В тишине раздался приглушённый шёпот и заклинание вступило в силу. Дверной замок щёлкнул, и теперь никто в доме не сможет услышать ни звука, доносящегося из комнаты.
- На-адо же… Как мастерски Сириус Блэк умеет управляться с простенькими бытовыми чарами, - приоткрыв один глаз, Гермиона взглянула на вошедшего.
- Ты даже не представляешь себе, как управляется с чарами Сириус Блэк, когда ему что-то надо, - он улыбнулся и подошёл к софе, на которой сидела дремавшая до этого Гермиона.
- А тебе от меня что-то надо?
- А то ты не догадываешься? – фыркнул он, - Никогда бы не подумал, что ты так мастерски умеешь управляться с тряпкой и вёдрами. И с моим домовиком, который стал ну просто шёлковым, - Сириус ухмыльнулся, садясь рядом.
- Кикимер вовсе не такой плохой, каким ты привык его считать. На самом деле он очень верный, и…
- Вы будете рассказывать мне о моих слугах, мисс Грейнджер?
- Ох, вот видишь? И так ты со всеми, Сириус! Толком не разберёшься в людях, но сразу начинаешь с ними конфликтовать. Ужас какой-то! И как…
- И как только ты меня терпишь? Такого, со всеми конфликтующего? – Сириус вздёрнул брови, притворно сокрушаясь о своём дурном характере. Поняв, что он издевается, Гермиона лишь нервно подёрнула плечом и плотней вжалась в подлокотник софы, отодвинувшись на противоположный её край. Интимный момент был безнадёжно испорчен. Если он вообще имел место быть.
«Ужас, Сириус! С твоим характером в Азкабане все Дементоры должны были ходить по струнке и подтаскивать тебе «Ежедневный Пророк» по первому же требованию!» Однако мысли об Азкабане яркой вспышкой пронеслись в её голове, связав воедино сбежавших оттуда Пожирателей. И Беллатрису. А потом – та жуткая ночь в Хогвартсе. Всего лишь одна ночь, наполненная ужасами, болью, лишениями и страданием. У Сириуса таких ночей было много, много больше. Он-то не жалуется и не вопит на каждом шагу. А его вообще незаслуженно оболгали и до сих пор мамаши-ведьмы пугают своих малолетних отпрысков жутким полусумасшедшим Сириусом Блэком, который убивает всех направо-налево. Тем не менее, он сносит всю эту несправедливость. Даже остаётся добродушным в кругу своих. Несмотря ни на что.
Втянув шею и поёжившись, она повернула голову и взглянула на сидящего рядом Сириуса. Тот тоже молчал, глубоко погрузившись в свои раздумья, глядя куда-то вперёд стеклянным взглядом. Он изменился. Побледнел. И седых волос стало больше. А вообще была ли у него седина? Наверное, была, просто Гермиона не замечала. До поездки в Хогвартс всё было как-то проще. Видимо, она на многое закрыла глаза. Забыла об их разнице в возрасте, о том, каким жутким потрясением правда об их отношениях станет для её родителей. А что скажет Гарри? А остальные?
Предвкушая грандиозную сцену и град осуждающих взглядов, Гермиона почувствовала, как по спине побежали мурашки. Что-что, а обличительный взор Поттера мог кого угодно довести до белого каления. Уж лучше Беллатриса и сто Круциатусов. Или целый час в запертой комнате вместе со Снейпом и его зельями. Поняв, что тягостное молчание затянулось, и на лицо Сириуса, задумавшегося ещё крепче, стали набегать тучи, Гермиона решилась-таки на первый шаг. Стараясь не позволить сердцу выпрыгнуть из груди от какого-то непонятного страха, она медленно пододвинулась поближе к сидящему. Когда он понял, что она рядом, её руки уже обвились вокруг его шеи, а на щеке был запечатлён нежный поцелуй.
- Я так скучала по тебе, Сириус, - Гермиона грустно улыбнулась, поняв, насколько бледными были эти слова по сравнению со всем, что она чувствовала, что пережила за недавнее время. К сожалению, она далеко не мастер высказывать свои эмоции цветистыми фразами, от которых захватывает дух.
Однако на сей раз Сириус пришёл ей на выручку. Накрыв её ладонь своей, он улыбнулся:
- Я знаю. Я всё знаю, - эти слова позволили Гермионе облегчённо выдохнуть.
