***
Запорошённый сад стал самым нелюбимым зрелищем. Но увы, все прочие окна огромного особняка напрочь замёрзли. Расчистили только те, что выходили на убогие деревья и кустарники, покрытые снежной пеленой. Раньше она никогда не обращала внимание на погоду. Но теперь за стеклом сыпал поганый снег, валивший уже не первый день. Метель нынче особенно разбушевалась: даже уродские кусты и жухлые живые изгороди занесло. Как же надоело. Беллатриса упёрлась лбом в холодное окно и, мрачно сдвинув брови, глядела на унылый пейзаж. Фамильное поместье Малфоев, - даром, что обиталище чистокровных волшебников, - одно из самых мерзких мест на свете. Перед глазами то и дело мелькает этот ублюдок Люциус, а за ним – Цисси, поддакивающая по поводу и без. Как же хочется быть действительно полезной Ему. В кои-то веки мадам Лестрейндж предавалась истинному унынию, которое не смогло достать её даже в камере Азкабана… Зато успешно настигло здесь. Беллатриса тупо уставилась на наметённые под окном сугробы. - Где это видано, чтобы сны были такими дурацкими? - выплюнула она сквозь пожелтевшие зубы, уже привыкнув беседовать сама с собой. Она до сих пор не могла поверить, что так испугалась, проснувшись поутру несколько дней назад. Эта магловская потаскуха не просто угрожала ей в натуральном до жути кошмаре, но ещё и осталась жива, как сказал Драко. А ведь она, Белла, собственными ушами слышала, как хрустнули позвонки грязнокровки, когда та кубарем катилась с лестницы Хогвартса. - Железная она что ли? После такого пике целёхонькой остаться… Ай да Сириус. Это ещё остальные про его художества не знают, - проворчала Беллатриса, вспомнив, как догадалась о чувствах своего кузена к грязнокровой подружке Поттера. Нет, чтобы так низко пасть - это надо умудриться. О таком позоре Белла даже не рискнула говорить остальным, хотя была уверена, что все Пожиратели и даже сам Тёмный Лорд хорошенько бы посмеялись. Но она ни за что не скажет. Нет-нет-нет. Потому что это известие может отбросить тень на неё саму. Может, после того, как мадам Лестрейндж с нескрываемым удовольствием прикончит своего кузена, может быть, тогда она и расскажет об его позоре. Искусанные до крови губы скривились в злобной усмешке. Прикончить кузена Сириуса. Ну, до чего же приятная мысль! Когда-нибудь она сделает это. Но сейчас у неё есть дела поважнее. Со вчерашнего дня в голове лихорадочно крутились мысли: Оливер, рохля Оливер, всюду таскавшийся по пятам в школьные годы, что-то говорил ей о зелье, от которого сдох больше пятнадцати лет назад. Он что-то говорил… Да он, чёрт возьми, вообще невероятно много трепался! И постоянно путался под ногами, мешая своим идиотским морализаторством. Мадам Лестрейндж нахмурилась, стукнувшись лбом о стекло. Из всей той чепухи, что щебетал ей влюблённый дуралей, она запомнила нечто, действительно стоящее внимания. Нет, в студенческую бытность Оливер никогда не снился. Но мыслишки в голове знатно путались, когда он оказывался рядом. За такие проделки Белла не единожды давала ему хороших тумаков. И даже отравила на последнем курсе.Что ж, теперь талант зельевара очень пригодился бы, чтобы поквитаться с грязнокровой сучкой. Зубы ударились друг о дружку и скрипнули в проявлении бессильной злости. Подлая мерзкая магловка. Мало того, что посмеялась над ней… Ещё и денег забрала. Чёртова гадина, чёртов кузен, чёртов Оливер со своим зельем! Таскается теперь по Хогвартсу, гремя цепями. Ох, если бы Беллатриса знала, к чему приведёт его увлечение варевами, она непременно позаботилась бы об отправлении его подлой душонки прямиком в ад! И тут тёмные глаза мадам Лестрейндж расширились от снизошедшего озарения. «В мыслях»… Она вспомнила, что это за зелье! Оливер постоянно крутился вокруг неё так часто, что потом уже начал мерещиться. Но это были не галлюцинации, а действия зелья: бестелесно он мог находиться рядом, читая, слушая мысли Беллы. Да за такое зелье Пожиратели продадут себя с потрохами, ведь Тёмный Лорд высоко