***
Сердце бешено колотилось в груди, грозясь вот-вот выскочить наружу. Странно, непривычно, но все эти ощущения она списала на радость грядущей встречи. Конечно, была вероятность, что он не покажется ей, или придётся ждать. Но, завернув за последний шкаф в самом конце большого зала библиотеки, она увидела неестественное слабое сияние. - Оливер! – Гермиона взмахнула руками, собираясь обнять полупрозрачный силуэт. Однако вместо ожидаемого тепла девушка почувствовала лишь пустоту, заставившую счастливую улыбку на мгновение померкнуть. - Что ж, очевидно, твой отдых прошёл хорошо. Раз ты так счастлива, что надумала обниматься с привидением… - Ты даже не представляешь себе, как всё прошло. Всё просто чудесно! Я даже убралась в доме. - Убралась в его доме? И он тебе ничего не сказал? – Оливер примостился на подоконник. - Нет. Хотя, он похвалил меня. И сказал, что давно там не было так хорошо, - Гермиона засияла от самодовольства как новенький чайник. - Что ж, похоже, у него самые серьёзные намерения. - Ох, я, конечно, слушала что-то о том, будто у мужчин пунктик по поводу своей территории, но Сириус явно не такой. - Сириус то, Сириус это…А говорила, что не будешь вести себя, как влюблённая дура, - призрак хитро прищурился, но Гермиона вполне привыкла к его едким замечаниям: - Что ж, иногда, когда счастлив, можно вести себя и по-дурацки. И потом: знал бы ты, как вела себя Беллатриса, когда мы вторглись в её сон, превратив его в жуткий кошмар! Хотя, ты же помогал нам в этом, ты всё знаешь! Но ты не знаешь, что она действительно раскошелилась: утром в дом прилетела сова с чеком на тысячу галеонов! – Гермиона залилась переливистым смехом. Оливеру не нравилось упоминать Беллатрису, не хотелось ему и помогать Гермионе в шутке над ней, но он многим был обязан этой храброй девушке, поэтому согласился побыть своеобразной ширмой для неё во время проникновения в сон мадам Лестрейндж. Даже находясь в Хогвартсе, он мог устанавливать ментальные контакты. Этим он и отличался от многих привидений школы, хотя знали о его таланте единицы. Он внимательно взглянул на Гермиону. Глаза её неистово сияли, однако Оливер подметил, что она ещё больше исхудала за то время, пока они не виделись. Даже домашняя атмосфера и время, проведённое среди близких друзей, не смогли до конца оздоровить её. Должно быть, зелье с изменённым компонентом действует иначе… Призрак поёжился, ощущая неприятный холодок где-то внутри. - Хотя…Если честно, Оливер, я хотела у тебя кое-что узнать, - она подошла ближе и присела на подоконник, - я… - Ты не чувствуешь? - Не чувствую чего? Тут кто-то есть? – она принялась озираться по сторонам. - Холод… - Ах, это, - Гермиона облегчённо выдохнула, - знаешь, я так часто находилась тут за все годы учёбы, что уже привыкла к вечным сквознякам. - Я не о них, Гермиона, - покачал головой Оливер, - холод не от сквозняков или камня. А от меня. Мы сидим слишком близко, и ты ничего не чувствуешь? Вот… - он вытянул вперёд полупрозрачную руку, и на мгновение она исчезла в плече Гермионы. Заворожённая зрелищем, она смотрела на то, как призрачная рука появляется вновь, не причиняя ей совершенно никакого вреда. Никаких ощущений. - Ты сейчас должна на весь зал верещать, – ужаснулся Оливер, - прикосновение привидения это тебе не шутки. Гермиона, ты правда ничего не чувствуешь! - Так! Во-первых, прекрати в меня запускать своими ручонками. А во-вторых…Об этом-то я и хотела с тобой поговорить. Моё состояние. Оно, кажется, ухудшается. Я стала плохо спать, но прежде кошмары были лишь во сне. Теперь же они преследуют меня наяву, представляешь?! - Наяву? Ты видишь галлюцинации? - И да и нет. Я не могу поручиться, что вижу их сама…В смысле, собственными глазами. Допустим, недавно, когда я говорила с Сириусом, мы сидели в гостиной. И я понимала, что сижу с Сириусом в его гостиной. Но на какие-то мгновение перед глазами возникал совсем другой образ. И он не был чем-то оторванным: я видела целостную картину. И оконное стекло, и запорошённый снегом сад, и чувствовала подоконник кожей ладоней, как если бы сама опиралась на него. Но потом это ощущение тут же уходило, и я вновь оказывалась сидящей в кресле гостиной. - Хм… - Оливер нахмурился и принялся болтать прозрачными ногами в воздухе. - Чего это ты так напрягся? - На самом деле, завершить действие