Себя не жалея

      У Гермионы едва не подогнулись ноги от нахлынувших эмоций. Сириус! Она была так удивлена его письмом, кто будто забыла, что вчера полностью прочла все мысли Сириуса, из которых ясно следовало, что вполне можно ожидать от него весточки в ближайшее время.       «Я часто вспоминаю о наших с тобой разговорах…Обо всех. И очень жалею, что их было так мало, что я написал тебе только сейчас. Просто думал, что так лучше для нас обоих. Думал, тебе будет, чем заняться в школе и ты обо мне забудешь. Думал, события отвлекут меня от мыслей о тебе и заставят вернуться к привычной жизни. Но я, как ты знаешь, крепко привязываюсь к некоторым людям. Не знаю, что тебе написать, кроме как попросить прощения за свое поведение. В живую поговорить было бы намного проще, там слова идут как-то сами. Знала бы ты какой кавардак творится у меня в голове сейчас. Наверное, я буду повторяться, потому что мысли у меня скачут, а написать черновик и потом переписать все это, насколько ты уже знаешь, не в моем стиле. Так что вот тебе поток моих мыслей. Попробуй в нем разобраться. Каким-то чудом мне удалось к тебе привязаться, а я с трудом привыкаю к людям и с еще большим трудом от них отвыкаю. Ты не представляешь, что было со мной в Азкабане… Хотя нет. Ты, милая, как раз лучше всех представляешь, ведь я поведал тебе многое. Даже то, что не говорил никому.       Гермиона, ты умудрилась узнать меня так хорошо, как мало кто знает. Как меня знали, наверное, только Джеймс и Лили, как знает Римус. Но странно, что ты, как и они, смогла меня понять. Я не ожидал, что тебе в твоем возрасте это удастся. Даже Гарри иногда не до конца понимает, что именно я имею в виду. Догадайся, что стало моим предлогом написать тебе, Гермиона? Я потерял свое любимое перо. То красное, которое всегда лежало на рабочем столе. В последний раз я его видел как раз в день всеобщего отъезда в Хогвартс. Может быть Рон, Джинни или близнецы случайно захватили с собой? Поспрашивай, пожалуйста. Я просил Гарри, но он кажется, забыл.       Уж не знаю, но это перо помогало мне писать без клякс, да и фразы из-под него выходили красивее, чем из-под того, которым пишу сейчас. Надеюсь, ты уже научилась разбирать мой почерк: сам вижу, что пишу не совсем чисто. Кстати, можешь добавить в свою работу, что однажды меня это спасло. Когда мы с Джеймсом были еще студентами, прямо на уроке я наспех нацарапал ему записочку, которую перехватила профессор МакГонагалл. Но даже она так и не смогла расшифровать мои каракули. (И слава Мерлину, ведь там было нелицеприятное замечание в её адрес!) Короче, только ты сможешь понять, как мне не хватает этого чёртового пера. Поэтому я тебе и написал. Надеюсь, своим письмом я не отвлёк тебя от дел.       P.S. И ещё. Я по-прежнему не отказываюсь от надежды увидеть тебя в своём доме на Рождество вместе со всеми. Удачи.

Сириус».

