***
— Эй, Гермиона, — Рон резко рухнул рядом с девушкой на траву, заставив её вздрогнуть от неожиданности. Книга, лежащая у неё на коленях, упала в зелень, упираясь корешком в сухую землю, а несколько страниц загнулись. — Рон! — осуждающе воскликнула она, поворачиваясь к юноше, чье лицо моментально приняло виноватое выражение. Она не сердилась и не осуждала, просто... Гермиона покачала головой. Она перерыла уже несколько десятков книг, но так и не нашла ни единой зацепки, способной успокоить её или хотя бы прояснить, что произошло тогда со сборником сказок. Девушка устала, отдав поискам больше двух недель летних каникул, отодвинула на второй план практически всё, почти не проводила время с друзьями. Приехав в Нору, сидела за книгами, изучая материал, — нет, они привыкли, конечно, не обижались, но всё же чувство вины и стыда за то, что ребята не в курсе её занятия, прожигали гриффиндорку. Она плохо спала, слишком неряшливо, это заметил даже вечно лохматый Гарри, выглядела, не ела, как полагается. Парень пытался выяснить причину столь удручённого положения, но девушка лишь отмахнулась, не прояснив ситуацию; тот не настаивал на ответе, но и явно не удовлетворил своё любопытство. Даже ситуация с новым учителем, профессором Слизнортом, не слишком-то поразила девушку, глядящую на мир сквозь матовое стекло, — ей было безразлично. — Пойдешь в Косую Аллею? Мама предложила сходить, Джинни нужна новая мантия, и она боится, что к началу учебного года все рванут, не пробиться будет, осталось ведь меньше месяца, — глаза Рона горели от возбуждения, ему явно не терпелось покинуть родной двор. — Да и, может, сейчас подешевле где найти можно будет, пусть даже у мадам Малкин, — он с сомнением почесал шею, самому не верилось в то, что говорил. — В любом случае отца повысили, так что уж что-что, а несколько новых мантий мы точно купить сможем, — на последний словах его лицо расплылось в счастливой улыбке. Не каждый день парню выдавалось говорить подобное. Гермиона не очень верила в то, что это настоящая причина, но докопаться до истины все равно не представлялось возможным, поэтому она молча проглотила вопрос, стараясь его тщательно переварить. Ей было в радость повышение мистера Уизли, так что, может, её подозрения были беспочвенными — для семьи Уизли то и правда мог быть особенный выход. Девушка задумчиво посмотрела на книгу Батильды Бэгшот, посвященную истории магии с пятнадцатого до восемнадцатого века; к сожалению, она ни на дюйм не подвела Гермиону к разрешению того, что таилось в «Сказках барда Бидля», как и прочие книги и учебники, что ей удалось достать. Девушка не решалась открыть «подарок» вновь, поэтому «черный гроб» смиренно лежал в самом дальнем углу её чемодана, каждую ночь исправно занимая мысли юной волшебницы. Её одолевали сомнения: неужели магия, которая плескалась в книге, была Тёмной? Гермиона до последнего старалась опровергнуть самую очевидную мысль, но, видимо, попытки все же были тщетны, и стоило честно признаться самой себе, что в рядовых учебниках она не найдёт интересующую её информацию. Девушка задумчиво почесала переносицу, будто поправляя невидимые очки, и подняла взгляд на Рона, который внимательно вглядывался в перемены, отражающиеся на её лице. Чуть больше чем за минуту около десятка различным эмоций промелькнуло на остром личике, юноша мог бы поклясться в этот момент, что в подругу вселился демон, — слишком уж такие перемены были невозможны. — Знаешь, — протянула она, поглядывая в сторону Гарри, с пристальным вниманием осматривающего двор в поисках гномов и мельком кидающего взгляд на тонкую, как тростинка, фигуру Джинни в персиковом платье. Девушка уже была готова отправиться в Косую Аллею, и её вид это навязчиво подтверждал, — а я пойду!.. Только, — Гермиона прикусила губу, глядя на двери Норы, — мне нужно несколько минут, я... — Замечательно! Заодно и к Фреду с Джорджем зайдёшь! — воскликнул Рон, махнув рукой ребятам и давая знак, что подруга согласна. Теперь стало ясно и его