Себя не жалея

      Но всё было не так просто, как самонадеянно предполагала Гермиона. Да, прямо с порога на шею ей бросилась Джинни, обняли Тонкс и Молли Уизли, Рон красноречиво промычал о том, что, вроде как, скучал. Да, её книги действительно были аккуратно сложены на углу стола и покрылись заметным слоем пыли – оказалось, Сириус никому не позволял их трогать. Но сам хозяин дома не просто холодно встретил – он не встретил её вовсе.       Гермиона стиснула зубы, когда где-то внизу раздалось заметное оживление, нарушившее привычную тишину, царящую в моменты заседаний Ордена. Дверь в её комнату распахнулась, и краснощёкий Рон громогласно оповестил: - Ты представляешь, Гарри приехал! Он уже здесь! - Да ты что? Правда? Потрясающе…Это потрясающе! – с титаническим трудом она заставила себя улыбнуться и изобразить отчаянную радость встречи с другом.       С другом, который, по сути, был ни в чём не виноват. Разве что, в отвратном характере Гермионы и её дурацких, совершенно невозможных мыслях о Сириусе. Ещё раз хорошенько отчитав себя, она поднялась было на ноги, чтобы встретить Поттера, но тут в комнату вошёл он сам. - Гарри! – она повисла на шее друга, и теперь радость была настоящей. – Как хорошо, что ты приехал! Все так беспокоились! - Я тоже рад тебя видеть, Гермиона! – Стало гораздо легче, когда снова зазвучала непринуждённая беседа между ней, Гарри и Роном. Всё было как раньше – до этого злосчастного переезда в дом Сириуса. Гермиона в подробностях рассказывала о своей поездке в Дувр, разумеется, умолчав о самой главной и самой занимательной из всех её особенностей.       Близнецы в очередной раз пытались подслушать, о чём же говорят на заседании, но несносный Живоглот мигом порушил все планы, попросту утащив особое «подслушивающее устройство». - Поганец! – в сердцах обронил Фред. - Впервые в жизни я действительно с тобой согласна, - пробурчала Гермиона, которая за долгие дни вдруг услышала голос Сириуса, что-то пламенно вещавшего на заседании, силясь убедить остальных. Говорилось, разумеется только о Гарри и лишь о нем. - Ты что-то какая-то тихая, - удивилась Джинни, когда они вдвоём присели на лестничном пролёте. – Всё в порядке? Учёба ведь скоро. А ты не радуешься. - Да нет, я радуюсь. Просто…Отдых получился каким-то дурацким, - криво улыбнулась Гермиона. Действительно, всё было как-то…Как-то совсем не так, как должно было произойти.       «Господи, Гермиона, а чего ты хотела? Чтобы Кусачка каждое утро притаскивала тебе в клюве по алой розе с очередным признанием в страстном чувстве?!», - с досады она даже заёрзала на месте. Но тут дверь в комнату открылась, и на пороге появились члены Ордена. - Ох, девчонки, ну и заварушка назревает! – крякнула Тонкс, примостившись рядом на лестнице. Грюм метнул в неё предупреждающий взгляд с требованием не разбалтывать лишнего, но какое там!       У входа крутились Гарри и Рон. И вот, наконец Люпин отошёл в сторону, давая возможность Сириусу обнять любимого крестника. Оба были до безумия счастливы, а все присутствующие вокруг только и делали, что умилялись семейной идиллии. Молли Уизли даже шмыгнула носом, расчувствовавшись от такого зрелища. - А что это у тебя с лицом, Грейнджер? - Да, как будто тебе попалось драже «Берти Боттс» со вкусом рвоты, - поинтересовались Фред и Джордж. Не меняя гримасы, Гермиона выудила из кармана зеркальце и ужаснулась, как ловко ей удалось состроить наикислейшую мину отвращения и злобности. Сам профессор Снейп бы испугался! Не то, что Рон, застывший с открытым ртом на первом этаже. - Нам столько нужно обсудить! - Конечно, идём! – Сириус хлопнул Гарри по плечу и указал на одну из дверей. На мгновение Блэк поднял глаза и увидел Гермиону, взирающую на них с высоты лестничного пролёта. - Здравствуй, Гермиона, - он добродушно улыбнулся.       Он улыбнулся, как всегда улыбался ей, но в тот момент эта улыбка произвела эффект катализатора. Как смеет он теперь так улыбаться, когда только что преспокойно собрался уйти с Гарри, совершенно забыв о ней? О письмах, которые они слали друг другу всё это лето. Он всего лишь заменял ею Гарри! А теперь, получив-таки дорогого крестника в распоряжение, совершенно забыл про неё. Вот и вся его доброта. Он согласился на эти разговоры, лишь бы поскорее прошло время, и снова вернулся бы Гарри!       