмешиваться. А потом одноклассница подошла и выдернула карту с самого низа, отчего домик мгновенно разрушился.       Шерлок прекрасно помнил шок и потрясение от того, что она могла так жестоко поступить, так безжалостно оборвать его попытку построить. Но люди вообще были недобрыми, а ему полагалось оправиться от удара и начать заново. Ибо сдаваться не позволялось и считалось детским поступком.       И он сделал вторую попытку. На этот раз он успел дойти только до второго этажа, когда та же самая девочка подошла и опять до основания все разрушила.       В тот день он усвоил урок. Больше он уже не пытался ничего построить, поскольку понял, что да, он способен справиться со сложной задачей, но из-за подлости и злобы других людей у него не выйдет ничего закончить.       И еще сильнее его расстраивало, что саботировали его работу вовсе не те, кто хотел дойти до цели первым — это он мог бы даже понять, хотя ему самому такая идея в голову в детстве не приходила. Он привык к этому уже только взрослым, когда речь стала заходить о безопасности людей или раскрытии преступлений. Тогда он узнал, что люди могут разрушать разум, идеи и великие вещи просто ради забавы, из чистой злости. Он сам никогда этого не понимал, но часто становился конечной целью.       Шерлок прижал ко лбу горячую кружку, внутри него корчилось что-то, чему он не мог дать названия. Это напоминало голод. Ментальный голод. Но чего ему не хватало? Может, это то самое, что угрожало взорвать ему мозг, но только в другом проявлении?       Как же он устал от этого! Почему даже эмоции не могут оставаться без примесей? Почему они сливаются друг с другом в клубок, который невозможно разобрать, не то что распутать?       Он не понимал, что чувствует и почему, и как это прекратить. Последнее вообще все больше становилось проблемой. Ему хотелось, чтобы все просто ушло. Чтобы эта ментальная агония наконец прекратилась — она мучила его день и ночь. Да, днем ему удавалось держать свои воспоминания в узде, но ночью по-прежнему было трудно... а он так устал.       Он не занимался "привыканием к запаху" с прошлой ночи, когда тот захватил его врасплох на пороге спальни, и Шерлока вырвало, а потом еще полночи подташнивало. В спальне до сих пор ощущался небольшой запах и... Шерлок со стуком поставил кружку на стол. Он только что осознал, что именно поэтому избегает заходить к себе в комнату.       Надо прекратить так себя вести! Он что, позволил себе расслабиться и снизил интенсивность воздействия? Неудивительно, что это не сработало. Он распустился, и это большая небрежность с его стороны. Такое положение ему не по вкусу. Он больше не позволит себе легкомысленно скользить по поверхности.       Шерлок резко встал и открыл холодильник, отчего бутылки пива внутри слегка звякнули. Упомянутый напиток никто пить не стал. Вероятно, истинной целью Лестрейда и Джона было сбежать от него, а не пропустить пинту-другую. Он мог бы догадаться. Купив пиво, он только поставил себя в глупое положение. Никто не хочет, чтобы он был рядом. Люди говорили, что хотят, лишь потому, что произнести противоположное было бы невежливо — их вынуждал на это этикет. Как он мог подумать, что имеет право обременять Джона своим присутствием? Джон планирует обзавестись женой и детьми и прожить с ними долго и счастливо. И Шерлок не имеет никакого права нарушать его планы.       Он потянулся к образцам крови, которую брала у него Мэри, взял один и вылил в маленький питьевой стаканчик.       Невольно стиснул зубы от запаха, но заставил себя принять, что запах существует и раньше был частью его самого.       Так, вспомнить, как он ощущался до подвала. Постараться связать старое ощущение с настоящим, обходя напоминание о темнице.       Внезапно он ощутил, что ему тяжело дышать, и прислонился к кухонной тумбе, чувствуя, как подламываются колени.       Внутри вспыхнул гнев на свою слабость, и Шерлок с упрямой решимостью оттолкнулся от столешницы и вернулся к микроскопу.       