Артишок и К

И помощь пришла. Бедный сер Роджер! Артишок обрек его на вечное холостятство и если бы только этим ограничился… Когда Олджернон очнулась, у ее постели толпилось столько народу, что доктор грозился повесится на шелковом чулке медсестры. Олджернон открыла рот как раз для того, чтобы матушка шерифа влила туда чашку целебного козьего молока, которое Олджернон без особой благодарности сразу вернула назад, прямо на форму шерифа. Его сочувственные слова превратились в такое длинное ругательство, что воспроизвести его сейчас было бы очень затруднительно. Олджернон хотела ответить ему тем же, но из ее горла вырвался только хрип. - Бедное дитя! – воскликнула матушка шерифа, предварительно высказав сыну то, что не смогла Олджернон. – Смотрите, бедняжка не может сказать ни слова! Доктор заверил всех присутствующих, что это пройдет через несколько дней, месяцев…, ну вы знаете, как обычно говорят доктора. Появление Артишока сняло все вопросы. Слизав молоко с шерифа вместе с пуговицами, он грозным видом разогнал посетителей. Доктор, увидев пса на белых простынях, упал в обморок. Словом для Олджернон была создана необходимая для размышлений обстановка. Во второй половине дня Олджернон посетил дядя Фред, обмотанный бинтами как мумия. У него был такой вид, словно на него наехал рефрижератор. В действительности все было не так: во время работ у замка его засыпал ковш экскаватора, о чем он поведал с красочными подробностями, которые немного развлекли Олджернон. Еще он сообщил о том, что выписал лучшего детектива для расследования покушения на ее жизнь, так что виновник в скором времени узнает, почем зимою помидоры. Олджернон на это сказала, что не стоит так сурово наказывать ее пра-пра-прадеда, ведь Артишок и так его хорошо отделал. Когда Олджернон выписали из больницы, Скупой Бен устроил в своем кафе банкет в ее честь, предварительно вызвав пожарных, наверное, что бы у местных девиц были партнеры для танцев. Все так развеселились, что у Олджернон прорезался голос, ее кузены заснули посреди дороги, Юст зажгла с младшим сержантом Эдвисом, а Артишок залез в постель к прабабушке шерифа и все у них там было хорошо. Утром Олджернон обнаружила, что петь арии из «Кармен» у нее больше не получается, но пару слов шепотом она может сказать. Выкопав из грязи кузенов, она направилась в замок, где ее ждал дядюшка Фредди. Надев для страховки каски, они зашли вовнутрь. Единственное, что можно было сказать о внутреннем убранстве замка – там было не прибрано. Однако Фридрих Свемпсон был готов целовать каждую крысу, он с наслаждением вдыхал затхлый воздух, его пальцы касались обломков с удивительной для этих толстых обрубков нежностью. Явись сейчас сер Роджер, он обнял бы его как лучшего друга. Они начали подниматься на верхушку самой высокой башни каменными ступеньками и Олджернон пожалела, что в замках редко строят лифты. Тоже самое она подумала, спускаясь несколько необычным способом вниз. Дело в том, что дядя Фредди поскользнулся и упал на Олджернон. Он-то удержался, а Олджернон покатилась вниз. Пересчитав все ступеньки, она сразу узнала, сколько у нее ребер, при этом ей показалось, что не все они целы. Подбежали рабочие и помогли ей встать на ноги. Сопя, спустился и мистер Свемпсон. -Олджернон, дорогая! Я так боялся, что ты разобьешься насмерть! - Если бы вы не были моим милым дядей Фредом, я бы подумала, что вы этого хотите, ответила Олджернон. От повторного подъема Олджернон категорически отказалась, ее погрузили на носилки и отвезли домой. Она попала как раз на помолвку Юст и младшего сержанта Эдвиса, которая состоялась только после того, как Эдвис дал клятву, что не вернется больше в полицию, а станет делать колбасу под руководством отца Юст и унаследует после него дело. Олджернон выразила Эдвису свои соболезнования, заодно поздравив Юст с тем, что ее четверо детей наконец получят папу. Пока маленькие Юстики пробовали на зуб нового отца, с наилучшими пожеланиями пришел шериф и сказал, что раз Эдвис собрался жениться, он не может испортить этот праздник, поэтому Эдвиса увольнять не будет. Юст подняла скандал и запустила в шерифа утюгом, а Эдвису сказала, чтобы убирался, но дети в один голос заревели. - Мы не хотим папу колбасника, мы хотим папу полицейского, - заявила маленькая Юстинка и маме пришлось смириться. Олджернон из-за ее нетоварного вида отправили на кухню, чтоб не пугала гостей и держала Артишока подальше от закусок. Пять минут Артишок сдерживал свои инстинкты, но на большее его не хватило – он стащил жареную телячью ногу. Олджернон попыталась было ее отобрать, однако поломанные ребра не позволяли особую резвость. Вцепившись зубами в тяжелую ношу, Артишок улизнул за дверь. Через несколько секунд раздался выстрел. Олджернон закричала и кинулась за ним. О, что она увидела! Артишок бездыханным лежал на дорожке к дому, а из его головы вытекала темная кровь, впрочем, он не выпустил телячьей ноги. - О, мой верный друг! – причитала Олджернон. – Кто теперь заменит отца ста твоим детям? Кто на следующий раз защитит меня от сера Роджера? Бедный мой Артишок, что я буду без тебя делать? А я еще хотела в тебя поленом запустить из-за какой-то телячьей ноги! В своего лучшего друга, единственного, настоящего друга! Как я виновата перед тобою, о прекраснейший из Артишоков! При этих словах Артишок пошевелил хвостом и приоткрыл один глаз, а Олджернон тем временем продолжала причитать. Она уже перечислила множество заслуг пса перед обществом и перешла на негодяя, который решился на такое черное дело. - О, если бы пуля поразила меня, а не тебя, мой дорогой друг, - без конца повторяла она. - Послушай, Олджернон, сказала Юст, прибежавшая на шум, - Артишок был необычайным псом и я прощаю ему телячью ногу. Так вот, он был необычайным и до того, как ему прострелили ухо, но и с простреленным ухом он не менее привлекателен, не так ли, старый плут? Артишок был немного смущен тем, что его притворство открылось, но все равно доволен, что остался жив и что у него не отобрали телячью ногу. - Артишок, - шепотом сказала Олджернон, - когда я говорила: «Кто теперь будет воровать мой завтрак?», я ничего такого не имела ввиду, это было чистой риторикой. Она отнесла его на руках в дом и аккуратно перевязала пострадавшее ухо. Потом нашла шерифа и высказала все, что думала о полиции, которая разрешает убийцам спокойно разгуливать на свободе. Это не воодушевило шерифа. Он сказал, что после того, как неизвестному парню оторвали голову на болоте, на складе нашли останки убитого сторожа и на жизнь самой Олджернон покушались, у полиции более чем достаточно дел, чтоб еще и расследовать покушение на бездомного пса. Олджернон взяла Артишока и сунула под нос шерифу: - Если вы не умеете читать, так я вам сама прочитаю. Здесь написано: «Артишок, друг и защитник Олджернон». Этот ошейник подтверждает то, что у Артишока есть хозяйка и дом. - Олджернон, а у вас дом есть? Нет. Вы такая же бездомная как и ваш пес. - То, что мой дом сгорел, не повод для оскорблений. Зато бездействие полиции будет прекрасным поводом для моей следующей статьи в нашей газете.