- Конечно, ты всё знаешь. Я просто никак не могу привыкнуть, что…
- Что хоть в чём-то уступаешь мне, Мисс-Я-Знаю-Всё, - продолжил Сириус. Его голос наконец-то звучал подле неё, а не в бесплотных снах с раздающимся эфемерным эхом. Наконец-то она чувствовала это живое, такое желанное тепло его тела и могла вдоволь насладиться взглядом проницательных глаз.
- Я так ждала нашей настоящей встречи, - одними губами прошелестела Гермиона, чувствуя, как в горле пересыхает, а пульс бешено колотится где-то в висках.
Сириус ничего не ответил. Он притянул её к себе, запечатлевая на губах долгожданный поцелуй. Слова были не нужны им обоим. Они уже вдоволь наговорились ещё прошлым летом, когда всё было неясно и непрочно. Что грозит им теперь? Общество? Оно никогда не будет довольно чужим счастьем. Друзья? Если это настоящие друзья – их поймут и не осудят. А на всё остальное, на весь прочий мир, его правила и условности, на всё – наплевать.
После стольких потрясений, Гермиона наконец-то наслаждалась чем-то настоящим, чего она действительно хотела. Его руки касались её талии и бёдер, а поцелуй, требовательный и страстный, сминал губы, заставляя мечтать о большем. О ещё большем наслаждении, какое только может испытать человек. Дыхание их давно сбилось, а сердца неистово стучали, грозясь то ли остановиться, то ли ещё быстрее заколотиться от этого бешеного ощущения обоюдной близости.
Наверное, впервые за всю свою жизнь, Гермиона могла признаться себе, что в эти минуты абсолютно ничего не соображала. Как будто её мозг попросту отключили, щёлкнув тумблером. Существовали только ощущения, существовала будто наэлектризованная кожа, от которой дикими волнами наслаждения расходились прикосновения Сириуса. Каждый раз, когда поцелуй прерывался, Гермиона подавалась вперёд, чтобы вновь найти его губы и накрыть их своими, ведь это так мучительно – существовать порознь, и так правильно – быть единым целым. Вино желания ударило в голову так, что уже не существовало ничего, кроме радости от касаний и досады – на обилие одежды, на эту чёртову ткань, через которую прямым током не проходят прикосновения его горячих рук…
- Эй-эй-эй! Стой, - она уже почти расстегнула предпоследнюю пуговицу его рубашки, и всё её тело захлестнула волна эйфории от прикосновения к его обнажённому торсу, как вдруг случилось непоправимое. Эфемерный мир, где не было места голосу разума, разрушил требовательный голос Сириуса. И о чём он просил! Остановиться? Всё ещё не веря этому, Гермиона пропустила слова Сириуса мимо ушей и опять подалась вперёд, целуя его. Но он отстранился. Пелена страсти, возникшая перед её глазами, медленно прояснилась. Это было хуже, чем просыпаться рано утром по противному звону будильника. Её словно за волосы выволокли из бушующего тёплого моря и швырнули на холодные скалы. Гермиона поджала губы и тряхнула головой, чтобы окончательно избавиться от послевкусия несбывшегося.
- В чём дело? – капризно спросила она, сердито глядя на Сириуса, нарочито отодвинувшегося на другой край софы.
- Нам надо притормозить, - вкрадчиво произнёс он, торопливо застёгивая свою рубашку. Не без досады она проследила за тем, как под тёмной тканью исчезает его торс.
- Вовремя. Спасибо, Сириус. Благодаря тебе я чувствую себя настоящей испорченной дрянью, сошедшей с ума от бешенства матки. А ты – святой. Отодвинься от спинки – ангельские крылья натрёшь, - проговорила Гермиона, сжав губы ещё плотнее, не заметив искреннего смешка Сириуса.
- Я остановился не потому, что святой. А потому, что не хочу усложнять жизнь тебе. Приятно тебе будет потом вновь оставаться одной на вторую половину учебного года?
- О, как вовремя. Не переживай! Твой крестник уже достаточно усложнил мою жизнь ещё на первом курсе. Так что ты поздновато спохватился, - она хотела скрестить руки на груди, как вдруг с удивлением почувствовала обнажённую кожу. Окинув себя быстрым взглядом, Гермиона ощутила, как краска стыда заливает лицо, делая его похожим на сплошной томат. Оказалось, её футболка уже преспокойно почила на ковре и из верхней одежды остался только бюстгальтер.
«И когда только он успел?!»
Быстрым движением она подняла футболку с пола, надела на себя и натянула чуть ли не до самых колен. Всё это время Сириус следил за ней, заставлял себя не смеяться.
- Будешь зубоскалить – выгоню.