Полчаса спустя он был весь в поту и трясся одновременно от холода и жара. Эта штука принялась за него всерьез.       Он понял, что у него, похоже, нарушилась терморегуляция — в последнее время он часто и сильно потел, хотя в квартире было как раз прохладно. Странноватое явление.       И Джон несколько раз жаловался, что Шерлок выключает отопление. Сейчас приходилось признать, что дело не в температуре квартиры — это его собственное тело работало со сбоями. И охлаждение окружающей среды от этого не помогало. Его бросало в пот независимо от температуры воздуха. На поверхности он испытывал уродливое сиреневое ощущение, кожа будто горела, но в глубине все сдавливало серым льдом, и холодные матовые иголки словно кололи изнутри горящую кожу.       Шерлоку приходилось признать, что это, вероятно, еще одно чувство, которое ему неизвестно. Или это было ощущение? Его транспорт сходит с ума, а он даже не представляет, из-за чего.       По ребрам снова покатились капельки пота, футболка начала липнуть к коже.       Шерлок расстроено бросил ручку на стол, выключил микроскоп и торопливо ретировался в ванную, чтобы принять горячий душ. Он надеялся хоть немного согреться изнутри.       До Джона никто бы и бровью не пошевелил из-за его отсутствия, и последние два года сильно напоминали о том времени. Они заставили его вспомнить, каково чувствовать себя никем — одинокой тенью, которую игнорирует общество. Поселившись в одной квартире с Джоном, он стал находить эту концепцию странной.       Сосед постоянно был рядом, и Шерлок врос в эту новую реальность с естественной уверенностью дерева, пустившего корни в землю. Он настолько к этому привык, что уже совершенно забыл, каково ощущать, когда по тебе не скучают, когда никто не ждет твоего возвращения, и что такое существовать без спутника-компаньона. И теперь он снова ощущал себя юным, бездомным... и потерянным. Около полугода назад в Азии отсутствие Джона несколько раз настолько било его наотмашь, что ему становилось плохо физически.       То время, что он провел в тибетском храме, ожидая появления женщины, буквально спасло ему жизнь — монахи оказали ему большую помощь, чего он сперва даже не понял. Сначала значение сказанного словно было скрыто вуалью слов, которые он не мог осознать, и он просто сохранил их в памяти. В понимании монахов "эмоциональное" переводилось как "мистическое", но даже когда благодаря их заботам он набрался сил, он по-прежнему не осознавал, что именно ему дали. Потом в какой-то момент он стал переводить, а затем и понимать. И это ему помогло, дало облегчение, стало во тьме мудрым проводником.       В итоге храм оказался единственным местом, откуда он не рвался уехать после того, как закончил дело. Он даже думал немного там задержаться, набраться еще сил, но ему необходимо было к определенному дню быть в Германии, чтобы присутствовать на процессе.       Несколько недель он чувствовал себя лучше — пока не застрял в Гамбурге, где обнаружил, что не может справиться с отчаянным желанием вернуться домой.       Кажется, люди называли это чувство тоской по дому, но ему сильнее всего недоставало Джона, потом шла 221Б, скрипка и уже на последнем месте сам Лондон. Так что он полагал, что это неверный термин.       Тогда Шерлоку отчаянно хотелось узнать, как там Джон, и невозможность просто снять трубку и позвонить отзывалась почти физической болью. Болью, которая превратилась в постоянное страдание, без конца напоминающее о себе где-то на задворках разума.       Это напоминало почему собственно "неравнодушие — не преимущество", и отчего подобные затруднения делают его работу еще опаснее. Но он был абсолютно уверен, что стоит ему вернуться в Лондон, и все проблемы разом исчезнут. Ему даже в голову не приходило, что этого может не случиться. Он был так наивен...       