***
Трепеща от предвкушения, Беллатриса вошла в парадный зал особняка Малфоев. Во главе длинного стола из чёрного дерева уже восседал Он. Она намеренно замедлила шаг, чтобы вдоволь налюбоваться Им – своим Повелителем. Он был рассержен. И, она убоялась этой мысли, но всё же – растерян. Нет-нет, лишь мимолётное впечатление. Он никогда не пребывает в растерянности. Он – повелитель. Ему подвластно всё и все. Великий Тёмный Лорд грозно взирал на входящих со своего почётного места, которое по праву принадлежит Ему. Будто заворожённая, мадам Лестрейндж села, не сводя восхищённого взгляда с Повелителя. И старания были вознаграждены – Он приметил её и медленно кивнул. Ей. Только ей. В помещение вошёл высокомерный подонок Люциус, который уже не выглядел так пафосно, как несколько минут назад. Бледный и какой-то помятый собственным страхом, он был жалок, потупив взгляд в пол. Белла победоносно ухмыльнулась: знай своё место! Она, Беллатриса Лестрейндж, скоро будет сидеть гораздо ближе к Тёмному Лорду. Потому что докажет свою ревностную приверженность всем Его стремлениям собственными делами. Скоро. Очень скоро. Когда зал понемногу наполнился Пожирателями, Он заговорил: - У меня совершенно нет желания тратить своё драгоценное время. Но увы, это вынужденная необходимость. Мальчишка Поттер… - Он сделал паузу и обвел всех присутствующих взглядом. При этом имени Белла почувствовала мучительное жжение где-то в глотке. Проклятый мальчишка! Сколько шума из-за него! Ах, если бы господин позволил ей самой занятия им – она принесла бы Тёмному Лорду голову Поттера на серебряном блюде уже к вечеру! Но, увы… Приходится прозябать в собственных дрязгах с какой-то грязнокровкой Гермионой (так ведь её зовут?). - Подле него появился какой-то сильный окклюмент. Из неизвестных мне, - подчеркнул Тёмный Лорд. - Что ж, это было неприятным сюрпризом. Не припомню, чтобы окклюмент мог быть таким незаметным. Даже для моего ока, - задумчиво проговорил Он. Может, подумалось Белле, если его прикрывает ширма из усопшего… Мадам Лестрейндж в очередной раз вспомнила скользкого типа – Северуса Снейпа. Что ж, наверное, слухи правдивы, и Снейп вправду работает на Него… Раз окклюмент из неизвестных. Она почему-то туго соображала – видимо, сказался жуткий недосып в последнее время, переживания по поводу зелья, муки совести из-за собственной нерешительности. Что же она за приспешник, если терзается подобным: нерешительностью? - Беллатриса, - тихий повелительный голос донёсся до её слуха, будто сквозь вакуум. Она медленно подняла голову и посмотрела в конец стола, почувствовав, как в лицо впиваются красные глаза с вертикальными зрачками. Прежде от этого взгляда Белла ощущала приятное покалывание в щеках и чувствовала, как её собственные глаза блестят ярче, будто напитавшись Его величия. Но теперь она почувствовала только рассеянность и стыд. Она не слышала, что Он произнёс. - Мой Лорд? - поднявшись со стула, переспросила мадам Лестрейндж. От неё не укрылось, как Люциус насмешливо покривил губы. Что ж, в этот раз она действительно оплошала… И наказание последует незамедлительно. С ужасом Беллатриса посмотрела на своего Господина, ожидая расплаты. - Я поручил тебе изучить окружение мальчишки Поттера, - невозмутимо продолжил Тёмный Лорд, будто не заметив её невнимательности. Воодушевлённая шансом, Белла закивала: - Да, мой Лорд. Я всё сделала, как вы приказывали. Среди его друзей нет ни одного стоящего волшебника. - О, в самом деле? – то ли спросил, то ли утвердил Он, постукивая пальцами по крышке стола. За секунду мадам Лестрейндж бросило в жар, а потом в холод: Он знает! А что Он знает? Про грязнокровку? Про то, что Сириус умудрился затащить её в свою постель и запачкать кровь рода Блэков? Про то, что Беллатриса пыталась убить школьницу, но у неё, Пожирательницы Смерти, вернейшего последователя и сподвижника Тёмного Лорда, ничего не вышло?! А, может, Он узнал про зелье? По спине Беллы едва не струился ледяной пот. Она сглотнула и выжидающе посмотрела на Господина. - Тогда почему совсем недавно мне…помешшшали? – с раздражением шипит Он, не мигая глядя на мадам Лестрейндж. И она с ужасом чувствует, что взгляд причиняет почти физическую боль, словно сдирая кожу с лица. - Я не знаю, мой Лорд, - промямлила Беллатриса, уже догадавшись, кто мог помешать её Господину. Но если… если Он узнает… Тогда ей не жить – в гневе Он ужасен. И не пожалеет никого. Если Он узнает, что Его смогла одурачить грязнокровая дрянь, а Белла в своё время не сумела её уничтожить. - Что ж. Я отдал тебе приказ. А ты его не выполнила… - Нет! – она