Себя не жалея

      Было так приятно снова оказаться рядом. Просто не верилось, что они не виделись с самой осени. Гермиона искала причины, чтобы быть с Сириусом в одной комнате. Да и он не отставал от нее в этом стремлении.       Они пытались вести обычные беседы, вроде разговоров о погоде и ситуации в волшебном мире, хотя никто бы не удивился, если он и она решили бы уединиться в дальнем уголке гостиной и побеседовали полушепотом по душам. Все уже наслышаны, что Гермиона писала о Сириусе работу, и совершенно не обращали внимания на их желание пообщаться. Наивные, они думали о тёплых отношениях, которые ограничивались лишь дружбой.       Этому счастливому неведению были рады и Сириус, и Гермиона, потому что пару раз проходящая мимо Тонкс спросила: - О чём трепитесь? - Эээ…. Ну… Ээ…, – и оба начали краснеть и мямлить, а когда Гермиона придумала было ответ, оказалось, что Тонкс уже давно ушла, так как задала вопрос совершенно без особого интереса. - Чёрт возьми, я подумал было, что она действительно хочет узнать, о чём мы говорили, - выдохнул Сириус и снова накрыл руку Гермионы своей ладонью. - Но не стоит забывать, что Тонкс лишь в критических ситуациях всерьёз лезет в чужие дела. - И я за это ей благодарен, но всё-таки сто раз проклял эту женщину, когда она будила меня ведром ледяной воды! – Они сидели в соседних креслах среди чистой мебели, в отмытой гостиной, которая, залитая мягким светом, уже не напоминала обветшалый остаток былого величия «славного рода Блэков». На кухне сновала Молли Уизли, а остальные разбрелись по своим комнатам, желая поскорее рассмотреть покупки, сделанные за прошедший день. - Ума не приложу, как вам удалось проскочить незамеченными в такое-то время! Неужели так хотелось в честь Рождества прибарахлиться? – спросила Гермиона. - Мы вышли из дома все вместе, а потом – разошлись по несколько человек. Детям Уизли, видите ли, приспичило прогуляться по магазинам. Ну а я… А мне просто надоело сидеть тут. Я ведь не знал, что ты вернёшься так скоро. Тогда бы с места не сдвинулся, как сторожевой пёс, - Сириус подался вперёд, и Гермиона неосознанно сделала то же самое. Он провёл тыльной стороной ладони по её щеке, и она с облегчением почувствовала, что теперь-то находится под надёжной защитой. - Если честно, я даже скучаю по тем моментам, когда мы встречались во сне. По крайней мере, нас точно никто не мог видеть. - Но ты же понимаешь, что мы не можем прятаться вечно? Или боишься, что мои родители всё-таки убьют тебя? – хихикнула Гермиона, но тут же ощутила на своих губах нежный поцелуй. Прежде чем она успела испугаться или обрадоваться, Сириус уже отстранился и откинулся на спинку своего кресла: - Не боюсь. Полбеды, если меня прибьют за отношения с тобой и взаимную любовь. Но если из этого начнут делать какую-нибудь мерзкую историю в духе Риты Скитер….Что я тебя «коварно совратил» и «зверски надругался»… - И кто же может этим заняться? - Насчёт «заняться» - не знаю. Но вот Римус по-прежнему мне покоя не даёт. - Как?! – округлила глаза Гермиона. От удивления она даже позабыла о вялости, вызванной генеральной уборкой, - Ты думаешь, что он знает? Что он… не одобряет? Боже правый, а он кому-нибудь рассказал?! А что, если уже… - Ого! Между нами ещё ничего не произошло, Мисс Всезнайка, а вы уже наводите панику? Не ожида-ал…, - Сириус покачал головой, изображая разочарование. Гермиона покраснела и притихла. Скрестив руки на груди, она принялась таращиться на огонь, полыхавший в камине, который на самом деле интересовал её также, как и последние сводки из банка Гринготтс. Сириус уже потянулся к ней, чтобы вновь поцеловать, но тут очень вовремя краем глаза уловил какое-то движение. - Приветствую. Надеюсь, я не помешаю? – кашлянув, Римус тихо вошёл в комнату, уткнувшись в свою газету. Поэтому он не заметил, как на лбу Сириуса выступила ледяная испарина.       