Определение уязвимости (Define Vulnerability)

      Понадобился почти весь январь, прежде чем Джону удалось подвести Шерлока к мысли, что попробовать ДПДГ — не такая плохая идея. Восстанавливая вместе с ним Чертоги, доктор убеждал друга, что ДПДГ все равно будет входить в терапию и лучше предоставить шанс профессионалу.       К сожалению, понимание полезности и принятие решения все равно были две большие разницы.       Джон целыми днями пытался выяснить, что Шерлоку требуется, чтобы принять хоть усеченную версию терапии.       Одним из самых больших препятствий оказалась уверенность Шерлока, что от терапии не будет никакого толка, если Джон не будет его "переводить" и служить модератором. При этом сам детектив не мог признаться в этом даже самому себе, не то что попросить Джона о помощи. А когда последний, осознав, что есть какая-то серьезная помеха, попытался выяснить, в чем дело, Шерлок отреагировал истериками и злостью.       Однако, как только проблема раскрылась, дело пошло значительно легче.       — Это должно происходить на Бейкер-стрит, — внезапно объявил Шерлок на очередном месте преступления, когда их никто не мог слышать.       Джону потребовалось несколько мгновений, чтобы хотя бы предположить, о чем это он.       "Разговоры про терапию" растянулись надолго. Шерлок высказывал в день буквально по одному предложению, причем совершенно неожиданно, вне контекста, и не вдаваясь в детали.       Наверное, ему было так нужно. Говорить напрямую оказалось слишком тяжело, и если Джон пытался развивать тему, Шерлок тут же делал шаг назад и по нескольку дней не касался темы, так что доктор просто стал собирать выдаваемую информацию.              Несколько дней спустя во время поездки в такси Шерлок неожиданно выдал еще одно условие.       — Ты будешь совершать движения при ДПДГ.       — Хорошо, — согласился Джон.       Поработать руками, чтобы пациент мог сфокусироваться во время сеансов, не было особой проблемой¹.       — И никаких жалостливых разговоров или выражений сочувствия.       Джон знал, что многие врачи действительно отпускают такие ремарки, чтобы облегчить состояние пациента и показать, что они его понимают.       А Шерлок, вместо того, чтобы сразу сменить тему, еще добавил:       — Платить кому-то, чтобы перед тобой изображали симпатию — жалкая идея.       Джон осознал, что ему тоже это никогда не нравилось.       Спустя несколько дней за завтраком прозвучало:       — Никаких разговоров об эмоциях и подобном.       Джон прикусил губу, сдерживая порыв хихикнуть. Шерлок... такой Шерлок, и совершенно абсурдное понимание.       Он не стал отвечать на этот комментарий, но сделал мысленную пометку посильнее закамуфлировать тему. В смысле чувств и ощущений друг проводил градацию совсем не там, где обычные люди. Очень многое из того, что все описывали как чувства, он считал ощущениями. Джон решил, что надо будет поднять этот вопрос и квалифицировать расходящиеся понятия как ощущения.       Несколько истерик Шерлока и две недели спустя, Майкрофт наконец сообщил, что нашел одного психотерапевта с удовлетворяюще высоким уровнем допуска, который согласился проводить лечение с учетом длинного списка выставленных Шерлоком условий.       Джон не сомневался, что найти такого будет трудно, но он доверился Майкрофту. К его огромному неудовольствию, старший Холмс сам сузил выбор кандидатур, и доктор настоял на том, чтобы лично отсмотреть каждое собеседование, благо они все записывались на видео из соображений безопасности. И ему пришлось признать, что решения Майкрофта имели смысл.       Двое кандидатов явно соглашались исключительно из-за денег и в целом выглядели усталыми и безразличными, а третья вряд ли бы сработалась с Шерлоком, хотя и имела правильную мотивацию.       В результате было решено назначить встречу с последним оставшимся кандидатом — доктором Винкельбахом.       