- Вот она – счастливая совместная жизнь. Ты ещё даже официально не представлена, как моя спутница, а уже выживаешь меня из моего же дома! Не дуйся на меня, Гермиона, - уже ласково произнёс он, пододвигаясь ближе и обнимая девушку за плечо, - я не хочу, чтобы ты подумала, что… Что не интересуешь меня.
- Так я, значит, интересую.
- Ещё как! Даже больше, чем следовало бы. Ты ведь уже взрослая девочка, понимаешь, что к чему. О чём я говорю. Для меня ты желанна, несмотря на твой юный возраст, как бы ужасно это ни звучало.
- И нет в этом ничего ужасного… - пробурчала она.
- Но пойми, сейчас просто не время. Хорошо ещё, что всё не зашло слишком далеко – я оторваться от тебя не могу. И сейчас не понимаю, каким чудом всё обошлось, но… Понимаешь, пока нам не следовало бы…
- Господи, Сириус! Никогда бы не подумала, что ты такой… - Гермиона помолчала, подбирая слова, но не найдя ничего лучше она сердито процедила, отворачиваясь, - адекватный.
- Ты даже не представляешь, как я из-за этого страдаю. Однако, поверь, каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, даже сидя в этой комнате, мне кажется, что за нашими спинами выстроились все Уизли с Тонкс, Римусом и Гарри в придачу. А уж если у нас до этого дела дойдёт – так я и вовсе ничего сделать не смогу: всё буду представлять, что они стоят рядом со свечами в руках и подсказывают мне, как надо… - его речь оборвал тихий смешок Гермионы.
- Так ты, оказывается, стеснительный?
- И это мне говорит девчонка, которая даже целоваться не умеет.
- Слушай, Сириус, а может, пока ты был один-одинешенек в Азкабане, ты…. - в комнате возникла пауза. Сириус поднял взгляд на Гермиону. Поначалу он не мог понять, что означает её лукавая улыбка.
- Да ты что! У меня давно никого не было, но не надо мне тут намекать, будто я уже… ушёл из большого спорта. Я ещё молодым фору дам, ясно тебе? Не вынуждай меня это доказывать, Гермиона.
- Ох, как мне страшно, - она лишь усмехнулась, осознав, что этим маленьким уколом отомстила за своё лишение. На самом деле Гермиона уже несколько раз успела спросить себя, как же вышло так, что она едва не потеряла голову и не отдалась ему всего несколько минут назад вот так запросто. В своих фантазиях она рисовала себе длительную подготовку, волнение, стеснение и даже неловкость, но на самом деле… Всё происходило так быстро, так гладко, словно каждым движением их тел руководил искусный кукловод. Сириус был прав, когда сказал, что им следует быть осмотрительнее. Продлись это ещё минутой дольше, и их обоих невозможно было бы остановить.
- Гарри одолевают видения, - смена темы должна была отвлечь их от ненужных мыслей. В любом случае он был прав: им нечего было даже думать о близости, пока дом кишит народом, непосвящённым в их отношения. Поэтому Гермиона решила поговорить с ним о деле, - я вижу, как он мучается. И даже Дамблдор ничего поделать с этим не может.
- Да, Тёмный Лорд действительно сильный окклюмент. Научился, подонок, - сквозь зубы процедил Сириус.
- Снейп учил Гарри блокировать свои мысли, но ничего особо дельного из этого не выходит.
- Кто б сомневался. Разве Нюниус может сделать что-то путёвое, - пропустив это едкое замечание в адрес профессора мимо ушей, Гермиона продолжила:
- Когда я варила это зелье. То самое… Мне помогал Оливер. Привидение.
- У меня такое чувство, что я его знал. Был у нас в замке какой-то призрачный Оливер, который вечно интересовался судьбой моей прибабахнутой кузины.
- Это он и есть, Сириус. Это он, - энергично закивала Гермиона, - ради неё он первым начал варить это зелье, но перестарался. И оно его убило. Он хотел влезть в мысли Беллатрисы и помешать ей перейти на сторону Пожирателей. Когда она гонялась за мной по школе – я встретила Оливера, он помог мне, он спас меня, указав место, где нас с Лавандой бросила эта чокнутая. И позднее, уже в больнице, Оливер всё мне рассказал. Благодаря ему-то у меня в голове и созрела идея. Я никому о ней не рассказывала, кроме него, разумеется. А теперь – решила поделиться ей с тобой. Тем более, что в таком деле помощники только пригодятся.