приподнятое настроение — парню явно не терпелось посмотреть на магазинчик Умников Уизли. — Ты сходи оденься пока, — он встал с земли и, искренне улыбаясь, протянул руку Гермионе. В такие моменты парень невероятно напоминал близнецов: такой же радужный и яркий. — Выглядишь, конечно... Рон внезапно понял, что не стоит говорить девушке, что выглядит она неважно, но было поздно, и молодые люди синхронно залились краской. Гермиона отпустила руку юноши, как только ей удалось подняться. — Да, — смущённо пробормотала она, оттягивая край бордовой футболки, принадлежащей отцу, и отряхивая джинсы, — нужно переодеться. Рон коротко кивнул и отвёл взгляд. — Мы потом поговорим ещё, ладно? — он с трудом потянулся, что-то хрустнуло. — Всё хорошо? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Ага, — парень скованно улыбнулся, вновь заглядывая в её лицо. Только глаза светились и не потухали, кожа, наоборот, потускнела, потеряла нежный отлив. — А вот ты, — строго повторил он вновь, но уже намеренно, — совсем болезненно выглядишь. Нужно будет попросить маму зайти в Аптеку. Она наверняка знает, как тебе помочь... Юноша ещё не успел закончить, как Гермиона вздрогнула, словно от удара тока. — В книжный! — воскликнула она так громко, что все, кто был во дворе, повернули головы к ним, и даже Молли высунулась из окна, обеспокоенно оглядывая двор, чтобы удостовериться, что всё живы. — Ты в своём репертуаре, — засмеялся Гарри и подошёл к Рону, отдавая ему маленький тряпочный мячик. Он поглядывал на Гермиону с недоверием, будто боясь, что она передумает. Девушка смутилась пуще прежнего, совесть грызла её нещадно. Поттер вскинул руку, на которой мерно тикали старые магловские часы, которые он несколько лет назад вытянул из сломанных подарков Дадли и починил с помощью элементарной магии. — Люди из министерства прибудут через двадцать минут, — Гарри задумчиво посмотрел вдаль, куда-то на линию горизонта между небом и землёй, словно не зная, откуда ждать появления представителей министерства: то ли из облаков, то ли из-за кустарника, то ли из-под земли. Будто они могли появиться посреди клумб и грядок... Впрочем, на что только министерство не способно, а парень знал отнюдь не все возможные способы передвижения в магическом мире. — Сотрудники из Министерства? — изумлённо спросила Гермиона, на секунду забывая о просьбе, которая уже родилась у неё в голове и требовала лишь оглашения. — Это из-за, — Гарри кивнул, не дослушав, — тебя? Откуда вы знаете? Мальчишки заговорщически переглянулись и с сожалением посмотрели на подругу. — Если бы ты чаще отрывалась от книг, — Рон трагически вздохнул, вызвав улыбку Гарри, которому приходилось чуть вытягиваться, если он хотел заглянуть в глаза младшего сына Уизли. Тот вымахал в росте за те два месяца, что провёл под относительно палящим солнцем, обогнав по росту даже Перси, имя которого в Норе приравнивалось почти к ругательству. — Из-за меня. Артур все объяснил... Как мог, — Гарри посмотрел на окно, из которого несколько минут назад виднелось обеспокоенная, чуть поседевшая за последнее время Молли Уизли; выражение его лица было бесконечно тёплым и преданным. В такие моменты Мальчик-Который-Выжил напоминал Гермионе забитого щенка, которого приютили и обогрели. Он вновь взглянул на часы. На секунду ребята замолчали, Гермиона в нерешительности мялась на месте, продолжая теребить край футболки, болтающейся на хрупкой, почти мальчишеской фигуре, как мешок, а мальчики смотрели на неё, прекрасно понимая, что разговор не завершён. С каких пор они общаются с такой тяжестью? Неужели какие-то две недели так сильно поспособствовали их отстранению друг от друга. — В общем, — девушка вздохнула и резко схватила Гарри за плечо, волоча его в дом и на ходу извиняясь перед Роном. — Мне нужно попросить у тебя кое-что, пока мы не отправились, — почти как скороговорку выговорила она, подводя Поттера к лестнице, ведущей на верхние этажи. Молли на кухне уже не было: видимо, женщина поднялась наверх. Она была