Определение уязвимости (Define Vulnerability)

      Его ударили по щеке, и весьма болезненно, кто-то от него не в восторге, но он не мог даже раскрыть глаза, не говоря уже о том, чтобы отодвинуться от неласкового прикосновения.       — Давай, просыпайся!       Еще пощечина.       От неожиданности Шерлок резко втянул в себя воздух.       К нему внезапно вернулась способность управлять своим телом, и он не сразу осознал, что руки-ноги ему уже подчиняются. Руки беспорядочно молотили по воздуху и через секунду одна из них болезненно соприкоснулась с каким-то твердым краем, а вторую блокировало что-то теплое.       Минуты не прошло, как он обрел свободу, и вот ее опять отняли... но теперь ему мешала уже не слабость собственного тела, а чьи-то чужие руки.       Убийца все-таки его отыскал?       Шерлок ощутил, как всеобъемлющая усталость пытается проникнуть в мозг, наводняет идеей сдаться, просто сдаться и позволить себя убить. Это было бы концом всех страданий, один легкий шаг и все закончится.       Какие-то руки прижали его к жесткой поверхности, а другие ухватили за лицо.       — Не смей!       Голос показался знакомым, но... Шерлок изо всех сил пытался освободиться, и уровень окружающего шума заметно возрос.       Руки обхватили его лицо. Он ощутил теплые ладони на подбородке и пальцы за ушами и на щеках.       — Шерлок! Посмотри на меня!       Джон!       Его голос звучал громко и очень жестко.       Джон рядом с ним... но с каких пор галлюцинации способны его касаться? Хотя, если его мозг способен изобразить человека, значит, вероятно, способен изобразить и его прикосновение.       Шерлоку все-таки удалось открыть глаза — над ним маячило лицо друга, окруженное красным ореолом. Джон выглядел обеспокоенным, но в остальном в полном порядке, и на нем не было куртки с бомбами. Собственно, на нем вообще не было никакой куртки, только тонкий старый кардиган.       Резко втянув в себя воздух, Шерлок осознал, что находится на Бейкер-стрит, в полутемной кухне. Это еще сильнее его дезориентировало. Галлюцинации теперь захватили и обстановку?       — Шерлок, ты меня слышишь? Ты со мной?       Он уставился на воображаемого Джона, застыл от растерянности.       В этот момент "транспорт" снова решил, что нагрузка для него чересчур. Шерлок почувствовал, как голова его опускается на пол, и расслабил руки — блокирующий захват сразу же ослабел.       — Посмотри на меня.       Шерлок встретился взглядом с Джоном: тот смотрел на него со странным выражением: частично с жалостью, ее легко было определить, но не только...       — Ты со мной? У тебя были видения или воспоминания? Ты помнишь, что?       О чем он говорит?       Потом он увидел еще кого-то... они были не одни.       Шерлок моргнул.       Мэри...       Понимание, что он видит Мэри, означавшее, что это реальность, ударило его наотмашь. Шерлок судорожно втянул в себя воздух — вселенная с болезненным лязганьем встала на место.       — Шерлок? Ты меня слышишь? — по щеке прошелся большой палец, привлекая внимание.       Шерлок кивнул, он знал, что он в безопасности... и ощущал сильную головную боль.       От тяжести пережитого как судорогой свело челюсти. Пришлось прилагать большие усилия, чтобы не выдать свой ужас.       — Шерлок, ты что-то принял? Говори, только честно.       Шерлок весь сосредоточился на дыхании, что было совсем нелегко, и потому не сразу понял вопрос. И только тогда вспомнил, что сегодня произошло и почему он сидит на полу в кухне.       "Сегодня" казалось таким далеким, что даже не верилось.       Но Джон проявлял нетерпение.       Шерлок почувствовал, что голову сдавили еще сильнее — зачем Джон в него так вцепился? — и предпринял слабую попытку освободиться, но вопреки ожиданиям, доктор его не выпустил.       — Нет-нет, оставайся со мной. Что ты принял, Шерлок? Какой наркотик? Ответь мне, черт подери.       — Джон, Джон, успокойся, — рука Мэри, как оказалось, держала Шерлока за запястье и второй локоть.       — Все нормально, отпустите меня, — голос Шерлока прозвучал низко и хрипло.       Внезапно он осознал, что Джон источает гнев. Хотя его хватка не была жестокой, только блокирующей. Шерлок в душе возмутился, что в нем кто-то сомневается, но лишь на краткий миг. Потом он вспомнил, что действительно купил наркотики, и все возмущение сменилось чувством вины.       — Шерлок, что ты принял? Скажи честно.       — Ничего не принимал. Мне надо... отпусти. Меня тошнит, — он осознал это только после того, как произнес вслух. Ужас и пережитые воспоминания давили на него со страшной силой.       — Тогда от чего это? — Джон наконец выпустил его лицо, не слишком ласково выдернул у своей будущей жены левую руку Шерлока и показал ему собственный локоть.       Шерлок поморщился. Молли определенно лучше умела обращаться с трупами, чем с живыми людьми.       — Забор крови, — сумел выговорить он.       — О, так после моего отказа ты уговорил кого-то еще? — вмешалась Мэри тоном, который с точки зрения Шерлока, совершенно не подходил ситуации.       — Что? — выплюнул Джон и для разнообразия уставился теперь на свою невесту.       — Успокойся, пожалуйста. Шерлок попросил меня взять у него пол-литра крови. Сказал, это нужно для эксперимента. Я ответила, что для человека в его состоянии это слишком много, и взяла только несколько миллилитров. После этого он, видимо, подрядил кого-то другого, — коротко объяснила Мэри.       — И я должен этому верить? Он мог попросить...       — Спроси у Молли... кровь в холодильнике, — пробормотал Шерлок перекатился на бок. Тусклый свет действовал ему на нервы. Джон позволил ему повернуться, но придержал за плечо, не давая никуда сдвинуться. Оно было странным, это прикосновение. На краткий миг оно принесло чувство целостности, безопасности, защищенности, но почти сразу превратилось в досадливую помеху. Шерлок с трудом сдержался, чтобы не ударить в ответ на одном инстинкте.       — Он действительно что-то ставил в холодильник, я помню. Сходи проверь, — обратился Джон к Мэри, и она встала.       Шерлок попытался сесть, но Джон ему не позволил, только покрепче сжал руки. Шерлок только сейчас осознал, что у него обнажена грудь, и от прикосновения его окатило новой волной горячей паники.       — Нет, лежи. Успокойся.       — Джон, дай мне встать. Пожалуйста.       Тот с легкостью блокировал его слабые движения. Шерлок постарался напомнить себе, что это Джон, а Джону позволено к нему прикасаться. Да, ему было можно, но у Шерлока не получалось логически убедить в этом ту часть своего сознания, которая запускала волны тревожной дрожи.       — Расслабься. Ты сейчас в безопасности... Ты меня понимаешь? Тебе еще нельзя вставать, ты просто рухнешь на пол и все. И мне надо точно знать, что ты чист.       — Отпусти меня... — с отчаянием взмолился Шерлок, хотя что-то внутри подсказывало, что чем больше он дергается, тем меньше шансов, что бывший сосед его отпустит.       — Шерлок, где ты был? Что ты видел в своих видениях? — настойчиво спросил Джон, накрывая его одеялом. Это было неприятно. Его коже это не нравилось.       — Дорогой, могу я тебе напомнить, как "охотно" ты сам рассказывал о своих флешбэках, когда приходил в себя? Дай ему немного пространства, — встряла Мэри, продолжая копаться в холодильнике.       Но Шерлок хотел сначала сам со всем разобраться. Что произошло после того, как он прятался в чердачной нише?       Надо вернуться и "посмотреть", ибо разум самостоятельно вспоминать не жаждал. В этом месте у него был пробел. И лучше заняться этим прямо сейчас, пока все еще... очень свежо.       Шерлок опустил веки и постарался выгнать реальность из сознания. Не больно, но крепко удерживающие его руки Джона теперь помогали, облегчали перемещение в прошлое. Ощущение, что ему не дают подняться, давало необходимый уровень тревоги, а холод доделал все остальное — вернул к тому, что пряталось где-то неподалеку, за хрупким барьером в уголке сознания. Шерлок ощутил, как его опять сотрясает дрожь.       Вокруг мгновенно возникли стены заброшенного здания, и Шерлок судорожно втянул в себя воздух. Ощущения были намного сильнее, чем он ожидал.       Он не мог рассказать Джону, как ужасно было находиться в руках и полной власти незнакомого человека и вообще говорить о чем-то, связанном с его душой. Во всяком случае, при Мэри.       Шерлок лежал бессильно, как кукла, на куче щебня. В отдалении он видел лестницу, которая вела на первый этаж здания. Он поморгал, чтобы вновь обрести ясность зрения.       