даже подпрыгнула, замотав головой из стороны в сторону. Только не это – Он не лишит её своей милости! Без этого она – ничто! – я выполнила ваш приказ, Повелитель. Среди его друзей действительно не было ни одного стоящего волшебника, как вы и сказали. Однако… - Это ведь ты проникла в Хогвартс зимой? – спросил вдруг Он. Голова у мадам Лестрейндж закружилась, язык не слушался. Сказать правду? Но ведь Он не отдавал приказа! Что же теперь делать… Однако Тёмный Лорд продолжил. - Рискованно. Но мне понравилась твоя идея. Хотя она и не увенчалась успехом. Ты никого не убила, а охрану замка теперь удвоили, - его голос вновь зашелестел, будто скользкая чешуя, - зачем ты ходила туда? Что ты делала на Лютном переулке? И при чём тут этот Горбин с его дешёвыми фокусами? – он знает. Он всё знает. - Я… Исполняла ваше поручение, мой господин. Поверьте, совсем скоро я выясню, кто посмел влезть в ваши планы. - Времени у тебя всё меньше. - Я никогда и ничего не скрывала от вас. К Горбину наведывается кое-кто. Это дело очень важное, - мурашки бегали по спине, и она не могла поверить, но… Но Белла лгала ЕМУ! Она всегда слыла неплохим окклюментом. И никогда бы не подумала, что придётся свои навыки использовать в таком деле – из последних сил мадам Лестрейндж вывела себя из оцепенения, в которое обычно вгоняет Его взгляд. Она поставила ментальную защиту, не позволяющую вторгаться в ненужные мысли и воспоминания даже Ему. Она лгала. И Он верил. - Совсем скоро я устраню проблему, мешающую вашим планам, мой Лорд. Дело в том, что нельзя действовать сгоряча: этот окклюмент очень хитёр и осторожен. Я необдуманно сунулась в школу, подозревая, что это кто-то из студентов… Однако ошиблась. И теперь мне потребуется время, чтобы найти его, ведь он понял, что именно его я ищу. Я не подведу вас, господин. Я никогда вас не подведу, - с жаром проговорила она, тем более, что последние фразы были исключительно правдивыми. Уж Его-то Беллатриса никогда не подведёт и не предаст. - Даю тебе время до весны. Узнай получше, кто балуется окклюменцией и чем-то подобным, сочувствуя этому щенку. Из-за моего недавнего промаха мальчишка может подумать, что победил. А я не хочу терять власть над ним. Совсем скоро он предстанет перед выбором: подчинение или смерть. Все они скоро будут выбирать. И кара за неверный выбор будет ужасна. - Да, мой Лорд. Ваше могущество безгранично, и никто не посмеет спорить с этим, - Он не требовал ответа, и она уже пожалела, что вновь заговорила, но Тёмный Лорд лишь отмахнулся: - Готовьтесь. Совсем скоро я призову вас. Мне необходимо забрать это пророчество, - да-да, Он уже говорил о пророчестве, произнесённом когда-то этой придурочной Трелони. Беллатриса слышала, что пророчество, как и многие другие, записанные и спрятанные, хранятся в Министерстве, в самом сердце Отдела Тайн. Но услышать пророчество может только тот, о ком оно сказано. То есть, только Тёмный Лорд и мальчишка Поттер. Конечно, господину ни к чему идти туда самому. Но и этого проклятого щенка из охраняемого замка выманить не так-то просто, - И это задание вы не провалите… В противном случае – заплатите жизнью, - в зале воцарилась гробовая тишина, - ступай, Беллатриса. Я очень надеюсь на тебя… - Я приведу вам окклюмента, мой Лорд. Не сомневайтесь! – горячо проговорила она, подавшись вперёд. Безгубый рот её Господина искривился в усмешке. Он махнул бледной ладонью: - Ну, разумеется, приведёшь, - мадам Лестрейндж поняла, что едва не впала в немилость, - я никогда не разочаровывался в тебе, Беллатриса. Ведь я не напрасно доверяю тебе, не так ли? - Конечно, не напрасно, мой Господин… - смиренно ответила ведьма, склонив голову. Она вышла из зала, пятясь назад. Перевести дыхание ведьма отважилась лишь, когда оказалась в своей комнатушке в другом конце поместья. Мадам Лестрейндж прислонилась к закрытой двери и закрыла глаза. Теперь путь только один – убить грязнокровую тварь. Но уже не своими руками. Ведь теперь Тёмный Лорд уверен, что окклюмент – не школьник и вообще никакого отношения к замку не имеет. Великий Мерлин, что она наделала? Нет-нет, если он узнает о позоре Сириуса, о том, что всему виной была девчонка, которая сумела улизнуть от неё… Ей конец. Лучше она приведёт её к нему. Или сделает так, чтобы дурочка сама нарвалась. А заодно – пара-тройка её недодрузей. Да-да-да, надо устроить что-нибудь такое, куда могут ввязаться и эти глупыши, и даже сам мальчишка Поттер! А может, заодно и кузен Блэк. Какой подарок Тёмному Лорду! Зная крутой нрав и нездоровую храбрость этой… как её… Гермионы, Беллатриса предположила, что