этого зелья можно другим зельем. Прежде я думал, что в твоём случае это не составит труда, ведь Сириус любит тебя, и согласится исполнить незначительную просьбу… - А для приготовления зелья нужен Сириус? Оно ему не навредит?! - Нет, разумеется. Он приготовит – ты выпьешь. И все счастливы. Только, раз уж ты поменяла ингредиент на маковое молоко…Могут возникнуть сложности. - Да что вы все пристали ко мне с этим ингредиентом?! Да, я додумалась, как это сделать. Не без помощи Трелони, между прочим! Ну и что? - Просто то, прежнее зелье, давало мне похожий эффект. Это вроде как единение с человеком, на которого направлен процесс. Порой ты видишь мир его глазами. Твои картинки – не галлюцинации, а то, что видит перед собой тот, другой. - Но другой – это же Сириус… - незаметно для себя, Гермиона тоже принялась болтать ногами, сидя на подоконнике. Напряжение внутри неё росло. Она покусывала губы, вспоминая детали недавнего видения. Запорошенный сад. И окно. Когда они говорили с Сириусом перед отъездом, на улице, должно быть, тоже мело. Но тогда она должна была увидеть себя глазами Сириуса. А не это. Оливер помогал Гермионе в приготовлении зелья. И тогда он был в Хогвартсе, но такого сада в школе не водилось. Нет, это совсем незнакомое ей место. Но кто же ещё?Чары зелья направлялись ею только на двоих из ныне живущих. На Сириуса и на… - Боже! – прикрыв рот рукой, Гермиона уставилась на Оливера. Тот нахмурился ещё больше и лишь быстрее заболтал ногами. - Я же говорил, что шутки эти до добра не доведут, - буркнул он. - Но я подумала, что теперь смогу защитить…. – Гермиона не договорила, как вдруг из-за шкафов раздался тоненький голос: - А ты кто такой? Добби не видел тебя здесь прежде? Ты не с кухни! – внутри у Гермионы всё похолодело. Оливер тревожно замер. - Эй! Стой! Не смей удирать! Ай! – что-то громко хлопнуло, а потом из-за шкафа вышел домовой эльф, потирающий ушибленную щёку. - Добби? Это ты? – Гермиона знала о добродушном домовике по рассказам Гарри и слышала, что после освобождения тот вроде как трудится на кухне Хогвартса. Но лично с ним никогда не встречалась. - Да, это я, мисс, - вежливо ответил эльф, - я случайно увидел, как за вами кто-то подсматривал из-за вон того шкафа. Мне поручили прибраться тут. Но я совсем не ожидал встретить другого эльфа. Он подслушивал ваш разговор. А когда я его окликнул, попытался удрать и даже ударил меня. Но, когда трансгрессировал, потерял вот это, - в маленьких ручках эльфа было что-то чёрное. Гермиона спрыгнула с подоконника и взяла его у Добби. - Что там? – Оливер заглянул ей через плечо. Увидев предмет, призрак был явно озадачен, - шлёпанец? - Нет, Оливер, это не шлёпанец, - Гермиона стистнула его тонкими пальцами, - это доказательство. - Чего? - Предательства! – рявкнула она, ощущая приступ гнева. Вдруг в ушах зашумело, хотя этот шум был каким-то странным. Напоминал он скорее звук…колокольчика?***
- Да есть же тут кто-нибудь, чёрт вас всех задери?! Куда ты провалился, Горбин?! – с этими словами она вновь дёрнула изо всех сил, и проклятый шнурок остался в руке. Вместе с дотошным колокольчиком. Белла лишь презрительно фыркнула, отбрасывая их в сторону. Что ж, какой звонок, такой и эффект. Размахнувшись, мадам Лестрейндж опустила распростёртую ладонь на плоскую поверхность прилавка. Старое дерево заунывно затрещало под новыми ударами, которые безжалостно сыпались на него снова и снова. Наконец, по прошествии четырёх минут, откуда-то из недр магазина на неверный свет единственной лампы выплыл неприметный сгорбленный человечек с крысиным лицом в обрамлении сальных каштановых волос. Робко взглянув на гостью снизу-вверх, он ещё больше съёжился и причмокнул передними зубами, как настоящий грызун. - Ах, это вы, мадам Лестрейндж, - пропищал человечек, потирая маленькие красные ладони, - я долго строил предположения относительно того, кто может вести себя в моём заведении с такой очаровательной дерзостью. Увы, не сразу догадался, что на такое способны лишь вы, госпожа. - Прибереги свои никчёмные слова уважения для Люциуса. Он любит, когда к нему подползают на коленях, - прорычала Беллатриса. Она и без того потеряла уйму времени, дозываясь этого дурака. Мистер Горбин понимающе закивал и вновь улыбнулся, обнажая бурые гнилые зубы. Мадам Лестрейндж поморщилась. Да, в Азкабане