Гермиона швырнула зеркальце, вскочила на ноги и, громко топая по ступенькам ногами, убежала в свою комнату, хорошенько хлопнув дверью.       После этого действа, занявшего всего-то несколько секунд, дом на площади Гриммо затопила сплошная тишина. Даже портреты на стенах умолкли, и было слышно, как скрипят половицы из-за вечно гуляющих сквозняков. Все звуки будто застыли, одинаково сильно поражённые произошедшим. Тишина длилась около половины минуты, и напряжение буквально зависло в воздухе. - Это чего такое было сейчас? – Грюм, почти дошедший до выхода, но услышавший всё, не поленился вернуться. - Сириус, ты ей что-то сказал? – робко спросила Джинни. - Я… только что ведь…Ничего. Вы же слышали! – раздался невнятный лепет Сириуса. - Эм…Я пойду к ней что ли…Может, случилось что-то и правда. Или это вы, подлецы?! – растерялась миссис Уизли. - Нет, не мы! – хором оправдывались близнецы, как только на них рявкнула Тонкс. - Такого никогда за Гермионой не водилось. Я чего-то не знаю, Рон? У нас отменили экзамены? - Чёрт бы побрал эту учёбу! Из-за неё ведь всё и началось. Чёрт! – слушая их дурацкие предположения, Гермиона за закрытой дверью активно сокрушалась по поводу выбранной темы и того, что вообще всё это затеяла ещё в начале лета. Как глупо. Как опрометчиво. - Нет, я всё-таки поднимусь к ней. - Я тоже, мам. - Возьмите меня с собой, - миссис Уизли, Джинни и Тонкс начали подниматься по лестнице. - Ну, идём, Гарри. Без нас разберутся. Расскажи же, как твоё лето прошло. Что нового? – и за ними закрылась дверь.       Глаза предательски защипало. А он ничего и не понял. И не надо было слать глупого последнего письма, абсолютно лишённого ценности и смысла. Теперь сделалось только хуже: для всех Гермиона стала невоспитанной истеричкой, ничего не знающей о правилах приличия. Однако у неё была причина так поступить. Чтобы хоть как-то привлечь его внимание, его проклятое, ненавистное внимание, которого не хотелось и страстно желалось одновременно. Но он совсем ничего не понял. Или не хотел понимать, потому что совершенно не заинтересован во всём этом. - Что случилось, дорогая? – на спину лежащей на кровати Гермионы легла тёплая рука Молли Уизли. В один момент тело напряглось, как пружина. Лихорадочно метались мысли: «Нет! Они не должны знать. Нет, не должны. Пусть, самые близкие и самые добрые. Пусть, самые понимающие, но в этот раз они, как никогда, далеко». - Я с мамой поругалась, миссис Уизли. Переживаю очень. Что попрощались плохо. Хочу вот теперь позвонить ей первая, извиниться, - Гермиона села на кровати, изобразив страдание.       Одновременно она удивилась: как быстро теперь получается прятать и даже навязывать всем свои эмоции. Как часто приходится обманывать, чтобы скрыть что-то. Может, именно поэтому теперь всё зашло так далеко. Пока она скрывала это чувство, надеясь на самостоятельное его исчезновение, оно только лишь росло. - Мерлинова…борода, - Тонкс хотела сказать хлеще, но осеклась. Всё-таки, Молли тут, как-никак… - Гермиона! Ну, не пугай же меня так. Я уже подумала, что Сириус тебя обидел или близнецы! И, главное, стою и соображаю: ну, ладно, Фред и Джордж, но Сириус-то когда успел?! Если он тебя даже встречать не вышел. - Угу, - скрипя зубами, Гермиона постаралась перевести мысли на что-нибудь другое, чтобы не спуститься вниз и не поубивать «дорогих родственничков», которые теперь не нарадуются друг на друга. Тонкс снова неосознанно напомнила о главном камне преткновения – Сириус даже не встретил её. - Ну? Что у вас тут? - Да, мы уже можем войти в зону боевых действий? – в дверной щели появились головы Фреда, Джорджа и Рона. Судя по вежливому кашлю, где-то неподалёку топтался Люпин. - Ну и заварила ты кашу. Прямо хоть в «Ежедневный пророк» пиши, – покачала головой Джинни, проводив Грюма, который всё-таки дождался подробного объяснения поведения Гермионы и только потом ушёл, кряхтя что-то о загадочной женской логике. Точнее, об её отсутствии. - Иногда приятно выпустить пар. Другое дело, есть в этом смысл или нет, - Гермиона покосилась в сторону закрытой двери, за которой по-прежнему задушевно беседовали Гарри и Сириус.       