оценит подобный отвар. Однако плата за использование слишком высока: можно лишиться сна, аппетита, а потом – и сил. Итог Оливера - наглядный пример, как быстро и легко сыграть в ящик. Он пил и пил это зелье, не жалея себя, всё надеясь наставить Беллатрису «на путь истинный». Наивный дурачок полагал, будто сумеет, узнав, о чём она думает, предотвратить грядущее… Что ж, теперь она вспомнила. Мадам Лестрейндж беспокойно заходила по комнате, напоминая скорее тигрицу в клетке, нежели чистокровную волшебницу в аристократическом поместье, она бубнила себе под нос бессвязные слова, обрывки воспоминаний, связанные с каждым эпизодом влияния на неё зелья. Что же? Что же она чувствовала тогда, во время учёбы в Хогвартсе? Да, она с трудом могла сконцентрироваться, ощущала, словно из каждой молекулы воздуха, кто-то подсматривает за ней, за самыми сокровенными мыслями. А потом, когда Оливер сдох, в его комнате нашли огромные стопки тонких пергаментов, исписанных кровавыми письмами-монологами. Благо, Белла успела отобрать у товарищей недотёпы все свитки, прочесть их, а после – сжечь. Ведь, попади её раздумья на стол тому же Дамблдору… Ух, что сталось бы тогда! Значит, под действием Зелья, Оливер машинально писал подслушанные мысли… Проклятье, но он ведь не появлялся в её снах! А эта грязнокровая потаскуха… Заявилась туда на пару с кузеном Сириусом, чёрт бы побрал их обоих. Стало быть, они использовали другое зелье? Но ведь в Хогвартсе помешать добить магловку пытался именно Оливер! Белла хлопнула себя по лбу, покрытому липкой испариной. Она ненавидела, жутко ненавидела любые загадки и головоломки. Да, логика не самая сильная её сторона, но зато любая логика меркнет перед хорошим Круциатусом! Мадам Лестрейндж чувствовала себя мерзко: она примерно знала, что это за зелье, знала, какой оно даёт эффект… Но понятия не имела, как его сварить, ведь подобные рецепты даже на Лютном переулке не сыщешь. Он был только в той книге, которой пользовался Оливер. А уж этот проклятый Каспер заделался настолько «добродушным привидением», что скорее по второму разу сдохнет, нежели предоставит Белле возможность вновь оказаться в Хогвартсе, чтобы поискать книгу. Не-ет, на сей раз Оливер поднимает гвалт, едва её нога ступит на первую ступень лестницы. Ничего не скажешь, друзья-неудачники так и липнут к этой… как её там… Гермионе Грейнджер. Но ведь после смерти Оливера Белла поспешила в его тайник и забрала оттуда все зелья, которые он успел приготовить. Она уже залезала туда раньше и заменила один из пузырьков. И потом забрала скляночки оттуда. Их, помнится, было две: одна с зельем для чтения мыслей, вторая – с каким-то другим, но тоже ценным отваром. Оба пузырька мадам Лестрейндж положила в свою ячейку в Гринготс. Потом… Потом она окончила школу, вышла замуж… Да уж, много чего произошло. Однажды в её ячейку пролезли воры-самоубийцы. Только полный тупица задумает вскрывать ячейку Беллатрисы Лестрейндж. В любом случае, когда идиоты покидали банк, их цапнул сторожевой дракон. Помнится, придурки что-то вынесли из ячейки, поэтому Белла настояла на убийстве дракона и лично вспорола ему брюхо, чтобы проверить, не утащили ли у неё нечто особо ценное. Всё украденное поставили на место. И ведь были там какие-то склянки. Но даже если она отыщет зелье… Она всё равно понятия не имеет, какой ингредиент можно добавить туда, чтобы отвар позволял проникать в сны. А так как пузырёк всего один – шансов на ошибку нет. И потом, у Беллы нет и предмета, принадлежащего жертве, который следует добавить в варево перед использованием. Размышляя о возможных кандидатурах, мадам Лестрейндж очень скоро убедилась, что в первую очередь собирается насолить, разумеется, шлюшке Грейнджер, которая дерзнула связаться с ней. И уж тут Белла не пожалеет ни сил, ни времени, чтобы додуматься, как немного поменять действие зелья, а уж потом… Эта проклятая магловка больше никогда не проснётся! - В любом случае, необходимо проверить, - буркнула себе