Определение уязвимости (Define Vulnerability)

      Во вторник утром Джон поднял с постели ворчащего и не желающего просыпаться Шерлока, чтобы тот мог поприсутствовать на аутопсии. Реакция друга его несколько обеспокоила, поскольку мумифицированные тела обычно котировались Шерлоком довольно высоко. Но явно не сегодня. По пути на работу Джон подвез Шерлока до Бартса, и детектив практически все время молчал.       Смена шла как обычно — по крайней мере, до перерыва на ланч, который вышел совсем не таким, как Джон планировал. Он вышел из клиники, чтобы кое-что купить, но стоило ему завернуть за угол, как рядом тут же затормозил черный лимузин.       Майкрофт, определенно.       Дверца лимузина открылась, и Джон увидел на заднем сидении фальшиво улыбающегося старшего Холмса. Джон забрался в салон и сел рядом с Майкрофтом.       — Что вы не хотите, чтобы Шерлок услышал?       — Ему необходимо лечение, Джон, — сразу бросил тот свою бомбу.       — Да-да, необходимо, но, как я уже говорил, мы будем заниматься этим в его темпе и теми способами, которые он одобрит.       — Не думаю, что мы можем допустить в данном случае его требовательность. Я очень долго проявлял терпение, но меня начинает беспокоить, что он может навредить себе или кому-нибудь еще, если в скором времени не получит достойной терапии.       — Майкрофт, сейчас самое главное, чтобы он как следует обдумал, принесет ли ему пользу лечение и при каких обстоятельствах оно сработает. Для этого ему нужно разобраться в терапии по ПТСР, и первый шаг здесь — ДПДГ¹. Вероятно, он позже сам поймет, что ему необходима профессиональная помощь. Но решение должен принимать только он сам...       — Что ж, желаю удачи. Шерлок Холмс не станет о таком даже задумываться, — Майкрофт практически выплюнул эти слова.       — На прошлой неделе у нас был большой прогресс: он рассказал мне о некоторых своих проблемах, и я смог убедить его принимать лекарства. Это хороший старт. И вообще почти чудо света — если вы забыли, мы ведь говорим о Шерлоке.       — Я помню, но процесс идет слишком медленно. Он должен осознать, что его состояние очень плохо и ему срочно нужна медицинская помощь.       — Он разберется. Что вы хотите сделать? Поместить его в психиатрическую больницу? Это не поможет. Вы навредите не только его доверию, но и душевному и физическому состоянию — и намного больше, чем вы можете себе представить. Он никогда вам этого не простит.       — Я все прекрасно понимаю, но если именно это требуется, чтобы не дать ему погибнуть и удержать от наркотиков, я это сделаю.       — Это не поможет. И насколько я вижу, любая форма давления приведет к тому же эффекту. Он не глуп и полностью в курсе своих проблем. Он потрясающе умеет их контролировать, мало кто из людей на такое способен, но... это же Шерлок.       — И что вы предлагаете? — со вздохом поинтересовался Майкрофт.       — Позволить ему быть собой и по-своему со всем разобраться. Я присмотрю за ним и не дам сорваться с пути. Разумеется, я планирую рано или поздно уговорить его на какую-нибудь терапию, но он должен дойти до уровня, когда сам этого захочет. Может, не без легких подталкиваний или беззлобного ора, но не от вас и не насильно! Это жизненно важное условие.       — Он должен осознать, что не сможет работать в таком состоянии. Я не могу применять те средства, которые применял раньше. Этот случай... не моя стезя, я вынужден заниматься чужой работой.       Джон внезапно осознал, что Майкрофт, вероятно, провел целое исследование ради жизни и безопасности Шерлока.       — Изоляция ухудшит его состояние, — сказал он.       — Ну, а не-изоляция уже ухудшила.       — Да, ему приходится переживать тяжелые моменты, но, с другой стороны, без этого, возможно, ни он, ни я до сих пор не смогли бы понять, в чем тут дело. Это, безусловно, не лучший способ во всем разобраться, но, насколько я знаю Шерлока — единственный для него возможный.       — Так что вы предлагаете, доктор? — поинтересовался Майкрофт. Его тон явно намекал, что он очень сомневается в компетенции Джона в этом отношении.       — Я предлагаю дать ему пару каких-нибудь расследований, которые мы сочтем безопасными.       — И вы думаете, что это сработает? — с жалостью спросил Майкрофт.       — До известной степени. И если вы с Лестрейдом мне поможете. Шерлок должен знать, что он не инвалид. Что он может работать — именно это сейчас дает ему желание жить. Не отнимайте у него эту возможность, это его сломает.       Но Майкрофт, казалось, понял еще кое-что, потому что он произнес:       — ... И не отнимать вас, потому что вы тоже для него жизненно важны?       — Ну... да. Возможно, — вынужден был признать Джон. Он испугался, что это может быть использовано против него и добавил: — Наверное, это даже взаимно. Полагаю, мы оба нужны друг другу.       — А, так он поладил с Мэри?       — Да, и если быть точным, значительно лучше, чем я надеялся.       Майкрофт взглянул на Джона, словно не ожидал такого ответа.       — Тогда почему она вернулась домой?       — У нее есть свои дела. Вашему брату с самого начала не нравилось, что она живет с нами. Я был не согласен, но Мэри сочла, что нам надо заниматься проблемами Шерлока без нее, и дала нам пространство.       Еще один аспект, который старший Холмс, очевидно, не заметил или неверно интерпретировал.       — Значит, теперь у вас на Бейкер-стрит маленькое семейное счастье?       Джон это проигнорировал — в основном, из-за иронического построения фразы.       — Просто... оставьте все, как есть. Ему становится лучше — и на это нужно время, что совершенно нормально! Возможно, его потребуется даже больше обычного, поскольку мы говорим о Шерлоке, но это часть процесса, дайте ему пройти этот путь естественным образом.       Машина по мановению руки Майкрофта остановилась, и Джон понял намек.       — Доброго вам дня, Джон, — ледяным тоном произнес старший Холмс.       Джон сознавал, что прошедший разговор прошел так же бесплодно, как и все предыдущие.       А сколько их еще предстоит в будущем!       Доктор понадеялся, что в ближайшие недели Майкрофт будет проявлять терпение.       Обнаружив, что стоит перед булочной, он торопливо зашел внутрь.       Джон понимал, что если начать разговор с "нам надо поговорить", из этого ничего не выйдет. Так что, вернувшись домой немногим позже полудня, он просто устроился за кухонным столом, который оккупировал Шерлок, занимаясь анализом мумифицированных тканей.       На детективе был темно-красный халат, пижамные штаны и очередная вывернутая наизнанку футболка. Джон заварил себе чая и пристроил на уголке стола ноутбук, предварительно сдвинув в сторону шерлоковские мензурки, в точности сохранив порядок. Шерлок тут же проследил взглядом, куда Джон их поставил, но никак не прокомментировал.       Почти полчаса они работали молча бок о бок.       — Нашел что-нибудь? — наконец заговорил Джон, когда Шерлок явно расслабился. Разумеется, детектив понимал, что Джон остается рядом не без причины.       — Ничего нового.       — А что насчет допроса?       — Пока молчит.       — Запах мумифицированного тела причиняет тебе какие-нибудь проблемы?       Шерлок на мгновение замер, но потом вернулся к своей работе и отрицательно покачал головой.       — Какие запахи доставляют больше всего проблем?       — Никакие.       — Шерлок. Нехорошо.       — Стоило попытаться, — сухо ответил Шерлок, но в его голосе мелькнул слабый намек на озорство.       Джон осознал, что дверь, как минимум, не закрыта.       — Итак, чего нам следует избегать?       — Избегать?       — Ты же читал книги по ПТСР — значит, знаешь, что такое триггер, как он срабатывает и что происходит при этом с человеком.       — Конечно, — пробормотал Шерлок. На каком-то уровне он понимал, к чему ведет Джон, но все равно не спешил закрыть дверь.       — И? — мягко надавил доктор, подтолкнув чай в направлении Шерлока.       — Кровь, особенно в сочетании с потом и подвальной плесенью. Наверное, есть и еще, но эти — самые сильные, — негромко пояснил детектив, не отрывая взгляда от своих экспериментов.       