девчонка, конечно, не станет прятаться за спины товарищей. И уж точно нарвётся в бою на шальную вспышку… То-то смеху будет! А трупы уже ничего не расскажут. Тёмный Лорд не поверит россказням её друзей на допросе: не может же быть, чтобы такая малявка сумела так быстро добиться столь высокого уровня окклюменции. Конечно, не может. Да и вряд ли она поведала им о своих успехах. Небось, копошились с Оливером в каком-нибудь школьном подвале. Мадам Лестрейндж почесала затылок, взлохматив корону чёрных волос. Грязнокровке попросту повезло. Очень кстати ей подвернулся этот Каспер – Оливер… Чёрт бы побрал его. Привидение сильно мешает. Конечно, ему ведь можно не спать и не есть, а неотлучно торчать около маглорождённой дряни. Защитник выискался. Беллатриса даже скрипнула зубами с досады. Нет, в замок не сунешься. Мало того, что Оливер таскается по всем его уголкам, так ещё и сама девчонка стала гораздо осторожнее. Наверняка теперь без палочки с кровати не встаёт. Что ж, тогда следует выманить её из школы. И, может быть, не только её… Глаза Мадам Лестрейндж неистово сверкнули от мрачной радости. В голову ей пришла замечательная идея, способная одним махом решить все проблемы. Но для этого потребуется высочайшее одобрение… Боясь, что время вышло, и Он уже покинул поместье Малфоев, Беллатриса выскочила из комнаты и помчалась по коридору, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Поразительно! Замечательно! Почему же она раньше до этого не додумалась! Грязнокровке осталось совсем недолго. И неважно, кто и как её прикончит – мадам Лестрейндж станет для неё самым страшным кошмаром на ближайший срок. Когда всё будет кончено, она сама, лично, вышвырнет искалеченное тело в какое-нибудь болото. А, может, она будет такой сердечной, что даже отдаст Сириусу то, что останется от его обожаемой потаскухи. Пусть поплачет над ней. Пока не пришёл его черёд. Губы мадам Лестрейндж тронула улыбка. От этих мыслей ей стало легче. Она побежала ещё быстрее, пересекая тёмные мрачные коридоры фамильного гнезда Малфоев. Только бы успеть. Проклятый Оливер. Ты куда сильнее и злопамятнее, чем я думала. Хочешь отомстить мне через помощь грязнокровой потаскухе? Ладно. Будь по-твоему. Мадам Лестрейндж скрипнула зубами. Я и тебе покажу то, что от нее останется. Если вообще от неё хоть что-то останется… - Мой Лорд! – она вбежала в зал в последний момент. Пожиратели и Он собирались расходиться, - у меня есть предложение, мой Лорд…С вашего разрешения, я хочу кое-что сделать…Это хоть и займёт целую весну, но вернётся нам втройне. - Втройне? – Малфой так удивился неожиданному порыву Беллы, что дерзнул заговорить без разрешения. - Поподробнее… - не без интереса прошелестел Господин. - Вы получите пророчество. Вы получите мальчишку Поттера, - глаза ведьмы сверкнули дьявольским огоньком, - а заодно вы получите окклюмента, которого разыскиваете.***
Несколько месяцев спустя.
«Дорогие мама и папа! Простите, что не писала вам так долго: даже вообразить не могу, как сильно вы волновались,***
Это длилось уже второй месяц. В конце апреля дела стали совсем плохи. А в середине мая Рон и Гарри уже не шушукались втихомолку, а открыто подошли к ней и прямо спросили, отчего Гермиона вдруг начала их сторониться. В очередной раз пришлось солгать. Но проницательный Гарри, похоже, не совсем поверил. Она терпела из последних сил. Но настал день, когда даже силы Гермионы оказались на исходе. Тогда-то она и рискнула обратиться к Оливеру. - Я никому не хотела рассказывать. Но это уже невозможно контролировать, - дрожащим и чуть сипловатым голосом говорила она, скрывшись за стеллажами библиотеки, - каждую ночь я вижу один и тот же сон. Это началось ещё в конце февраля. Каждую ночь ко мне приходила она. Слово в слово повторяла то, что говорила накануне, а я просто слушаю, и ничего не могу сделать, даже – проснуться и сбросить с себя весь этот кошмар. Он продолжается и продолжается… – Гермиона задохнулась и уткнулась лицом в концы шарфа, намотанного вокруг шеи. - Она? – переспросил Оливер, нахмурившись. Конечно, она. Кому же ещё так насолила Гермиона, как не ей. Она ведь всегда привыкла, что любые капризы тотчас же исполняются. Она захотела убить Гермиону, а та выжила. Да ещё и опозорила её на пару с ненавистным кузеном Сириусом. Она… Конечно, это она. - Да. Она, - Гермиона поняла, что не может вслух произнести её имени – до того страх сжимал горло, - возникает из темноты. А потом начинает говорить и говорить, не моргая, глядя мне в глаза. Она пообещала, что все мои друзья умрут в страшных мучениях, если я кому-нибудь