Просидев в молчании около десяти минут и поняв, что атмосфера безнадёжно испорчена, Сириус первым поспешил ретироваться: - Я должен идти. Проверю, не прислал ли чего-нибудь Грюм. За ужином ещё наболтаемся, - он кисло улыбнулся и потрепал Гермиону по плечу. Если бы Люпин не был так погружён в чтение, он бы ещё с первого взгляда обо всём догадался. Всё-таки актёр из Сириуса совершенно никудышный.       Оставшись вдвоём с Римусом, Гермиона повнимательнее рассмотрела бывшего преподавателя и нахмурилась. Действительно, он выглядел так, будто что-то скрывал, но невероятно от этого мучился. Она поначалу была уверена: дело в её присутствии. Наверняка он уже догадался и всеми фибрами души осуждает их с Сириусом чувства, дожидаясь удобного случая, чтобы вылить своё негодование при наибольшем количестве народа. Всё-таки бунтарский дух взял верх над осмотрительностью, и Гермиона, кашлянув в кулак, заговорила: - Профессор Люпин, я… - Я уже не твой учитель, - заученно отозвался её собеседник, не удосужившись поднять глаз от чтива. - Мистер Люпин, - но на сей раз сама она не пожелала продолжить, увидев издевательскую улыбку. - Римус, - насупившись, выплюнула Гермиона, и на сей раз он даже отложил в сторону «Ежедневный пророк». - Да, Гермиона?       «Издевается!»       Лицо защипало, и она быстро поняла, что это из-за прилившей к нему крови – в порыве гнева Гермиона непременно краснела.       «Раз уж он всё знает и смеет издеваться надо мной, водить за нос Сириуса, то я прямёхонько и спрошу обо всём этого моралиста!» - Я тут услышала, что вы считаете, будто большая разница в возрасте – преграда для отношений. Это правда? – с вызовом спросила она, откинув за спину прядь волос. Гермиона была настроена решительно: если Люпин хочет воевать – будет ему бой. Да такой, что мало не покажется. Он понятия не имеет о том, что ей пришлось пережить за все эти месяцы, как паршиво было Сириусу летом, поэтому и не ему их судить.       Но вопреки её домыслам, Римус побледнел и очень сильно напрягся. Гермионе даже на мгновение показалось, что у него затряслись руки. - Вообще-то да…, - старательно подбирая слова, сказал он, - какая может быть любовь, когда один годится другой в отцы? Хотя, конечно, дело не то что бы в возрасте. Я понимаю, что молодые склонны все романтизировать, видеть достоинства, которых нет, но…, - Люпин осёкся и дёрнул ворот рубашки, словно ему не хватало воздуха. Такая перемена остудила пыл, и она сама почувствовала, как кончики пальцев похолодели, и внутри всё начало переворачиваться от ужаса. Будто она сделала что-то настолько мерзкое и отвратительное, что об этом лучше никому не знать – иначе позора не оберёшься. Гермиона выдохнула и спросила: - Но, что же делать, если чувства уже есть? – она посмотрела на Римуса с надеждой, словно он действительно мог одним ответом излечить её ото всех душевных терзаний. На секунду она всерьёз подумала, что, может, было бы лучше для всех, если бы Беллатриса чуточку щепетильнее относилась к зачистке следов. И подожгла их с Лавандой в ту жуткую ночь. - Отказаться от них было бы идеальным решением. Но, это ведь только сказать легко – «отказаться». - Да…. Это действительно… Очень трудно. Это просто невозможно, - медленно закивала она, глядя на пляшущие языки пламени, ярившиеся в начищенном камине. В считанные мгновения Гермиона ощутила тяжесть своих поступков, словно за проявление любви должна была вот-вот отправиться в Азкабан. Она подалась вперёд и закрыла лицо руками, понимая, что никакие объяснения не помогут реабилитироваться в глазах Люпина, который выглядел так сокрушённо, будто претерпел самую главную неудачу в своей жизни.       