У Джона мысленно отпала челюсть. Они что, действительно начали "разговаривать"?       — Можешь кратко пояснить, почему они на тебя так действуют?       И Шерлок стал рассказывать. Он менял предметные стекла, делал заметки, но одновременно и отвечал на вопросы. Безэмоцинальным тоном, в котором часто слышалась неуверенность, он сам рассказал Джону о недавно вернувшихся воспоминаниях — о том, что произошло на пустом заброшенном заводе, и о бездомном.       Джон не ожидал, что стоит ему попросить — и Шерлок просто расскажет. Он думал, что тот будет больше сопротивляться, но друг явно решил с ним работать. И при виде такого откровенного признака, как активное участие Шерлока в процессе помощи, Джон немного расслабился.       Рассказ детектива был довольно поверхностным и — Джон в этом не сомневался — наверняка приглаженным, но когда дошло до момента, как он обнаружил своего спасителя в луже крови и ее запах связался с всепоглощающим чувством вины и потери, у Шерлока затряслись руки. Он постарался это скрыть, заняв руки какой-то работой. Джона самого немного трясло от того, что он сейчас узнал. Шерлок не говорил этого прямо, но Джон понял, что запах крови так же был связан с его собственным отчаянием и агонией непосредственно после прыжка Шерлока — как и с другими ужасными воспоминаниями последних двух лет. Кровь присутствовала во множестве тяжелых ситуаций, и каждый раз, когда Шерлоку приходилось с ней сталкиваться, от этого становилось еще хуже.       Джон осознал, что на данный момент Шерлок знает только триггеры-запахи, поскольку непосредственно с ними столкнулся. Доктор предположил, что потом могут обнаружиться и другие.       Ему самому понадобились месяцы, чтобы выяснить свои собственные, и каждый раз это оказывалось неприятным сюрпризом. Триггеры Джона были, в основном, связаны с громкими взрывами, запахами пустыни и ощущением вокруг сплошного песка. Но, кроме них, были и другие. Те, что остро напоминали, как он испытывал ужасную боль и истекал кровью — как чувствовал приближение собственной смерти и видел, как на глазах погибали его товарищи.       Джон загнал подальше переживания, и когда разговор этого коснулся, рассказал Шерлоку об своих триггерах — об их значении и что происходит, когда он с ними сталкивается.       Шерлок сперва отрицал, что оказывался в ситуации, когда понимал, что вот-вот умрет. Но когда Джон осторожно надавил, то оказалось, что было несколько случаев, когда Шерлок всерьез сомневался, что сможет выжить.       Джон не переставал удивляться, что Шерлок вдруг сам стал об этом рассказывать. Доктору даже пришло в голову, не подлил ли Майкрофт ему что-нибудь в кофе. Или, может, чем-то пошантажировал? Это было странное ощущение — видеть друга таким открытым и беззащитным. Но, с другой стороны, сейчас опасность грозила самой сути Шерлока — его разуму, его внутренней сущности — самому важному, чем тот обладал. Скорее всего, Шерлок просто наконец смирился, что не сможет решить эту проблему своими силами, и открыл Джону полный доступ, что стало громадным доказательством его доверия и неимоверно тронуло доктора.       Как же сильно он в последние недели хотел, чтобы друг ему открылся, и вот теперь он это сделал.       По реакции Шерлока на свой рассказ Джон уловил, когда разговор стал для друга слишком тяжелым, и вывел Шерлока в более безопасные воды.       — Почему ты выбросил оружие? — сменил он тему.       — Хотел быть уверен, что не застрелю его, — Шерлок мгновенно понял, о чем говорит Джон.       — Черт, зачем тебе это?       — Чтобы избавить Лестрейда и Майкрофта от бессмысленной бумажной работы на целую неделю, — к детективу уже вернулось его привычное самообладание.       — Я тебе не верю. Ну честно, почему?       — Тогда бы все сразу закончилось.       — Что? Погоди-ка. Ты что, рисковал жизнью, чтобы получить выброс адреналина?       — Нет...       — Шерлок!       — Нет! От кровопролития не было бы никому пользы. Застрели я его тогда, он бы слишком легко отделался, — Шерлок сделал паузу и задумчиво прищурился. — Ну-у... и, может, мне еще хотелось показать свои боевые навыки, размяться и покрасоваться. Выбор был беспроигрышным. Он жив и пойдет под суд, а я слегка попрактиковался... — с напускной легкостью добавил Шерлок. Про работу он уже забыл, все внимание целиком сосредоточил на Джоне.       — Кровопролитие... — пробормотал Джон, не покупаясь на примитивное объяснение.       — Что?       — Я понял.       — И что же ты понял? — внезапно смягчившийся тон доктора вызвал у Шерлока раздражение.       — Ты поступил правильно. Я только хотел узнать, почему. Все нормально.       — Нормально? — внезапно с отвращением в голосе выплюнул Шерлок.       — Я не в том смысле, не злись.       Шерлок вновь вернулся к своему микроскопу.       Джон читал отчеты, но ему хотелось узнать восприятие Шерлока, поскольку оно отражало прогресс прохождения психологической травмы. Кроме того, официальное изложение было очень поверхностным и, как Джон обнаружил, в нем недоставало очень многих фактов. Туда попала лишь четверть событий, не больше.       — Не расскажешь мне поподробнее о том бездомном? — осторожно вернулся Джон к предыдущей теме.       В ответ последовал безэмоциональный и отстраненный, но очень подробный рассказ о взаимодействии Шерлока с тем человеком, и когда он закончил, Джона внезапно ударило понимание.       — Шерлок, ты же... горюешь.       Эти слова поразили Шерлока, как удар молнии.       Он отвечал абсолютно на все вопросы, что метал в него доктор. Джон заслужил честности, и Шерлок старательно через них продирался, но это уже было... Зачем?       — Это нелепо.       — Сколько людей умерло за тебя или из-за тебя? Я имею в виду, действительно умерло?       Шерлок не ответил, он просто не мог. Впервые за все время он начал думать, как бы закончить этот разговор, чтобы Джону не показалось, что перед ним хлопнули дверью. Но он обещал этого не делать и очень старался.       — Этот человек погиб за тебя или из-за тебя... за то, что тебе помогал.       Шерлок нахмурился, пытаясь вспомнить еще кого-то с такой судьбой.       Неужели Джон прав?       Раньше из-за него никто не лишался жизни. Да, конечно, были те, кто погибал, работая на Шерлока, но причиной их смерти был Мориарти. Еще была самооборона... защита Джона... уничтожение сети консультирующего преступника.       Один случай запомнился очень ярко: тошнотворное ощущение, когда взрыв убил пожилую женщину, и странно-успокаивающий жест Джона, сжавшего рукой спинку его кресла — это единственное, что осталось у него в памяти, помимо тошноты и бесконечной минуты, которая казалась часами.       Тот случай сильно на него подействовал... и не только он. Неужели он отрицает факты? Отрицает, что ему больно из-за тех событий? Надо это выяснить. Надо отыскать воспоминания, рассмотреть их все вместе и каждый в отдельности, и узнать правду.       Через некоторое время внутренне вздрогнув, Шерлок отстраненно осознал, что Джон говорит с ним, но он не различал слов. Похоже, он потерялся в мыслях, занятый охотой на собственные воспоминания.       Такое с ним уже случалось — и не единожды за последние недели — хотя он при этом даже не был в Чертогах. Неприятное, тревожащее ощущение, когда сознание отключает восприятие речи. И, подумав сейчас об этом, он обнаружил, что зрительное восприятие у него тоже отсутствует.       Такое тоже с ним бывало, когда он заходил слишком глубоко в плохие воспоминания и его приходилось оттуда вытаскивать.       Но сейчас он даже не пытался отвечать Джону. Важнее было пойти по следу тех мыслей, разобраться в них, обнаружить и устранить источник проблемы.       Ему надо сосредоточиться на тяжелых воспоминаниях, или его будут насильно втягивать такие вещи, как запах... Каждый раз, когда это случалось, разум перекрывал все внешние раздражители и его буквально силой затаскивало в темные, замшелые пещеры собственного сознания.       Он пытался сопротивляться, но то, что его тянуло, было сильнее.       И уклониться было почти невозможно. Казалось, это не глубины сознания, а безжалостная версия сохраненных воспоминаний заставляет его раз за разом смотреть на насилие, как на заевшей пластинке. Неизвестное доселе и странно отстраненное чувство.       