Себя не жалея

      Дорога в Хогвартс оказалась самой неприятной и долгой за все годы обучения. Гермионе совершенно не хотелось разговаривать, двигаться или даже дышать после объяснения с Сириусом. Она устало смотрела в окно, но не видела проплывающий пейзаж. В очередной раз перед глазами встало то жуткое видение, где он погибал от руки своей кузины…Одно заклятие – и его нет.       Гермиона снова крепко зажмурилась, чтобы отогнать от себя навязчивые мысли, но они были сильнее её железной воли, давшей за прошедшее время заметную трещину. Гарри заметил печаль подруги и еще по дороге в Лондон шепотом спросил, все ли в порядке с «Дуврским возлюбленным». Чуткий и добрый Гарри сразу догадался о причине грусти Гермионы. И ей в очередной раз пришлось солгать – сказать, что она грустит от того, что из-за учебы они долго не смогут увидеться. Поттер спрашивал все больше и больше, и Гермионе приходилось придумывать все новые и новые подробности, стараясь не путаться в старых.       «Дуврский возлюбленный» обзавелся внешностью, характером, привычками. Единственное, что Гермионе удалось «отстоять» - это его имя. Его открывать она отказалась. Дело даже не в том, что ей не хотелось лгать Гарри, а в том, что никакого другого имени, кроме как Сириус, она не хотела слышать в одном контексте со словом «возлюбленный». Сириус. Всё внутри начинало дрожать даже от мысленного произношения! Сириус.       Гарри ободрял и поддерживал Гермиону, мысли которой были так далеко. Уверял, что время до Рождества пролетит незаметно, и она снова с ним увидится. Но она знала, что это будет совершенно не так. Если даже месяц без Сириуса, проведённый в Дувре, показался годом, то что уж говорить о четырех! К тому же вряд ли он будет ей рад при встрече.       Отчаяние окутало настолько, что она просто не могла изгнать его хотя бы на секунду. Эта гадость обволакивала ещё плотнее, чем в Дувре, и крепче, чем в дни, когда Сириус сбежал из собственного дома «на задание». Они так ужасно простились. Кто бы мог подумать, что Блэк умеет мямлить и стесняться, выражая свои чувства! - Тебе пора сменить прозвище с Мисс Совершенство на Мисс Вселенская Грусть. Или Королева Драмы, - пробубнил Рон уже в купе Хогвартс-экспресса.       Он, как и всегда, оказался прямолинеен. Но если раньше Гермиона была готова противостоять ему еще более язвительным замечанием, то теперь об этом можно было забыть. Она ощутила, как предательски защипало глаза. Гарри бросил гневный взгляд на Рона. - А что? – пожал плечами тот.       Поттер сделал выразительное лицо, и Рон немного притих. - На твоём месте я бы промолчала! Чем чаще ты открываешь рот, тем явнее просматривается полное отсутствие ума! – неожиданно даже для самой себя выплюнула Гермиона.       Она никогда всерьёз не злилась на друзей. А тут внутри вдруг всколыхнулась тёмная волна горечи, так сокрушительно обрушившаяся на ни в чём неповинного Рона. Он откинулся на спинку сиденья, удивлённо открыв рот и таращась во все глаза. Рональд был похож на маленького мальчика, которого вдруг незаслуженно и очень-очень грубо обидели. Его вид внушил ей жалость и злость на саму себя. Она вскочила с места и выбежала из купе, бросив тихие извинения.       Быстро идя по коридору, на минуту Гермиона даже попробовала собраться и сделать то, что раньше ей так блестяще удавалось – разложить всё по местам и посмотреть на происходящее беспристрастно и со стороны. Да, она влюбилась во взрослого мужчину. В человека, который ей ни по каким критериям не ровня. Да, ей больно сознавать это. Нет, этому не может быть логического объяснения. И, что естественно, логическим продолжением всей этой истории может быть только попытка забыть все это. Дементор меня поцелуй, как говорит Сириус, что тут такого? Все еще можно исправить. Ничего не произошло.       «Как говорит Сириус» - она даже не заметила, когда стала выражаться теми же словами, что и он. Гермиона впервые за всё время улыбнулась, вспомнив, как они с Сириусом могли просиживать в гостиной и смеяться над его рассказами, вместо работы над проектом, ради которого, собственно, оба и собрались. И начали общаться. Хорошо было….       Она дошла до тамбура и высунулась в открытое окошко, с горькой усмешкой ловя себя на мысли, что это делать строжайше запрещено, и ещё год назад, она, самая правильная ученица всей школы, ни за что не стала бы. А теперь мелкие нарушение водятся за ней постоянно. - Сириус…Ты плохо на меня влияешь, - Гермиона невесело хохотнула и машинально взглянула вправо.       