На следующий день было назначено слушание в Министерстве Магии. Подумать только! Слушание из-за того, что Гарри спас человека от дементора. За благое дело Поттера всерьёз намеревались судить, исключить из школы. - Фадж совсем умом тронулся. - Если будет долго держать – хорошенько пошли его! - Что ж, тогда меня точно осудят, - засмеялся Гарри. - Так хотя бы будет, за что, - хором провозгласили Фред и Джордж.       Сириус переживал, как никто. Но изо всех сил старался не подавать виду. Именно поэтому Гермиона и вычислила силу его волнения. Про себя она не уставала удивляться, как быстро теперь ей удаётся распознать настроение Блэка и даже уловить некоторые из его мыслей. А в былые времена она старательно игнорировала Прорицание. Надо бы теперь потолковать с профессором Трелони.       Как только Гарри и сопровождавший его мистер Уизли ушли, а все остальные удивительно удачным образом разбрелись по своим делам, Гермиона сделала вывод, что пора-таки приступить к выполнению плана, вынашиваемого аж со вчерашнего вечера.       Хозяин дома сидел в библиотеке, склонившись над раскрытой книгой. Судя по тому, сколько времени она лежала открытой на одной и той же странице, смысл чтива был Сириусу «близок и приятен». Он скользил светлыми глазами по строчкам, но явно не видел их. Что ж…Внезапность – оно даже получше.       Распахнув дверь, Гермиона вошла в комнату, проследовала через всё помещение и, прокопавшись возле одного из шкафов, взяла первую попавшуюся книгу, повернулась и собралась было выйти, как вдруг её окликнул голос: - Решила прочитать? Ух ты, «Пятьдесят оттенков зелья» - странный выбор…Тебе не рановато ли такое? - О, да вы меня заметили, мистер Блэк… - Гермиона удивлённо выгнула брови, подошла к двери и демонстративно захлопнула её, давая понять, что в этот раз Сириусу ускользнуть не удастся.       Тот нервно заёрзал в кресле, но ответил: - Я всегда тебя замечал. И что за «мистер Блэк»? Мы же договорились… - Я с вами ни о чём не договаривалась. Но всё-таки, пара вопросов у меня к вам будет… - Ох, я прямо как будто опять оказался на допросе. Ты меня, случаем, в Азкабан не собираешься сопроводить? – хихикнул Сириус, чем окончательно вывел её из себя. - Никуда я тебя сопровождать не буду! Пусть лучше это сделает твой обожаемый дорогой Гарри. - Ах, вот в чём дело… - Сириус было просиял, но получил за этот «инсайт»* ещё сильнее, чем за неуёмную любовь к шуткам. - Не надо мне тут дедуктировать. Тем более – это совсем не ваше. - Я уже говорил, что ты – солдат в юбке? - Говорил! Но я всё-таки спрошу вас и не уйду, пока не получу вразумительного ответа, – внезапно голос дрогнул.       Гермиона в ужасе замолчала, схватившись за горло, которое так некстати выдало то настоящее, что старательно пряталось глубоко внутри. Сириус резко поднял на неё глаза, их взгляды встретились, и стало ещё страшнее. В тишине барахталось столько несказанных слов, но они уже были не нужны. Не нужны, как то самое, бессмысленное письмо, которое ничего не прояснило; не нужны, как то разбитое зеркальце, брошенное в порыве чувства, из-за которого и дрогнул голос.       Она нервно дёрнула плечом, словно стряхивая чью-то руку, настойчиво рекомендовавшую продолжить беседу в этом русле, снова посмотрела на Сириуса. Но тут он виновато опустил глаза. Он понял. Он давно понял и всё знает. Возможно, знает даже больше, чем она сама. И, скорее всего, всё это время избегал её специально, чтобы не начинать этого разговора, мысль о котором тяготила его всё это время.       Но, если он знает, то должен сказать. Должен найти в себе смелость, чтобы в конце концов всё объяснить…Если ему действительно есть, в чём объясняться, а не прятаться, как школьник. Гермиона гордо вскинула голову, давая понять, что не уйдёт, пока всё не будет ясно.       