Инкуб и Слэшер

      — Саша, вставай. Раз тебе так быстро стало лучше, я ухожу на работу. Твои оболтусы зайдут после школы. Постарайся что-нибудь съесть и в случае чего звони мне. Все, я убежала! — разбудил меня голос мамы.       — Угу, — сонно щурясь, я пытался понять, на каком свете нахожусь.       Хотя чувствовал я себя куда лучше, слабость никуда не делась, наоборот, тело будто превратилось в студень, лишенный костей — выбраться из кровати казалось нереальным.       — Доброе утро! — раздалось бодрое и звонкое приветствие.       — Доброе утро, Лазурит!       Со стоном повернувшись в сторону красноволосого сегодня синеглазика, заметил, что на макушке этого чудика торчат усики наподобие тех, которыми щеголяли бабочки, опять же красные. Я с удовольствием отметил, что размер тела Лаз подкорректировал. Теперь он, наверное, уперся бы носом мне в пах… такие «измерительные» размышления немедленно спровоцировали эрекцию.       — Хочу папу! — сказанная плаксивым голосом фраза ввела меня в ступор.       Еще бы. Раньше Лазурит, высказав свои пожелания, не лез немедленно тискать мой член! Такая активность просто пугала, правда возбуждала она не меньше.       Пыхтящий пухлячок оседлал мои ноги и сосредоточенно тискал маленькими ладошками восставшую плоть. Усики Лазурита забавно колыхались при каждом его движении. Для полноты образа не хватало только крылышек.       Да, в такой момент меня волновало только то, что у Лаза не хватает крылышек, для полного комплекта. Я знаю, что я безнадежен! Но разве у вас не бывало такого, когда какая-то мысль становится навязчивой и просто не желает покидать черепушку без лоботомии? В общем, желание увидеть крылья за его спиной было просто умопомрачительным, в какой-то момент практически перекрыв физическое желание.       Стоило мне только осознать всю необходимость крыльев, как за спиной Лазурита стремительно стали разворачиваться многочисленные алые лепестки. Красота неимоверная! Словно пучок пламенных стрел за спиной инкуба. Где бы я мог такое еще увидеть? И хитрющий синий взгляд из-за полуприкрытых век.       От этой картины не просто захватывало дух… моральное удовлетворение очень быстро привело к разрядке. И только теперь я смог в полной мере оценить новоприобретение Лаза. Крылья, появление которых секунду назад заставило меня кончить.       Это были не крылья бабочек и даже не стрекозиные. Больше всего они походили на разнотипные крылья всевозможных насекомых. Мухи, жуки, комары и прочие «милахи» на чьи останки до бесконечности может любоваться каждый автолюбитель, ведь эти камикадзе обязательно изберут его лобовое стекло местом своего «массового захоронения», оставив после себя размазанный «плевок» и некоторое количество крыльев.       Боюсь, что понять страсть Лазурита к ползуче-копошащимся я не смогу никогда. Оставалось только радоваться, что всю прелесть его задумки я оценил уже после того как кончил.       По своему обыкновению Лаз снова умудрился меня шокировать. И не надо говорить, что у меня «нежная» психика. Я бы на вас в такой ситуации посмотрел!       Стараниями Лазурита я был удовлетворен, но даже учитывая, что самому мне ничего делать не пришлось, я все равно вымотался.       — Лаз, я минут двадцать отдохну, и пойдем есть, хорошо? — устало пробормотал я.       — Хорошо!       Отрубился я на три с половиной часа и все равно не чувствовал себя отдохнувшим. Все-таки болеть — дело неприятное и утомительное. Я даже о своей жопе напрочь забыл.       — Есть? — заглянул мне в лицо Лазурит.       — Угу, — согласился я на его предположение.       Кое-как выкарабкавшись из кровати и не одеваясь, потому что на это не было сил, мы отправились на кухню. На этот раз Лазурит ел напротив меня за столом, самостоятельно прихлебывая суп чайной ложкой. Я тихо радовался тому, что мы вместе завтракаем, как и любая другая нормальная семья. Мыть посуду я не стал, меня и так знатно штормило, поэтому свою удачу решил не испытывать.       