Рядом было что-то белое. Бесцветное. С огромными глазами. - Чёрт! – она дёрнулась в противоположную сторону, не успела схватиться за ручку и растянулась прямиком на грязном полу, упав к ногам светловолосой девчонки, которая уже зачем-то переоделась в школьную форму. На мантии красовалась нашивка факультета Когтевран. - Ты не ушиблась? – отстранённым голосом спросила она, подав Гермионе бледную руку с тонкими изящными пальцами. - Да нет… - проворчала Гермиона, потирая ушибленный копчик. - А мне кажется, ты врёшь. Ты сильно ударилась. Мне очень жаль, но так часто бывает…Если задумываешься о чём-то очень важном. Я нередко падаю, когда что-то вспоминаю и забываю, что иду куда-то. Ещё потеряться могу, - тем же тоном вещала девушка, в которой Гермиона узнала Полумну Лавгуд.       О ней говорили ещё в прошлом году. Слишком уж странная, как будто «не от мира сего». В школе её побаивались, но за спиной активно судачили, поэтому Гермиона, несколько раз став невольной слушательницей подобных сплетен, имела кое-какие представления о ней. - Наверное, лучше не думать о чём-то важном, если ты куда-то идёшь. Надо на цели сосредоточиться. А уж потом – улетать в мечты, - удивительно, как ловко дался Гермионе её привычный нравоучительный тон. Она уже успела обрадоваться тому, как быстро приходит в норму, как вдруг… - Может, и так. Только ты так не делаешь, - ответила Полумна, облокотившись о стену и смотря на собеседницу своим привычным «невидящим» взглядом, от которых многим в Хогвартсе было не по себе. - С чего ты взяла? Я просто воздухом дышала. - Если бы ты была сосредоточена на том, чтобы подышать воздухом, то не упала бы. И не говорила о каком-то Сириусе, - при упоминании этого имени она вздрогнула и вытаращилась на девушку: - О Сириусе?! Кто?! Кто сказал о Сириусе?! - Я с самого начала тут стою. Ты просто меня не заметила. - Да ну? – и спина похолодела от ужаса, овладевшего сердцем, когда она представила, сколько ещё могла наговорить, не заметив Полумну. Белокурая чудачка тем временем сказала: - Это не страшно. Если секрет, то я буду молчать. Я люблю секреты, потому что их нельзя рассказывать. Они лучше, чем простые слова. - В последнее время у меня их как-то слишком уж много скопилось, - посетовала Гермиона. Удивительно, как в присутствии Полумны она почувствовала себя совершенно спокойно, хотя впервые лично общалась с ней. Про себя она в очередной раз поразилась злословию окружающих, нелестно выражавшихся о хорошей девушке. - Когда секретов много, их надо кому-то отдавать: делиться, рассказывать. Лучше всего тому, с кем они связаны. - Боюсь, это невозможно. - А почему? – в голосе Лавгуд засквозило такое явное, почти детское сожаление, что Гермиона улыбнулась и полностью расслабилась: - Потому что человек, с которым связаны мои секреты, будет счастлив, не зная их. - Ты точно в этом уверена? - Почти. Он слишком далеко, чтобы я уже что-то рассказала. А письма, - Гермиона запнулась, вспомнив их незадачливую переписку, с которой, можно сказать, и всё началось. – Письма – это совсем не то. Поэтому, мне кажется, уже поздно что-то менять. - Жаль. Ведь есть много способов дать знать о себе. И узнать, хотят ли о тебе знать. - Какие, например? - О, я никогда ими не пользовалась. Они все – в основном из очень сильного рода магии. Мне такое недоступно. Но у тебя, наверное, получится. - У меня? – недоверчиво покосившись на Полумну, она начала было вникать в смысл её слов, как та ответила: - Я ведь знаю тебя. Ты Гермиона. Грейнджер. Мы часто сидели в библиотеке рядом. И я подсматривала в твои книжки. Они все были очень трудными. Прости, что я подглядывала. - Что ты! Ничего страшного! – замахала руками Гермиона, заливаясь краской. Часто сидели рядом! В библиотеке! В месте, где она бывала чаще всего. - Если с дорогим человеком нельзя поговорить – его можно навестить. Я что-то читала об этом. Посмотри в Синем справочнике. Он в самом дальнем шкафу нашей библиотеки, кажется. Ты не читала? - Конечно, нет! Это же оккультизм! – она было презрительно поморщилась, как поспешила взять себя в руки, ведь Полумна искренне советовала и хотела помочь.       Однако лицо Лавгуд не изменилось. Тот же отсутствующий взгляд смотрел на Гермиону, но в следующей фразе послышалось намного больше участия, чем во всем услышанном прежде: - Ты совершаешь большую глупость, если не хочешь сделать то, что умеешь и то, что тебе действительно нужно, - Гермиона криво улыбнулась, потому что более непонятными конструкциями могла выражаться только профессор Трелони.       