расскажу об этих снах. Если я дам весточку о себе хоть кому-то, даже – родителям, она найдёт их и «принесёт мне их головы». Поэтому я не пишу маме с папой…С позапрошлого месяца – ни одного письма. Я боюсь, что она действительно их найдёт, - в любое другое время Оливер ни за что не поверил бы в то, что Гермиона может быть до такой степени напугана. Однако он прекрасно помнил, какой целеустремлённой и жестокой может быть Беллатриса, когда ей что-то надо. - Она говорит, что, если я её разозлю, то первыми умрут мои родители – потом – друзья, а потом… - Она убьёт Сириуса на твоих глазах, - Боже, Белла никогда не отличалась находчивостью, а потому всегда делала акцент на грубость своих угроз… - Да. Она сказала, что знает, где он. Что видела его в магазине «Горбин и Беркес». Два месяца назад Сириус присылал мне письмо… И вскользь упомянул, что действительно там был! - Так она нашла его? - Нет! Он сказал, что это невозможно. То есть, он говорил, что никогда бы не стал прятаться от Беллатрисы, даже – наоборот, рад с ней сразиться. Так он говорил, когда я видела его на тех праздниках. - Что ж, в таком случае, она придёт не одна… Белла редко честно дерётся. - Именно! Она не только обещает убить всех, кто мне дорог, но и показывает их – я как бы со стороны вижу, как мои родители идут на работу в Лондоне, как здесь, в замке, живут Гарри, Рон, Полумна и остальные. Она их знает. Она их всех знает. А потом, говорит, что всё грядущее – расплата за то, что я, «грязнокровка», проникла в святая святых, постигаю искусство магии, хотя недостойна этого… - Боже… - За то, что запачкала кровь рода Блэков, «спутавшись» с Сириусом. Столько лжи, столько грязи. Мне наплевать. Она может обзывать меня, сколько угодно. Она говорит ещё много чего ужасного. А потом, «в доказательство» своих слов показывает мне какое-то место… Я не знаю его – никогда не была там. Стеллажи со светящимися сферами. У Трелони видела нечто подобное, может, это как-то связано с прорицанием… Надо поговорить с ней. И… Знаешь, я уже видела всё это прежде. Ещё в доме у Сириуса, - запинаясь, она рассказала Оливеру о проделке близнецов Уизли. Когда Гермиона увидела смерть Сириуса от руки неизвестной женщины. Тогда она ещё не встречала Беллатрису. Теперь же всё внутри сковывало льдом ужаса, ведь тогда это была именно она. И уже в кошмарах безжалостная Лестрейндж показывала, как убивает его. Снова и снова. - Я снова вижу всё со стороны, Оливер. Большой зал, Гарри, Рон, Невилл, Джинни и Полумна. Даже сама я там, с ними. Я саму себя видела! Мы сражаемся против Пожирателей. Их больше. И нас берут в плен. И там… Там был Малфой! - Этот хорёк?! - Люциус. И она… Без масок. Они были без масок. А потом появились белые вспышки – мракоборцы. И Грюм, и Тонкс, и Кингсли. И Сириус – как он врезал Малфою! Прямо в челюсть. Безо всякой магии, - Оливер усмехнулся, заметив, что её глаза загорелись, как только речь зашла о Сириусе. Что ж, и раньше девушки реагировали на него точно также. Видимо, за годы пребывания в Азкабане своё природное обаяние Сириус не растерял. - И вроде бы всё идёт хорошо. Гарри и Сириус рядом друг с другом, они справляются с Пожирателями. И Сириус поворачивается к Гарри, чтобы что-то сказать… А она… - огонёк в глазах Гермионы померк, - она появляется из ниоткуда. И посылает заклятие. Ему в спину. Он падает. Бой идёт. Гарри кричит. И она хохочет… Я вижу, как его глаза стекленеют… И вдруг она поворачивается и смотрит прямо на меня – мне в глаза. Хохочет, произнося: «Мёртвый Ромео ждёт! Твоя очередь, мышонок». Мне в лицо летит зелёный всполох. Я кричу. И просыпаюсь в холодном полу. Сначала я то и дело хваталась за перо, пыталась успокоиться, написать Сириусу письмо, или как-то связаться с ним мысленно – раньше это у меня получалось. А теперь – ничего. Я бы даже не знала, жив ли он. Но он почти каждый день шлёт мне письма, - Гермиона устало опустилась на один из стульев, - и злится, что я ему не отвечаю. Сначала он извинялся, потом злился. Теперь даже не пишет. Обиделся. - Я бы тоже обиделся, конечно. Но, думаю, тебе не стоит принимать всё так близко к сердцу… И сними ты уже этот шарф! Это дурной тон! Даже если ты простыла, надень свитер, но никак не шарф! Ты же в помещении! – сварливо пробурчал Оливер. - Я бы не принимала всё так близко к сердцу… Если бы… - Гермиона медленно снимала с шеи кольца красно-золотой шерсти. Когда шарф целиком лёг на её колени, Оливер не поверил своим глазам. - Что это? – он приблизился, не сводя взгляда с малиновых пятен и багровых бороздок на фарфорово-бледной коже. - Вчера я написала письмо. Сириусу. Я