под нос Беллатриса. Она не поленилась отправиться в свою комнату. Вернее, в тёмную каморку, которую мерзавец Люциус «снисходительно отвёл ей». Порывшись в шкафах, мадам Лестрейндж выудила убогую бежевую кофточку, рукава которой были изрядно выпачканы кровью. Затем она нашла и заляпанные джинсы. Именно эта одежонка была на Белле, когда та, выпив оборотного, избивала в коридорах грязнокровую потаскуху Сириуса. Внимательно посмотрев на джинсы, а потом – на кофту, Беллатриса хищно улыбнулась и подцепила обломанным ногтем длинный каштановый волосок со светло-бежевой шерсти. - Как на ладони ты у меня, дрянь, - протянула она, не мигая глядя на найденный волос. Она уже видела перед собой перекошенное от ужаса лицо. Не-ет, на сей раз оплошности не будет. Только окончательно удостоверившись, что эта девка сдохла, Белла продолжит исполнять приказы Тёмного Лорда. Больше она не совершит ошибки! Теперь дело за малым: отправиться в банк и отыскать бутылочку с зельем, чтобы потом подумать над ингредиентом. Среди знакомцев Люциуса немало мудрых зельеваров. Не одна же на свете Грейнджер такая разумная! А Оливер заикался, что достаточно одного волоска, чтобы читать и путать мысли человека. Кузен Сириус, занятый своей магловской профурсеткой, даже не помышляет о возможном ударе в спину, который она, Белла, с удовольствием ему нанесёт! - Вот ты и попалась, мышонок…***
- Рон! Выметайся из моего дома немедленно! - Какой ты гостеприимный, Сириус… - пробурчал Рональд, с громким перестуком стаскивая с лестницы свой огромный школьный чемодан. При ударе о следующую ступеньку упакованная махина издавала душераздирающий грохот, от которого поморщился даже видавший виды Сириус, ожидавший в холле. - Я очень гостеприимный, но твоя медлительность задерживает остальных. Имей совесть! Нечего было спать до полудня. Встал бы со всеми – не ныл бы! - Угу… Как же… - в ответ Рон только промычал что-то обличительное и с кислым видом встал рядом с братьями, сестрой, Гарри и Гермионой, готовыми возвращаться в Хогвартс после окончания каникул. - Жаль, что время так быстро кончилось. У тебя очень хорошо, Сириус, - посетовала Джинни,с восхищением оглядывая чистый холл, вылизанный Гермионой и Кикимером. - Да. А когда наша Мисс-Щётка-Наготове прибралась в этом клоповнике, так мне и вовсе расхотелось возвращаться, - кивнул Фред, - у нас в спальне Гриффиндора такой кавардак. Гермиона, может, ты и в школе будет прибираться? - Ой, да замолкни ты уже! – в ответ она лишь ткнула его острым локтем под всеобщий смех, - я в домработницы не нанималась. - Ага, я так и понял, - фыркнул Рон. - Что ж. Будь осторожен, Гарри. И все вы, - Сириус хлопнул крестника по плечу. Они обнялись, - обещай мне не делать глупостей, - при этом он внимательно смотрел на Гермиону, адресуя просьбу именно ей. - Обещаю, - едва прошептали её губы. - Разумеется, Сириус, - бодро ответил Гарри, ничего не заметив. Он отошёл от крёстного и остановился около друзей. Прощаться ужасно не хотелось. Не только с Гермионой, но и со всеми остальными. Это было так больно, так невыносимо. Про себя Сириус то и дело удивлялся, когда это он успел стать таким сентиментальным. Раньше он испытывал нечто подобное, когда приходилось уходить из дома Лили и Джеймса после посиделок, а ещё раньше – уезжать из Хогвартса в свой дом… В свой негостеприимный дом, где Сириус был чужим для собственных родителей и брата. Он вновь посмотрел на Гермиону, щебетавшую с довольной Джинни. В голове невольно пронеслось: «И как же нас так угораздило….». - Ну, счастливо тебе, Мисс Всезнайка, - Сириус знал, что улыбается при этом, как идиот, и воздал хвалу всем богам, что в этот момент поблизости не оказалось проницательного Грюма, который уже давно выражал недовольство его «чудачествами». - Спасибо за гостеприимство, Сириус, - Гермиона не придумала ничего лучше, кроме как подать ему руку. Пару мгновений он молча таращился на неё, смекая, уместен ли такой жест, а потом торопливо сжал узкую ладонь