Но в речах Полумны было гораздо больше мудрости. Действительно: Гермионе нужно увидеть Сириуса и узнать, что он начал жить своей обычной жизнью, что он в ней не нуждается. Точно! Тогда всё пойдёт на лад. Гермиона вернётся к прежним занятиям, вновь начнёт получать удовольствие от учёбы, а вся эта глупая история станет лишь воспоминанием, над которым со временем и она, и Сириус будут от души хохотать. Может быть… - Знаешь, Полумна, ты подсказала мне выход из очень сложной ситуации. Спасибо тебе! - Это не я подсказала, а ты его нашла. Я всего лишь указала направление. Сложных ситуаций не бывает. Мы сами их выдумываем, - спокойно отозвалась белокурая девушка. - Ах, если бы ты знала, насколько права! – закатила глаза Гермиона, мельком вспомнив, как и она, и «умудрённый опытом» Сириус влипли во всё происходящее. - Может, сядешь к нам в купе? Я представлю тебя Рональду и Гарри. - Нет, - отозвалась Лавгуд, - мне очень хорошо здесь. Но спасибо за приглашение.       Гермиона несколько раз повторила слова благодарности, прежде чем, оставить пожимающую плечами Полумну в тамбуре и отправиться обратно.       Рон и Гарри сидели, уткнувшись в окно в молчании. Кажется, Гермиона сильно напугала и огорчила их обоих. Уши Уизли пылали от стыда и обиды. Как всегда. Он не меняется. Гермиона закатила глаза и хохотнула. Услышав её смех, оба парня вздрогнули и резко повернулись к ней. - Рон… - Гермиона надолго замолчала, - я была очень груба и неправа, и прошу у тебя прощения. Я вспылила. - Часто ты пылишь, однако, - недовольно пробурчал Рон. – А теперь смеяться начала. Странные перепады. - Я была неправа, - повторила Гермиона, искренне раскаиваясь. - Я не сердился. Просто не ожидал от тебя такого. Ты случайно с Малфоем не виделась? Наверняка, это он на тебя надышал.       Разговор пошел спокойнее, они даже шутили, но все равно изначальное настроение Гермионы передалось всем, и оставшийся путь ребята впервые за столько лет не болтали, не дурачились, а молчали или дремали.       Гермиона корила себя, но поделать уже было нечего. Если просить прощение за все, ей не хватит и учебного года. А если объяснять происходящее Гарри и Рону – особенно Рону – и того больше. Тогда прямиком к платформе необходимо будет доставить мадам Помфри, чтобы она приводила в чувство двоих упавших товарищей. «Я влюбилась в Сириуса Блэка!»       Путь до Хогвартса в этом году был самым длинным, и поэтому когда поезд прибыл на платформу, где всех студентов, как и обычно, встречал Хагрид, друзья с облегчением выдохнули. Переезд показался им жутко утомительным…Особенно – Гермионе.       Но одно удивление следовало за другим. Повернувшись к каретам, приготовленным для отправки студентов в замок, Гарри обомлел и замер на месте. - Вы это видите? – спросил он, не шевелясь и куда-то таращась. - Что, видим, Гарри? – спросила Гермиона. - Какие-то животные запряжены в кареты… - протянул Поттер, никак не желая оторвать глаза от пустого места рядом с каретой. - Но Гарри... Там ничего нет. Только Хагрид... - Но не может же быть такого, - практически шептал Гарри, - Вот же они стоят. Как маленькие драконы… или… - Мертвые крылатые лошади? – просила Полумна своим отстраненным голосом.       Она совершенно неожиданно оказалась рядом с Гарри, Роном и Гермионой. Парни вздрогнули, а Гермиона уже привыкла к внезапному появлению эксцентричной Лавгуд. - Да! – неожиданно согласился Гарри, будто бы с облегчением. – Я уж подумал, что сошёл с ума! - Это фестралы. Их могут видеть только те, кто видел смерть. Поэтому вы их не видите. Они похожи на пегасов… Немного… - Я бы не сказал, - протянул неуверенно Гарри. - А на кого они похожи? - спросил Рон, сосредоточенно вглядываясь в пустоту. - Вроде бы лошадь, но худая… А голова как у дракона и крылья как у летучей мыши… - Они прекрасны, правда? – спросила Полумна, совершенно не обижаясь, что на нее практически не обращают внимания. - О! Гарри, Рон! Это Полумна Лавгуд, она учится на курс младше, - представила ее Гермиона. - Смотри, - Полумна, к общему удивлению Гермионы и Рона, взяла Гарри за руку и пошла с ним вперед. Потом подняла его руку. Гарри вздрогнул, словно бы прикоснулся к чему-то и стал водить рукой, будто гладит какое-то животное. - Надо будет выспросить у Хагрида, что это за фестралы такие.... - Даже если ты всё о них узнаешь, ты их не увидишь, Рональд.       