* * *
А потом я пошел в туалет. И настал пиздец! Я думал, что ежика рожаю. В результате туалет я покинул, так и не досидев до финала. Зато мама всучила мне очередную свечу и отправила получать знания. До школы я ковылял раскорякой. Лазурит молчал и шел за мной. Меня несколько волновало, как он будет по улице ходить, ведь у него даже кожи нет. Но мне было так не до того, что я просто махнул на все рукой. На крыльце нас уже ждали друзья. Я был им очень благодарен. Находиться в таком состоянии в школе само по себе было ужасно, а без чьей-либо поддержки совсем кошмар! Костян вел себя просто безупречно. По отношению ко мне. Зато отрывался на других, в том числе с рукоприкладством и «вытиранием ног». Вот и чего человеку не хватает? — Это тебе, — не глядя на меня, Костик протянул тюбик. Я чуть в обморок не грохнулся, рассмотрев подарочек. Смазка! — Что?! Откуда это у тебя? — просипел я, заподозрив какую-то злую шутку. — Из магазина. Считай это извинением. Правда я так и не понял, что не так сделал, но Толян меня чуть не съел вчера. И он еще смеет жаловаться? Так ему и надо! Не хрен вообще варежку разевать. А вот смазка мне может пригодиться… Боюсь, что сам бы я за ней ни в жизнь не пошел. Одноклассники до меня не докапывались, что было бы странно, если бы не чрезмерная «активность» чем-то недовольного Костяна. Подозреваю, Толян хорошенько на него вчера наехал, а поскольку переосмыслять, как и мыслить вообще, Костян не любил, доставалось всем и каждому. Благо из-за чувства вины он не трогал нас с Толиком. Подводя итог: Костик бесился, Толик помалкивал, делая безразличную мину — «морда кирпичом», у меня болела жопа, Лазурит был тих и незаметен, как моя тень, одноклассники же шушукались и косились на меня, вдали от Костяна. Все шло своим чередом.* * *
Дом, милый дом. Кровать, а не «электрический стул» с разрядом, направленным в пятую точку! Я тихо-мирно приходил в себя после целого дня телодвижений, отдававшихся болью. Лазурит после утреннего разговора не проронил и звука, что было очень странно, и если бы не хреновое физическое состояние, я бы с ума сходил из-за его молчания, потому что это напоминало его «смерть». Лежа на кровати, я, наконец, осознал, что это беспокоит меня. — Лазурит? — позвал я. — Папа? — Тебе плохо? — Нет. Это папе плохо. У-у-у! Хлюп. Упс! Синие глаза наполнились влагой. А у меня возник вопрос, как он умудрялся сдерживаться весь день? Но мне самому было так плохо морально и физически, что жалеть кого бы то ни было, пусть даже и Лазурита, я не мог. — Тебе не нравится, что мне плохо или то, что сегодня я мало обращаю на тебя внимание? — уточнил я. Верно, воспитательные работы очень важны, особенно если я не хочу опять получить тентакль в задницу. — Не нравится, что папе плохо. Когда плохо папе, Азу тоже плохо. Хлюп. Азу голодный. У-у-у! Голодный значит. Дети — эгоисты! Но кормить их все равно надо. Только как? Если я с содроганием думал о любом виде «кормления» Лазурита. И все же… — У-у-у! Хлюп. Он плакал. Крупные слезинки собирались в уголках глаз и, повиснув на ресничках, шлепались на покрывало кровати. Почему-то в такие моменты мой мозг отключается. Расстроенный Лазурит вызывает у меня одно побуждение: затискать и зацеловать его на смерть! Чем я и занялся. Ладонь привычно прошлась по оголенным мышцам, губы приложились к ключице, «клюнули» подбородок, скользнули к груди Лаза. — М-м-м… Н-н-н… Х-ах! Получив нужные звуки, я с куда большим рвением принялся целовать своего инкуба, старательно очерчивая языком мышцы груди. Рука, гладившая ногу Лазурита, пройдясь по внутренней стороне, уперлась в его анус. Проводя подушечками пальцев по гладким мышцам, я с каким-то маниакальным вожделением стал исследовать вход. — М-м-м… А-а-ах! Еще! Н-н-н… Продолжая целовать, я уже нависал над Лазуритом. Немного смущали маленькие размеры его тела, но возбуждения это не отменяло. Лаз, приподняв бедра, яростно терся о мою грудь членом. Я взял его плоть в рот, чувствуя как тот наполняется слюной, сомкнул губы и плотно прижал язык к стволу Лазурита. Немного пососав член, спустился поцелуями ниже, для чего пришлось приподнять его бедра. Вот она! Наконец-то дырочка Лаза. В принципе я мог понять его вчерашнее нетерпение, мне тоже очень хотелось «вбуриться» как можно быстрее, как можно глубже, но я-то человек и вроде как не педофил? Так что ограничился языком и поцелуями. На удивление было очень приятно вылизывать свое чадо в таком деликатном месте. — А-а-ах! Сильнее! М-м-м… Уф! Н-н-н… И слушать его мне нравилось, а тентакль, ласкающий мой член, вообще чудо. Тентакль?! Какой еще… Я проследил взглядом за извивающимся жгутом переплетенных мышц и понял, что на спине Лазурита между лопатками торчало несколько отростков, один из которых, обвившись вокруг моего пениса, елозил по нему… в опасной близости от моей драгоценной жопы. Гадство! Эрекции как не бывало. Тентакли у Лазурита тут же «уползли» обратно, его тело «вобрало» щупальца так, будто их и не было. И вот верь ему после этого! — Я в туалет, — оповестил я. А все стресс, страх и перенапряжение. Надо было срочно расслабиться. Как удивительно! Лазурит после такого облома даже не подумал возмущаться и выпрашивать «добавки», что вообще-то было не в его привычках. — Я с папой, — только сказал-потребовал он. Не очень этого хотелось, но я как-то уже привык, что Лаз не оставляет меня наедине с самим собой нигде. В общем, мы заползли в туалет вместе. Лаз начал осматриваться и шнырять вокруг унитаза, я достал свое достоинство, собираясь помочиться, и мне это почти удалось… «Почти» потому что, когда я только начал, Лазурит сунулся зачем-то в унитаз. Конкретно так сунулся, с головой и ногами под живительную струю «родительского благословения». И вот что я вам скажу: хлопающее ресницами из унитаза мокрое чудо с синими глазами — очень возбуждающее зрелище. Безнадежно! Ничему меня жизнь не учит. И опять нас ждет ванна.