Анализирование подвело его чересчур близко к мрачным покоям, и Шерлок ощутил, что его туда буквально засасывает. И тот самый момент, когда он это осознал, его затянуло во тьму.       Тело внезапно исчезло, и Шерлок больше не понимал, где он и что с ним. Время, реальность, сама жизнь — все растворилось в небытие.       Он оказался заперт в черном кошмаре, лишь на половину сознавая, что это ложь и видение и… ему было больно.       Господи, его опять туда затащило! Он был в полном сознании, но все равно не мог ничего поделать. И, как и раньше, опять пришла боль.       Острота окружающей мерзости вызвала тошноту, а жуткое давление принесло осознание, что где-то близко рыскает паника, готовая поглотить его в любой миг.       Спину обожгло болью.       Надо отсюда выбираться!       Но даже пытаясь собраться с силами для сопротивления и побега, он отчетливо понимал, что это бесполезно.       Внезапно к задней стороне шеи прикоснулось что-то мягкое и осторожное. Теплое. И Шерлок ощутил резкую слабость, сознавая, что больше не может этого вынести.       Он шумно выдохнул ртом, радуясь, что ощущение тела снова к нему вернулось.       Контраст между агонией и нежным прикосновением оказался настолько резким, что Шерлоку пришлось сморгнуть вызванную болью влагу.       — Шерлок?       Джон стоял совсем рядом, очень близко. Шерлок чувствовал тепло его тела — и запах, дававший ему опору.       — Эй? Что происходит?       Шерлок постарался успокоиться.       — Прости, — сказал Джон.       За что он просит прощения?       — Я не хотел, чтобы... Ты понимаешь, что с тобой только что произошло?       Шерлок отрицательно покачал головой, все еще сражаясь с эмоциями, которые бомбардировали его непонятным ужасом.       — Ты понимал, где находишься?       Шерлок снова покачал головой.       — Ты был занят тяжелыми воспоминаниями?       Шерлок ничего не ответил, еще не доверяя своему голосу. Его восприятие было припорошено стыдом, а кухня казалась чужой и холодной.       — Ты, видимо, пережил диссоциацию. Обдумывание того, что было связано с травмирующим событием, заставило тебя уйти в глубину сознания. Это что-то вроде механизма защиты.       — Нет... Может быть.       — Тогда что произошло?       — Я не знаю. Пытался проанализировать и вспомнилось это.       — Флешбэк? И в больнице у тебя тоже был он, верно?       — Что... Да, больница. Запах крови — он вернул меня в обратно подвал... Я начал анализировать, как воспоминания на меня воздействуют, и меня в них затянуло. Я пытался выбраться, отступить, но я не был собственно в воспоминаниях, когда… потерял связь.       — Так, хорошо. Когда подобное происходит, ты как бы отделяешься от того, что пережил — физически и эмоционально, да? Как будто твое сознание отступает на глубину в безопасное место? Это называется диссоциация.       Да, Джон, вероятно, прав, он ощущал себя словно разобщенным с реальностью. Шерлок кивнул.       — Возможно, сначала было первое, а потом второе. Я пытался вспомнить, а потом... ушел в глубину.       — Хорошо. Думаю, нам лучше пока оставить эту тему.       — Нет. Спрашивай, что нужно, и покончим с этим раз и навсегда.       — Шерлок, здесь невозможно покончить за один раз. Это медленный процесс. Ты можешь рассказывать мне все, что хочешь, но нам все равно понадобятся время и осторожность. Не насилуй себя и не делай этого только потому, что испытываешь мое, свое или чье-то еще давление.       — Я бросил тебя, и мне от этого было плохо, — неожиданно для самого себя сказал Шерлок. Он даже не успел подумать, прежде чем это произнести.       Но что еще хуже, на лице Джона отразилось изумление, которого он не смог понять.       — Гамбург, — Шерлоку внезапно вспомнился долгий день в этом портовом городе, когда он впервые испытал то, что сейчас в ретроспективе можно было назвать флешбэком. Он тогда вдруг оказался в собственных зловещих воспоминаниях.       — О чем ты говоришь? Что там случилось?       