крайне суетлива, как курица-наседка, когда речь заходила о групповой семейной вылазке. Наверное, это материнский инстинкт брал верх над логикой и самообладанием и вынуждал беспокоиться втрое сильнее, чем обычно. — Мантия? — спокойно спросил Гарри, отчётливо осознавая, что вряд ли у него есть иные вещи, в которых бы нуждалась Гермиона. Гриффиндорка виновато улыбнулась. — Найдёшь тогда сама? — Гарри оглянулся назад, в открытую дверь, Рон о чем-то беседовал с Джинни, и та смеялась, не сдерживая своих эмоций. Такая открытая, чистая и искренняя, она заряжала своей энергией всех вокруг — в этом было её сходство с близнецами. — В чемодане, кажется, в отсеке с футболками, — Гарри помедлил и поправил очки, — или с носками, — неловко закончил он. — Честно признаться, сам хотел её взять... Не вселяет в меня уверенности министерство со своими одолжениями. Гермиона понимающе поджала губы. Она знала, что, если бы речь шла лишь о нём одном, Гарри без зазрения совести отказался бы от услуги, предоставленной Высшим органом власти в магическом мире. Но раз речь шла о семье Уизли, то он готов был отступить, лишь бы вселить в их сердцах уверенность в безопасности. Его коробило от одной мысли, что кто-то из них может пострадать. Тем более из-за него. — Конечно, найду, — Гермиона поднялась на несколько ступеней, — в носках, верно? Гарри с улыбкой махнул рукой и проводил её взглядом до второго этажа. Она скажет, если дело серьёзное, правда ведь? Девушка наклонилась к чемодану и раздражённо вздохнула, приподнимая двумя пальцами длинный ярко-оранжевый безразмерный носок с налипшими на него глазами жаб, карамелью, слизью пиявок. Гермиона случайно открыла чемодан Рона, который за все лето даже не удосужился разобрать его, и тут же об этом пожалела. Ей одновременно хотелось убить друга и заставить как минимум минут пять сидеть над протухшим барахлом и вдыхать то восхитительное амбре, что чуть не лишило её обоняния навсегда. И тем не менее она переборола себя, с громким хлопком закрыв кошмар любого человека, обладающего всеми пятью чувствами, и со злостью оттолкнула порождение безответственности и неаккуратности парня. Чемодан Гарри находился в значительно лучшем состоянии, отчасти, видимо, потому, что перед прибытием в Нору он соизволил частично выгрести мусор, да с тех пор в своих вещах особо не копался, беспечно вытаскивая те, что лежали на поверхности. Гермиона облегчённо вздохнула, когда с ясностью, а это было проблематично, учитывая ту помойку, что секунду назад во всей красе предстала перед нею, осознала, что найти необходимый ей предмет не окажется непомерно сложной задачей. Она аккуратно приподняла стопку футболок и вынула их. Они были сложены неправильно, поэтому девушка не поленилась, и стопка через несколько минут действительно стала напоминать стопку, а не комок прямоугольной формы. Носки, как ни странно, были у Гарри сложены один к одному, пара к паре, так что найти их и, покопавшись, вынуть из самого угла мантию не составило большого труда. Гермиона дёрнула за уголок прозрачной ткани, и лёгким холодным ручейком та буквально вылилась ей в руки. Гермиона встала, уже готовая положить футболки на место, и озадаченно посмотрела на пол: осколок зеркальца лежал меж футболок. Девушка нахмурилась и подняла его. Неужели Гарри берег осколок? Или просто забыл вытрясти его со дна, как и несколько гор гусениц и мышиных хвостов? Поджав губы, она подняла зеркальце и покрутила его в руках — кажется, ничего необычного в нём не было. Вздохнув, она сунула его в карман джинсов, намереваясь выбросить по пути. Так и пораниться можно; одно дело — беспорядочно разбросанные шкурки мелких грызунов, другое — колюще-режущие предметы. Неловко оглядевшись вокруг, Гермиона потёрла глаза — ей впервые за долгое время захотелось спать: да не просто вздремнуть, а впасть в настоящую спячку. Тряхнув головой, она поёжилась. Ей было так неприятно, что только что она покопалась в вещах друга; нет, Гарри разрешил ей, даже сам почти попросил, но всё равно было не по себе. Наверное, ей просто нравилось раздувать новые проблемы, а может, усталость влияла так?.. — Гермиона! — раздался звонкий голос миссис Уизли, сотрясающий весь дом. — Поторопись, дорогая! Девушка охнула, тут же покидая помещение, чтобы успеть накинуть хотя бы мантию поверх магловской одежды. Почему-то ей казалось, что она провела в чужой комнате значительно меньше времени, чем было на самом деле.***
