Себя не жалея

      Для особо опасных преступников камеры в Азкабане одиночные. Возможно, создатели магической тюрьмы хотели, чтобы узники сошли с ума в этих крохотных, сырых и холодных комнатушках, где едва можно было раскинуть руки в стороны.       Заключённые и правда слетали с катушек, им начинали мерещиться невероятные вещи, эмоции смешивались с мрачными воспоминаниями и болезненными мыслями. Дементоры никак не останавливали это, да и где видано, чтобы тюремщики заботились о заключенных. Эти чудовища только и живут, чтобы свести с ума каждого, кому довелось быть осужденным. Любой узник знал, что лучше не подходить к крохотному окну отсыревшей камеры и не смотреть на дикий океан, бушующий на многие мили вокруг. Лучше не знать и не представлять, что будет с тобой, останься ты тут навсегда.       Беллатриса Лестрейндж, хоть никогда не отличалась выдающимся умом, но на отсутствие воображения не жаловалась. Поэтому годы заключения в Азкабане она превратила в игру. Пока другие узники гнили в камерах, она находилась в шкатулке, словно драгоценность, ожидая своего часа. Она не видела, но чувствовала какие-то изменения в Азкабане. Дементоры теперь не подлетали так близко к стенам крепости и больше не угнетали мысли томившихся там преступников.       Впервые за много лет Беллатриса вспомнила о сестре, над которой так много шутила в детстве, вспомнила школу и некоторых профессоров, даже своего кузена, придурка Сириуса. Особенно ярко она помнила банду так называемых Мародеров во главе с этим Поттером, которого она ненавидела больше всего. Проклятый Поттер! Спутавшись с грязнокровой девчонкой, произвёл на свет этого уродца Гарри, который доставляет по сей день столько проблем.       Для Беллы исчезновение Тёмного Лорда было случайностью, рикошетом – чем угодно, но не поражением величайшего волшебника всех времён. Да, он был величайшим! Хотя, почему был? Темный Лорд не умер, он возродится и вернет себе всю власть. И на этот раз, власть его будет простираться везде, по всему миру. А она будет подле него, сидеть у его ног и выполнять все, чего он ни пожелает. - Темный Лорд возродится! Он будет властвовать над всем миром, никто не осмелится перечить ему! А я…Я единственная осталась верна ему. О, как он наградит меня! – повторяла она, сидя в стенах своей «шкатулки».       Беллатриса разговаривала сама с собой, часто истерически хохотала, вспоминая совершённые преступления. Хотя, она их преступлениями не считала. Подумаешь, помучила кого-то круциатусом. Как это приятно. Видеть в глазах своих жертв забавные мольбы, слышать их крики. В подобных мыслях и воспоминаниях она проводила месяцы и годы. Она с наслаждением поглаживала метку Пожирателей Смерти, вспоминая те дни. Былые дни. Когда-то она наслаждалась каждым часом и каждым мгновением, она была просто счастлива служить делу Темного Лорда, но теперь…       Мадам Лестрейдж всё чаще представляла, как возрождается Темный Лорд, как рушатся стены Азкабана, и как Он снова принимает под свое крыло тех, кто не отрекся от него и стоял до последнего за его убеждения.       В последние дни метка Пожирателей дарила приятное жжение, разливавшееся от руки по всему телу, и Беллатриса в невероятном возбуждении мерила шагами свою убогую камеру. То и дело она поглаживала тёмный рисунок, час от часа становившийся всё ярче. И вот, как под гипнозом, мадам Лестрейдж сползла по стене, неотрывно глядя на руку: метка начала двигаться. Как тогда – в славные дни могущества Тёмного Лорда. Гнев и ярость смешались с эйфорией и радостью – он возродился и собирает сторонников. И она непременно будет подле него. Беллатриса провела языком по метке.       Она так ясно видела и слышала подробности грядущей встречи с Хозяином, представляя её в своей голове, что, когда раздался жуткий взрыв и стена ее «шкатулки» разлетелась на осколки, Беллатриса не сразу поняла, что происходит. Каждый день Белла так ясно видела в своих мыслях, как рушатся стены Азкабана, что не сразу поверила. - Что это? Кажется, я начала сходить с ума, - прошептала она, - теперь все так реально, я ощущаю даже ветер.       На нее и правда свирепыми порывами налетал холодный океанский ветер, развевая в превратившиеся в колтун кудри. Стало еще холоднее, чем прежде, и только тогда она, Беллатриса Лестрейндж, чистокровная волшебница и самая преданная последовательница дела Темного Лорда, наконец, осознала, что он вернулся. За ней.       Нетвёрдыми шагами она прошла сквозь разбитые стены, оказавшись прямиком на выходе из Азкабана, вокруг которого кружили дементоры. Окинув бушующую водную гладь огромными от восторга глазами, Белла залилась громким хохотом: - Он возродился, я чувствую! – на небе с громким гулом возникла Тёмная Метка. Она была счастлива видеть этот облачный череп посреди бури. - Он вернулся, - она снова и снова повторяла это, радостно хохоча, - Темный Лорд вернулся!!       Никаким грязнокровкам его не остановить, даже если ему придется на время затаиться, как было тогда, он все равно восстанет вновь, как сейчас, великий и могущественный.       Она порадует его по случаю возвращения! Преподнесет ему Гарри Поттера! У него с этим мальчишкой старые счеты и он будет рад увидеть его распростертый труп у своих ног. И его добудет она, Беллатриса, чем еще раз докажет свою любовь и преданность.       Уже находясь в своих мечтах, так сильно контрастирующих с реальностью, Белла услышала какие-то звуки. Ей пришлось подойти к самому краю разлома, чтобы осмотреться вокруг – снесенная часть башни захватывала несколько камер, из которых так же, не веря своей удачи, выходили, озираясь, другие Пожиратели Смерти. - За Тёмного Лорда! – истошно завопила Беллатриса, после чего трансгрессировала как можно дальше от этого ужасного места, и больше никто, даже дементоры, которые теперь просто летали вокруг, не пытаясь остановить беглецов, не сможет ей помешать.       Уже к вечеру она, не веря своему счастью, оказалась рядом с Повелителем. Своим местом пребывания он избрал дом Малфоев, и Нарцисса то и дело нервно озиралась, презрительно поглядывая на оборванных, ещё не пришедших в себя Пожирателей. - Как долго вы ждали этого, друзья! Вы не напрасно страдали! – говорил Тёмный Лорд, а Белла, не мигая, смотрела на него, всё ещё не веря своему счастью и крепко сжимая в дрожащих пальцах возвращённую палочку. - Я награжу вас за вашу преданность, но вначале вы должны кое-что исполнить. Это касается мальчишки Поттера. Точнее, его окружения. Беллатриса. Подойди.