      Гермиона дочитала письмо и буквально задохнулась от нахлынувших чувств. Подумать только, если бы она на досуге не влезла бы в его мысли, то даже не подозревала бы о симпатии Сириуса, ведь в письме были лишь намёки. - Чёрт возьми, надо же ему что-то написать. Надо написать, – она бросилась было к письменному столу, но тут её остановил голос Оливера: - И что ему напишешь? Скажешь правду? - Какую? - Ну, если не ошибаюсь, твой дружок спрашивал про своё перо. Которое тебе пока всё ещё необходимо. - Ах, про перо, - Гермиона едко усмехнулась. - А, понятно. Значит, Сириус ещё долго будет мучиться при письме? - Разумеется. Я не готова сейчас расстаться с этой вещью. И потом: слишком много нервов было потрачено на приготовление зелья. Рановато ещё. - Эх, занятное письмецо. Будь я живым, то открыл бы окно этой чёртовой сове намного раньше тебя. - И прочитал бы моё письмо? Фу, Оливер! Ты и так всё время висел у меня на плече и тоже всё прочёл, - Гермиона пригрозила призраку пальцем и отправилась в башню Гриффиндора, чтобы написать ответ.        «Привет, Сириус!» - написала она, но тут же зачеркнула восклицательный знак. Иначе он подумает, что она только и ждала, что его письма. Спустя сорок минут ругательств, после тонны пергамента и литра чернил, сова, которая теперь кружила возле окна спальни для девочек, отправилась, держа в когтях ответное письмо.       «Привет, Сириус, давно не списывались с тобой. А не виделись еще дольше, кажется... Как дела в Ордене? Гарри жалуется, что вы там заняты важными делами, а мы бездействуем. На самом деле, в этом есть своя правда: Амбридж, преподающая Защиту, душит нас теорией, под страхом наказания запрещая любую практику. Однако у нас есть пара мыслей на этот счёт. Если всё будет хорошо, то Гарри напишет тебе и обо всём расскажет. Про перо я у ребят спрошу. Уверена, оно найдется…»       Гермиона зачеркнула последнюю фразу и поразилась своему лицемерию. Даже сейчас она умудряется сказать неправду.       Перо Сириуса уже не найдется. Она посмотрела в след улетающей сове и в порыве необъяснимой ярости смахнула со стола чернильницу, которая пролетела полкомнаты и упала прямиком в мусорную корзину, предварительно оставив на стене синевато-чёрное пятно. Глубоко вздохнув и стараясь успокоиться, Гермиона стёрла огромную кляксу и вышла из спальни, чтобы побыть вместе с друзьями. Долгое нахождение наедине с самой собой начинало её раздражать, как будто собственная персона вызывала необъяснимое презрение.       На следующее утро Гермиона проснулась под весёлое щебетание соседок, из которого следовало, что сегодня – первый за год визит в Хоггсмид. - Эй, ну чего ты копаешься? – Джинни просунула голову через приоткрытую дверь. Гермиона снова была в одиночестве, однако на сей раз оно оказалось вынужденным – повязка на ране пришла в негодность, и бинт практически насквозь был мокрым от крови. - Надо было не так глубоко резать. Проклятый Оливер…Мог бы и подсказать. Бинт насквозь мокрый. Столько вытекло просто так. Можно было три раза зелья наварить с этой крови, - пробубнила себе под нос она, не ответив на вопрос подруги. - Тебе можно сильно перебинтовывать руку, - сказала Джинни, - Ты порезалась глубоко, но порез маленький. Просто туже затяни одним слоем. Мама всегда так делала, когда то Фред с Джорджем или Рон разбивали коленки.       Гермиона поняла, что это дельный совет. Чем быстрее заживут руки, тем легче будет продолжать ее «тайную деятельность».       Они отправились в Хоггсмит, где зашли в каждый магазин, накупив сладостей и письменных принадлежностей. Точнее, ими закупилась Гермиона, в то время как Джинни набрала несколько волшебных шуток и вслух рассуждала, которую из них первую можно опробовать на Роне. - Ой, гляди! Травница! У неё такие же бальзамы, которые мама делает. Очень хорошо раны заживляют! Пошли? – Джинни указала на крошечный магазинчик старой ведьмы, который обычно все обходили стороной – слишком уж грозный вид был у маленькой лохматой вечно бубнящей старухи. - Не стоит, у меня все быстро проходит, можно и без этого, - отнекивалась Гермиона, потому что эта лавка еще с первого визита в Хоггсмит не внушала ей теплых чувств.       