Рон с наслаждением облизывал пластмассовую ложечку, которой он ещё минуту назад черпал вишневое мороженое из креманницы. Гарри сосредоточенно разглядывал каталог с новыми моделями мётел для квиддича, а Гермиона ёрзала на стуле, то и дело оглядываясь по сторонам. Миссис Уизли обещала, что когда они вдвоём с Джинни придут из «Магазина мадам Малкин», то все вместе пойдут во «Всевозможные волшебные вредилки», а уж затем к Чарли — как выяснилось, именно ради этого посещения и была запланирована «прогулка». Гермионе же нужно было выкроить для себя хотя бы полчасика, чтобы улизнуть в Лютный переулок. Она понимала, насколько её идея безрассудна, но мантия-невидимка, будто бы прожигающая карман, давала своеобразное успокоение. Девушка слишком тревожилась, что у неё не хватит времени, ведь пока она сидит в «Кафе-мороженом Флориана Фортескью», стрелочки все тикают, сокращая отведённый срок. Нога Гермионы дёргалась. Ещё чуть-чуть — и девушка грозила приобрести нервный тик. Её разрывало от нетерпения. — Гермиона, — строго одёрнул её Гарри, приподнимая взгляд и в упор глядя на неё. Девушка смутилась, а Рон и вовсе не обратил никакого внимания на друзей — его больше занимали их порции мороженого — клубничного и шоколадного — к которым ни Гарри, ни Гермиона, соответственно, даже не прикоснулись. — Спокойнее, — прошептал Мальчик-Который-Выжил и заботливо накрыл девичью руку, до белизны костяшек сжимающую идеально чистую пластмассовую ложечку, своей. Может, он и не знал, чем конкретно вызвано волнение подруги, зато понимал, что оно не исчезнет, пока девушка не тронется с места, — движение заставляет почувствовать свою причастность. — Слушайте, — внезапно выпалил Рон, печально разглядывая мороженое, начинающее таять у него на глазах, заставляя горячее сердце гриффиндорца обливаться кровью, — можно?.. Он даже не успел закончить, как Гарри и Гермиона хором произнесли «Можно!» и одновременно пододвинули к нему креманки. Рональд расплылся в широкой улыбке. — Как мало кому-то надо для счастья, — пробормотала Гермиона, с сестринской нежностью глядя, как Рон, словно пулемет, запихивает в рот то одну, то другую чайную ложку, смешивая и шоколад, и клубнику воедино. Может, это было даже вкусно, но эстетического удовольствия под собой не подразумевало совершенно. Девушка отвернулась, подпёрла голову рукой, тяжело вздыхая. «Спокойнее». Ей действительно стоило чуточку безмятежнее относиться к ситуации. По сути, она ведь даже не знала, зачем оно ей надо. И найдёт ли она ответ в Лютном переулке. — О, — протянул Рон, доедая клубничное мороженое, — вот и мама с Джинни. Казалось, Гарри встрепенулся даже быстрее, чем Гермиона, сворачивая журнал и вскакивая, как ужаленный. Гермиона нахмурилась, глядя на это, но тоже приподнялась, увидев подругу, спешащую к друзьям на всех парах, и её мать, как и многие другие маги и волшебницы, обеспокоенно оглядывающуюся по сторонам. Как только миссис Уизли и Джинни подошли к столику, Гермиона заметила, что миссис Уизли казалась значительно мрачнее, чем когда они расставались. Нескрываемое беспокойство впилось морщинами в её доброе лицо. — Сегодня мы не пойдём ни к Джорджу и Фреду, ни к Чарли — сухо сказала она, и четверо пар глаз в изумлении и разочаровании уставились на неё. Женщина лишь покачала головой, и не думая отвечать на немой вопрос, расписывая подробности во всех красках. Вероятно, потому что сама их не знала. — Артур сказал мне отправить вас домой. Что-то произошло в министерстве, он не сможет присоединиться к нам и уж тем более не может позволить вам... Женщина не