Шерлок попытался объяснить то немногое, что он помнил о той ночи.       Воображаемый Джон ходил взад-вперед по гостиничному номеру в Шпайхерштадте². Шерлок прислушивался к шагам доктора, ощущая, как его мутит от переживаний. Он собирался лечь спать, но в итоге просто осел на полу, прислонившись спиной к деревянной кровати, слишком измученный, чтобы раздеться или забраться в постель.       Через некоторое время, после очередного изнуряющего кошмара Шерлок начал бредить, и "чертоговский" Джон постарался его успокоить.       Шерлок тогда стащил все одеяла к огромным, от пола до потолка окнам, чтобы посозерцать каналы уныло-серого, краснокирпичного города. Он буквально рухнул на эту роскошную мягкость, почти коснулся лицом стекла и... оказался перед лицом последствий своего первого в жизни флешбэка. Он не понимал, что с ним происходит. Он просто хотел домой. Тоска оказалась такой всеобъемлющей, что он надолго потерял связь с реальностью.       У него поднялась температура и началась лихорадка... касаясь оконного стекла, он с наслаждением ощущал его прохладу. И вот в этом состоянии муки и паники в снедаемое лихорадкой сознание вошел Джон и стал говорить с ним, помог пережить ночь.       — Спасибо тебе. Ты... удержал меня от... — Шерлок с удивительной честностью подробно рассказал все, что помнил.       — Но ты ведь понимаешь, что на самом деле меня там не было, верно?       — Да. Хотя... в некотором смысле, был.       Джон улыбнулся, но Шерлок видел его скрытое беспокойство. Теплая рука на шее никуда не делась, и Шерлок прикрыл глаза, наслаждаясь тем, что она не воображаема: такая тяжелая, настоящая и...       — Какие еще воспоминания возвращались к тебе в последнее время? — мягко продолжал Джон, и Шерлок порадовался, что тот спрашивал — у него самого просто не было сил поддерживать этот разговор, да и он не представлял, как это делать: с чего начать, как продолжать. Но когда Джон вел, слова буквально изливались из него потоком.       Он рассказывал другу все, что тот хотел знать. Три часа спустя у него от стресса вновь поднялась температура, и Джон встал.       — Господи, нам надо поспать...       Он бесцеремонно потянул Шерлока к кровати, и тот сдался. Это же Джон. И середина ночи. Джону можно довериться.       Он слишком устал, чтобы самому что-то решать.       Свернувшись калачиком на куче одеял на полу, Шерлок сразу заснул. Ну, хотя бы эта тайна раскрылась. Перед глазами Джона сейчас стоял яркий образ: Шерлок, лежащий на полу в полном одиночестве. Горюющий по погибшему за него человеку и тоскующий по Джону настолько сильно, что его сознание призывает на помощь его виртуальную версию.       Как и в предыдущих случаях, раскрытое другом сильно на него подействовало. Джон уселся на полу рядом со спящей фигурой и прислонился спиной к стене — почти так же, как некоторое время назад Шерлок, потерявший сознание во время панической атаки³.       Он был выведен из равновесия, но понимал, что, как бы ни был тяжел процесс, это хорошо, что некоторые вещи теперь раскрылись.       Когда же эта боль наконец кончится?       Через несколько мгновений Шерлок болезненно вздрогнул во сне, и Джон положил ему на плечо руку, тихо заговорил. Он нес какую-то ерунду, но это помогало.       Простое напоминание присутствия — то, что делала его виртуальная копия. Джон покачал головой. Только Шерлок мог придумать его воображаемую копию, чтобы себе помочь.       Сегодня они продвинулись далеко вперед. Джон не смел и надеяться, что Шерлок ему сам все расскажет. Это был приятный сюрприз и хороший знак. Он порадовался, что защитил сегодня перед Майкрофтом нестандартные способы друга со всем справляться.       Не желая оставлять Шерлока одного, Джон провел в его комнате всю ночь, хотя потом перебрался на кровать детектива.       Уже засыпая, он вспомнил, что разговор начался с вопроса, как избегать триггеров. И об этом они как раз не поговорили.       Он вспомнил "чертоговое" решение с листьями базилика. Надо будет в ближайшее время подумать о подобных механизмах для реальной жизни.