Шерлок стал осторожно выбираться из своего тесного и грязного убежища, и на это ушло какое-то время. Увидев на полу свои следы и стертую пыль, он внутренне застонал. Оставлять столько следов там, где прячешься — не самая блестящая идея, но... он был в лихорадке... хотя все равно идиотство.       — Дерьмо, он опять "уходит"... Черт подери, Шерлок, не делай этого, не смей отключаться! — донесся вопль словно издалека.       Но Шерлок его проигнорировал и максимально отключил звук реальности — настолько, насколько осмелился. Он не желал, чтобы ему помешали. Он должен выяснить, что тогда произошло.       Теперь он уже знал, что блуждает в собственных воспоминаниях. Знал, что если захочется, можно просто открыть глаза и увидеть Джона и Мэри. Можно "включить звук" и услышать, что они говорят. Сейчас это напоминало привычное использование памяти, только значительно большей силы... хотя не знать, чем все закончилось... было странно. Хотя, как минимум, не так тревожно, как раньше... он был словно на якоре в безопасной гавани.       Чувствовать тяжелые от слабости руки и ноги было просто ужасно. Он помнил, что собирался найти какое-то безопасное место и подкопить сил. Он сделал это или нет?       Шерлок ощущал, что его снова начинает бить лихорадка. Тот бездомный, возможно, был его единственным шансом на выживание. Надо спуститься и поговорить с ним. Шерлок смотрел на собственное тело словно со стороны, но тем не менее, мог выполнять, что хотел.       — Привет? — хрипло позвал он, едва шевеля распухшими губами, но голоса практически не было, и повторять он не стал.       Осторожно, шаг за шагом он стал спускаться по гнилой лестнице. Ноги у него дрожали от слабости, а неприятный запах снизу доносился все отчетливей.       Спуск занял несколько минут. Однако, когда он приблизился к последним ступенькам, увиденное заставило его нахмуриться: нижние ступеньки были проломлены, частично превратившись почти в труху. Когда он поднимался, такого не было. Значит, кто-то наступал на ступеньку, она под ним разрушалась, он наступал на следующую и так далее.       Бездомный пытался подняться в поисках Шерлока? И тот шум, что он слышал, был от падения? Ведь кроме шума, до него донеслось тогда еще и ругательство.       Сможет ли он сейчас спуститься, не проломив остатки хрупкого дерева? Он, в общем-то, сильно потерял в весе.       Передвигаясь больше по металлическому основанию перил, чем по ступенькам, Шерлок медленно спустился к кострищу.       Хм, запах еще усилился.       У костра виднелась лежащая человеческая фигура, и в каком-то безумном смысле Шерлок порадовался, что он не один.       Он негромко кашлянул, давая о себе знать, но бездомный никак не отреагировал, и Шерлок попытался его окликнуть.       — Эй?       Снова никакой реакции. Может, тот пострадал при падении?       На бездомном была узкая зимняя куртка Шерлока и его шерстяная шапка. Все честно — он ведь отдал Шерлоку свой спальник.       Чувствуя, что внутри все зловеще холодеет, Шерлок обогнул бездомного.       Он потрогал безжизненную фигуру за плечо, и внезапно запах ударил в него с полной силой.       Шерлока затошнило, и он понял, что сейчас увидит.       Кровь.       Он обошел вокруг тела.       Оно лежало в большой луже крови.       Шерлок перевернул бездомного на спину, и его голова закатилась, открывая зверски перерезанное горло. Грубая, рваная, очень глубокая рана.       Эту картину выжгло у него в памяти как клеймом. Шерлок почувствовал, что у него падает давление, и к без того неприятному чувству присоединилась еще тошнота, хотя он чувствовал все очень отдаленно, как сквозь вату.       Он рухнул на колени, задыхаясь от ужаса. Потом, словно эхом, накатила тошнота, и его вырвало желчью на грязный пол.       Такая реакция собственного организма потрясла Шерлока до глубины души. Он уже видел тела с перерезанным горлом, видел и обезглавленные тела, и отдельно головы. Он смотрел на них без всяких проблем, бывали вещи и куда хуже. Почему же сейчас он так сильно отреагировал?       Шерлок отшатнулся в сторону и больше рефлекторно, чем сознательным решением, скорчился за каким-то мусором. Что, если убийца все еще здесь? Жгучий адреналин закипел в венах.       — Шерлок!       Ему снова дали пощечину, напоминая, что можно вернуться в реальность. Легкий выход, о котором он почти забыл. Выходить или нет?       