она и не такое видела, но, пожив у ублюдка Малфоя, всё-таки попривыкла к эстетике. - Перестань так тошно скалиться, иначе я убью тебя. - Слушаюсь, мадам Лестрейндж, - Горбин опустил голову, но улыбаться не перестал. - Я к тебе по делу… - Разумеется. Иначе я и не мог заинтересовать такую высокопоставленную персону, как вы. Что вам угодно, мадам Лестрейндж? Быть может, вы желаете приобрести некоторые яды? Помнится, в юности вы имели к этому особую страсть. Увы, в наши дни редко встретишь волшебника, располагающего истинным талантом к отравлению… - Нет. В этот раз я к тебе скорее за советом, - сзади кто-то быстро пробежал, растаяв во мгле Лютного переулка. У витрины мелькнули какие-то тени, и Белла резко дёрнулась, выудив палочку из мантии. В Лютном переулке сторонников Дамблдора можно сосчитать по пальцам. Это место было одним из самых безопасных для истинных последователей Тёмного Лорда. Но всё-таки надо быть начеку. Её старательно ищут, а оборотным в этот раз пользоваться она не стала. - Одну минуту, мадам Лестрейндж. Я избавлю вас от беспокойства, - Горбин вышел из-за прилавка и одним взмахом палочки захлопнул старые деревянные ставни, скрывшие все витрины, а также – запер дверь сразу на три замка. - Предусмотрительно, - Белла презрительно скривилась. Не нуждается она ни в чьих услугах. - Если говорить о ядах, - без приглашения она зашла за прилавок и нырнула в подсобное помещение, - то лучшего поставщика, чем ты, не сыскать во всём королевстве, - её голос звучал со всё большим эхом по мере того, как Беллатриса проходила вглубь комнаты. - О, мадам Лестрейндж, благодарю вас за столь высокую оценку, - Горбин следовал за ней, раболепски кланяясь и потирая свои маленькие ручонки, - самые незаметные, самые жестокие, самые болезненные и самые ядовитые снадобья всегда найдутся в моём скромном магазинчике для таких ценителей, как вы. Помнится, много лет назад вы тоже приходили ко мне под покровом ночи, но тогда на вас была очаровательная изумрудная форма. И просили вы нечто, способное отвратить…. - Заткнись! – она круто повернулась и ткнула его в грудь палочкой, крепко зажатой в руке. Горбина и Беллу окружали длинные и высокие ряды стеллажей, заставленные прозрачными и непрозрачными коробками, пакетами, футлярами, аквариумами, шкатулками, в которых что-то стрекотало, ползало, шипело и извивалось. Или же – угрожающе молчало. Кругом царил почти полный мрак, который разгонял лишь свет крохотной лампы, горевшей где-то в самом конце помещения. - Если ты ещё раз вспомнишь о том проклятом дне, когда я к тебе пришла… - не договорив, мадам Лестрейндж вытянула руку вперёд, продолжая колоть Горбина острым концом палочки. Это было больно, но он даже не поморщился, продолжая улыбаться: - Как будет угодно госпоже Лестрейндж. - Ты знаешь, что это? – не убирая палочки, левой рукой Беллатриса достала из кармана пузырёк с зельем и показала хозяину магазина. Некоторое время тот рассматривал болтавшуюся и пенящуюся мутную жижу, изо всех сил щурясь своими крошечными крысиными глазками. Но когда Горбин понял, что это за зелье, то вскрикнул, восторженно хлопнув в ладоши: - Быть того не может! Госпожа Лестрейндж, вы доставили мне неземную радость, когда переступили порог моего обиталища. Можно…Я… - глазёнки алчно заблестели, - подержу его в руках. - Убери-ка свои мерзкие грабли, - палочка Беллы тут же легла на протянутую ладонь. Горбин предусмотрительно опустил руку и с сожалением посмотрел на пузырёк, накрепко зажатый в длинных пальцах мадам Лестрейндж. - Я хочу, чтобы ты мне про это зелье рассказал всё, что известно о нём на сегодняшний день. Я хочу, чтобы ты рассказал мне состав, все свойства и побочные эффекты, которые оно только способно дать. И ещё я хочу, чтобы ты кое-что прояснил относительно одного вопроса…Но об этом спрошу позднее. Ты понял? – она сделала круговое движение рукой, в которой было зелье. - М…мои услуги…. – начал было Горбин, но вдруг палочка уколола его горло. - Твои услуги могут больше никому не понадобиться, если ты сдохнешь здесь, - протянула Белла с хищной улыбкой. Она восторженно выдохнула, заставив поколебаться прядь иссиня-чёрных волос, выбившуюся из причёски прямиком на лицо, - я убью тебя. Разнесу всю твою чёртову подсобку, - в доказательство своих слов мадам Лестрейндж наугад толкнула какой-то