под смех остальных. Спустя десять минут, когда холл дома опустел, Сириус задумчиво посмотрел в окно. Фигурки с огромными чемоданами наперевес потихоньку удалялись, сливаясь с пеленой разыгравшейся метели. Но даже при таких условиях Сириус без труда различал силуэт Гермионы. Ужас, какая хрупкая! Чудо, что крепкая Беллатриса не переломила её пополам, как тростинку. Перед глазами вновь возникло перекошенное от ужаса лицо Молли Уизли, получившей весточку из Хогвартса. От неё-то он и узнал о случившемся, и только настоятельные уговоры Артура и ещё более настоятельные тумаки Грюма заставили его остаться дома, а не пуститься в погоню за полоумной мерзавкой, которая вот так запросто проникла в Хогвартс. А потом в «Ежедневном Пророке» вышла красноречивая статья, из которой становилось ясно, что «варварское нападение» на школу вместе с «чудовищным избиением учениц» устроил никто иной, как… он самый – Сириус Блэк, «верный приспешник Тёмного Лорда». - Странно, что они вообще об этом написали, а не замяли в интересах пропаганды, - желчно процедил «один из самых опасных убийц, первым сбежавший из Азкабана» перед тем, как швырнуть ненавистную газету с мерзкой статьёй прямо в камин. Гермиона, конечно, не поверила бы этому, ведь она сама лицом к лицу столкнулась с Беллатрисой, но всё-таки Сириус приложил все усилия, чтобы она не увидела это «творение бойкого пера», принадлежавшее, разумеется, вездесущей Скитер. Гермиона… Раньше так напряжённо и часто он думал только о Гарри. Он и теперь помногу думал о нём, но ведь поблизости от Гарри всегда находились друзья. И если насчёт умственных способностей добряка Рона у Сириуса то и дело возникали сомнения, то за Гермиону он был спокоен: эта юная ведьма знала, наверное, даже больше него самого, она всегда находилась рядом с Гарри и своим острым умом в любую минуту могла прийти ему на выручку. Но теперь, кажется, Гермиона слишком уж переусердствовала. Это зелье. Усевшись в кресло возле камина, Сириус устало потёр переносицу и поморщился от препротивного чувства: он точно что-то знал о том вареве, с которым так опрометчиво шутит Гермиона. Но факты, увы, роились где-то на задворках памяти и никак не хотели показываться. Он мельком взглянул на соседнее кресло с изумрудной обивкой. Без неё оно выглядело каким-то совсем уж неправильным и пустым! Сириус по-прежнему ощущал трепет её прохладной ладони в своих пальцах во время последнего рукопожатия. Последнего… Он вспомнил, с каким искренним страхом смотрела на него Гермиона из этого самого кресла каких-то несколько часов назад. «Мне страшно, Сириус», - отозвалось в его голове так, что мороз пробрал до костей. Будь она неладна, эта чёртова кузина! Она такого розыгрыша со снами ни за что не простит. Наверняка белобрысый сопляк, отпрыск Малфоев, уже донёс ей, своей разлюбезной тётушке, что Гермиона осталась жива. Сириус не знал, где скрывается Белла, но чутьё подсказывало ему, что связь с кровной роднёй, «не запятнавшей себя связями с маглами и грязнокровками», кузина держит исправно. Он усмехнулся: ещё бы! Зима нынче выдалась суровой, а подохнуть от холода и голода ей не позволит «чувство собственного достоинства», которое возникает с появлением Тёмного Лорда. А прежде она разменивала людей и волшебников, как монеты. И Оливер… Глупый Оливер. Его образ, увы, ускользал из памяти, но он изо всех сил старался заставить себя вспомнить. Оливер… Он важен. Он что-то знает… От напряжённых мыслей Сириуса отвлёк мерный скрип. Кикимер прошлепал по коридору мимо входа в гостиную и начал подниматься по лестнице в своих резиновых сандалиях и чистой наволочке. А всё – подарки Гермионы. Она слишком добра к сварливому гадёнышу! Но, надо признать, и к беглому заключённому она тоже слишком терпима… «Я обещаю, Сириус», - пронеслось где-то в мыслях. Да, она пообещала, но сдержит ли свою клятву? Если Сириус не доглядит за ней, будет беда. А как ему за ней приглядывать? В замок чёрта с два он сумеет пройти незамеченным