даже про родителей думать забыла. Это невыносимо. Кошмар, а потом – его молчание. Я начала думать, что с ним случилась беда. И написала коротенькую записочку. Ничего особенного, мол, занята учёбой, отпишу позднее, чтобы он не сердился. И этой ночью мои сны изменились. Она душила меня. И пообещала убить, если я ещё хоть кому-то напишу или расскажу. - Но ведь ты только что сказала обо всём мне, - хмуро проговорил Оливер. Он не смог долго смотреть на жуткие полосы, изуродовавшие белую кожу. Отвёл глаза. Неужели Белла способна и на такое? Что ж, он чувствовал, что недооценивал её. С самого начала даже не подозревал, насколько сильное у неё нутро. Она никогда и ничего не делала вполсилы. Если ненавидела кого – так обязательно убивала. А если любила… Тёмный Лорд наверняка даже не подозревает, насколько преданную сторонницу себе нашёл. Раз надо будет, она за ним на смерть пойдёт. Дурёха. Стало быть, и зелье она тоже нашла. И даже применила. Белла всегда была хорошим окклюментом. - Она убьёт меня. Позорно убьёт. Это ужасно. Смерть от воздействия окклюмента, а не на поле боя. И вообще-то я не собиралась умирать! – Гермиона сжала кулаки. - Тогда действуй, - решительный голос Оливера отвлёк её от мрачных мыслей, - Беллатриса не остановится. Опереди её. Она ничего не делает просто так. Ты нужна ей. Для чего-то, но нужна. Обессиленная, неспособная дать отпор. - Но… Она ни о чём таком не говорила, - покачала головой Гермиона, лихорадочно вспоминая каждое слово Лестрейндж. И тут она догадалась. - Как же я не подумала об этом раньше? Оливер, я поняла, о чём ты говоришь! Мне нужно идти. Уже поздно, но я постараюсь успеть, - кивнув ему, Гермиона выбежала из библиотеки. Оливер лишь сочувственно вздохнул, но потом пожал плечами: что ж, Гермиона очень отважная и сильная девушка. Может, и правда им с Сириусом повезёт.***
Ноги подгибались, и ненавистная лестница казалась бесконечной. Проклятая одышка! Проклятое зелье! Проклятая Трелони, которая забралась невесть куда! Едва переводя дыхание, Гермиона вскарабкалась в башню прорицания. Из-за запертой двери лился едва заметный тёплый свет. И уже на лестничной площадке слышался громогласный храп. Поначалу Гермиона хотела просто войти. Но потом всё-таки вспомнила, что является девушкой воспитанной. Постучала. В комнате раздались шорохи и глухой удар. - Профессор? - Да-да… Войдите, - она толкнула дверь, вошла в помещение и увидела заспанную Трелони, сидящую прямо на полу около кресла. Очки с огромными линзами сидели криво, поэтому женщина часто-часто моргала, глядя одновременно и на Гермиону, и куда-то сквозь неё. Опять заснула, таращась в свои проклятые шары. В груди всколыхнулась желчная волна презрения к такому сомнительному предмету, как прорицание. Но Гермиона тут же отогнала от себя этот порыв. Всё-таки Трелони очень помогла ей. - Позвольте я вам помогу, - с её помощью Сивилла встала на ноги и поправила съехавшие очки. - Мисс Грейнджер? Опять ваше появление становится сюрпризом. Странно, что меня не посетило видение. Всё, что касается вас, почему-то, окутано какой-то завесой. Я всегда говорила, что прорицание – это вовсе не ваше. - Да… Зато зельеварение – моё… - пробормотала Гермиона, а потом сказала, уже громче: - Я снова нуждаюсь в вашей помощи, профессор. - Неужто? - Расскажите мне о пророчествах… - О, моя дорогая, - Трелони склонила на бок свою лохматую голову, ласково и покровительственно взглянув на сердитую Гермиона - к чему это всё? Вам не следует тратить драгоценное время на столь тонкое искусство. Неужели это праздное любопытство? - Ну… как вам сказать. Я просто хочу кое-что знать о них. Видите ли, в своё время я… - она не верила своим ушам, - многое упустила. Относительно данного предмета. А жаль… Я ведь даже не знаю элементарных вещей. - Например? - Например, что происходит с пророчествами, после того, как их изрекают? Куда они попадают? Много ли их? - О, их не просто много. Превеликое множество! – в своей обычной манере Трелони раскинула руки, сотрясая ладонями, - целые стеллажи. Огромные залы, только и уставленные всевозможными пророчествами. Там есть такие старые, которые были о волшебниках и людях, уже покинувших нас. А их всё равно хранят – щепетильность министерства, - Сивилла прошла в угол комнаты, знаком пригласив Гермиону следовать за ней. Хоть и неохотно, но та подчинилась. - Садитесь, мисс Грейнджер. Выпейте чаю. Вы очень бледны последнее время. Я слышала, профессор МакГонагалл всерьёз обеспокоена вами. - Профессор преувеличивает, - приняв из рук чашку с душистым чаем, Гермиона страдальчески поморщилась. Она