стеклянный сосуд, стоявший в одном из стеллажей. Он с грохотом разбился, и в разные стороны разлетелись крохотные разноцветные рыбки, отчаянно бившиеся в остатках влаги, растёкшейся по хлипкому деревянному полу. Горбин стоически принял эту потерю, и они оба смотрели вниз, пока последняя рыбка не затихла. - Это были редчайшие экземпляры, доставленные с… - А потом я подожгу всю твою лавчонку. И исчезну. И когда после пожара тут найдут твой обгорелый труп, на меня подумают в самую последнюю очередь. А даже если подумают…Что ж, никто не докажет. Так что не советую испытывать моё терпение. - Но плата…. - Будет. На, - Белла убрала пузырёк в карман просторного пальто, и тут же полезла в другой. Вскоре она выудила из него горсточку галеонов и протянула стоявшему перед ней Горбину. Тот уже поднял было свои маленькие красные ладони, как мадам Лестрейндж разжала пальцы. Она улыбалась, неотрывно глядя ему в лицо, когда слушала громкое звяканье упавших и укатившихся во все стороны монет. - Опрометчиво, мадам Лестрейндж, - едко заметил Горбин. Его глазки пылали недобрым огоньком, но Беллатриса не боялась его, как волк не боится крысу, - как раз в вашем духе. Вы прежняя, госпожа. К счастью, ужасные годы в Азкабане вовсе не переменили вас. - Информацию, - настаивала Белла, убрав палочку в сторону. Горбин, казалось расстроился. Как будто ему страсть как хотелось почесать языком с самой Беллатрисой Лестрейндж! Как же! - Что ж, дела, значит, дела. Извольте обождать, мадам Лестрейндж. Я хочу кое-что показать вам, - с этими словами он попятился назад и исчез за одним из стеллажей. Белла лишь поджала губы. Она привыкла, что все запросы удовлетворяются здесь и немедленно! Не в её ситуации рассиживаться на Лютном переулке, чёрт побери. Её ищут, и Мракоборцы не дураки: ради профилактики они вполне могут прочесать эти места. Вот будет радость… Горбин шебуршал где-то за многочисленными стеллажами, пока Белла вальяжно прохаживалась по подсобке, оказавшейся гораздо больше самого магазина, где ушлый торгаш выставлял лишь часть товара. Самую разрешённую и относительно безопасную. А здесь, вдали от чужих глаз, таились вещички, запретные даже для Лютного переулка. Заскочить бы сюда, набрать разных безделиц, а потом – поменять их с ингредиентами в кабинете зельеварения в Хогвартсе. Чтобы эти студентики наварили такого, от чего сами бы передохли! Невольно Белла вспомнила о том, как впервые пришла в «Горбин и Бэркес» ещё будучи студенткой. Ушлый Горбин был прав, отметив, что тогда на ней красовалась изумрудная форма. Беллатриса улучила момент и под покровом ночи улизнула из школы, заранее попросив хозяина лавки дождаться её визита. Тогда ей требовалось нечто…Да какая разница, что тогда требовалось. Столько лет прошло. «Постой и я прощу тебя!» – раздалось в голове, прозвучав голосом…Его голосом. Мадам Лестрейндж остановилась, круто повернулась на пятках и выставила вперёд палочку. - Проклятие! Горбин, тебе жить надоело?! – рявкнула Белла. - Да-да, иду, мадам Лестрейндж, - раздалось из недр комнаты, совсем с другого конца. Это был не Горбин, он далеко, но ведь голос-то она слышала. Как будто он прозвучал только что. Как будто Он говорил с ней, как много лет назад. - Да ты…тронулся, - заученно ответила она вслух, будто Он опять был рядом. И словно дожидаясь этих слов, в голове вновь раздалось: «Но ведь это ты… Тогда… Это была ты…». - Ты…сдох из-за своей глупости и наивности. А я лишь помогла тебе это осознать, - последние слова она почти прошептала, неотрывно глядя во тьму помещения. На секунду ей померещился прозрачный силуэт. Белла протянула руку вперёд. Впервые за долгое время зажатая в ней палочка ходила ходуном. Беллатриса дрожала. - А вот и она! - Горбин так внезапно нарисовался из-за стеллажа, что едва не схлопотал Круциатус. - Чёртов идиот! Кретин! – выругалась она, убирая палочку. Горбин не понял, в чём провинился, поэтому заметно погрустнел, думая, что на него навели напраслину. - Вот то, что вам необходимо, мадам Лестрейндж, - он дунул на грязную обложку, обращая в сторону Беллы поток пыли. Она замахала руками отгоняя от себя грязь. Когда воздух прояснился, мадам Лестрейндж увидела в руках Горбина сравнительно небольшую книгу, обтянутую красивым серебристым бархатом. Название было вышито серебром, но от времени переплёт изрядно