У Шерлока по-прежнему были проблемы с тем, чтобы сделать первый шаг, и он откладывал звонок не один день.       В конце концов Джон решил, что другу требуется аккуратный пинок в правильном направлении, и взял дело в свои руки.       Через пару дней, уходя на работу, он предложил Шерлоку устроить очередной сеанс в Чертогах, и тот согласился.       Днем он сказал другу, что хотел бы пригласить одного наблюдателя, и спросил, не возражает ли Шерлок против присутствия психотерапевта, если тот будет молчать.       Шерлок такому предложению не обрадовался, но, к большому удивлению Джона, протестовать не стал. Джон лишь позже понял, что, видимо, был один из случаев "просто делай, не спрашивай", и Шерлоку, вероятно, даже нужно было такое вмешательство.       Сеанс прошел без каких-либо инцидентов, и на следующий день Джон попросил у Шерлока разрешения в двух словах рассказать Винкельбаху "историю проблемы". Ему не нравилась мысль обсуждать с кем-то Шерлока у того за спиной. Майкрофт и без того нанес этим достаточно вреда в прошлом.       В итоге первые три сеанса прошли за рутинной работой в Чертогах, когда они оба занимались делом, а психотерапевт лишь наблюдал и никак не вмешивался.       Шерлок его полностью игнорировал, даже не здоровался, но тот был профессионалом и воспринял такое отношение без каких-то обид.       Следующие три сеанса прошли медленно и педантично, Винкельбах пытался разговорить Шерлока, но пользы это почти не принесло.       На одной из их личных "летучек" Винкельбах выразил Джону сомнение, что Шерлок вообще понимает, как должны работать сеансы, и Джон согласился, высказав мысль, что одним из препятствий может быть то, что Шерлок знает слишком много теории и слишком мало представляет, какой она должна быть на практике. В результате они стали готовить сеансы вместе, отбросив задачу по выбору нужной темы и сосредоточившись на том, чтобы убедить Шерлока заговорить с Винкельбахом, пользуясь его обретенным за последние недели пониманием проблем детектива.       Когда Винкельбах полностью принял, что Шерлок признает его, лишь пока он их инструктирует, дело пошло легче. Хотя Шерлок все равно относился к нему, как к незваному гостю.       Но Джон осторожно вовлекал психотерапевта в их разговоры, обращался к нему, что-то спрашивал, и в конце концов им удалось наладить нормальное и продолжительное общение.       Большую часть сеансов они проводили за сессиями ДПДГ, хотя Винкельбах иногда подталкивал их обсуждать различные стратегии на случай столкновения Шерлока с триггерами или разруливания сложных для него ситуаций. Последние, впрочем, Шерлок предпочитал обсуждать наедине с Джоном.       Заставлять детектива участвовать в сеансе, если он оказывался не в настроении, было бессмысленно, так что один из пяти сеансов не состоялся по причине отказа Шерлока.       Джон прекрасно помнил, как трудно ему давались разговоры у психотерапевта, которые приходилось вести только потому, что пришло время очередной беседы — и неважно, что у него есть какие-то серьезные проблемы или нет ни малейшего желания на этот счет разговаривать. Шерлоку, конечно, хотелось получить режим наибольшего благоприятствования и при отсутствии настроения вовсе не напрягаться, но все, в общем-то, согласились, что он в целом старается.       Джона радовало, что они наконец-то приступили к работе — он постоянно боялся сделать что-то, что заставит Шерлока передумать, или слишком сильно на него надавит. Он так же следил, чтобы проблемы разруливались без задержек, поскольку отлично помнил, каково это, когда ты после ночи кошмаров хочешь поговорить, а до встречи с врачом еще три дня.       