Некоторое время в гостиной царила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев. Римус бросил читать газету и уставился стеклянным взором куда-то впереди себя. Наконец, Гермиона вновь набралась храбрости. - Но почему? Можете привести какие-нибудь доводы в пользу того, что пары с большой разницей в возрасте будут такими уж несчастными? - Я… Я не могу сказать с уверенностью, - он покачал головой. А вдруг со стороны это очевидно? Что совсем юная девушка ни за что не может всерьёз полюбить? Да и за что можно полюбить такого безрассудного беглого заключённого, как не за его историю, овеянную романтизмом, который так легко липнет ко всему, когда тебе шестнадцать лет? Она почувствовала, что её бросило в дрожь. Но…. - Гермиона, прости, но я не хочу об этом говорить. Пожалуйста, давай остановимся. Дело здесь не во всех остальных парах. Уверен, что разница в возрасте – дело не принципиальное, и если чувства сильны, то, в некотором роде, это может даже обернуться плюсом: когда он старше и может оградить её от ошибок, навязываемых молодостью и неопытностью. Но со мной… В моём случае – это невозможно. На такие отношения я не пойду, и ты передашь Тонкс, что я все решил и не хочу ломать ее жизнь… - А Тонкс-то здесь причем? – опешила Гермиона, - и что вы решили? И… Ох, ты! – она вскинулась в кресле, с радостью и восхищением посмотрев на Люпина, который даже вздрогнул, увидев её огромные глаза, запылавшие ярче огня в камине.       «Так он на Тонкс запал! Как и она на него! А я-то думаю, почему они друг от друга шарахаются! Ясно теперь!» - Так вы… - Гермиона, не стоит изображать удивление. Я понимаю, что Тонкс сильно влюблена и страдает, но что я смогу ей дать? Весьма сомнительное счастье любить такого, как я… Нет, я больше не могу продолжить этот разговор, прошу прощения, - с тяжким вздохом Римус поднялся с дивана и широкими шагами вышел из комнаты.       Безусловно, ей было ужасно жаль незадачливых влюблённых, какими представились Люпин и Тонкс, но это не мешало тихо захихикать, поняв, что все подозрения Сириуса – не более, чем последние писки умирающего здравомыслия. Римус и знать не знает о симпатиях друга, так как занят амурами собственными. А Гермиона чуть было не выдала ему их тайну! - Да-а…, - и она безвольно сползла по спинке кресла, протянув ноги и чувствуя себя, словно выживший после невероятного шторма матрос.       Когда все домочадцы собрались за ужином, Гермиона с грустью подметила, что Тонкс и вправду больше не такая весёлая, не смешит Джинни, как это всегда бывало, а её волосы, прежде разноцветные, теперь посерели. Несколько минут она напряжённо соображала, как бы помочь подруге, не вызывая при этом явных подозрений ни с чьей стороны. А потом, наконец, сообразила. - Эй, Тонкс, - сидя напротив неё, Гермиона легонько толкнула молодую женщину под столом ногой. - Угу, - вяло пробурчала она, даже не подняв головы, и продолжила сопеть в столешницу. - А Беллатриса, пока меня лупила, вспоминала какую-то Нимфадору… Не ты ли, часом…. - Никогда не произноси при мне этого имени, – и волосы многообещающе порыжели. - Которого? – притворно удивилась Гермиона, подмигнув улыбающемуся Сириусу, который наблюдал за происходящим со своего места. – Она говорила о своей кузине подчёркнуто вежливо!       Тонкс, уязвлённая до глубины души, несмотря на все свои душевные переживания, вспомнила «достопочтенную кузину Беллу». - Да чтоб Дементоры на куски разорвали эту лохматую пучеглазую идиотку, если она ещё хоть раз приблизится к Хогвартсу или кому-нибудь из вас! – вскинув голову, которая теперь была покрыта огненно-красными волосами, Тонкс взяла да и… взорвалась! - Я всегда говорила Дамблдору: надо хорошенько стеречь всех заключённых Азкабана! Но что может Дамблдор, если рехнулся сам Фадж, а ведь именно этот плешивый маразматик заправляет всем. Мерлинова задница, Гермиона, когда мы обо всём узнали, я чуть с ума не сошла. Клянусь! – и она стукнула себя кулаком в грудь, будто одних слов в сочетании с преобразившимся внешним видом было не достаточно. - Знала бы ты, как мы все перетрусили, Гермиона! – замычал Рон. – Я, когда тебя увидел