успела договорить, как жуткий рёв, будто сотен диких кошек, раздался в небе подобно раскатам грома. — Драконы... — прошептала Гермиона, и теперь взгляды «семьи» устремились к ней. Молли дрожащими пальцами открыла сумочку, больше похожую по размерам на парашют, и достала из неё мешочек летучего пороху. — Вы знаете, как этим пользоваться, — сглотнув, пробормотала женщина, протягивая мешочек Джинни и коротко целуя девчонку в макушку. — Идите во «Флориш и Блоттс», там есть несколько каминов, через которые вы сможете попасть в Нору. В министерстве неприятности, — повторила она вновь и, хлопнув глазами, нырнула в толпу суетящихся и перепуганных волшебников. Они не паниковали, как то обычно бывало, но желали как можно скорее покинуть Аллею. В последнее время любой шорох мог спровоцировать массовую капитуляцию. А уж рёв дракона в центре Лондона мог сделать это значительно более эффективно. Рон замер с ложкой в руках. — По крайней мере, — с поражающим спокойствием заметил он, — теперь понятно, что Чарли делает в Британии. И почему те два лысых работника министерства перестали следить за нами минут пятнадцать назад. Гермиона оглянулась, словно пытаясь найти взглядом этих мужчин, сопровождающих их от самого порога Норы, но не смогла, поразившись своей невнимательности. — Драконы, — в шоке вымолвила Джинни. — Драконы! Было непонятно, что больше сквозит в её голосе: удивление или восхищение; но ни капли страха в нем не было. Гарри поморщился и протянул руку за порохом, но Джинни лишь выпучила глаза на этот его жест, прижимая мешочек из плотной ткани к груди. — Ты серьёзно собираешься отправиться домой?! — изумлённо спросила она. Гарри щелкнул зубами и требовательно посмотрел на девушку. — Я? Нет, конечно, — спокойно произнёс он. — А вот... — А вот ты — да, — сухо закончил за друга Рон, с поражающей аккуратностью отставляя креманки в сторону и вытирая руки о подолы старой мантии, достающей ему до щиколоток. Лицо Джинни от этих слов брата стало пунцовым, как порой бывало у него самого, но, встретив лица, которые явно не собирались принимать никакие апелляции, она просто задохнулась от возмущения и негодования. — Это нечестно, — внезапно заметила Гермиона, по-прежнему нервно поглядывая на здания, ведущие к Лютному переулку. — Если и оставаться, то всем. — Или никому, — после слов поддержки Гермионы спокойно произнесла Джинни и выжидающе уставилась на Гарри, целиком и полностью игнорируя брата. Поттер с секунду помолчал. — Значит, — мисс Уизли загорелась от предвкушения триумфа, зная слабую сторону Гарри, — никому, — вяло окончил он и, взяв руку Джинни в свою, направился к магазинчику «Флориш и Блоттс». Та не могла даже сопротивляться, с какой легкостью он произнёс шокирующую, казалось, всех фразу. Рон несколько раз хлопнул светлыми ресницами и поражённо посмотрел на Гермиону. Она только вздохнула и пошла следом за парой, благо рыжую макушку Джинни было очень тяжело потерять в толпе. — Ты первая, — тон Гарри был строг, как никогда. Снаружи вновь раздался рёв, люди начинали суетиться сильнее, на их лицах страх читался всё отчётливее, а движения становились всё менее контролируемыми. — Чёрта с два, — Джинни скрестила руки на груди и требовательно посмотрела на брата, стоящего в стороне. — Я не оставлю вас втроём. Гарри почесал подбородок и согласно кивнул. — Ты права, — он оглядел друзей пристальным взглядом, — я пойду первым. Потом ты, Рон и Гермиона. Сердце Гермионы отчаянно забилось. Она согласно закивала, Рон и Джинни, помедлив, тоже. Гарри шагнул в камин. «Нора», — звонко прозвучал уже не мальчишеский, но ещё не сформировавшийся мужской голос. Рон взял Джинни за руку, и они исчезли в камине вдвоём через минуту, чуть нарушив порядок, продиктованный Гарри, оставив Гермионе мешочек с остатками пороха. Та неуверенно помяла его в руке, но вдруг вспомнила то, с каким взглядом Гарри произнёс её имя последним, и поняла, что, чёрт возьми, она не заслуживает таких друзей. Улыбнувшись уже растворившемуся в воздухе Мальчику-Который-Выжил, девчонка выбежала из магазина и на всех парах, расталкивая волшебников, пробивалась в направлении Лютного переулка. В какой-то момент густая копна каштановых волос скрылась в неизвестности под озадаченные взгляды нескольких изумлённых временных «соседей», но слишком обеспокоенных собой, нежели какой-то девчонкой, которая, наверное, просто удачно проскочила под чьей-то рукой и растворилась в новом потоке.***