почти ничего не ела уже который день. Проклятая слабость. Даже на еду нет сил. - Что ж, может быть, может быть, - Трелони закивала и уставилась отстранённым взглядом куда-то в пространство. - Профессор… - М?! – женщина испуганно дёрнулась, выйдя из раздумий, и от неожиданности Гермиона едва не вылила на себя горячий чай. - Пророчества, профессор. Расскажите мне о них ещё. Мне кажется, где-то есть одно… Про меня, - Гермиона считала, что ключ к её кошмарам действительно заключён в странном светящемся шарике – пророчестве, которое как-то касается её. Неслучайно же Беллатриса показывает ей одно и то же помещение во сне. - Ох, вероятность этого очень мала! Но… Даже если и так, вряд ли я могу вам помочь. Сам Министр затруднился бы – столько документов, справок. Надо искать ваше имя, дату… Нет-нет, это слишком сложно, мисс Грейнджер. Вряд ли его можно найти… - Почему? - Вся документация безнадёжно устарела! – дальше Трелони заговорила так быстро и эмоционально, что Гермиона просто заслушалась, - тупость работников удручает, и никому в голову не приходит как следует просмотреть все собранные в Министерстве пророчества. Нет! Они просто копят эту груду, захламляя и без того забитый Отдел Тайн старьём, которое никакой пользы не приносит! А всё потому, что услышать пророчество может только тот, о ком оно сказано! И все эти узколобые бумажные крысы нипочём не поймут, что хранят! Ничего не узнают, никак не используют эти сведения! Вопиющая халатность! Я просто в бешенстве, мисс Грейнджер! Возьмите конфетку, - она протянула Гермионе вазочку со сладостями. - А как узнать, есть ли там пророчество, скажем, про меня? - Вряд ли оно про вас. Вас бы оповестили. Но вообще на всё это есть такие скучные вещи как картотеки, хранилища, архивы… - Это называется – порядок... - Это называется глупость! И твердолобость! Если и существует пророчество, сказанное о вас, то, оказавшись в зале, где все они хранятся, вы непременно почувствуете его и сами отыщете. Без всяких там «ассистентов», «карточек» и прочего безобразия. Всё равно ни один ассистент не услышит, что там наболтали о вас… - Отдел Тайн, значит… - Гермиона задумалась. Про Отдел Тайн что-то говорил Гарри, про него же судачили уже после того, как состоялось знаменитое слушание в конце лета… Отдел Тайн. Может, это его в кошмарах ей показывала Беллатриса? - Вы задумались, моя дорогая? – от мыслей отвлёк голос Трелони. Слегка вздрогнув, Гермиона посмотрела на профессора. Женщина сидела в соседнем кресле, добродушно и снисходительно улыбаясь. Хорошо, что её не выгнала поганая Амбридж… Она всё-таки добрячка. - Да. Простите, что заявилась к вам так поздно и побеспокоила по такой ерунде… Скажите, а какова вероятность того, что окклюмент, который воздействует, скажем, на меня, может узнать что-то о тех, с кем я контактирую? – она, как выяснилось, была не просто добрячкой, но ещё и совсем непроницательной провидицей. Редкое сочетание. Но Сивилла действительно не заметила никакого подвоха и даже измождённый вид Гермионы с шарфом на шее не натолкнул её не на какие подозрения: - Очень-очень велика! Что за глупые вопросы: если бы на вас кто-то воздействовал, вы были бы его ушами и глазами в этом замке, - Трелони рассмеялась, а Гермиона почувствовала, как на лбу выступил ледяной пот, - возможно, нас подслушивают даже сейчас. И загадочный преследователь догадался, что вы ищете некое пророчество, - Сивилла замахала руками, а потом снова захохотала. Руки у Гермионы задрожали так, что донце чашки со звоном стукнулось о блюдце. - Что ж. Я, пожалуй, пойду… - Очень похвально, мисс Грейнджер, что вы обнаружили в себе интерес к прорицанию. Вы задаёте интересные вопросы! Приходите ко мне почаще. - Обязательно. Ещё раз простите за поздний визит, профессор. Доброй ночи. - Доброй ночи, моя дорогая, - Трелони помахала уходящей Гермионе. Уже спускаясь по винтовой лестнице, девушка расслышала её голос. - Рада была помочь! - Да уж, помогла… Сивилла тем временем поднялась со своего места и с интересом заглянула на дно белой фарфоровой чашки, из которой пила Гермиона. Рассмотрев узоры, в которые сложились чаинки, профессор подёргала очки и нахмурилась. - Странно, странно… Змея и топор. Кажется, змея обозначает мудрость, а топор – новый дом*… Да, надо бы освежить память, - женщина взяла чашку и поднесла ближе к лицу, с прищуром глядя на чаинки, - Загляну-ка завтра в справочник. Что-то совсем не могу припомнить, если ли у этих символов другие толкования. Ах! – она уже собиралась поставить посуду на место, как вдруг чашка вылетела из рук и с грохотом разбилась об пол.***