поистрепался, нити повылезали и торчали в разные стороны косматой проволокой, сделав буквы практически нечитабельными. - И что это за букварь? - Это справочник по оккультизму, - начал Горбин, сделав вид, что не заметил проявленного к книге неуважения, - Их два. Прежде оба хранились в Хогвартсе, покуда я не попросил одного своего друга забрать оттуда их для меня. - А где второй? – она почесала затылок, взлохматив копну волос. - Увы, когда мой друг пришёл в запретную секцию, то обнаружил там лишь этот. Второй, синего цвета, бесследно исчез. - Исчез, - задумчиво повторила Беллатриса, понимая, что прекрасно знает, куда это вдруг «исчез» второй справочник. - Но в нём нет нужды, - приободрился Горбин, - вам хватит и этого. Именно данный справочник рассказывает обо всех побочных действиях снадобий, рецептура которых содержится в другой, синей книге. - Ты знаешь, что это за зелье. Открывай, - велела она. Горбин закивал и принялся шуршать пожелтевшими страницами. Секунды казались Белле вечностью. Спиной она чувствовала на себе посторонний взгляд, но не могла обернуться…Не могла. - Вот. Принадлежит к группе Долголетних Эликсиров. «Слёзы Ифрита», «Кровавые письмена»…Древнее зелье, много названий. Красивые названия, - ухмыльнулся Горбин и принялся читать: «Зелье для тех, кто не жалеет себя во имя высшей цели чистой любви. Обещает приготовившему волшебнику силу, способную помочь ему в чтении мыслей того, к кому обращены чувства волшебника..» - Так-так, для изготовления надо помимо прочей дряни кровь того, кто собирается читать мысли, и личный предмет того, чьи мысли будут читать… Интересно, как эта грязнокровая потаскуха получила личный предмет моего идиота-кузена? Уж наверняка она всё втайне проворачивала, когда затеяла заваруху с этим зельем…А затеяла она её из-за Сириуса – это точно, хмуро подумала Беллатриса. - Это зелье привезли из далёких пустынь, мадам Лестрейндж. Якобы путешествующий зельевар записал его со слов пустынного жителя, вступившего в сговор с ифритами, которые шепнули ему рецепт. - Плевать на историю! – рявкнула Белла, ткнув в Горбина палочкой. - Да-да, мадам Лестрейндж. Здесь сказано, что к ифритам воззвал безутешный возлюбленный, расставшейся со своей любовью, которую увезли на другой конец света. Человек попросил у них возможность слышать мысли девушки, чего бы ему это ни стоило, и… - Чего бы ни стоило… - повторила она, глядя куда-то в пустоту, - но плата за такое умение непомерно высока… - почему-то тогда Белле вспомнился Тёмный Лорд, и его облик…Нет, она не смела даже помыслить худого о Нём, но…Его обличье. Прежде он был человеком, но, получив великую силу, перестал походить на былого себя. - Читай дальше. - Ифриты схитрили и взамен способности читать мысли попросили силу того человека. Он согласился…И с тех пор зелье получило распространение как «Слёзы ифрита» за хитрость своего действия – оно берёт больше, чем даёт. Рано или поздно волшебник, испытавший его, умирает мучительной смертью. Процесс необратим, если только тот, на кого направлено действие зелья, не приготовит противоядие. Как по мне, мадам Лестрейндж, это снадобье с успехом можно приравнять к ядам. Вы же не собираетесь использовать его на себе? – с опаской спросил Горбин, скосив глазёнки в сторону задумавшейся Беллы. - А…В синем справочнике написаны последствия? - Не знаю. Должно быть, вкратце. Но, я уверен, тот, кто брал в руки синий том, прочёл и этот. Поэтому полностью осознавал ответственность, ложившуюся на его плечи при приготовлении зелья. - Эффект необратим? Ничего нельзя было сделать? – она не заметила, что оговорилась, а Горбин разумно пропустил слово «было» мимо ушей: - Есть зелье, как я сказал. Но его готовит тот, чьи мысли читали и даёт тому, кто читал. Это мудрёный ритуал, мадам Лестрейндж. И малоизученный. Зелье прибыло к нам с Востока. Увы, в Соединённом Королевстве слишком халатно относятся к тому, что создают за его пределами. А жаль, ведь на Востоке полным-полно талантливых зельеваров…Искусство яда там доведено до совершенства, я всегда это говорил. - И каков процесс чтения мыслей? – мадам Лестрейндж знала ответ, но всё равно спросила. Горбин объяснил, что телепат в бессознательном состоянии пишет рукой на пергаменте или даже столешнице собственной кровью все мысли другого, подслушанные в данный момент. Процесс