Кроме того, оказалось, что Шерлок обычно больше склонен обсуждать события сразу, а не ретроспективно — во втором случае он успевал сам все обдумать и выстроить собственные жесткие выводы, которые часто бывали неполезными или не дающими продвижения в эмоциональном смысле. Так что они стали проводить и спонтанные сеансы, которые компенсировали пропущенные.       Джон с облегчением увидел, что Винкельбах — очень компетентный врач, и вскоре стал доверять ему больше, чем когда-либо доверял Элле. Винкельбах больше походил на учителя, чем на доктора. Он много объяснял и никогда не ходил вокруг да около. Вел себя легко и доброжелательно и пользовался обычным языком неспециалистов. В комнате всегда ощущалось его сильное, уверенное присутствие.       Шерлок, разумеется, его идеи в большинстве своем не одобрял, но относился к ним с гораздо большим уважением, что мог ожидать Джон. Скорее всего, это было из-за того, что Винкельбах давал очень подробные объяснения — аспект, которым Элла часто не затруднялась.       Способность Шерлока сохранять относительное спокойствие и наблюдать за происходящим, к примеру, во время флешбэка, оказала им огромную помощь, хотя и очень выматывала детектива. Возможно, именно из-за этих двух факторов (объяснения и наблюдения) сеансы так отличались от того, что Джон испытывал во время собственной терапии. Лечение Шерлока было более свободным и открытым, хотя у него имелись большие проблемы с тем, чтобы кто-то, кроме Джона, видел его слабым. Это несколько раз приводило к очень усеченным сеансам, ибо Шерлок замыкался в себе, не мог расслабиться и напрягался настолько, что почти терял сознание от стресса или боли после флешбэка или приступа диссоциации. В такие моменты он вообще не хотел, чтобы Винкельбах был где-то поблизости.       Но в целом уважение Шерлока к врачу росло, особенно когда метод ДПДГ стал показывать первые признаки ожидаемого результата: кровь начала вызывать меньше стресса.       И хотя Шерлок никогда не обсуждал с Винкельбахом свои чувства или сокровенные мысли, кое-что из последнего он обсуждал с Джоном — обычно через день-два после сеанса. Он очень успешно маскировался, так что Джон даже далеко не сразу стал понимать, что именно они обсуждают. Разговор обычно начинался с каких-то вопросов Шерлока, временами до странности детских, вроде того, каким то или другое кажется Джону, и получения обратной связи в его обычном "нехорошо?" стиле.       Зная, что у Шерлока имеются проблемы с тем, чтобы связать собственные эмоции с общепринятыми вербализациями, Джон еще в самом начале сообщил об этом Винкельбаху. И им удалось сделать так, чтобы Шерлок правильно описывал свои ощущения, что сразу же заметно помогло делу.       Джон понимал, что является важной частью всего лечения, но старался осторожно отодвинуться на задний план, чтобы не закрывать собой Шерлока и не быть все время посредником, однако Шерлок постоянно спрашивал его мнения и часто просил "переводить", что хочет от него Винкельбах.       За время сеансов Джон многое выяснил и о своем поведении. К примеру, он быстро понял, что слишком рано вовлек Мэри — Шерлок был еще к этому не готов и принимал ее в 221Б только ради самого Джона. И Мэри оказалась из них единственной, кто понял, что для этого еще рано.       Прошедшие месяцы были нелегкими, но, вероятно, необходимыми. Не будь на этой дороге кочек, они бы, скорее всего, до сих пор оставались в полуподвешенном положении, позволяя Шерлоку загонять внутрь свои проблемы, пока не стало бы слишком поздно.       Наверное, это было необходимое зло; Шерлоку нужно было дойти до ручки, чтобы он согласился принять помощь. Им обоим потребовалось осознать серьезность ситуации, заново научиться доверять друг другу и потом начать восстанавливаться.       У Шерлока со многими вещами получался "хардкор", он просто не мог иначе. Он часто терялся, не в силах разобраться с проблемами обычным способом, и тогда требовалось осторожно его подтолкнуть в правильном направлении.       