Не успели мы доползти до своей комнаты, как раздался звонок, оповещая нас о прибытии гостей. Пришлось возвращаться.       — Салют! Ты еще не загнулся? — Костян, как всегда лучился энтузиазмом, и это изрядно доставало, особенно в моем состоянии «вареной мухи».       — Привет, Санек, — Толик осмотрелся с видом пофигистичного кошака. В отличие от неадекватного оптимиста в лице Костяна, Толик точно помнил, как в прошлый раз из ниоткуда материализовался Лазурит.       — Привет, — поприветствовал я их в свою очередь.       — Ты прям как зомби. Такой же зеленый, в классической стойке умертвия — ручонками вперед.       — Я тоже очень «рад» тебя видеть, Костян, — заверил я друга.       — Счастлив это слышать. Пошли в постельку, милый. Мы тебе мандарины принесли!       — Костян, мандарины — это твой бзик, а не мой, — возмутился я.       — Кстати, что с тобой случилось на этот раз? Опять Аз постарался? — Толян привычно прервал сплошной поток бреда, которым изобиловала беседа при участии Костика.       — Это не я! — фурора появление Лазурита не произвело, все-таки мои друзья и не такое уже видели. Чибик с усиками и крылышками в исполнении Лаза был воспринят спокойно.       — Конечно, «не виноватый я, он сам жопу подставил». Здорово, Аз! — отозвался неадекватный оптимист по какой-то случайности затесавшийся в мои друзья.       — Привет, Аз, — кивнул Толик.       Костян как всегда не следил за своим языком. Лазурит же от наездов Костяна скорчил обиженную моську. Вообще-то я думал, что он не поймет о чем идет речь или заплачет. Обиженным я видел его впервые, возможно из-за того, что раньше понять чувства Лазурита по его внешнему виду было крайне затруднительно.       — Отстаньте от Лаза, я простудился. И вообще, идем в комнату, у меня голова кружится.       Дотопав до своей кровати, я с облегчением на нее завалился, решив, что теперь ни за что с нее не встану. Лазурит залез на меня.       — Что это за хрень? — внимание Костяна привлекли стены комнаты, обклеенные голыми парнями. Застывшие на пороге друзья в немом ужасе созерцали этот ад.       — И после этого ты еще будешь утверждать, что натурал? — поддержал друга Толик.       — Толян, уж ты бы мог понять, что все это для Лазурита, — не согласился я с ними.       — Конечно-конечно, — закивал Толик. — Но, Саня, Аз-то для тебя.       — Толян, чего ты его переубеждаешь? Глянь на стены. Он голубее всех голубых! А если на Аза посмотреть… вообще, редкий педофил и извращенец, — с этими словами Костян оккупировал табуретку.       Толян последовал его примеру, заняв компьютерный стул. Мандарины активно сжевывал Костик, не забывая при этом всех доставать. Толику удалось отвоевать только пару штук для меня и Лазурита.       — Когда это твое чудовище жрать начало? — ревниво глядя на лопающего мандарин Лазурита, спросил Костян.       — Лаз не жрет, а ест! — надулся я на такую грубость. — Если ты про материальную пищу, то со вчерашнего дня.       — Может он теперь и людей хавает?       — Я не ем людей! — нахохлился еще больше Лазурит.       — Костян, думаю, для тебя он сделает исключение.       — Нет! — взвизгнул Лаз.       — Я пошутил, Лазурит. Не переживай, никто не заставляет тебя жевать Костяна, а то еще отравишься, — заверил я его.       Обиженная мордаха Лазурита вдруг осветилась хитрой улыбкой, и это мне очень не понравилось. В последнее время я все меньше и меньше был склонен недооценивать инкуба.       — Вот-вот, Аз! Не вкусный я и вредный. Зато Сашка вкусный и полезный для инкубов, пользуйся, пока я разрешаю, — махнул рукой в мою сторону Костик.       — И что же будет, если ты не разрешишь? — я привычно повелся на его слова.       — Как что? Ты «закончишься».       — Папа мой! Не дам! У тебя есть Толя! — я немножко прифигел от такого поворота и переглянулся с ребятами. Кто бы мог сомневаться, что первым придет в себя Костян.       — А мне его одного мало.       — Сейчас хватит! — пообещал Лаз.       И вот что это было за выражение на чибимоське? Синеглазая ехидна? Еще раз удивиться мимике и познаниям своего чада я не успел. Лазурит, разместившийся у меня на голом животе, вдруг показался охуительно привлекательным и сексапильным. Меня затрясло от желания и истомы. Нетерпеливо заерзав под ним, я переместился так чтобы потереться о Лаза вставшим членом. Его алые крылышки преобразились в тентакли, но сейчас меня это не волновало. Даже когда щупальца ненавязчиво поползли ко мне в трусы, я воспринял это как должное, выгнулся всем телом, подаваясь навстречу.       Болезненная слабость отступила, но пошевелиться, тем не менее, я не мог, да и не хотел. Мне, наконец, выпала возможность поцеловать Лазурита по-настоящему и, хотя размеры до сих пор у нас существенно различались, это уже больше напоминало то, чего бы мне хотелось. Осторожно лаская кончиком языка губы Лаза, проникая в его приоткрытый рот, я сгорал от желания получить все это без излишней осторожности, не оглядываясь на размеры и какие-либо убеждения.       Тентакли продолжали обвиваться вокруг моего тела и даже те, что терлись о мой зад, не вызывали опаски. Скорее я был склонен сам натянуться на один или несколько извивающихся щупалец.       — М-м-м… А-ах! Н-н-н… — такие родные стоны, которые хочется слушать до бесконечности…       — Блядь! М-м-м… Еще! — а вот это отличалось от привычных звуков во время наших с Лазом «постельных забав».       — Н-н-н… Расслабься!       Это был явно не Лазурит! Я с трудом стряхнул с себя наваждение. Голова была тяжелой как после похмелья, реальность воспринималась словно через мутное стекло. Кое-как мне все же удалось сесть. Увиденная картина заставила усомниться в своей вменяемости.       На коленях у Толяна спиной к нему восседал обнаженный Костян и яростно пытался сесть на стоящий колом член друга. Толик столь же яростно покрывал поцелуями шею Костяна придерживая его за талию одной рукой и с силой сжимая член Костика другой.       — Лазурит, прекрати это немедленно! — потребовал я, когда отошел от первоначального ступора.       В тот же миг Лаз перестал светиться улыбкой маньяка вышедшего погулять с ножом в полнолуние. Ребята, тяжело дыша, оставили попытки «полапать» друг друга, хотя Толян все еще держал Костяна на коленях. Вот только эрекция наблюдалась у всех четверых и никуда деваться не собиралась.       — У меня вопрос. Что это было? — Толян спокойно посмотрел на меня.       Лучше бы он орал. Хреново и страшно мне стало сразу. А вот Костян от слов друга вздрогнул, осторожно выпутавшись из объятий, он собрал свою одежду и, ни на кого не глядя, удалился в ванну.       — Я не знаю. Лаз? — обратился я к своему ребенку.       — Он домогался папу! — заявил Лазурит.       — Саша, поговори со своим чадом, — попросил Толик. — В конце концов, такие игры могут закончиться очень плохо. Особенно с людьми. Особенно с людьми мужского пола.       — Ты имеешь в виду, что Костян может…       — Нет. С ним все будет в порядке. Хотя насчет Аза я бы поспорил.       И как ответ на его слова дверь ванной резко распахнулась, с грохотом влетев в стену, после чего мы все увидели взбешенного Костяна. То еще зрелище скажу я вам. И этот ужас целенаправленно надвигался на Лазурита. Я инстинктивно заслонил ребенка собой. Толян тоже среагировал, хватая Костика за пояс и оттаскивая от кровати, где были мы с Лазом, подальше.       — Убью! Пусти меня, Толян! — ревел тот.       — Успокойся! Он еще ребенок, — увещевал Толик.       — Ребенок? А ты подумай, что сможет этот ребенок в будущем, если уже сейчас способен на такое. Таких, как он, в младенчестве топить надо!       — Нет! — взвыл я. — Иди нахрен, Костян! Только попробуй Лаза тронуть!       Это он о моей прелести такое говорит? Мой друг? Я ведь ему доверял. Как он мог даже подумать об убийстве Лазурита? Что бы Лаз ни сотворил… он же еще маленький!       — И попробую! — заверил Костик.       — Убирайся! Не смей больше появляться у меня! Не подходи больше к нам!       — Костян, не трогай Аза, — Костян, наконец, остановился, посмотрел в лицо Толяну, развернулся и ушел.       Меня колотило. Схватив Лазурита, я покрепче притиснул его к себе. Это как это? Убить Лаза? Он в своем уме?       — Думаю, Лазурит может вызывать неконтролируемое желание. Причем целенаправленно. Мы же не полезли к нему или к тебе. Просто он пытался проучить слишком языкастого, чтобы тот думать забыл про «папу», — Толик в отличие от Костяна успел снять только верх, низ он просто стянул до колен. Так что сейчас натягивал валявшуюся на полу рубашку.       — Ты как, Толян?       — Все нормально, не переживай. И насчет Костяна не парься, приползет обратно… хотя на это потребуется время. И еще, все бы было намного хуже, если бы Аз сотворил что-то подобное с кем-то другим, будь осторожен.       Я просто покивал и проследил за тем как Толик уходит. Кошмар! Что теперь будет? Я окончательно поссорился с Костяном? Несмотря на то, что он наговорил, мне бы очень не хотелось терять его как друга.       — Папа?       — Ох, прости! — я продолжал судорожно стискивать Лазурита. Пришлось ослабить хватку.       — Я сделал что-то плохое?       — Вообще-то, да. Лазурит, нельзя принуждать к сексу людей, да и вообще подавлять чью-либо волю нельзя. Я понимаю, что для инкуба это может быть правильным. Но сейчас я мог лишиться друзей. Они для меня очень важны.       — Важнее меня? — Лазурит насупился, то ли задумавшись, то ли пытаясь не разреветься.       — Нет. И ты, и они важны для меня. Мне будет больно, если я потеряю кого-то из вас.       — Тебе сейчас больно?       — Именно.       На самом деле у меня не было друзей кроме Толика и Костяна. Да и они появились далеко не сразу. Когда я был в шестом классе, мы с мамой переехали. В новой школе меня по давно сложившейся традиции стали использовать как мальчика для битья все кому не лень.       Костяну оказалось лень, как это ни странно. Просто однажды, когда мною в очередной раз какой-то дебил-старшеклассник решил «помыть пол», перед моим носом нарисовались ноги Костяна. Пока Костян «развлекался», Толян, присев рядом, болтал со мной. С тех пор как-то так само произошло, что я прибился к ним. Костяну это нравилось, потому что желающие меня задеть всегда находились. А у Толяна это было то ли «чувство справедливости», то ли «инстинкт защитника».       Я всегда был своего рода третий лишний. Костян и Толик друзья детства, вместе с садика. У меня даже иллюзий никогда не возникало насчет своего положения. Если бы им пришлось выбирать, они бы выбрали друг друга, а не меня.       Толян — единственный ребенок в семье. Костян, наоборот, из многодетной семьи. По отдельности они бы были ничем не примечательными личностями, такими как все, со своими тараканами. Вдвоем же вызывали любопытство и даже уважение. Ведь холодный пофигист и пламенный оптимист в дуэте — это, по крайней мере, забавно. А если учесть что один прилежный отличник, а другой раздолбай и двоечник, то совсем странным было такое сочетание. Но их это никогда не волновало.       У меня появился Лазурит. И все бы ничего, но Лаз оказался инкубом, мало того инкубом-собственником. А у Костяна оказались шуточки, которые задевают эти самые собственнические чувства инкуба.       И что теперь будет? В том, что Костян и Толян друзьями останутся, я, опять же, не сомневался. А вот останутся ли они моими друзьями — это вопрос.