неприятный, болезненный, отнимающий очень много сил. - Как мне кажется, - кряхтел он, ползая по полу в поисках укатившихся галлеонов, - в конечном итоге можно умереть от потери крови. Однако, и это только моё мнение, зелье убивает гораздо раньше через галлюцинации и ментальное влияние. Раз уж берёшься за такое снадобье, будь готов – психика должна быть железная, не то Больница Святого Мунго обеспечит койку в отделении для душевно-больных. - Больница Святого Мунго, - протянула Белла, почему-то вспомнив придурков Долгопупсов, которых пытала Круциатусами много лет назад. - Вообще, таким бы варевом травить кого – милое дело. Однако эффект вполне ограниченный. Только лишь писать чужие мысли, теряя кровь. Скучно, - он пыхтел, стараясь выцарапать монету, укатившуюся под стеллаж. - А если изменить ингредиент? - Что вы! Такого никто не рискнул бы сделать! Это очень тёмное зелье. Уверен, даже у матёрого Пожирателя поджилки будут трястись, когда он займётся приготовлением столь гадкой вещицы, уж простите мадам, не имею в виду вас. - И всё же. Я слышала, что кто-то…. – она злобно скрипнула зубами, вспомнив поганое лицо грязнокровки, - кто-то так поменял это зелье, что смог вторгаться в чужие сны. - В сны-ы? – присвистнул Горбин, вертя в руках извлечённую монету, - должно быть, это очень опытный зельевар. Или отчаянный, потому что пускаться в эксперименты с таким веществом не стал бы даже я. - Да у тебя коленки от любого сквозняка дрожат! - Может, и дрожат, но я сам себе не враг. Как и вы, надеюсь. Не шутите с этим зельем. Однако, - он заметил недобрый огонёк в её глазах. Белла уже теряла терпение и подумывала об Аваде, - раз уж вас так заинтересовал этот аспект, я бы присоветовал капнуть немного макового сока. Символ Морфея всё-таки. Это зелье древнее, к нему применительно всё, что основано на простейшей символике. Капаете мак, добавляете предмет интересующего вас человека, выпиваете зелье, отправляетесь спать и…добро пожаловать в сон! Или – на тот свет. Но, это как повезёт. - Дай мне макового сока, - велела Беллатриса, вытягивая вперёд длинную узкую ладонь. Горбин уставился на неё, будто впервые в жизни видел человеческую руку. - Вы с ума сошли, мадам Лестрейндж?! – ужаснулся он, выпучив свои крысиные глазки. - Или ты даёшь мне его сам, или я беру его, а потом- вливаю зелье в твою поганую глотку! Живо! – для пущей верности она пнула ногой крайний стеллаж, и он мигом повалился, обрушивая на хлипкий пол всё своё содержимое. Спустя мгновение Горбин метался по подсобке в поисках макового молока, а вокруг кружили какие-то отвратительные огромные крылатые пауки, содержавшиеся, видимо, в одной из банок. Беллатриса задумалась. Проклятая магловка сильно рисковала, сменив ингредиент. Может быть, ей подсказал Оливер. Добрая душа. Из-за него у Беллы полным-полно проблем! Который месяц идёт, а она так и не разделалась с девчонкой! Если так тяжко совладать с ней, то каков же Поттер? Хотя, про него все говорят, что способности у него так себе. А вот грязнокровая ведьма сильна…И хитра! Но всё-таки. Как же ей удалось так ловко пробраться в её сон? Да ещё и напару с Сириусом?! - Держите, мадам Лестрейндж, - Горбин подбежал, вручая ей небольшой пузырёк с молочно-белой жижей. - Если оно не подействует…Или ты задумал подсунуть мне яд… - она не договорила и вперила в него горящий взгляд чёрных глаз. - Что вы, мадам! Горбин никогда не обманет свою давнюю клиентку! И платы за него не возьму! Это подарок! – он даже отвесил поклон. - Хочешь, чтобы я быстрей убралась отсюда? – Горбин промолчал, - правильно…Но это я заберу с собой, - прежде, чем он успел сообразить, книга, оставленная на полке ближайшего стеллажа, оказалась в цепких пальцах Беллатрисы. Горбин вскрикнул, но тут же увидел ярко-красную вспышку, летевшую прямо на него. Адская боль скрутила все его мышцы, намереваясь раздробить кости. Он лишь открыл рот в беззвучном крике и повалился на пол, слушая демонический хохот. Когда перед глазами перестали мелькать вспышки боли, Горбин смог различить пространство вокруг. Он не узнал своей подсобки: всё, абсолютно всё, было перевёрнуто, разбито, вывернуто, опустошено! Годы и годы тяжёлой работы! Ещё его отец вместе со своим компаньоном начал собирать все товары! А теперь! Теперь! Сидя на грязном полу, Горбин схватился за голову и залился горькими слезами отчаяния: - Будь ты проклята!! Беллатриса была уже в конце Лютного переулка, когда услышала его вой. - Это тебе за тот яд, - она надменно улыбнулась и трансгрессировала.***