Но Джинни твердо решила, что побудет «заботливой мамочкой» для Гермионы и приготовит ей отвар из бальзама, как это делала миссис Уизли. Она смело шагнула за порог темной лачужки, уставленной стеллажами и увешанной полочками с разными соцветиями, травами, порошками, семенами и другими ингредиентами для зелий. За прилавком стояла та самая старуха, которую Гермиона вот уже два года обходила стороной на улочках деревни. Ведьма необъяснимо пугала, и Гермиона никогда не понимала - почему.       Джинни начала щебетать и рассказывать, что ей нужно. Старуха слушала, не двигаясь с места, лишь слегка скользя по ее лицу взглядом. - А что за травма и на каком месте? – проскрипела она, наконец. - Порез на ладони. На запястье, - сказала Джинни и потянула Гермиону к прилавку, на ходу разворачивая ее руку ладонью наружу.       Глаза старухи мгновенно взметнулись от ладони к лицу Гермионы. - Колдуете на крови, мисс… – прошелестел ее зловещий голос. - Что? Неет!.. Она порезалась, - махнула рукой Джинни, отвечая за Гермиону у которой внутри все сжалось. - Колдовство на крови всегда видно. Она ярко помечает волшебника. Вы, конечно, молодец, что взялись за такие сложности. Только цена слишком дорога. И от этого вам уже не отвертеться, - был ответ, от которого Гермиона побелела как простыня. Хозяйка криво усмехнулась, покачала лохматой головой и отвернулась к прилавку, чтобы достать бальзам. В лавке воцарилась тишина, но кровь в ушах у Гермионы стучала так громко, что она с трудом расслышала слова Джинни: - Гермиона, ты чего? Не надо так реагировать. Она просто ошиблась. Я же знаю, что ты никогда не опустишься до такого. Поэтому, расслабься. Твоей супер-пупер-кристально-чистой репутации ничто не угрожает. Ух, ты! Да у неё тут аконит есть! – и Джинни мгновенно прилипла к полкам с травами, начав изучать надписи с названиями, пока старая ведьма ушла в другой конец магазина.       Гермиона стояла на месте, будто ноги вросли в подгнивший деревянный пол и слушала, как бьётся сердце. Так просто всё узнать – вот это совсем не смешно. Уже никакие не шутки и не шалости. С кровью пора завязывать, если только она не хочет, чтобы сам Дамблдор проведал о её успехах в зельеварении. О, профессор будет до истерики счастлив, что примерная ученица ударилась в чёрную магию из-за любви. Даже Тёмный Лорд слезу пустит. От смеха.       Джинни. Ничего не подозревающая, добрая, доверчивая Джинни. Она ей верит. Верит каждому слову, как Рон, Гарри, как все. И все думают, что она «играет честно». Что у неё действительно есть поклонник-сверстник, что она никогда не притронется к запретным зельям. Добрых два десятка хороших человек она вот уже которую неделю водит за нос!       По дороге из Хоггсмида Гермиона слегка отстала от весёлой процессии во главе с Джинни, Гарри, Роном и близнецами. Плетясь в хвосте, она думала, как спасти ситуацию, ведь ни о чём не подозревающая Джинни может просто ради смеха рассказать о словах старухи. И кто-нибудь уж точно прислушается к ним. Кто-нибудь, кто не любит Гермиону и не верит ей. А таких в школе…Как минимум – целый Слизерин. Если за ней станут ещё и следить – рано или поздно она точно попадётся. И тогда уж лучше разгуливать призраком вместе с Оливером, чем терпеть позорные разбирательства. - Опять ты в раздумьях, - раздался отсутствующий голос, в котором она без труда узнала Полумну. И правда – та шла рядом, причём, Гермиона не могла поручиться, сколько времени Полумна находится возле неё. - Да. Представь себе. - И, мне кажется, твои мысли далеки от Гарри и его планов по созданию отряда? - Ещё как далеки! А ты не телепат, Полумна? - Нет. Но иногда кажется, что кое-какие способности к этому у меня есть. Как твои успехи с зельеварением? А вообще... Можешь не говорить: этим утром Оливер в красках мне всё рассказал. - Он