- Так. Судя по твоему лицу, ты затеяла что-то очень опасное. Учти, Гермиона, если мне придётся запереть тебя тут навсегда, чтобы ты не натворила дел, я так и сделаю, - Сириус указал на свою волшебную палочку, - тем более, ты уже видела, насколько я владею мелкими бытовыми чарами. Запереть эту дверь я точно смогу.
- Ну тогда на похороны своего драгоценного крестника один пойдёшь! – огрызнулась Гермиона. В то же время Сириус побледнел и умолк, готовый внимательно слушать.
- Это его истощает. Гарри сам не свой последнее время. Он стал другим: раздражительным, задумчивым. Такими темпами видения могут попросту сломать его! Это не может долго продолжаться. Тем более теперь, когда у меня есть возможность помешать….
- Стой-стой-стой! Ты хочешь помешать… Тёмному Лорду копаться в голове Гарри? И как же? Пригрозишь ему чтением вслух учебника по зельеварению? Это действенный способ, скажу я тебе. Тогда не то что он – все его пожиратели от скуки сдохнут.
- Прекрати. Выслушай меня, Сириус. Теперь, когда мы беспрепятственно можем проникать в сны друг друга, думаю, нашего мастерства хватит и на остальных. Мы долго говорили с Оливером. Он многое рассказал мне об особенностях зелья и о том, как оно влияет не только на того, кто его пьёт, но и на остальных. Сириус, ты даже не представляешь, что можно сделать!
- Гермиона-а, - Сириус взял её голову обеими руками и заставил посмотреть ему в лицо, - опомнись. Ты говорила о преимуществах этого зелья с человеком, который погиб от этого зелья. Никакой логической параллели не проводишь? Призрак тебе растрепал о вареве, от которого сам же дал дуба. И ты, ты, моя дорогая мисс-я-бегу-на-помощь-очертя-голову, повелась.
- А ты, мистер-я-плюю-на-все-мнения-кроме-своего, мог бы прислушаться к моим словам. Я сделаю это. С тобой или без тебя. Тем более, для этого нужно только заснуть. А помешать мне спать ты не можешь – иначе я умру куда быстрее, чем в случае, если затея не удастся.
- И ты думаешь, что я так просто позволю тебе погибнуть? Ты даже не подумала, что будет со мной, если с тобой хоть что-нибудь случиться? Я же чуть инфаркт не схлопотал, когда узнал про всю эту заваруху с Беллатрисой!
- Как будто это я ей ковровую дорожку к школе выкатывала. Её никто не звал туда. Я же не виновата, что из всех друзей Гарри она выбрала меня. Наоборот – это не так уж плохо. Выбери она кого другого – всё могло бы действительно закончиться плачевно.
- По-моему всё и так закончилось плачевно. Ты умом тронулась, если всерьёз считаешь, что одна сумеешь провернуть какое-то там дельце прямо перед носом у Тёмного Лорда. Перед носом… - Сириус на мгновение задумался, сменив суровое выражение лица, но потом продолжил, - Гарри, помнится, говорил, что носа у этого гада нет, но всё равно. Прямо перед его безносым рылом, тогда. Видите ли, Дамблдор в это дело не суётся, а вот Гермиона-Горячая-Голова мигом всё исправит и загонит Пожирателей в Азкабан. Где им и место…
- Никогда бы не подумала, что ты такой ехидный и вредный! И противный.
- Пять минут назад ты по-другому думала…
- Ах, ты мне ещё припоминать будешь мои слабости! – мгновение, и в карих глазах заблестел огонёк уязвлённой женской гордости. Гермиона размахнулась, чтобы залепить пощёчину, но он ловко перехватил её ладонь и дёрнул на себя. С руганью Гермиона упала в его объятия. Подумать только, её не воспринимают всерьёз! Даже Макгонагалл – и та уже привыкла с ней разговаривать как со взрослой курса эдак со второго.
- Да ты что себе позволяешь?! Думаешь, если я на несколько минут потеряла бдительность, то меня в любой момент можно….
- Да, именно так я и думаю, - со смехом ответил Сириус, продолжая обнимать машущую ногами Гермиону.
- Нет уж, дудки. Я всё равно это сделаю. Тем более, Оливер будет со мной.
- Он же в школе…
- Да, и не может покидать её пределы. Но по снам перемещаться он может запросто. Даже лучше, чем мы. Он согласился мне помочь.
- Отлично! Гермиона и привидение человека, умершего от зелья, будут спасать Гарри Поттера… Кому рассказать – не поверят.