Дробь частых шагов тревожным эхом разносилась по коридорам. Она сворачивала за углы, поднималась по лестницам, не обращая внимания ни на приветствия, ни на окрики, ни на удивлённые взгляды, провожавшие её до нового поворота. В глазах горела холодная решимость, и даже кончики пальцев не холодило, как бывает при страхе. Потому что она не боялась. А злилась. Гермиона даже скрипнула зубами от злости. Значит, так он разделяет все её мысли, так согласен с ней и хочет добиться того же, что и она?! Подсылая к ней своего эльфа, с которым вдруг подружился, хотя прежде чуть ли не убить его был готов! Ну ничего, сейчас у неё появится шанс высказать ему всё и разом! Она убавила шаг и осторожно завернула за угол. Никого. Что ж, тем лучше. Все, кто видел её, подумают, что она шла в библиотеку, ведь коридор ведёт туда, если никуда не сворачивать. Гермиона быстро свернула направо и заторопилась вверх по лестницам. Этот путь привёл её сначала в пустую гостиную Гриффиндора, а потом – к дверям спальни для мальчиков. Время было выбрано удачное: сейчас все или тренируются на стадионе, или занимаются, или – набивают кишки в Большом зале. Её никто не потревожит и никто не увидит в ближайшие минут сорок – так точно. Ещё раз обернувшись для пущей уверенности, Гермиона толкнула дверь и вошла в комнату. Для верности она наложила запирающие чары и прошмыгнула между кроватями к той, под которой таился чемодан с инициалами Гарри. - Если я достаточно знаю тебя, дружище, то на дно ты не заглядывал курса эдак…с первого, - она раскрыла чемодан и принялась бесцеремонно выкидывать из него вещи. На мгновение Гермиона даже расстроилась, потому что никаких угрызений совести по поводу вторжения на чужую территорию не было и в помине. Но потом она лишь сильнее рассердилась – это всё сделал Сириус! Если бы не он, она ни за что не пошла бы на такой шаг, ну а теперь… Наконец-то из-под гор барахла Гермиона выудила небольшого вида свёрток и принялась резкими нервными движениями его разворачивать. Собственное отражение заставило её немного остудить свой пыл. С треугольного осколка зеркального стекла на неё вдруг вылупилась тощая бледная фурия с плотно сжатыми губами и такими горящими глазами, что этим огоньком чем-то напомнили безумный взгляд Беллатрисы. Одёрнув себя за такую распущенность, Гермиона постаралась принять вид более благопристойный и даже провела рукой по волосам. А потом – вспомнила, что пришла сюда не красоту наводить, а ругаться, поэтому вновь почувствовала гнев. - Ну?! – она даже тряханула осколок, едва не выронив его и не разбив об пол, а потом вспомнила, что читала, как правильно пользоваться такими зеркалами. Вытянув руку так, чтобы стекло получше отражало её саму, Гермиона процедила сквозь зубы, - Сириус Блэк. Из зеркала тут же начал доноситься его приглушённый голос. Слышно было отвратительно, но она придвинулась ближе и поняла, что Сириус бранился с Кикимером, который, видите ли, провалил всю операцию по надзору за ней. - И я тебя предупреждал, если ты попадёшься, то… - подумать только, у него хватает наглости ещё и других обвинять в том, что это как раз у него болезненная тяга всех контролировать! Сообразив, что несчастный домовик вот-вот получит на орехи, Гермиона решила забыть о безопасности своей вылазки и рявкнула: - Я сказала: «Сириус Блэк»! Немедленно отвечай, какого чёрта ты приставил ко мне Кикимера, иначе я угоню метлу Гарри и прилечу к тебе быстрее, чем произнесёшь слово «предатель»! – в спальне для мальчиков на мгновение повисла тишина. Потом – раздался шорох. Видимо, Сириус искал своё зеркало, которое, как и у его распрекрасного крестника, влачило своё убогое существование под грудой мусора. Наконец, Гермиона увидела его. Но уже не почувствовала того радостного трепета. - А где Гарри? – Сириус казался весьма удивлённым, завидев в зеркале не Поттера, а её. - Уминает десятое пирожное, обсуждает с Роном новости вселенского масштаба или тренируется с Отрядом Дамблдора, обсуждая с Роном новости вселенского масштаба. В любом случае, тебя он от меня не спасёт ближайшие полчаса! – при этом выражение его лица из озадаченного перешло