во второй раз. Это тогда Живоглоту понравилось таскать ему бумажки с паролями от башни Гриффиндора, а теперь этот рыжий пушистый шар и ухом не поведёт – так обленился. Вдобавок, после нападения Беллатрисы школу стерегли похлеще Азкабана…А перестраховаться всё-таки надо: уж больно Гермиона смелая стала. И тут он понял, что должен сделать. - Кикимер! – напустив на себя всю строгость, Сириус грозно воззрился в дверной проём, где тут же появилась забавная фигурка домовика в новенькой наволочке и резиновых шлёпанцах. - Вы звали, хозяин? – домовик прошаркал через всю комнату и остановился на почтительном расстоянии, сжавшись в комочек. Это сейчас он такой тихий. Но Сириус знал, что сие создание может довести кого угодно до исступления своей вечной бубнёжкой, косыми взглядами и хмыканьем. Надо признать, что гордости и заносчивости крохотного эльфа хватило бы на целое «славное семейство Блэков». - Звал-звал. Тебя тут, как я вижу, прибарахлили. - Это всё мистер Поттер, сэр, - совсем тихо промямлил Кикимер, прижав одно ухо к голове. Сириус ухмыльнулся: не-ет, этот ушастый прохвост прекрасно понял, что Гарри ничего не дарил ему. - Если я не ошибся в тебе, Кикимер, то ты не совсем безмозглое создание, и, должно быть, сообразил, что этот «модный прикид» тебе подарила мисс Грейнджер… - Девушка-гостья, - медленно и неохотно закивал домовик. Сириус сжал кулаки, с трудом усмирив желание хорошенько пнуть заносчивую малявку. Но… Он ведь обещал Гермионе быть добрее. Сириус глубоко вздохнул и продолжил: - Это твоя будущая госпожа, - слова повисли в тёплом воздухе чистой гостиной. Кикимер выглядел так, будто его отоварили по голове «Книгой для лёгкого чтения» или чем потяжелее. Вытаращив свои и без того огромные глаза, безвольно опустив худенькие ручки вдоль тщедушного тельца, он горестно воззрился на Сириуса, полагая, что тот решил передарить его Гермионе. Тогда Сириусу впервые было действительно жаль своего слугу. Права была Гермиона – домовики ужасно беззащитные… Эх, во всём-то она права. - Ну ладно, хватит разыгрывать из себя Козетту! Смотреть тошно, Кикимер! Я тебя не отдаю Гермионе. Просто однажды она… Будет хозяйничать здесь. - Хозяин… хочет жениться на грязн… - очень вовремя эльф заглох, потоптался на месте и подобрал более вежливый эквивалент, - на девушке-гостье?! Не на чистокровной волшебнице? - Хозяин хочет, чтобы ты отвял от него со своими бестолковыми расспросами! И выполнял приказы! – рявкнул Блэк, - девушка будет моей женой… через несколько… эм… лет, - он сам не верил, что сказал это вслух. - Это она попросила меня быть к тебе добрее. Она хочет, чтобы этот дом вновь стал гостеприимным и… похожим, чёрт возьми, на дом, а не на клоповник, который ты из него сделал… Ну и я – тоже. Но я хотя двенадцать лет отсутствовал, а вот ты запустил. - Но я… - Не перебивай меня! Так вот, хочется тебе или нет, Гермиона – твоя будущая хозяйка. И ты будешь проявлять к ней должное почтение, иначе… Сам знаешь, что с тобой сделаю. Не зли меня, не огорчай её. Тогда тебе действительно заживётся хорошо в этом доме. Тебе ведь понравилась идея Гермионы навести здесь порядок? - Ну… - Кикимер застенчиво потупил свои глазищи, - да, понравилась. Она не рассердилась на меня, даже когда я уронил на неё все пыльные коробки со шкафов… И когда спихнул с того же шкафа ведро с грязной водой – тоже… - Ох ты и гад. - Простите, хозяин, - эльф прижал второе ухо к голове, став похожим на зашуганного щенка, - я только хотел… Как лучше… И теперь здесь… - он вздохнул, - стало лучше. - На-адо же. Ты признал это, бестолочь. Я бы на её месте тебе это ведро с водой прямо на ушастую башку бы нацепил! Так что благодари девушку за заботу и терпение. - Но как же я это сделаю: она ведь уехала, хозяин. - Какой ты наблюдательный. Так вот есть у меня для тебя работёнка, Кикимер. Ты же можешь трансгрессировать везде? - Могу, хозяин. - И не попадаться на глаза тем, кому попадаться не надо…. - И это тоже, хозяин. - Мне важно знать, что