По сравнению с другими Шерлоку было тяжелее менять сложившиеся привычки, и вообще что-то менять. В общем-то, это было плохо, но с другой стороны, именно этот аспект его личности часто помогал ему достигать успеха, особенно в детективной работе и химии.       Джон радовался, что друг больше не пытается ничего от него скрывать. Хорошо, что срыв или капитуляция — как кто-то мог бы это назвать — произошел сейчас, когда Джон был рядом и мог его подхватить, а еще лучше — не дать упасть. К счастью, Джону удалось смягчить удар, а заодно они с Шерлоком смогли вернуть себе утраченное доверие друг друга. Теперь все должно было пойти к лучшему.       Они так же провели и несколько "своих" сеансов в Чертогах — чтобы разобраться с теми проблемами, которыми Шерлок не хотел ни с кем делиться, и просто со скучными делами, вроде проводимой уборки и тушением последних тлеющих очагов, для которых они наконец-то нашли решение. Кроме того, они вместе скрупулезно вырабатывали и собирали новые стратегии обращения с травмирующими воспоминаниями.       С помощью Джона Шерлок создал несколько новых "программ", которые были призваны ему помочь в случае нарастающего напряжения. Детектив сам выступил с инициативой написать эти "инструкции", но Винкельбах не представлял, как и что для этого нужно делать.       Однако они сработали, особенно после того, как Шерлок перевел некоторые из них в визуальные механизмы, чтобы освободить себе "оперативную" память.       Во время одного из "личных" сеансов в Чертогах Шерлок внезапно зашипел и потом захихикал.       — В чем дело? — спросил Джон.       — Я встроил механизм.       — И тебе понадобилось на это три часа? — поинтересовался Джон.       Шерлок молчал уже больше трех часов кряду, сообщив перед этим, что Джон может почитать какую-нибудь книгу, поскольку он делает то, в чем Джон не может ему помочь.       — Он очень... глобальный.       — И что ты построил?       — Я установил гидравлическую систему, которая при необходимости может создавать воздушные потоки по всему дворцу.       — Для чего?       — Чтобы мне в лицо дуло ветром, если в воздухе появится что-нибудь неприятное.       — А, для того, чтобы дать тебе опору и открыть доступ сенсорным ощущениям?       — Разумеется. И обеспечить приток свежего воздуха на случай тяжелых запахов.       — Просто сдуть плохие. Отличная идея.       Джон попросил Шерлока описать, как работает его система, и рассказ друга напомнил ему кинетические скульптуры Янсена, которые некоторое время назад он гуглил, узнав, что Шерлок ими пользуется в своей голове.       — Сравнение неверное — концепция (как внешняя, так и внутренняя) ближе к нью-йоркской пневмопочте первой половины 20-ого века. Спроси Википедию, — скорректировал детектив и потом вслух подумал: — Раз система уже есть, может, стоит воспользоваться ею для чего-то еще?       — Например?       — Например, чтобы запускать ботинок на палке, который будет давать мне по заднице, если я все-таки начну сползать в панику или диссоциацию, — очень задумчиво и серьезно после паузы произнес Шерлок.       Этого Джон уже не выдержал и взвыл от смеха. Шерлок к нему присоединился, и впервые за очень, очень долгое время они вдвоем искренне расхохотались, представляя себе сценку, которую Шерлок явно позаимствовал у какого-нибудь комика, виденного им в детстве, и теперь добавил в свой механизм.       Они только на прошлой неделе наконец соединили новый этаж со старыми и перезапустили Чертоги, чтобы Шерлок мог ими пользоваться, как раньше. В результате монтаж гидросистемы занял достаточно много времени.       Восстановленные Чертоги ускорили выздоровление Шерлока намного сильнее, чем Джон смел даже надеяться.       