в обеспокоенное. - Ах, вот как… - Когда ты собирался мне сказать, что наделил личным гвардейцем?! – она взорвалась, с трудом поборов желание пульнуть осколком в стену. Не дав ему вымолвить и слова в свою защиту, Гермиона продолжила сыпать градом обвинений, - ты обещал, что будешь мне доверять! Ты обещал, что разделишь со мной всё. Ты говорил, что согласен с моими планами! Так почему ты… - Что ж, тогда ты тоже обещала мне никуда не соваться без моего ведома! – прогрохотал он. От неожиданности рука дрогнула, и зеркало едва не рухнуло на пол, - я ведь просил тебя, Гермиона, больше не пользоваться зельем! Но мой «гвардеец» слыхал, будто ты куда-то там собралась ещё разок наведаться. И мне, черт возьми, очень интересно, куда?! - Какая тебе разница? Я всё равно не затею ничего опасного без твоего ведома! Я не собираюсь тебя беспокоить. А вот ты…Эти твои вечные стремления с кем-нибудь сразиться, кого-то там одолеть и прочее…. - Я ведь Мракоборец, и мне не пристало сидеть дома, прячась, как крыса. - А я, стало быть, должна сидеть и сложить руки в праведном спокойствии, когда Гарри почти по стенке ходит из-за того, что по ночам в его мыслях Волан-де-Морт копается, а днём – Снейп, который, видите ли, первым окклюментом Англии заделался?! Чёрт бы побрал его и его методы! – Гермиона не заметила, что, должно быть, впервые за всё обучение, плохо отозвалась о профессоре….и нисколько об этом не пожалела. - Да! Должна! – не остался в долгу Сириус, - потому что ты всего лишь ученица, и тебе не по плечу такие соперницы, как…. - Как твоя чокнутая кузина? Ты это хотел сказать?! - Да, как моя чокнутая кузина! Она, хоть и чокнутая, оказалась сильнее тебя, ведь ты всего лишь школьница и просто не можешь всего знать. И у тебя не может всё и всегда получаться, а это фатально, когда речь идёт о таком вопросе, как бой. Беллатриса пересчитала все твои кости, и хвалебные отзывы МакГонагалл, признававшие тебя лучшей ученицей, не помешали ей столкнуть тебя с лестницы или чуть не забить до смерти. Поэтому я справедливо считаю, что тебе ещё рано влезать в такие вопросы, как окклюменция или зельеварение столь высокого уровня! Что бы ты ни затеяла: ты ещё слишком молода и не можешь сделать всё так, как надо. Ты не представляешь, во что ввязываешься. Поэтому не смей ничего предпринимать без моего ведома! Иначе – забудь о совместных планах на жизнь! – раздался оглушительный грохот, а потом всё стихло. - Что? – она почувствовала себя так, будто прямо на голову вылили ведро ледяной воды. Гермиона хотела сказать ещё что-то, но поперхнулась словами, осев на пол, продолжая держать осколок в руках. Сириус молчал. Она посмотрела на зеркало: там было лишь её отражение. Манипулировать самым лучшим, что есть у неё – их отношениями? Это слишком даже для Сириуса. Или – не слишком? Он же всегда был грубым. Чего она от него ожидала? На ватных ногах Гермиона подошла к чемодану. Убрала туда зеркало и сложила все вещи. Следов её пребывания в спальне не осталось, поэтому она бесшумно выскользнула за дверь. Гермиона спустилась вниз и вошла в библиотеку, глядя перед собой стеклянными глазами. Кровь стучала в ушах. Наконец-то она согрелась. Но какой ценой? А ведь она собиралась рассказать ему о том, что между ней и Беллатрисой установилась связь, что теперь она может предугадывать её действия. Но теперь… С каждым шагом брови всё сильнее смыкались на переносице. И Оливер в конце концов увидел на лице Гермионы столь злобную мину, что не рискнул заговорить первым. Некоторое время она стояла молча, невидящим взглядом буравя оконное стекло. А потом, наконец, посмотрела в его сторону: - Я всё решила, Оливер. Любой ценой я попытаюсь помочь Гарри. Давай исполним мой план немного раньше намеченного срока. - Ты не торопишься, Гермиона? Может, лучше дождаться решения Сириуса? - Сириус тоже уже всё решил. Я буду одна. Или ты тоже не хочешь мне помогать? - Я хочу, - отозвался он. - Тогда мы приступим этой же ночью. Мне надоело выжидать. - Учти, Гермиона, это же всё-таки не Белла. Противник-то посерьёзнее… - Гарри не боится его. И я – тоже, - однако она солгала. Всё внутри у Гермионы трепетало, и её страх почувствовал даже Оливер. Но оба они смолчали, условившись, что начнут претворять задуманное в жизнь ближе к полуночи, когда весь замок будет скован беспробудным сном.