Гермиона делает кроме учёбы. С кем она встречается, куда… - Если она изменяет хозяину, тогда она недостойна носить гордое имя славного дома Блэков, - деловито прочеканил эльф. Сириус выругался: - Скорее ты отрастишь себе роскошные косы, чем она мне изменит. Проследи, чтобы она была вне опасности. И главное: чтобы не использовала больше зелье, которое приготовила вместе с призраком. Привидение зовут Оливер: она наверняка побежит к нему, когда вернётся в замок. Послушай, о чём они говорят… А потом, если заметишь хоть что-то подозрительное – мчись ко мне и докладывай. И, Мерлинова борода, если ты попадёшься Гермионе… Считай, что ты у меня за место швабры будешь: я тобой протру весь этот дом от подпола и до чердака, а ты знаешь, Кикимер, каким я могу быть щепетильным в вопросах чистоты, - Сириус говорил спокойно, но вкрадчиво. И судя по кислой мине эльфа, тот представил последствия своей неудачи в таких красках, что сумел уяснить всё, о чём толковал его хозяин. - Это очень умная ведьма, Кикимер. Гляди в оба. И послушай, что говорит ей Оливер. Мне это важно. Ты понял? - Да хозяин, я буду беречь вашу избранницу, - кивнул домовик, комкая в руках угол наволочки. - А теперь – отправляйся. Мне надо подумать, - Сириус махнул рукой, Кикимер щёлкнул тонкими пальчиками и тут же исчез, оставив хозяина в одиночестве.***
- Быстрее! Отпирай скорее, - всё её тело сотрясала крупная дрожь, каждую клеточку буквально выворачивало от нетерпения. Беллатриса проделала долгий и трудный путь, но наконец сумела оказаться у дверей своего хранилища в банке Гринготтс. Сколько заклятий она наложила на всех гоблинов и волшебников, встретившихся на пути – не сосчитать. Разумеется, и в этот раз мадам Лестрейндж воспользовалась оборотным, но, чтобы открыть ячейку, необходимо было подтверждение личности. А её, разумеется, ищет Министерство. Но, чего не сделаешь ради достижения своих целей. После тщательного заметания следов, она наконец-то притащилась к нужной двери. Гоблин-провожатый улыбался, как идиот. Что ж, на то оно и «Империо». - Да живей! – в ярости Белла пнула стоящего впереди болвана. Он поторопился, накладывая отпирающие чары. Замки защелкали, дверь со скрежетом приоткрылась. Пахнуло затхлым воздухом. Его поток становился всё ощутимее по мере того, как распахивалась дверь. Наконец, Белла увидела зияющую черноту личного хранилища. Оскалив в улыбке жёлтые зубы, она взмахнула палочкой: - Акцио… - и через миг уже сжимала в костлявых пальцах пузырёк с мутной жидкостью. Оно было у неё. Это точно оно! Теперь дело за малым! Отыскать путёвого зельевара и выпытать у него ингредиент! Грязнокровке осталось недолго! Мадам Лестрейндж опустила глаза и увидела глупую ухмылку зачарованного гоблина. Она едва не забыла о нём…***
Сторожевой дракон, замученное иссохшее создание, с железным лязгом поднял свою уродливую голову. Он заслышал шаги, доносящиеся из коридора, где располагались хранилища особо важных господ. Мутные глаза опознали в появившейся тёмной фигуре чужачку, и обломанные жёлтые клыки тут же обнажились в подобии оскала. Дракон вскинул голову и издал оглушительный рёв, разинув пасть. Беллатриса остановилась. Крылатый ящер грозно воззрился на неё, растопырил передние лапы, загораживая выход. Из глотки исторгся ещё один угрожающий рёв, а потом дракон выгнулся в её сторону, дохнув пламенем. Женскую фигуру скрыл огонь, и поначалу ничего не было видно из-за копоти и едкого дыма. Подумав, что ещё одному чужаку не поздоровилось, крылатое чудовище собралось было улечься на холодный камень. Но вдруг среди тёмных клубов гари он вновь различил чёрную фигуру. Она осталась стоять на месте. Силуэт взмахнул рукой, из которой, словно её продолжение, вырвалась яркая красная вспышка. Взревев вновь, но теперь от боли, дракон рухнул на холодный камень. Мотая головой из стороны в сторону, он уже не увидел, как мадам Лестрейндж, целая и невредимая, подошла ближе. Она улыбалась, нацеливая свою палочку: - Авада Кедавра.