По спине текла горячая вода, но Шерлок все равно задрожал крупной дрожью, когда осознал — если бы он мог предположить подобный расклад, он бы, вероятно, и не вернулся. Просто столько бы не продержался. Позволил бы врагам сделать свою работу — сдался бы, позволив себя убить.       Шерлок напомнил себе, что если он снова исчезнет, Джон никогда его не простит, так что это не вариант. Он должен вытерпеть, но как же он устал. Часть его сознания требовала отдыха — хоть сколько-то времени без этой удушающей тьмы, хоть немного вздохнуть, хоть немного света, чтобы набраться сил. Ему нужна передышка, отстранение от всех проблем. И он знал, что для этого есть химическое решение — морфий. Наверное, было бы неплохо иметь его дома. Может, у Джона есть морфий в медсумке? Вряд ли. А если бы и был, Майкрофт бы его точно изъял.       Джон наверняка разозлится и будет орать, если Шерлок воспользуется для себя его препаратами. И на этом все будет кончено. Готов ли он оттолкнуть Джона после того, как столько времени скучал и тосковал по его присутствию? Нет. Хотя он и знал, что в итоге ему, вероятно, придется повести себя с другом грубо, чтобы защитить его от себя самого. Ненависть Шерлока к себе заняла новую высоту. Все эти неудачи из-за него — Джон старается, но Шерлок не в состоянии принять его помощь и тем самым сводит на нет все усилия. Это он виноват! Он с самого начала делал не то, что надо — и до сих пор делает. Он сам разрушает все то хорошее, что есть в его жизни и, наверное, только мучает других своим присутствием. И еще он всем бесполезен — и расследованию, и Джону, и жертвам, и Лестрейду. Он лишь бремя, обуза и ничего больше. Но если Шерлок откажется от всего и снова уйдет, от этого пострадает Джон. Он сам это говорил, и Мэри — тоже.       Шерлок потянулся к полотенцам и стал вытираться. Чувствовать себя согретым было приятно. Кожа покраснела от жара, горячая вода — это хорошо.       Так, назад к работе, к скучному процессу перебирания всех возможных комбинаций. Раньше бывали дни, когда ему хотелось поскорее вернуться домой, к своим приборам, не терпелось вновь с ними поработать, но сейчас такая возможность его не радовала — внутри царила пустота, не было никакого предвкушение удовольствия.       Джон скоро вернется, надо убрать образцы крови.       Шерлок вернулся на кухню, и запах крови ударил его словно кулаком под дых. Он схватился за косяк и стоял так, как ему показалось, вечность, пока не удалось унять внутри дикую панику. Через несколько минут ему наконец удалось добраться до стола, где бесстрастно восседал стакан с темно-красной жидкостью. Шерлок отнес к себе в спальню на подоконник. Джону не понравится, если в кухне будет неприятно пахнуть.       Спустя десять минут сражение с эмоциями еще присутствовало на задворках сознания, хотя он изо всех сил старался их сдерживать. Из-за этой схватки он снова был мокрый от пота и опять мерз. И осознав, что снова думает о химическом облегчении — "плохо" — он загнал эту мысль подальше. Интересно, когда он вообще в последний раз чувствовал себя в тепле? И перед глазами тут же возник ответ. Джон, который пробирается к нему в спальню, думая, что он спит; Джон, который проверяет, все ли с ним хорошо — вот оно, теплое ощущение безопасности. Подобное случалось всего несколько раз. Джон появлялся, лишь когда Шерлок наполовину спал — просто удостоверялся, что тот на месте и не в сильном стрессе. Это было из вежливости или искренняя забота?       Стыдясь самого себя, он рассмотрел такую возможность. Было приятно думать, что Джон искренне о нем тревожится, и это он сам боится ему довериться. Ведь именно об этом говорила Мэри, не так ли? Эти разнонаправленные вариации человеческого поведения снова его дезориентировали, все было так запутано... Ну, хоть на этот раз его не вырвало от запаха. Шерлок понадеялся, что это признак того, что его способ борьбы работает.       Он тяжело опустился на стул и возобновил работу над комбинациями компонентов наркотика.