- Так ты мне поможешь? Или нет? – вкрадчиво спросила Гермиона, перестав вырываться. Она внимательно посмотрела на Сириуса и тот не упустил возможности мысленно чертыхнуться. Потому что с недавних пор, встречаясь с таким пытливым взглядом её глаз, он готов был согласиться даже всюду бродить за ней на верёвочке как ручная собачка. Не то что помогать во всём. Конечно, он поможет! У него выбора другого нет. Манипуляторша несчастная.
- Я-то помогу, - и её очаровательное личико засветилось от счастья. Манипуляторша… - только ты всё-таки разъясни мне суть твоего гениального плана. Который ты состряпала вместе с бесплотным духом, просиживая в больнице. Чёрт возьми, Гермиона, тебе правда настолько делать было нечего?
- Я с тебя беру пример. Ты ни за что на месте не усидишь, если есть возможность подсобить ближнему. Так что, не жалуйся. А радуйся. Ты нашёл свою зеркальную проекцию. Или как там это называется. Слушай внимательно, я по сто раз повторять не собираюсь, - Гермиона по-прежнему полулежала на софе, а сидящий Сириус всё ещё сжимал её в объятиях. И вот с важным видом она посвятила его в детали своего плана. В общем-то, лично её планом он не был, так как действительно оказался «состряпан» в соавторстве с умницей Оливером. Сложный, требующий мастерства и идеальной слаженности – план стоил всех сил, которые будут на него затрачены. В этом она не сомневалась.
Когда Гермиона наконец закончила излагать суть придуманного, от прежней весёлости Сириуса не осталось и следа. Он сидел, хмурый и задумчивый, глубоко погружённый в собственные размышления. Наконец, Сириус заговорил:
- Так, говоришь, он абсолютно уверен, что всё выгорит?
- Ещё как! Ты бы видел его. Оливер точно знает, о чём говорит.
- Идея, конечно, неплохая. Но сразу замахиваться на Тёмного Лорда я бы не стал. Во-первых, у тебя ещё силы не те. А во-вторых… Если он тебя раскусит, а он тебя раскусит обязательно – нам всем несдобровать. И больше всех огребёт Гарри, к которому этот безносый пакостник подполз опасно близко.
- И что же мы будем делать? Неужели ты хочешь отказаться?! – в карих глазах заметался огонёк разочарования. А он в очередной раз мысленно выругался. Манипуляторша…
- Отказаться можно, но сначала лучше всё-таки попробовать, - поняв, что Гермиона всё ещё не догадывается, к чему он ведёт, Сириус пояснил, - надо опробовать на ком-то другом. Кто слабее. Ну…. – добавил он, в раздумьях подняв глаза к грязному потолку, - Или хотя бы, кого не жалко.
- А кого тебе не жалко? – в нетерпении Гермиона даже заёрзала.
- Если честно, мальчишка Уизли так храпит, что я бы без зазрения совести вышвырнул его на улицу, от проклятых близнецов и их свистелок-дуделок житья нет, а Тонкс и Римус порядком надоели своим любовным двуугольником, но… Мне всех их, в общем-то, будет жалко. Потому что они мои друзья, или твои, или Гарри, что в принципе одно и то же.
- Надо кого-то, кого совсем-совсем не жалко.
- Разве что Нюниуса…
- Сдурел?! Он же мой преподаватель!
- И прескверный малый, скажу я тебе. Знала бы ты его в школьные годы – лично помогла бы мне сунуть его головой в унитаз.
- Ты его…
- Да нет конечно! Но каждую минуту хотелось. Ей богу, Гермиона, видела б ты его вечно постную рожу с мерзкими сальными патлами по бокам.
- Сириус!
- Ла-адно, - Некоторое время в комнате царило молчание. Оба перебирали кандидатуры людей и колдунов, которых «не жалко», однако к несчастью, и Сириус, и Гермиона при всей своей ворчливости были мягкосердечными. И смертельных врагов у них водилось не так уж много. А если уж и водилось, то они были настолько сильны и могущественны, что нечего и думать о нападении на скорую руку… Так просто их не одолеешь.
- Слушай, а что, если выбрать… - Гермиона не закончила, потому что поймала загоревшийся взгляд Сириуса. И он, и она подумали об одном и том же человеке. Он отличался особенно злобным нравом, ненавидел их обоих (и это, в общем-то, было взаимно), а ещё – не отличался такой ментальной силой, какой мог похвастать Тёмный Лорд.
- Ты умница, милая. Просто умница! Я как раз хотел предложить! – закивал Сириус, потирая руки в предвкушении исполнения плана.