- Объяснила она. Все бы так объясняли. Я бы училась, как Рон, - Гермиона не сдержалась, вновь выругавшись. Такие крепкие слова она слышала только от Сириуса, когда тот что-то втолковывал Грюму на собрании Ордена. Тогда им с Джинни, Гарри, Роном и близнецами удалось подслушать, о чём там толкуют. А потом Живоглот сожрал новаторский подслушивающий прибор. За выходку кота пришлось ещё месяц извиняться перед Фредом и Джорджем. Гермиона вздрогнула, отвлёкшись от своих мыслей: в конце коридора замаячила какая-то тень. Кто бы это мог быть в такой поздний час? Что за вопросы – разумеется, вездесущий Филч! В панике Гермиона юркнула за угол и замерла, затаив дыхание. Однако не расслышала ни звука. Наоборот, тишина стояла такая, что был слышен мерный гул сквозняков, гуляющих среди сырого камня замка. Расхрабрившись, она почти поверила, что всё это лишь почудилось. Гермиона вышла из укрытия с твёрдым намерением отправиться спать… И даже – попытаться наконец выспаться. Как вдруг ноги споткнулись обо что-то мягкое и тёплое. С тихим вскриком она растянулась на холодном полу. Не успев выставить руки вперёд при падении, она сильно ударилась грудью и подбородком. В голове зашумело, но из последних сил Гермиона всё-таки смогла сесть. - Грязззнокровая девка! – зашипел полумрак. - Что?! – в животе скрутился тугой комок ужаса: Беллатриса?! Гермиона не успела ничего предпринять, как чьи-то маленькие холодные ручонки схватили её за голову и резко повернули влево. Прямо в лицо смотрели большущие глаза, буравящие жуткой ненавистью. Бегло взглянув вниз, она увидела небольшие ножки, обутые в дешёвые резиновые сандалии. - Кикимер?! – Гермиона часто заморгала, попросту не поверив своим глазам. Что, чёрт возьми, домовик Сириуса забыл в Хогвартсе? ОПЯТЬ?! - Неблагодарная маглорождённая дрянь! Помойная девица! Недостойная грязнокровка, - шипел ей в лицо эльф, изощряясь в изящном лексиконе. - Да что случилось-то?! – с большим трудом она оторвала его руки от своей головы. - Ты! Всему виной ты! – он так исступлённо твердил это, вздрагивая всем тщедушным тельцем, что поначалу Гермиона подумала о самом ужасном: - Что-то с Сириусом?! - Не смей называть по имени моего хозяина! – взвизгнул Кикимер, выдернув свои ладони. Ощутив на пальцах что-то мокрое, Гермиона опустила глаза и вздрогнула – на её руках были алые пятна крови. - Что с тобой? Боже! Кикимер! Кто тебя так избил?! – на бедном домовике не было живого места. Локти и колени изодраны, на тощих плечиках – багровые ссадины, а скулы и лоб обезобразили фиолетовые синяки. - Хозяин недоволен! Хозяин оскорблён! Хозяин выставил негодного Кикимера, велев ему убираться вон! И Кикимер заслужил: Кикимер предал славный дом Блэков, не сумев отговорить хозяина приглашать в дом грязнокровую девку! Она заморочила хозяину голову, а потом – бросила. Осрамила чистокровного волшебника подлой изменой! – на его глазах выступили слёзы обиды, и домовик замахнулся разбитым кулачком. - Окстись, Кикимер! Никого я не… - и тут же ей подумалось: бросала. Не писала который месяц, не отвечала на письма, и даже – запретила Гарри упоминать её в тех небольших весточках, что он передавал Сириусу. Конечно же, он подумал, что она его бросила. - Ай! – маленький кулак пребольно треснул её по самой макушке. - Подлая змея! - Стой! Я сказала – стой! – Гермиона едва поймала домовика за руки, - я никого не бросила, Кикимер. И уж тем более – не изменяла Си… твоему хозяину. Я очень люблю его. И во имя этого вынуждена была молчать. Чтобы не навредить ему. Мне угрожают, Кикимер. Видишь, как я выгляжу? Посмотри на меня? Помнишь? Я была другой. - Делать мне нечего, как грязнокровок разглядывать, - фыркнул эльф, но внимательно посмотрел в её исхудавшее лицо. Видимо, перемены бросились ему в глаза, потому что он мигом остудил свой гнев: - Кто угрожает грязнокровке? - Сильная чистокровная волшебница. Она мучает меня. И обещает убить твоего хозяина, если я ему напишу или дам знать о себе. Потому что я ему не пара. - Правильно говорят тебе! - Нет, не правильно! Я люблю Сириуса, ясно?! Я даже написала ему маленькое письмо. Разве он его не получил? - Получил! Я его получил! Но не отдал хозяину, который и так расстроен из-за грязнокровки! Вот твоё письмо, на! – с этими словами Кикимер выудил из наволочки конверт и швырнул Гермионе. - Что ты наделал?! Немедленно передай ему! Он же так волнуется за меня! - Он волнуется напрасно – грязнокровка не стоит порывов моего хозяина. - Ещё как стоит. Грязнокровка узнала кое-что. И ты обязан сказать всё твоему хозяину, ведь от этого многое зависит! - Что