Проводя время за "ремонтом", они так же обсуждали и два года "охоты" Шерлока на приспешников Мориарти. Несмотря на отрицательное отношение, Шерлоку удалось таким образом справиться с некоторыми проблемами, просто рассказав о них Джону или, еще лучше, сразу отвечая о них на вопросы доктора.       Хотя бывало у них и другое, более тяжелое зрелище, когда Шерлок снова и снова подробно анализировал какие-то события, не в силах их "отпустить". Он мог часами говорить и думать о каких-то мелких подробностях, и Джону не удавалось добиться хоть какого-то сдвига. Подобные вещи имели тенденцию повторяться, всплывать снова и снова.       Это очень помогало решать преступления, но одновременно сильно замедляло выздоровление Шерлока и подпитывало его депрессию.       Поначалу Джону даже сложно было отличить, анализирует ли Шерлок расследование или уходит в многочасовой омут депрессивных мыслей.       Шерлок очень часто рассматривал события в ретроспективе и не всегда понимал, где нужно остановиться — или был на это неспособен.       Что ж, сейчас хотя бы он позволял Джону вмешиваться и отталкивать в сторону все неважное, но это было утомительное занятие и не так уж хорошо работало.       Они вдвоем прилагали большие усилия, чтобы отвлечь Шерлока — чем, собственно, занимались с самого начала. Майкрофт тоже шел на многое, чтобы помочь младшему брату, и поскольку Джон усиленно подталкивал друга принять его помощь, Шерлок стал чаще ею пользоваться.       Грег начал заглядывать к ним больше, и все радовались, что Шерлок соглашается принимать помощь, хотя кое-что тот принимал только после протестов или же ради Джона, но это все равно помогало. Хотя сам факт, что Шерлок пытался угодить Джону, по-прежнему оставался причиной большого беспокойства последнего. Шерлок никогда раньше не пытался никому угодить... это было нечто новое и жутковатое. Когда он спросил самого Шерлока, тот ответил, что лишь хочет наверстать те согласия, которые давал бы хоть изредка за два пропущенных года, и это лишь кажется, что он часто так делает. Желание друга избежать темы было настолько явным, что Джон закатил глаза.       Они договорились о кодовом слове для ситуаций, когда Шерлоку срочно понадобится выйти на воздух. Однако Шерлок отказывался им пользоваться, по-прежнему считая, что перетерпеть стресс принесет ему больше пользы. Так продолжалось до тех пор, пока его едва не стошнило на месте преступления. Он едва успел выбежать наружу, как его тут же вывернуло.       — Теперь понимаешь, зачем нам код? Ты едва не испачкал место преступления, — раскритиковал его Джон. — Тебе повезло, что Донован при этом не присутствовала.       — Да, было бы неловко... — согласился Шерлок, маскируя лужу кучкой опавших листьев, и потом взял протянутый Джоном носовой платок.       Лишь после этого случая он действительно стал пользоваться кодовым словом.       За четыре следующих расследования им три раза пришлось временно удаляться. Но чем больше эффекта было от сеансов ДПДГ, тем реже консультирующему детективу требовалось уходить, несмотря на то, что ситуации давали нисколько не меньше стресса.       Так же для Шерлока по-прежнему оставалось проблемой выпускать Джона из виду. Костер Гая Фокса преследовал в кошмарах обоих, и Шерлок буквально за каждым углом видел опасность — что не раз его спасало во время охоты на банду Мориарти, то сейчас очень мешало жить. Но в случае с Джоном Шерлок отказывался снижать уровень подозрительности, аргументируя тем, что проблема еще не решена — они так и не узнали, кто за этим стоит.       Со временем скорость дедукции Шерлока стала заметно выше, а способность решать преступления кардинально улучшилась. Его мозг больше не был занят травмирующими событиями и стремлением от них удерживаться, и мысленные процессы стали постепенно приходить в норму, особенно в том, что касалось анализа, планирования, наблюдательности и расследований.       Ко всеобщему громадному облегчению, Шерлок вновь становился самим собой.