- Давай ещё раз всё повторим… - с важным видом произнесла Гермиона, когда Сириус собрался возвращаться в свою комнату.
- Мы пять раз уже проговорили!
- Итак, - приосанившись, начала Гермиона, - после того, как ты почувствуешь, что засыпаешь…
Спустя пятнадцать минут в доме тихо скрипнула одна дверь, а потом – притворилась другая. Воцарилась тишина. Никто из прочих обитателей не проснулся, а вскоре и те двое, что всё ещё бодрствовали, не без опаски переступили черту, отделяющую наш мир от царства Морфея. Однако их путешествие в страну сновидений имело свои основания и последствия. Для одного человека, который уже давно спал. И если поначалу сон его был безмятежным, спустя некоторое время то, что казалось блаженным сновидением с каждой секундой всё явственней приобретало облик кошмара.
***
Чёрные волосы разметались по подушке, а на лице выступила ледяная испарина. Если бы кто-то из посторонних увидел её в тот момент – на за что не поверил бы, что мечущаяся во сне женщина – та самая великая и ужасная мадам Лестрейндж, недавно сбежавшая из Азкабана…
***
Боль. Темнота. И эхо, это чёртово эхо, гулом разносящееся по всему мерзкому каменному мешку. Её снова упекли в Азкабан. На сей раз не выбраться. Даже окон – и тех не было. Она слышала только плеск волн, с рёвом обрушивавшихся на каменный остов тюрьмы. Стало так тошно: наверняка, из-за того, что охрану дементоров удвоили. Или даже утроили. Что же делать теперь? Ничего… Тёмный Лорд придёт. Он явится за ней, за своей самой преданной последовательницей. И освободит. А потом они вместе будут вершить свои великие дела. Искоренят всех полукровок, и…
- Чем же так досадили тебе полукровки? – откуда-то из бесконечной темноты донёсся знакомый голос. От этого звука Беллатриса зарычала. Даже сквозь сон она почувствовала, как наяву сжала зубы, и они громко скрипнули.
- Кузен Сириус! – сладким голоском пропела женщина, шарахаясь от стены к стене, меряя шагами свою новую-старую камеру, - ты-то какими судьбами тут? Неужели теперь я буду иметь столь неприятное соседство? Где ты?! – уже злобно рявкнула она, тряхнув непричёсанной головой.
- Вот уж спасибо: я свой срок отсидел. Чего тебе и желаю: тебе-то отмерено побольше моего. Так что, нет. Я тебе соседом буду разве что по четвергам… После дождичка.
- Тогда какого чёрта ты тут забыл? – мадам Лестрейндж поняла, что всё происходящее ей не нравится. Смутно она припоминала, что, вроде как, уже удрала из Азкабана, повидала сестру и ублюдка Люциуса и даже успела прикончить грязнокровую тварь: подружку Поттера. Что тогда она делает в тюрьме?
Она почувствовала перед собой стену и поскребла её ногтем. Ощущения были такими натуральными, что мороз по коже пробежал.
- Будешь теперь отвечать за содеянное. И не сбежать тебе ни за что! – раздался голос Сириуса.
- Да где же ты бродишь, чёрт тебя задери! – взревела Беллатриса.
- Я брожу по чертогам вечности.
- Слов-то каких понабрался, - проворчала она, ощупывая каждый холодный, скользкий от слюды кирпич в надежде отыскать лазейку, способную вызволить её из этого каменного саркофага.
- И тебе бы не мешало.
- Наверняка тебя научила твоя грязнокровая подружка. Что ж, вряд ли она теперь сумеет кому-то помочь, - она от души расхохоталась, - недавно я навестила её. Видел бы ты, как она считала носом ступени лестницы, когда я столкнула её с самого верхнего пролёта. Чёрт возьми, ставлю тысячу галеонов, что эта магловка сломала себе все позвонки, и…
- Плати, - шёпот раздался прямиком над её ухом. Беллатриса была не робкого десятка: подготовленный боец, великолепный дуэлянт и просто смелая до безрассудства. Но даже она, почувствовав на коже непонятно откуда взявшийся ледяной холод, подскочила на носочках и прижалась спиной к мокрой кирпичной стене, в которую с глухим рёвом ударялись волны.
В камере воцарилась тишина, было слышно лишь её прерывистое дыхание и отдалённый шум шторма. Глаза никак не могли привыкнуть к проклятой темноте. Несколько раз мадам Лестрейндж вытягивала вперёд руки, силясь поймать невидимого противника, но каждая попытка увенчалась провалом.