В карете они ехали уже вчетвером. Полумна оправдала свою репутацию – она оказалась действительно не от мира сего, но это было так очаровательно и совершенно не давало повода для насмешек. Словно подобное поведение для всех – в совершенном порядке вещей! - Что у тебя случилось, после чего ты видишь фестралов? – спросила Полумна у Гарри. - Я… ну… Волан де Морт убил моих родителей, когда я был совсем маленьким, - ответил Гарри, смущаясь в тысячный раз поведать свою грустную историю, который назубок знал каждый ребёнок волшебников. - Точно. Я забыла об этом. Прости.       Прошло несколько секунд, и Полумна продолжила своим обычным отстраненным тоном: - А у меня умерла мама. Она была большой выдумщицей и ставила много экспериментов. Один из них пошел не так. Это было ужасно… - Мне очень жаль, - сказали Гарри и Гермиона в один голос. - Ничего, ей наверняка там намного лучше. И уж точно интереснее, - добавила Лавгуд, чуть улыбнувшись.       Сначала они ехали, изредка переговариваясь. Но потом Полумна стала рассказывать о мозгошмыгах и других забавных волшебных созданиях, о которых мало кто слышал. Даже Гермиона то и дело открывала рот из-за удивления, охватывающего её. Подумать только! Откуда Лавгуд умудрилась столько узнать о совершенно неизученных существах? И всё это время она была рядом! Правду говорили сплетницы с младших курсов: Гермиона – редкая эгоистка.       Трогательность и какая-то детская наивность когтевранки очаровала всех, даже Рона, который поначалу сидел насупленный и надутый, поглядывая то на Лавгуд, то на Гарри и Гермиону, внимательно её слушавших. Остаток пути прошёл за весёлой и непринуждённой беседой, и друзья даже не заметили, как приехали в замок.       Первый вечер в качестве пятикурсников запомнился Гермионе еще по одной причине. Кто-то из шестикурсников передал ей маленькую коробочку, в которой, как медаль, лежал значок старосты школы!       Что ж, она огорчилась бы, если бы выбрали не ее. Все же, в Грейнджер еще осталась гордость за себя и свои достижения. Несмотря на все, что ей пришлось пережить, возможно, она еще сможет вернуться к прежней жизни и забыть обо всем.       Однако мысль о синем справочнике по оккультизму вспышкой то и дело озаряла привычные ленивые умозаключения о том, что надо разложить свои вещи и пораньше лечь спать. Всё-таки, уже с завтрашнего утра начнутся занятия. Но книга…Книга, в которой, возможно, содержится решение стольких проблем! Вдруг, применив одно из простейших заклятий, Гермиона навсегда избавиться от мучительной нездоровой привязанности? И отстанет, наконец, от бедного Сириуса, который, оказывается, отвратительный Казанова. - Всё. С завтрашнего дня опять. Пергаменты, свитки, эссе…Прыгай выше, Гермиона! Не узнаю тебя! – бурчал Рон, когда все отправлялись по своим комнатам. Она криво ухмыльнулась, потому что не слышала вопроса. А Уизли ещё раз удивлённо посмотрел на неё, потому что ожидал нападки или даже затрещины за такое «непростительное хамство». - Эта Амбридж...Я видел её, когда был в суде. Мне она не понравилась, - изрёк шедший рядом Гарри. - Точно. Один костюмчик чего стоит! – поддержал Фред. - Она его у Розовой Пантеры одолжила, - вторил ему Джордж. - Ух, и натерпимся мы от неё…Подумать только! Она ведёт Защиту! – Джинни эмоционально что-то говорила, размахивала руками, но, как ни старалась сконцентрироваться Гермиона, она слышала только: «Бла-бла-бла»…Даже обидно как-то стало за себя. Хотя, хорошо, что никто не знает, как сильно «Мисс Совершенство» может затупить.       Уже лёжа в своей кровати в башне Грифиндора, Гермиона прикинула, во сколько можно встать завтра, чтобы с утра прошмыгнуть в библиотеку и утащить пресловутый справочник. Рассматривая потолок, она с горечью обнаружила, что безмерно скучает по обвалившейся штукатурке и скрипучим полам дома номер 12.       Удивительно тихо она прошла и села у большого витражного окна, глядя на потрясающий ночной пейзаж. Все мирно спали. Не слышно ни сквозняков, ни брани Тонкс или близнецов, к которой она так привыкла за лето. А тут, в замке, совсем рядом – спальня для мальчиков, где в своё время жил Сириус. Если бы они вместе учились, они были бы совсем близко. Но он сейчас в Лондоне. Так далеко!       Гермиона сжала кулаки, бросила быстрый взгляд на спящих и, убедившись, что никто её не заметит, взяла палочку, а потом тихо выскользнула из комнаты.