***

      Гермиона уселась за стол в Большом зале и в тринадцатый (или четырнадцатый?) раз вперила внимательный взгляд в кислую мину бледного Гарри, который пытался выглядеть воодушевляющим в глазах членов «Отряда Дамблдора», но выходило это у него из рук вон плохо. Поттер казался настолько измождённым, что с трудом мог удержать равновесие, сидя за завтраком, и то и дело клевал носом, пытаясь не уснуть. - Ты должен написать Сириусу, Гарри, - с необычайной твёрдостью заявила Грейнджер, внутренне радуясь, что по-прежнему может успешно выполнять роль «Мисс Совершенства». - Нет уж. Сириус занят своими делами. Да и потом – это всего лишь сны, - пробормотал он, сосредоточенно глядя на тарелку овсянки. - Ну-ка посмотри на меня, - по-прежнему требовательно вещала Гермиона. - Неа. - Посмотри! – она стукнула кулаком по столу, вызвав непрошеное внимание некоторых учеников и даже пары преподавателей. Гарри вздрогнул и перевёл на подругу нерешительный взгляд. - У тебя глаза красные, как шторы в башне Гриффиндора! Так больше продолжаться не может. Если не хочешь писать Сириусу – поговори об этом с Дамблдором. Уж он-то точно поможет тебе. - Или, хотя бы, объяснит, что происходит в твоей голове. - Сначала прожуй, а потом уже излагай свои мысли, Рон. Он прав, Гарри. - Вы же сами видели, что Дамблдор шарахается от меня уже который месяц… - Несладко тебе. - Ну, спасибо, Рон! - Ещё эта розовая марципанинка навязалась…. – все трое с ненавистью взглянули на до ужаса довольную Амбридж, с тихими смешками помешивающую розовый сахар в своей розовой чашке. Чуть поодаль от неё сидел злющий Снейп, который как раз вчера прошёл (точнее, еле прошёл) проверку на профпригодность. - В кои-то веки наши с профессором желания совпадают, - хихикнул Джордж, с удовольствием наблюдая, как Снейп буравил улыбающуюся Амбридж убийственным взглядом. - Да уж. Перед этими глазами Василиск бы застеснялся и забился в водосток, - от этой реплики Гарри все дружно рассмеялись и вернулись к прежней теме: определению выбора времени для нового собрания в Выручай-комнате. Только Гермиона продолжила пристально следить за Гарри и беспокойство её всё росло и росло.