всем трепет обо мне?! – Гермиона остановилась. - Нет. Только мне. Я как раз оказалась в библиотеке одна, и он всё рассказал. Должна признать: ты очень храбрая. Видимо, к тебе пришла настоящая любовь. - О, это точно. Она только пришла, но никак не может подойти вплотную. Любовь эта…Бестолковая, - она вздохнула и поплелась дальше. В голове эхом зазвучали слова старухи: «Магию на крови всегда видно…Она ярко помечает волшебника…». - Твои раны бросаются в глаза. - Ещё бы. Понятия не имею, что делать. Хотя, была одна мысль. - Ну так и действуй. У тебя в принципе не может быть глупых идей. Ты очень рассудительна. Уверена, у тебя есть несколько вариантов разрешения этой ситуации. И потом, никогда не поздно заняться чем-то новым. Тем, к чему раньше не было серьёзного интереса. Если уж хочется ведать чьей-то судьбой. Профессор Трелони охотно тебе поможет. - Ага…Если увидит меня через свои «окуляры»… - Гермиона поспешила презрительно скривиться, вспомнив о несуразном преподавателе несерьёзного предмета. Однако в этот раз Полумна была права: может, Трелони действительно подскажет какой-нибудь способ, при помощи которого можно связываться с мыслями Сириуса на расстоянии. - Если не секрет, какие ещё у тебя были мысли, кроме тех, что возникли сейчас? – Полумна по-прежнему держалась рядом, хотя казалось совершенно отстранённой. - Хотела добавить новый ингредиент. Что-то вместо крови. Потому что знающие волшебники меня быстро раскусывают. Могут слухи поползти. А у нас, как ты знаешь, полно бездельников, которые додумаются следить за мной. И кто-нибудь из них рано или поздно всё откроет. - И ты хочешь опередить их, чтобы им было нечего открывать? Хороший вариант. Что будешь добавлять вместо крови? - Без понятия. Зелье само по себе очень опасно, и замена ингредиента может привести к неконтролируемым последствиям. Но я бы попробовала что-то связанное со сном… - С такими идеями тебе точно нужно посетить профессора Трелони. Не открывая их сути, конечно. - Представляю, как она будет удивлена, увидев меня в её классе,. – когда Полумна оставила её, Гермиона ещё долго колебалась, однако всё-таки решилась заглянуть к чудаковатой прорицательнице, которая, конечно же, была на месте.       Где ей ещё быть, если более десяти лет она только и делает, что постоянно обитает в Хогвартсе, пялясь в хрустальные шары своими пучеглазыми… - О, я так и знала, что ко мне заглянет особенный гость! Но понятия не имела, что это будете вы, Мисс Грейнджер, - не оборачиваясь, заметила Трелони, сидя над какой-то чашкой. Гермиона только закатила глаза, остановившись в дверях. - Здравствуйте, профессор. Я пришла к вам по делу… - Конечно-конечно! – женщина вдруг резко встала со своего места и подошла к Гермионе. – Я знала, что визит будет деловым. Однако, вы же… - Но сейчас мне действительно нужна помощь, – перебила её Гермиона, лихорадочно соображая, что же такого придумать, чтобы обмануть прорицательницу со стажем. - Что же вам от меня требуется? – поправив очки, спросила Трелони, вперив в Гермиону забавный, но по-детски открытый и доверчивый взгляд. - Дело в том, что ещё с лета я решила затеять одну очень серьёзную годовую работу… - И она как-то связана с прорицанием? – оживилась женщина. - Не совсем… Профессор, я очень хочу научиться предсказывать судьбу. Мне это важно. Я…Это очень личное, понимаете? – сдалась она, будучи не в силах таращиться в огромные глаза Трелони. - Но вы же были на моих уроках…. - Нет-нет! Мне нужно нечто особенное. Что-то, чем я могла бы пользоваться незаметно и так часто, как это требуется. Хрустальный шар вряд ли подойдёт, потому что его можно неаккуратно поставить и разбить, а в транс входить я, как вы знаете, не любитель, потому что с трудом могу из него выйти. - Так-так-так. Дайте-ка подумать, - удивительно, как Трелони преображалась, когда речь шла о её сфере деятельности. Она вмиг переставала быть несуразной и смешной. Гермиона с удивлением поняла это и пристыдила сама себя за недавнее презрение. - Мне