это там надо говорить?! - Скажи Сириусу, чтобы он передал в Орден: надо хорошенько просмотреть Отдел Тайн – те залы, где хранятся пророчества. Не связано ли одно из них с именем Беллатрисы Лестрейндж… - Беллатрисы? Беллатрисы Лестрейндж? Это она угрожает грязнокровке? - Она ещё и твоему хозяину грозит. А мне – вот, - Гермиона размотала шарф и показала ссадины. - А хозяин её не боится, - фыркнул Кикимер, с толикой сожаления взглянув на Грейнджер, - никогда не боялся. Даже в детстве. Какое он проявлял непочтение к своей кузине…. - Потом будешь ударяться в воспоминания. Главное – скажи Сириусу, что это очень важно. Беллатриса хочет туда попасть. Ей зачем-то нужно это место. И передай ему вот этот конверт. Чтобы он тебе поверил… Судя по всему, последний ваш разговор для тебя плохо кончился, - Гермиона вложила бумагу в ручку домовика, сочувственно оглядывая все его ссадины. - Кикимер убеждал хозяина перестать думать о грязнокровке. Кикимер сказал, что она того не стоит. Хозяин… Не согласился с Кикимером… - И получит за это от меня сполна! Не бойся, Кикимер. Тебя никто не тронет. Ты не раб, чтобы тебя лупить, будто грушу! - Хозяин говорил, что девушка-гостья заступалась за Кикимера, - эльф прижал одно ухо к голове, - а потом он сказал, что это девушка-гостья подарила Кикимеру одежду… Хозяин сказал правду? – он внимательно посмотрел на сконфуженную Гермиону. Чего ждать от этого домовика? Вдруг скинет все вещи и швырнёт ей в лицо? - Хозяин…. не лжёт, Кикимер. - Зачем девушка-гостья задабривает старого Кикимера? – он подозрительно прищурился, прижав оба уха к голове, став похожи на забавного щенка. - Потому что Кикимер верой и правдой служил славному роду Блэков. Потому что Кикимер всё-таки добряк. И очень исполнительный, честный эльф, - улыбнулась Гермиона, доставая из кармана волшебную палочку, - и Кикимер заслуживает, чтобы к нему относились с благодарностью за его службу, - она накладывала чары, и синяки, ссадины и царапины мгновенно зажили, - только пусть Кикимер не брюзжит. Хотя бы, когда у хозяина плохое настроение, - убрав палочку и убедившись, что домовик исцелён, Гермиона посмотрела ему в лицо. Сердце её сжалось. Кикимер смотрел на неё во все огромные глаза, в которых поблёскивали слёзы. Он был растроган обычной добротой. Бедняга. Как мало хорошего видят эти эльфы. - Кикимер сделает, то, о чём просит его девушка-гостья. Кикимер скажет хозяину о пророчествах, его кузине и Отделе Тайн. И передаст письмо, - прежде, чем исчезнуть, домовик добавил, - хозяин сказал, что он намерен жениться. На девушке-гостье, - раздался щелчок. Через мгновение Гермиона осталась одна, не успев расспросить в подробностях о намерениях Сириуса. Она поднялась на ноги и пошла с глупой улыбкой на губах. Подумать только! Сириус ещё никому не сказал про их отношения, но уже собрался под венец! Нерешительный Люпин ему может только позавидовать. Что ж, они непременно поговорят об этом, когда встретятся. Возможно, она сможет улизнуть из школы и прийти в Отдел Тайн, когда там никого не будет. И вновь увидит его… Вдруг из недр памяти зазвучал голос Трелони. Гермиона остановилась, схватившись за голову. Ужас сдавил её горло. …если бы на вас кто-то воздействовал, вы были бы его ушами и глазами в этом замке… Беллатриса – окклюмент. Беллатриса следит за ней. Вчера полоумная уже знала, что Гермиона отправила Сириусу письмо, и наказала, едва не придушив! …возможно, нас подслушивают даже сейчас. И загадочный преследователь догадался… Нет, не догадался. А получил то, зачем устроил всё это! Вот почему Лестрейндж показывала ей Отдел Тайн, вот почему раз за разом Гермиона видела одно и то же, вот почему Лестрейндж не убила её во сне, а лишь мучила и изматывала… Беллатрисе не нужно никакое пророчество. Она ищет Сириуса. Она хочет выманить его, завести туда, где он окажется один! И убить. Как кстати подвернулась ей глупенькая Гермиона со своими попытками проникнуть в чужие мысли. Грязнокровая возлюбленная – отличная приманка. Довести до Сириуса сведения о своём прискорбном состоянии, сказать о месте, где в определённое время очень велика вероятность встречи – и ловушка захлопывается. Конечно, он пойдёт в Отдел Тайн. Конечно, он пойдёт туда один, ведь там он надеется встретить Гермиону. Но найдёт свою смерть. Перед глазами всё поплыло. Гермиона зашаталась и оперлась о стену. «Мёртвый Ромео ждёт! Твоя очередь, мышонок». Ей почудился смех.________________ * Змея - ненависть и враждебность, злобные заговоры. Топор - опасность конфликта из-за чьей-либо резкости; может означать и угрозу физического нападения.