Инкуб и Слэшер

      Я уже не помню тех дней, когда просыпался спокойно. Теперь я резко приходил в сознание, напрягался и осторожно прислушивался, морально готовясь к новому потрясению. Беда только в том, что подготовиться к такому было невозможно.       — Я спрятался, — сообщили мне.       — И тебе, утро доброе, Лазурит!       Обмануть Лаза о своем состоянии мне не удалось. Я обреченно поднялся с кровати, вдохнул поглубже и развернулся к замотанному в одеяло глазу. Сегодня он спрятался лучше, но подозрительно длинное тело с кучей ног, свешивающееся с кровати заставило меня нервно сглотнуть.       — Папа!       — Все нормально, не паникуй. Лучше выползай, дай хоть глянуть на это «великолепие» целиком.       — Точно? — засомневался Лазурит.       — Лаз, мы в школу опоздаем.       Он выполз. Ужас! Как я не заорал — непонятно, но на табуретку присел, потому что ноги не держали. Похоже, мой малыш полюбил членистоногих. Терапия чибиками себя не оправдала.       Глаз на «ниточке» крепился к тельцу то ли мокрицы вставшей «на дыбы», то ли жирного богомола с кучей передних лапок, а дальше тело плавно переходило в гигантский хвост, делящийся на сегменты, каждый из которых имел по две лапки. Хвост же гордо венчал член меньший по размерам, чем бывшее тело Лаза, и, тем не менее, член присутствовал.       Меня трясло. И как я вот это понесу в школу? Мама дорогая, я подойти к нему не могу!       — Папа? — Лазурит подполз поближе.       Мне же хотелось от него отодвинуться, но понимание того, что это все же мой ребенок, останавливало. Кое-как совладав с собой, протянул руку и погладил грудь-брюшко.       — М-м-м… Н-н-н… Папа, поцелуй?       Видя мою реакцию, Лаз, похоже, тоже сомневался в моей способности облобызать его шикарное таракано-сороконожье тело. Но после поцелуев гигантского члена… чем хуже сороконожка? Нагнувшись, я прикоснулся губами к лапе, потом к хитиновому панцирю на спинке.       — Ан-н… М-м-м… Папочка?       — Все хорошо, но как ты собираешься со мной в школу идти? — спросил я.       И он продемонстрировал. Лаз полез на меня. Кстати, имя, а вернее его сокращение этому чудовищу сейчас определенно подходило. Так вот, он пополз по моему животу, скользнул под рукой и выполз на плечо, обернувшись длиннющим телом вокруг меня. Лапки у него были цепкими и щекотными. Все ничего, но понимание того, что по тебе ползет громадное насекомообразное существо, спокойствию не способствовало. Тяжело дыша, я подскочил с табуретки.       — Папа? Хлюп.       — Т-тише. Все нормально. Так и пойдем. Только сначала умоюсь. Есть, пожалуй, не буду, — я боялся, что желудок меня сегодня может подвести.

* * *

      Учитывая размеры Лазурита — сейчас он, наверное, в длину был около полутора метра — весить он тоже должен был изрядно, но я так и не почувствовал его веса. Нет, самого Лаза я прекрасно ощущал, а вот его вес — нет.       — Где твой монстр? — на перемене меня выловил Костян.       — Тут.       — А почему ты в руках его не держишь?       — Потому, что он сам держится.       — Э-э… может, покажешь его?       — Это не лучшая идея.       — Почему?       — Папа? — заинтересовался Лаз.       — Лазурит, не показывайся!       — Что-то произошло? — в разговор вмешался Толик.       — Эм-м… Понимаете Лазурит так «прекрасен», — выделил я интонацией слово прекрасен, — что я боюсь, как бы вы в него не влюбились и не украли его у меня.       — О… И как кто он «прекрасен»?       — Как сороконожка.       — Кха-кха! — Толик подавился — Да, пожалуй мы можем и не устоять перед его «обаянием». Аз, привет тебе! Но лучше делай, как говорит Саня.       — Я что-то не понял, причем тут сороко… — забормотал Костик.       — Костян, я тебе потом все объясню. А сейчас просто оставим эту тему.       Костян насупился, но Толика послушал.       — Саня, у вас ничего нового не произошло? — продолжил тем временем Толик.       — Нового? Да, у нас что ни день, то новости!       — И?       — Эм… — говорить о том, что мы на выходных с Лазуритом телепортировались на Эсприю, было равносильно признанию в сумасшествии, о том, что Лаз — инкуб, лучше не упоминать, потому что возникнут вопросы, откуда я это узнал… и все в том же духе, — Ничего.       — Ясно. Костян, надо переместиться в местечко поукромнее. Аз, не беспокойся, с Саней все будет в порядке, мы его друзья и ничего плохого ему никогда не сделаем.       Толик, конечно, понял, что я что-то скрываю. У него просто талант выводить людей на чистую воду. Вот так же они с Костяном выбили из меня признание в том, что я слэшер. Одним словом, долго я не продержался. Выложил все: и про Эсприю, и о Карторсе, и о Лазурите, и о себе.       — Я не понял. Ты что маг? — вытаращился на меня Костик.       — Нет, Костян, у него просто духовной энергии больше, чем у обычного человека. А в остальном все то же самое. И вот с этой самой энергией он додрочился на мужиков до такой степени, что создал инкуба, — пояснил Толик.       — Ничего подобного! — возмутился было я.       — Саня, даже я понимаю, что если бы не твой слэш, инкуба ты бы не создал, — добил меня Костян. Он редко во что-то вникал, зато, если уж что замечал — это была стопроцентная истина.