Но решение приняли за него, и Шерлок резко "всплыл на поверхность" — как будто его оборвали посреди крика.       На секунду он широко распахнул глаза, с трудом возвращаясь в реальный мир.       — Не двигайся, просто дыши, — посоветовал Джон, удерживая за плечи Шерлока, который полулежал на полу, свернувшись калачиком.       Лицо Шерлока исказилось от боли и отчаяния, его тело бессильно поникло, как марионетка с обрезанными ниточками. Все стремление бороться ушло, облегчение сменилось слабостью.       Кто-то подхватил его. Джон.       Шерлок изо всех сил старался взять над собой контроль.       Кто-то говорил рядом сердито-возбужденным тоном.       Шерлок не мог ответить, силы его совсем покинули.       Он смутно ощущал, что по-прежнему лежит на одеяле, на полу в кухне.       Кто-то касался его шеи, держал за плечи. Он отпихнул руки и, пытаясь уклониться, повернулся на бок.       Почему они не оставят его в покое?       Он так боролся, чтобы вернуться к Джону, так цеплялся за жизнь и за мысль, что надо выжить и вернуться в Лондон — все эти воспоминания сейчас над ним насмехались. Лучше бы он тогда умер и вовсе не возвращался.       Бездомного убил человек, который преследовал Шерлока — тот, спасаясь от кого Шерлок прыгнул в ледяной поток и едва не потерял жизнь. Убийца, должно быть, пошел по его следам и обнаружил лагерь. Убил ли он спасителя Шерлока, потому что принял бездомного за детектива, или же сделал это просто от расстройства, что не удалось отыскать искомую цель?       Сломанные ступеньки, вероятно, спасли Шерлоку жизнь, убедив наемника Мориарти — настоящего бульдога, как он теперь ясно помнил — что наверху никого нет, потому что ступеньки бы его просто не выдержали.       Его спас случай, простой случай, концепцию которого Шерлок понимал с трудом. Она внушала ему ужас своей... бесконтрольностью.       А неконтролируемость была для него самой ужасной вещью из всех существующих.       Он должен был умереть.       Но его по-прежнему кто-то удерживал, и это было для Шерлока уже слишком.       Он попытался перевернуться на живот для упора. Он должен встать и уйти.       Пусть они оставят его в покое, он хочет побыть один. Но самым неотложным было избавиться от Мэри. Он не хотел, чтобы она его таким видела — он чувствовал, что своим присутствием она вторгается в его личное, в первый раз за все время.       Одиночество его защищает. Все те надежды, что он питал, собираясь фальсифицировать свою смерть, и та цель, которую он преследовал, говоря эти слова Джону — они тоже над ним сейчас насмехались. Что-то внезапно взбурлило в глубинах его сознания.       Его снова как будто парализовало, но на этот раз это была уже лишь сила эмоций.       Он лежал, уткнувшись лицом в смятое одеяло, и чувствовал, что руки, как сами по себе, отчаянно цепляются за мягкую ткань.       — Прекрати это, — простонал Шерлок.       Прикосновение к плечу вернулось, но он даже не мог шевельнуться, не мог расслышать, что ему говорят.       Он ощутил на виске что-то мокрое и теплое.       Он не хотел, чтобы его видели в таком мучительном состоянии. Чтобы его жалели. Хватит этого.       Его попытались перевернуть на спину, и тело в первый момент послушно повиновалось, но потом где-то в сознании взбурлила черно-оранжевая волна, поднялась до краев и наполнила все тело с головы до пят.       Шерлок отшатнулся от прикасающихся к нему рук, пряча лицо, перевернулся на живот и сумел подняться на четвереньки. Адреналин все еще кипел в его венах.       — Черт, прости... Шерлок?       — Нет!.. Уйди! — Шерлок осознал, что кричит — выплескивает вместе со словами гнев и отчаяние, выплескивает свою боль.       Если у него сейчас будет срыв, который, похоже, уже начинался, если трясущиеся руки хоть что-то значили, он предпочтет пережить его в одиночестве, подальше от сочувствующих взглядов. Его органы чувств вот-вот грозили уйти в сенсорную перегрузку. Шерлок стиснул зубы.       — Нет-нет, все хорошо, прости... Успокойся.       — НЕТ! УЙДИ!       — Шерлок, совершенно естественно, что ты чувствуешь...       — Я не хочу больше ничего чувствовать! Уйди от меня!       Джон не двинулся с места. Мэри рядом, похоже, не было.       Шерлоку с трудом удалось подняться на ноги, и он, держась за стену и пошатываясь, добрался до своей комнаты.       — Не ходи за мной! — сердито крикнул он, услышав за спиной какое-то шевеление.       — Хорошо, хорошо, успокойся... Не буду, если ты не хочешь, — сказал Джон, не сходя с места, но, вероятно, глядя Шерлоку в спину.       Тот порадовался, что в комнате стояла темнота — он чувствовал, что его лицо мокро от отчаяния и отвращения... ко всему.       Шерлок пяткой захлопнул дверь и защелкнул замок.       Куча одеял на полу — еще одно напоминание о его слабости.       Шерлок шагнул было к кровати, но в этот момент схлынувший адреналин вызвал у него приступ сильнейшего головокружения.       Колени Шерлока подломились, и он осел на пол перед кроватью. К счастью, он успел схватиться за матрац и успешно замедлить падение.       И вот здесь он уже позволил дамбе прорваться: шторм сильных незнакомых эмоций накрыл его с головой, и Шерлок сдался, перестав бороться, попросту игнорируя все без понимания происходящего.       Он просто ушел в темную каморку в своих Чертогах, куда уходил иногда в детстве. В ней было безопасно, поскольку ни один взрослый физически не мог добраться до нее по таким узким проходам.       Шерлок сосредоточился, переводя разум в медитативное состояние, напоминавшее сон, но оставлявшее за ним все бразды правления, и предоставил организму своими силами бороться с этим эмоциональным натиском. Если уж организм решил закатить ему такую истерику, то пусть сам и справляется. Он не станет потакать ему своим присутствием.       До предела измученный и уставший, Шерлок провалился в глубокий сон — очередное решение, которое организм принял без его согласия.       Несколько часов спустя он вновь "всплыл" на поверхность сознания. У него кружилась голова, во рту пересохло. Шерлок перебрался на кровать, свернулся калачиком на куче теплых одеял и стал думать о своих вновь обретенных воспоминаниях. Глоталось ему с трудом, голова раскалывалась от боли. В игнор "транспорт".       Шерлок вызвал в памяти бывшие подавленными воспоминания и осознал, что кое-что в них все же отсутствует, а именно — как он выбрался из той дыры. Он решил, что этот кусок он, видимо, безвозвратно удалил.       Все остальные воспоминания были теперь на месте, и он мог их проанализировать. Возможно, после этого они перестанут быть такими ужасными.       Удостоверившись, что кроме него и трупа в здании никого нет, Шерлок стал разбирать немногочисленные пожитки бродяги и свои собственные испорченные водой вещи, валявшиеся около остывшего костра. Выбрав то, что нужно, он упаковал вещи в старый армейский рюкзак бродяги и дождался полудня. Если кто-то поджидает его на улице, то наверняка считает, что Шерлок будет уходить под покровом ночи.       Он шел пешком двое суток и никого по пути не встретил. Путь получился не быстрый из-за слабости тела и чрезмерной осмотрительности. Шел он как можно тише — буквально "на цыпочках", когда дорога пролегала по лесу, и совершенно не спал.       В конце концов, он добрался до небольшой гавани и укрылся на борту старой парусной шлюпки, где и провел ночь.       Следующим вечером он истратил на такси до ближайшего крупного города остатки своих российских рублей, и, едва ворочая языком, позвонил Майкрофту. Эти воспоминания были очень туманны, словно он спал или был под наркотиком.       Брат обеспечил его транспортом до безопасного места — номера какого-то отеля, медицинскими принадлежностями и новым мобильником. Шерлоку пришлось на пару недель прервать свою миссию, чтобы выздороветь и набраться сил. И побороться с начинающейся пневмонией, давя ее в зародыше. За это время он даже ни разу не выходил из отеля.       Оглядываясь назад, Шерлок понимал, что он в большом долгу у того бездомного — тот спас ему жизнь... и даже дважды за те день-два... три? Он даже не знал, сколько времени бродяга о нем заботился и как его звали.       Труп этого человека, должно быть, до сих пор гнил в том здании. От этой мысли Шерлоку стало не по себе, он испытал внезапный прилив... горя? вины? Наверное, и того и другого. Да когда же эти сантименты оставят его в покое?!       Он просто хотел тишины и отдыха.       Интересно, куда делся тот рюкзак? Не осталось ли в нем чего-нибудь, чтобы опознать личность того бродяги?       Далеко не сразу, но Шерлоку все-таки удалось опять соскользнуть в сон.