- Где вы?! Мерзкие гадёныши, что это ещё за дешёвые фокусы! Покажитесь!
- Плати, - повторился шёпот из кромешной тьмы, - ровно тысячу. Как обещала, - затем голос изменился, - или Беллатриса Лестрейндж, великая Пожирательница, личная шавка Тёмного Лорда – обычная… пустомеля?!
- Ты! – страх уступил место гневу, и теперь ведьма затряслась от злости, - подлая дрянь! Что тебе здесь надо? Как ты нашла меня! Покажись, мерзавка! Покажись, я приказываю тебе! – с этими словами она бросилась вперёд, но тут же рухнула навзничь от сокрушительного удара о противоположную стену.
- Ты перед собой-то смотри. Убьёшься, - с деланным сочувствием проговорила темнота голосом Сириуса. Беллатриса поморщилась, как вдруг увидела, что перед глазами замерцал свет. Он становился всё ярче. Смотреть было больно. Ведьма зажмурилась, а когда открыла глаза, то не смогла сдержаться:
- Мерлинова Борода, что ещё за… - теперь вместо Азкабана она оказалась в темницах поместья Малфоев. Однако, помнится, она засыпала там в своей личной комнате на мягкой перине. - Какого… - она собралась было подняться на ноги и пройти к выходу, но не смогла… Её что-то удержало. Опустив глаза, Беллатриса увидела, что на её запястьях были внушительные оковы. Не может быть. Она же только что была… В Азкабане.
- Так что, кузина? Чеком будешь платить? Или монетками отдашь проспоренную тысячу? – вокруг было намного светлее. Но голос ненавистного кузена доносился словно из воздуха. Рядом не было никого.
- Какого чёрта я должна тебе платить? Я ведь своими руками убила твою грязнокровую потаскуху! И не отказываюсь от своих слов! Что за… - однако мадам Лестрейндж не договорила. Прямо перед собой она увидела её – ту самую девчонку Грейнджер, которая на её глазах с хрустом скатилась по каменной лестнице, ломая себе всё мыслимое и немыслимое. И вот она стоит перед ней: без единой царапины!
- Скольких человек ты убила здесь, Беллатриса Лестрейндж? Скольких ты тут пытала? Заклятиями? Орудиями? Я всех их видела на том свете. Всех, замученных тобою, Беллатриса Лестрейндж.
- Что ты несёшь? – из последних сил она проявляла видимую доблесть.
- Я покажу тебе их всех. Дай мне руку, - замогильным голосом произнесла Гермиона, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться прямо в перекошенное от ужаса лицо Беллатрисы, - и ты увидишь деяния своих рук. Все убитые тобой воздадут по заслугам. Они будут являться тебе в самых жутких кошмарах и смотреть прямо в глаза. Засыпая и просыпаясь, ты будешь видеть, как их руки тянутся к твоему лицу. И я… Я буду первой, - с этими словами девушка начала медленно подходить к закованной ведьме, протягивая к ней свои тоненькие бледные руки. Она не была ни в кровоподтёках, ни в ссадинах – выглядела совсем обыкновенно, а не так, какой её запомнила мадам Лестрейндж, когда трансгрессировала у Чёрного Озера, оставив на его берегу два безжизненных (как она-то думала) тела. Но торжественность произнесённой речи и решимость в горящих карих глазах сделали своё дело. Эмоции во снах возникают быстрее и чувствуются в тысячу раз острее. Она заметалась и задёргалась, путаясь в цепях.
- Не надо!
- Будешь полукровкам жизнь портить? – схватив её за лицо, спросила Гермиона.
- Не буду! – Конечно, она-то будет. Но вид испуганной до чёртиков Беллатрисы Лестрейндж стоил того.
- Так и быть. Ступай в этот бренный мир, грешница. Я буду зорко приглядывать за тобой. И первое, за чем прослежу – уплата долга. Заплатишь своему кузену ровно тысячу галеонов. Иначе я тебе сердце вырву! – грозно прокричала Грейнджер нагнувшись к Беллатрисе почти вплотную. Лицо поражённой Лестрейндж поплыло, подёрнулось пеленой, а потом – растворилось во мраке.
***
- Белла? Что это? – сидящая за столом Нарцисса с удивлением посмотрела на влетевшую в трапезную сестру. Не говоря никому ни слова, лохматая и всё ещё в ночной одежде, она промчалась мимо завтракавшей сестры и Люциуса.