* * *

      Я все еще был под домашним арестом, так что сразу после школы вернулся домой. Мама не особенно следила за соблюдением мной этого самого ареста, но вот если бы просекла, что я его не соблюдаю, мало бы мне не показалось.       Итак, план с чибиками потерпел полный крах. Но не стоит терять надежды! Пора начинать дрочить на мужиков. Чтобы ни говорили Толик и Костян на мужиков я никогда не дрочил, хотя меня и заводил слэш. Просто сама мысль, что парню тоже можно засадить была новой и заставляла адреналин циркулировать в крови. В общем, неприятие и «опасность» делали слэш крайне привлекательным. Но физически хотел я именно женщин… вроде бы. В последнее время я уже во всем стал сомневаться.       Я оглядел свою коллекцию мужской «обнаженки» на стенах. Как-то оно не заводило. Лазурит вполз на свою табуретку и оттуда наблюдал за мной. Ох, чудно! Тут еще и наблюдатели будут. Но есть такое слово «надо». Это все ради моего мальчика. Я должен быть сильным! Но… не хочу!       Выпинывая из свой головы все мысли, спустил штаны и трусы. Выбрал объект: высокого брюнета закинувшего руки за голову, полностью обнаженного, с горящими похотью глазами. Рукой прошелся по своему члену. И задумался. А если этого брюнетистого мачо поставить на четвереньки? О, да! Широко расставленные ноги. Манящая своей доступностью дырочка. У меня таки получилось. Член встал!       — М-м-м… Ан-н-н… Папочка, погладь!       Оборачиваясь на бас, я уже морально был готов к тому, что все мои усилия пошли насмарку. Так и оказалось. О каком стояке может идти речь, когда сороконожка-переросток предлагает тебе погладить свой эрегированный член на кончике хвоста?       Смирившись с неудачей и напяливая обратно трусы со штанами, я переместился к Лазуриту. Обхватил рукой настойчиво тыкающийся в меня член, не сказать, чтобы он был анатомически правильным, но что взять с Лаза? Как умеет, так и делает. А учитывая, что нифига он не умеет…       Я погладил то, что предположительно было головкой. На поверхности появилась уже привычная жидкость, благодаря которой скользить ладонями по «члену» Лазурита стало намного комфортнее.       — М-м-м… А-ах! Н-н-н… Папочка, поцелуй!       Я бездумно поцеловал этот ужастик в хитиновый покров на груди-брюшке.       — М-м-м… Ан-н-н… Еще!       Сказав это, Лазурит выдернул из моих рук свой хвост-член и ткнулся им в мой рот. Эм-м… Желанием целовать это я не горел. И почему-то сейчас такое действие не казалось тем же самым что целовать его тело, когда оно имело форму гигантского члена, на этот раз все было по-другому. Снова выметая все из головы, я легонько касался хвоста-члена губами.       — А-ах! М-м-м… Папа! Н-н-н… Да!       В результате: я мокрый, Лазурит мокрый. И нас ждет поход в ванну.