на снегу… Замёрзшую, оледеневшую, посиневшую…, - он подобрал бы ещё дюжину ярких эпитетов и тем самым вогнал бы побледневшего Сириуса в окончательную панику, но Гарри очень вовремя пресёк взыгравшее красноречие: - Да, и нам очень помог тот призрак. Он появился так кстати. - Оливер – просто чудо, - Гермиона улыбнулась, вспомнив своего необычного приятеля. - Оливер? – переспросил Сириус, нахмурившись. – Мне кажется, я был когда-то знаком с человеком, который носил это имя…, - Гермиона в ответ на это лишь пожала плечами, предпочтя не открывать раньше срока все секреты. - Ох, и кого я только не знал во время своей учёбы, - благодаря Сириусу беседа потекла в спокойном русле забавных школьных воспоминаний. - Я тут вернулась с рейда, - говорила Тонкс с набитым ртом, когда Молли уже торжественно позволила начать пиршество, - такая была заваруха! Мне чуть башку не снесли, но я увернулась, и ка-ак, - она ещё с полчаса в подробностях рассказывала о своей недавней вылазке, и от Гермионы не укрылось, что Люпин, слушавший об опасностях, которым себя подвергала эта безрассудная волшебница, побледнел как стена. - Тонкс, ты такая импульсивная. И как тебя отпускают на задания в одиночку! – всплеснула руками миссис Уизли, а у Гермионы в голове молниеносно созрел план. Он был таким простым и очевидным, что она подивилась собственной недальновидности и едва не поперхнулась, угостившись от Фреда парой ударов по спине «чтобы протолкнуть». - Ой, да ладно! Я всё контролирую! – но волосы Тонкс вновь начали рыжеть. Незаметно окинув взглядом противоположную сторону стола и поняв, что Римус с беспокойством тыкает морковку в своей тарелке, не решаясь заговорить и укорить возлюбленную в безрассудстве, Гермиона решила действовать: - Мистер Уизли, - обратилась она к Артуру, - а почему профессор Грюм не поставит Тонкс напарника? Ведь так можно? Если у вас попарные задания? - Ты права, Гермиона, есть. Только у нас никогда не возникало подобной необходимости. Хотя, действительно Тонкс уж слишком часто рискует собой. Да только кого ей поставишь в помощники? – мистер Уизли покосился на нее, старающуюся держаться как можно надменнее, всем своим видом демонстрируя, что напарник ей нужен, как Тёмному Лорду гребешок. - Ну-у… - протянула Гермиона. – Ей нужен кто-то, кто умеет хладнокровно мыслить в любой ситуации… - Кто всегда спокоен и подчиняется голосу разума, - поддержал Сириус, энергично закивав. На минуту Гермиона задумалась: то ли он всё понял, то ли случайно действует ей на руку. В любом случае, она решила взять Сириуса в союзники, хочет он того или нет: - Сириус, вот как думаешь, ты смог бы отправиться вместе с Тонкс? Чисто теоретически? Вы уж поймите меня правильно: я знаю, что никак не отношусь к Ордену, но всё-таки интересно было бы прикинуть хотя бы, не так ли, миссис Уизли? - Пожалуй...Но я думаю, наш Сириус Тонкс в подручные не годится, - покачала головой Молли. - Я? В подручные?! - Нет уж! Такой подручный мне не нужен. Придётся не делом заниматься, а его задницу спасать, - фыркнула Тонкс, и они с Сириусом наградили друг друга мрачными взглядами. Дальнейший ужин протёк за «примеркой напарника». Несколько раз в разговор встревал Рон и умоляющим тоном просил взять его, но вместо одобрения получил лишь затрещину от отца и подзатыльники от близнецов, чем немало позабавил Гарри. - Кстати, Лунатик! – Сириус просиял и хлопнул по плечу притаившегося рядом Римуса. – А почему бы тебе не пойти в напарники к Тонкс, м? - М…мне? – спросил Люпин таким тоном, будто произносил своё последнее слово перед мучительной казнью. - О, да! Римус был бы тебе отличным подспорьем, дорогая! Он опытен и всегда рассудителен. Я, как и Гермиона, не суюсь в дела Ордена, но мне кажется, что это идеальный вариант, а ты как думаешь? - Полностью с вами согласна, миссис Уизли, - кивнула Гермиона, вопросительно смотря на Артура, который действительно глубоко задумался, а после ужина объявил о своём намерении всерьёз поговорить об этом деле с Грюмом.       