- У вас так принято в семье? – высокомерно осведомился тот, глянув на жену. Та лишь пожала плечами, торопливо поднялась со стула и поспешила за сестрой, которая что-то выводила на небольшой прямоугольной бумажке, склонившись над столом в соседней комнате. Закончив, Беллатриса убрала лист в конверт, отдала его сове, влетевшей через раскрытое окно, и швырнула птицу на улицу с бранными криками по поводу скорости доставки.
- Разъяснишь, может, что произошло? – в тот момент Нарцисса действительно опасалась за свою сестру. Та и без того выглядела не ахти как адекватно, но в то утро печать безумия проступила в её облике во всей красе.
- Ничего не произошло. Просто долг возвращаю. Вот и всё. Ох, знала бы ты, Цисси, какой поганый сон мне нынче пригрезился! Я должна будто бы кузену Сириусу... И что-то ещё приснилось, но такое отвратительное, такое страшное, что никак не могу припомнить! - приложив руку ко лбу, ответила Беллатриса.
- Что за сон? – Нарцисса подошла и ласково погладила её по плечу.
- Снился наш придурковатый кузен. А ещё – покойная грязнокровая сучка Грейнджер, которую…
- Покойная? Вот уж сказки, - фыркнул проходящий мимо Драко. Поймав на себе тёткин взгляд, тот лишь добавил, - да живая она. Спасли.
- Белла? Ты в порядке? На тебе лица нет! – забеспокоилась Нарцисса.
- Лица?! Чёрт с ним, с лицом. На мне теперь нет не только лица, но и тысячи галеонов. Я же только что чек выписала. Да его теперь любой болван может обналичить, и… Ах! – она стукнула себя по лбу, - надул! Надул, как первокурсницу! Кузен... Ну, кузен! Чёртов Сириус! Чёртова шлюшка!
- Сириус? Надул? Но как?
- Шлюшка? О ком это ты? – заинтересовался Драко. Но видя на лицах родственников неподдельный интерес, Беллатриса, наверное, впервые за всю свою жизнь, опомнилась и решила держать рот на замке. Ни к чему им знать о том, что произошло. Чёрт с ним, с Сириусом и его потаскухой. Но вот если россказни о том, что их цирковые трюки со снами провели её, вернейшую приспешницу Темного Лорда, дойдут до Его ушей – Он разочаруется в ней. И никогда не будет доверять. Это в сто раз хуже любой пытки. Хотя, денег, конечно, жалко.
- Отвалите, - грубо оборвала мадам Лестрейндж родственные порывы сестры и племянника, - это секретное дело. Вам в эту разборку вникать не обязательно… - с этими словами она выразительно посмотрела на присутствующих, и покинула зал, громогласно хлопнув дверью где-то на верхних этажах.
***
Тем временем в доме на площади Гриммо царило весёлое оживление. В гостиной, где отныне наблюдались уют и красота, было полным-полно народу. У пылающего камина щебетали Джинни, Тонкс и Гермиона, наперебой рассказывая друг другу об успехах в школе или работе в Ордене Феникса. Тонкс с удовольствием слушала Джинни, взахлёб повествующую о том, как она мастерски владеет не только обезоруживающими заклятиями, но и более серьёзными чарами.
Неожиданно в комнату вошёл озадаченный Грюм, держащий в руках чистый конверт из белой бумаги, на котором было выведено чьё-то имя. Никому ничего не объясняя, он прошёл прямо к сидящему в кресле Сириусу, который беседовал с Гарри.
- На. Сова притащила несколько минут назад. Кто это тебе настрочил? – проворчал мракоборец.
Сириус лишь пожал плечами, взял конверт, раскрыл его и вынул продолговатый листок со множеством печатей и водяных знаков. Внимание всех присутствующих было приковано к этим действиям, а Фред не поленился забежать Сириусу за спину, чтобы лучше всё увидеть.
- Ну и ну! Это чек! На тысячу галеонов!
- На сколько?! Кто послал?! – пробасил Рон. И тут, когда все вокруг были буквально лишены дара речи от произошедшего, пространство гостиной потонуло в переливистом смехе хозяина дома. Зажав чек в одной руке так, чтобы не было видно подписи отправителя, и прикрыв лицо другой – Сириус неистово хохотал, согнувшись в кресле.
- По-моему, он двинулся от счастья, - с опаской произнесла Джинни. Гермиона же, с трудом заставив себя не последовать примеру Сириуса, изобразила учтивую мину и спросила у ошарашенной Молли, застывшей с подносом печенья в руках:
- Ну что же, миссис Уизли, хорошо ли вы спали?