Девушка потянулась к книге, предвкушая достижение цели, расположенной на полку выше, чем ей бы хотелось. Оставалось всего несколько дюймов до пугающего своим видом корешка, сотканного из кожи зеленоватого оттенка, как мягкие подушечки пальцев соприкоснулись с чужим запястьем, даже уловили пульс — или дрожь. — Грейнджер?! — Малфой?! Восклицания вырвались синхронно и чрезмерно громко, молодые люди в спешке оглянулись по сторонам, но, кроме дремлющей старой ведьмы за прилавком, никого не было. Да и она с трудом могла бы пойти за одушевлённое существо: грязные седые патлы лежали на сложенных руках, крючковатый нос упирался в покрытую сантиметровым слоем столешницу, высокий лоб был оголён из-за сползшей набок остроконечной шляпы, в морщинах, как у бульдога, можно было прятать галеоны, и с потрескавшихся губ стекала тонкая слюнявая дорожка — наимерзейшее зрелище. Своим глухим посапыванием колдунья неустанно напоминала о себе, но в жизни немногочисленных — если двух человек подросткового возраста, каким-то чудом добравшихся до этого забытого Мерлином места, можно считать таковыми — не участвовала, как и в жизни книжной лавки, в общем-то. Десятки стеллажей и груды наваленных друг на друга книг с длинными и короткими, ласкающими слух и шершавыми, как наждачка, названиями на различных языках — от самых древних и известных до современных и нераспространённых — одиноко лежали годами, уж и не желая, чтобы чьи-нибудь потные руки прикоснулись к желтым страницам. Некоторые книги были скованы цепями, другие покоились в больших пузатых сундуках, наставленных друг на друга, и трепетали, врезаясь в деревянные стены, третьи повизгивали, но тихо, больше для приличия, нежели из чувства долга. Помещение освещали огарки нескольких свечей, полутьма царила в лавке, несмотря на светлую погоду за окном. Окна были завешены тёмными шторами, солнечный свет не проникал, да и не смог бы — дома в Лютном переулке были расположены почти вплотную, так, что даже двум людям порой тяжело было разойтись, не наступив друг другу на башмаки или полы мантий. «Зубастая» люстра из костей и клыков различных животных и клочков их шкур и чешуи висела на крепком тросе, лишь на метр возвышаясь над прогнившим заляпанным полом. Было сложно представить, зачем вообще была в ней надобность, но, похоже, то была дань обычаям «магии древних», самой старой, самой Тёмной магии. Брови Гермионы стремительно поползли вверх, в то время как Малфой становился всё мрачнее. Выражение его красивого холодного лица приобретало звериный оскал, демонический отголосок. — Что ты здесь делаешь, грязнокровка? — прошипел он, и Гермиона могла поклясться, что его ноздри раздулись в этот момент, как у взбешённого дракона, а полупрозрачная кожа на висках и вовсе потеряла какой-либо естественный оттенок, превратившись в подобие сброшенной змеиной шкурки. Самое ужасное, что она могла представить, даже не встреча с воинственно настроенным однокурсником, а то, что от смущения она потеряет дар речи. Девушка замерла, по-прежнему упираясь кончиками пальцев в его запястье. Малфой вцепился в корешок и явно не собирался отпускать его. Её глаза округлились, как глаза ребёнка, увидевшего что-то по-настоящему страшное. — Грейнджер, — прорычал парень, многозначительно глядя на женскую руку. В тот же миг она отдёрнула её, будто ошпарившись кипятком. Его не занимал ответ на предыдущий вопрос, он был больше задан из «вежливости». С торжественным видом, при этом брезгливо другой рукой смахивая, как пыль, с руки её прикосновение, он вздёрнул подбородок и резко вытащил