Сириус поднял голову и, стараясь придать речи как можно более непринуждённый характер, заговорил: - Да что ты, Гермиона! У нас ведь нет ничего недосказанного. Разве могут быть какие-нибудь недомолвки между друзьями? Я прав? – в зале повисла тишина, но ей показалось, что она слышит звон, который звучит где-то внутри. Душевные силы покидали из-за глупости и беспомощности перед сложившейся ситуацией, которая так ужасно измотала её, изменив практически полностью за считанные недели. - Конечно, ты прав, – и она стремительно вышла из библиотеки напрочь позабыв про книжку, которая оказалась ненужной, как и всё остальное. - Это ужасно, Джинни. Это просто ужасно, - сбивчиво говорила Гермиона, уткнувшись подруге в плечо. Пять минут назад Джинни мирно ела шоколадные конфеты, совершенно не предполагая, что вскоре понадобятся услуги «жилетки». - Я…это… - Нет, ничего не говори, Джинни! Просто согласись, что всё – ужасный, страшный сон. Кошмар, и сейчас я проснусь, а ничего этого нет. И всё хорошо! Чёрт бы побрал… - она не договорила и вновь сдавленно заскулила, стараясь в очередной раз унять это чувство. Но оно было уже слишком сильно, чтобы поддаваться её воле.       Гермиона измучилась и обессилела. Несколько часов она пролежала на кровати, буравя взглядом потолок. К концу третьего часа она всё-таки решилась положить этому конец – пойти, извиниться перед Сириусом, который выглядел таким грустным и тоже ужасно измученным. Ведь Сириус не виноват в её нафантазированных бреднях. Наверняка в библиотеке он был в шоке от её хамства и дурацких намёков в письме. Зря она всё это затеяла. Тем более, он ясно дал понять, что с удовольствием обо всём забудет.       Она встала и уже приоткрыла дверь, как снизу донеслись радостные голоса: - Оправдан! Я оправдан! - Какое счастье! – верещала Джинни. - Я знал, что всё обойдётся, - светившийся счастьем Сириус обнял Гарри.       Гермиона плотно сжала губы и захлопнула дверь. В голове мгновенно всколыхнулись яростные мысли, воспоминания об ужасном состоянии, гнетущем чувстве, которое, как упрямый червяк, точило изнутри всё время отдыха в Дувре. Воспоминания о рыданиях на плече Джинни. А Сириус с радостью готов обо всём забыть? О письмах? Об обращении «Дорогая Гермиона»? Стало быть, мучиться только ей одной, укоряя себя то в глупых чувствах, то в грубости? - Нет уж! – она сжала маленькие кулачки. С извинениями придётся ещё долго, очень долго подождать.

***

      Способ насолить Сириусу за его неуёмную любовь к крестнику и ещё более неуёмную тягу к дурацким разговорам с Гермионой на задушевные темы нашёлся быстро. Это было подло и даже мерзко, но, если верить фильмам, книжкам и сплетням старшекурсниц – довольно быстро и эффективно.       На ужин собрались все обитатели дома. Тонкс была в абсолютно добродушном расположении духа и постоянно сыпала шутками, которые больше всех смешили сидящую рядом с ней Джинни. Гермиона взирала на всю эту идиллию немного со стороны, ожидая, когда же наступит «её выход». На мгновение она ужаснулась тому, как быстро стала двуличной и способной на коварства, но самоуспокоение подоспело вовремя – это всё ради маленького дела, которое будет забыто сразу же после получения желаемого эффекта. К тому же, пора хоть раз в жизни сделать что-то вопреки правилам и вне Хогвартса. За анализом происходящего Гермиона едва не прозевала основной момент. Из раздумий её вывел бас Рона: - Поздравляем, Гарри! – ещё секунда, и он вошёл на кухню: улыбающийся, довольный, ни о чём не подозревающий Гарри.       Сириус хотел было подняться со своего места, но тут, промчавшись мимо него, Гермиона кинулась на Поттера и обняла друга так, что его практически впечатало в стену. - Я так рада, что всё позади! Поздравляю! – как можно ласковей сказала она, прижавшись к Гарри ещё сильней. Тот пробормотал что-то невнятное, но, когда объятия были разомкнуты, Гермиона, словно невзначай, обернулась. Молли Уизли снова смахивала слезу, умиляясь крепкой дружбе, а на лицах Тонкс и Джинни застыли одобряющие улыбки. Однако в начале стола происходило что-то не то. Гермиона взглянула туда и просияла.       Эффект действительно не заставил себя долго ждать.       За столом вместо Сириуса сидел мрачный истукан с такой кислой миной, что даже проницательный Люпин ни о чём не догадался, но впечатлился и удивлённо хлопал глазами, силясь отыскать причину столь разительной перемены в поведении друга.       А перемена, тем временем, проследовала к своему месту, с удовольствием отметив, что, однако, сплетни старшекурсниц бывают определённо кстати. Усевшись, Гермиона снова посмотрела в начало стола, захихикала, пробормотав вполголоса: - И всё-таки, Сириус, тебе приятно насолить!