нужно научиться предугадывать грядущие события. Желательно, конкретнее, но с возможностью истолкования. Поэтому я и… - Я знаю, что вам нужно, моя дорогая! – просияла прорицательница, подлетела к одному из шкафов и долго-долго там рылась, что-то приговаривая и посмеиваясь. Наконец, громко чихнув из-за поднятой пыли, она вернулась с коробочкой в руках. С виду – прямоугольная шкатулочка из старого чёрного дерева, испещрённая странными узорами. - Это именно то, что вам нужно, мисс Грейнджер! – заявила Трелони. – С вашими талантами, вы, как никто другой, овладеете ими. А если волнуют сердечные дела, не забудьте при использовании, держать поблизости какой-нибудь предмет, связанный с объектом ваших грёз. Всё получится, дорогая. Главное – что вы действительно хотите научиться. О, я так рада, что вас наконец-то заинтересовало прорицание! - Э…Я тоже рада. И…Профессор, могу я спросить вас? Вы же и мифологию знаете, верно? - Да-да! Конечно, спрашивайте. - Можно ли при помощи внушения попадать в сны других людей и управлять их волей? - Я слышала только об одном способе, но он слишком труден, - совершенно не смутившись, ответила Трелони. Гермиона затаила дыхание от нетерпения: - И что это за способ, профессор? - Лет двадцать назад в школе умер ученик. Уже не помню, как его звали: сама узнала про его историю, будучи студенткой. Так вот, когда он умер, его друзья говорили, будто часто видели его со странной синей книгой, которую он постоянно читал. Судя по описанию, это оккультный справочник зелий. Чёрная магия. Эта книга – очень опасна, и все кинулись искать её, чтобы поскорее спрятать в Запретной секции однако никто не нашёл. Но, помнится, я говорила с очень пожилым зельеваром, у которого была копия книги. Он сам её сделал и экспериментировал с зельями, меняя ингредиенты. Какое же снадобье он менял….М-м… - профессор приложила руку ко лбу, напряжённо вспоминая, а Гермиона стремительно теряла нервные клетки. – А! Вспомнила! Там было что-то, связанное с чтением мыслей, а на откуп нужно было отдавать свою кровь. Да, точно! Тот зельевар был уже очень старым, и тратить кровь не хотел, поэтому изменил концепцию зелья. - Как? Как он это сделал? – стараясь придать своему голосу как можно более спокойный тон, спросила Гермиона, хотя ощущала предательскую дрожь в коленях. - Он говорил, что решился использовать снадобье не наяву, а во сне: вместо крови добавлял символ Морфея – властителя снов. Сок красных маков и, кажется, смачивал им предмет человека, в чьи сны намеревался заглянуть. Потом – выпивал зелье и ложился спать, попадая таким образом в чужой сон. Вот так! - И что? Это действовало? - О, не знаю, моя дорогая. Почтенный сэр скончался во сне и наша встреча не состоялась. Я так и не спросила у него о действенности метода. Однако история вполне занимательная – не находите? – и Трелони улыбнулась от уха до уха. Гермионе пришлось вяло закивать и тихо ретироваться, пока профессор не заметила её мертвенной бледности. - Проклятье. Подумать только: умер во сне! – выругалась она, поднимаясь в башню Грифиндора. – Поверить не могу, что вляпалась в такой кошмар. Или истечь кровью, или – преставиться во сне! - Привет, Гермиона. Ты знаешь, я получил письмо от Сириуса! – в гостиной девушку нагнал Гарри, довольный до неприличия. - Да что ты? И как он там? - Пишет, что у Ордена дел слишком много, что в Азкабане усилили охрану, потому что боятся побега преступников. Так вот, я хотел спросить: Сириус писал, что потерял своё любимое красное перо. Ты, случайно не видела его? - Понятия не имею, где оно. Да и с чего бы мне это знать? Пусть лучше поищет дома. Особенно – в своей комнате. Сам знаешь, какой у него там свинарник, - она натянуто улыбнулась, облегчённо вздохнув, увидев счастливую улыбку на лице Гарри, а потом вошла в спальню для девочек, чтобы открыть шкатулку, подаренную Трелони. - В самом деле – поле для толкования необъятно… - прозвучало в полутёмной комнате, когда взору предстала старинная колода Марсельского Таро*.