Несколько раз Люпин бросал в сторону Гермионы гневные взгляды, но та вовсе не чувствовала себя предателем чужой тайны. Всё выходило куда как кстати: если вдруг Римус принялся бы настойчиво отказываться, все бы этому весьма удивились, так как Люпин силился быть Ордену полезным. Да и подобное поведение немало огорчило бы бедняжку Тонкс, которая наоборот успокоилась и тихо радовалась появившейся возможности оказаться рядом с возлюбленным. - Значит, не так уж она ему и безразлична…, - промурлыкала себе под нос Гермиона, поднимаясь по лестнице. Но, как только она оказалась в комнате, которую прежде делила вместе с Джинни и всё той же Тонкс, её ждал сюрприз. - А… где мой чемодан?! – ужаснулась она, увидев свою кровать собранной, без матраца и оставленных возле неё вещей. - У тебя теперь будет собственная каморка, где ты можешь шуршать пергаментами, сколько влезет, - захихикала Джинни, - Сириус уломал Кикимера прибраться в дальней комнатке, и теперь она целиком и полностью твоя. - Моя?! Но это невозможно! Это нечестно по отношению к вам! Лучше бы ты или Тонкс переехали туда, я ведь тут всего несколько часов, а уже… - А уже вычистила все углы и превратила этот замызганный клоповник в аккуратное и уютное жилище, - её прервала вошедшая Тонкс, которая выглядела такой умиротворённо-счастливой, что Гермиона не решилась возражать ей, желая поддержать подругу в подобном состоянии как можно дольше. - К тому же, Гермиона, - продолжила она, - Ты ещё не вполне оправилась от пережитого. Зная мою кузину, предположу, что она отметелила тебя, как заправский борец. Без всякой магии. - Это верно. Хватка у неё, что надо, - она поморщилась, вспоминая, как падала с лестницы под хруст собственной шеи и гогот Лестрейндж. - Она жила ради этого! Только и делала, что упражнялась в колдовстве или улучшала физическую форму. Большей идиотки и представить себе невозможно. Окажись кузина поумней, то в наших рядах цены бы ей не было. Точно говорю. Она – первоклассный боец… Да что я тебе рассказываю? – Тонкс отмахнулась и прямо в одежде рухнула на кровать, вперив в потолок полный мечтаний и надежд взгляд. Гермиона лишь улыбнулась, удивляясь, как просто сделать кого-то счастливым. - Пойду-ка я лягу сегодня пораньше. С этой уборкой… Такого натерпелась, - она состроила недовольную мину, вспомнив, как ползала под шкафами библиотеки, и рядом постоянно торчал домовик со своими советами и нравоучениями. Кикимер то и дело бегал к зеркалу в холле, чтобы посмотреть на себя в новом наряде, и не раз Гермионе приходилось заново перемывать полы, испорченные его маленькими следами, ведь таскался он из грязных комнат в чистые. Наверняка - специально.       Джинни благоразумно согласилась отпустить Гермиону отдыхать, хотя ей с Тонкс приспичило перекинуться в покер, которому их научил Гарри. - Ладно, сегодня можешь сбежать. Но завтра ты будешь ставить на кон всё своё добро, - улыбнулась младшая Уизли.       Оказавшись в собственной комнате, Гермиона разобрала чемодан и устало опустилась на небольшую софу, стоявшую у окна. День действительно выдался насыщенным, поэтому осуществлять тайную задумку, направленную на помощь Гарри, в грядущую ночь Гермиона попросту не решилась: она опасалась, что сил будет недостаточно, и либо всё прогорит, либо (что было в сто раз хуже) – раскроется. И тогда её ожидают восхитительные минуты, проведённые за объяснением своих способностей. А также – возможность предстать пред ясными очами Амбридж или Снейпа.       Раздумывая, когда было бы удобнее всё-таки взяться за дело, Гермиона поначалу клевала носом, а потом и вовсе задремала. Она не помнила, сколько проспала, но вот сквозь сон до слуха донёсся звук скрипучих петель: кто-то открыл дверь, а потом – тихо затворил её за собой, оказавшись в комнате.