книгу с полки, отчего её соседки пошатнулись и задрожали. Внезапно книга распахнулась, словно створки волшебного буфета, и завизжала не по-человечески громко. В ужасе зажимая уши руками, девушка охнула и присела на корточки, взрывная звуковая волна достигла Драко, но юноша не успел защититься, как гриффиндорка, его поразило — стон, и он покачнулся, выронил книгу, которая тут же захлопнулась, только ей удалось соприкоснуться с полом. Прищурив глаза, Гермиона не знала, что случилось, но, распахнув их, как только звук стих, она в ужасе уставилась на поваленный стеллаж и парня, безжизненно лежащего посредине. Ей стоило большого труда взять себя в руки и встать, чтобы помочь ему. Ведьма за прилавком даже не вздрогнула, словно подобное случалось ежедневно. — Малфой! — девушка, отбросив в самый угол сознания муки совести, наступила на стеллаж, аккуратно отодвигая, подпрыгивающую возле торса юноши книгу, и присела рядом так, чтобы его голова была у её колен. Драко потерял сознание от удара головой о край полки, это было понятно по пятну крови, растекающемуся по светлым волосам, но больше девушку пугала кровь, покидающая ушные раковины. Видимо, основной удар волны пришелся именно на него, и барабанные перепонки не выдержали. — Чёрт, — в отчаянии запуская руку в его волосы, подкладывая под затылок свою ладонь, шептала она, оглядываясь по сторонам в надежде на помощь, которую, конечно, просить было не у кого. — Чёрт, чёрт, чёрт, — сыпались ругательства из уст девушки и тонули в шорохах, издаваемыми кладезями дьявольских знаний. Старая ведьма проснулась и, не подавая признаков жизни, пускала молнии в сторону девчонки, доставшей волшебную палочку и шепчущую заклинания. Гермиона сумела взять себя в руки довольно быстро, скорее, чем ей самой показалось. Колдунья не без удовольствия наблюдала, как с каждым новым заклинанием аура жизни парнишки наливается ярким болотно-зеленым с редкими вкраплениями изумруда цветом. Аура самой девушки была ярко-ярко серебристой, как патронус, она почти ослепляла, поэтому ведьме приходилось намеренно прищуривать глаза. Длинные костлявые пальцы не без удовольствия постукивали по столешнице, но этот звук тонул в общем шуршании писанной магии. Наконец юноша вздрогнул и чуть приподнял голову, его аура засветилась, как и у любого прочего человека. Он в изумлении уставился на Гермиону, будто видел её впервые. Только вот девушка словно потеряла к нему интерес, она пристально смотрела на «спящую старуху», и чем дольше это происходило, тем алее становились её щеки. Несмотря на разбитую конспирацию, колдунья не подала виду о своём чудесном избавлении ото сна и продолжала мельком следить за тем, как жизнь, крутящаяся вокруг этих двух людей, вновь приобретает свою долю действия. Ведьма не без удовольствия поднялась, со скрипом отодвигая стул, и подошла к девушке, чуть наклоняясь заодно и к парню. Лёгкое касание его лба костлявым пальцем, и он вновь отключился, но при этом исчезла кровь, и раны в мгновение ока затянулись. — Что Вы?.. — Гермиона не успела кончить, потому что ведьма коснулась и её лба. Постепенно сознание заволоклось туманной дымкой, в нос ударил стойкий запах ладана, голова закружилась, и слова, произнесенные ворожеей, звучали как-то неприятно сладко, будто приторный сироп или, скорее, яд. — Спи, девочка, — шептала ведьма, поглаживая непослушные пряди, убаюкивая. Её магия действовала на гриффиндорку хуже, чем на Драко, все-таки Гермиона почти не пострадала. — Спи, хорошая. И Гермиона засыпала, отчаянно впиваясь ногтями в бледную мальчишескую руку и край мантии-невидимки, переливающейся от дрожи её тела. Она почти не чувствовала ничего, только как пальцы её разжимаются, и мягкая ткань заменяется твёрдой и шершавой обложкой книги, совсем не той, к которой она тянулась. Туман становился все более липким, а отчаяние все материальнее. — Мантия, — чуть ли не в слезах шептала она. — Только не мантия. Я должна вернуть её хозяину... Старуха засмеялась. — Я и есть её хозяйка, девочка.