***

- Так действительно больше не может продолжаться, Оливер. Он доведёт себя до истощения, - говорила она, когда поздним вечером заглянула в подсобку, где её ожидало привидение. - До истощения? – хихикнул Оливер, подлетев под потолок, как это делала Плакса Миртл, когда хотела покривляться перед Гарри. – И это ты тут рассуждаешь об истощении? Когда, кстати, у тебя второй сеанс зельеварения? Или больше не хочешь лезть в голову к дружку-старикану? - Скоро. Только я хочу сварить это зелье несколько по-другому, - Гермиона полезла в сумку, чтобы достать блокнот, где она рассчитывала новые пропорции для снадобья с несколько иным эффектом. Услышав её речи, Оливер вмиг стал серьёзным и даже напуганным: - Ты что, с ума сошла? Другое зелье нельзя варить! Это небезопасно…Да это же прямая путёвка на тот свет! Контрамарку достаёшь, считай! - Я у смерти на особом счету с первого курса. Как только связалась с Гарри и Роном. О, кстати. Смотри, что мне подарила профессор Трелони! – Гермиона выудила из сумки шкатулку с картами и повертела ей перед лицом у опустившегося вниз привидения. Оливер только поморщился и принялся летать по кругу комнаты, чем начал бесить и без того напряжённую Гермиону. - Да где же этот чёртов блокнот!! – взорвалась она и принялась вытряхивать на пол содержимое сумки. Раздался перезвон, шелест, треск и шебуршание, а потом – из бедной сумки выпали все её несчастные «потроха» в виде книг, тетрадей, перьев, чернильниц, пары зеркал и новенького «Ежедневного Пророка», который Гермиона ещё не успела прочесть, так как сразу после занятий помчалась в Выручай-комнату, оттуда – на ужин, потом делала задания за себя, Рона и Гарри, а после решила проведать Оливера.       Пока она присматривалась к валяющимся на полу предметам, силясь отыскать свой блокнот в синем кожаном переплёте, Оливер подобрался к газете. - Ну и ну. Да у вас неприятности! - Что ещё? - Пожиратели устроили побег заключённым Азкабана. Пробив несколько стен….Оригинально! - Что?! – услышав слово «побег» и «Азкабан» Гермиона автоматически подумала о Сириусе, поэтому – мигом встрепенулась и повернулась в сторону призрака. Тот указывал на первую полосу, где красовалась весьма динамичная фотография разрушенного Азкабана и порхающих над ним осатанелых дементоров. - Дела…. – присвистнула она, беря газету в руки. - Взгляни на списки беглецов! – Оливер даже рассердился на неё за такую поразительную невнимательность. - Взгляни! Это же Беллатриса Лейстрейндж! - Да? – Гермиона перевернула страницу и вздрогнула, увидев фотографию полусумасшедшей женщины, заключённой в кандалы и истошно орущей в приступе бессильной ярости. Сжимая табличку с личным номером, который присваивали каждому заключённому тюрьмы Азкабан, она скалила зубы и буравила объектив фотокамеры горящим взглядом. - Это та самая, что свела с ума родителей Невила. Кузина Сириуса! – вырвалось у Гермионы. Она вспомнила, как однажды Сириус был особенно не настроен на разговоры о жизни в Азкабане во время их летних бесед, и принялся пересказывать всю свою родословную, особенно ярко выражаясь о драгоценной кузине Белле, как самой рьяной и самой кровожадной последовательнице Тёмного Лорда. - Теперь Гарри точно должен быть осторожен! Боже, да она же чокнутая! - Наконец ты взбодрилась, - со вздохом облегчения констатировал Оливер. - Я и так была весьма бодрой. Кстати, вот – взгляни. Это новые пропорции, и вскоре я опробую зелье, - Гермиона развернула найденный блокнот, испещрённый ровным аккуратным почерком. Увидев идеально читабельные буквы, призрак завистливо поджал губы, но всё-таки принялся вчитываться в написанное. - Мак?! - Символ Морфея, повелителя сна. Можно не забираться в голову, а проникать в сон. Это рискованно, но не так заметно, как колдовство на крови. Вдобавок, никому и в голову не придёт посреди ночи являться ко мне и проверять: сплю ли я или колдую. Зелье приготовлю тут, а выпью уже в спальне. Вот и всё. Это идеальный план. - И когда ты претворишь его в жизнь? – на лице Оливера проступила издевательская усмешка, и весь былой запал, присутствовавший в Гермионе, мигом исчез. - Ну…Я… - А, понятно. Хорошо, что я привидение, и времени у меня валом. Но твой-то старикан и без того уже старый. Ты уморишь его скорее, чем опробуешь зелье и выскажешь свои чувства, - с переливистым хохотом призрак подлетел под потолок.       Гермиона лишь скрипнула зубами, с горечью признавая, что Оливер во многом оказывается прав. На глаза ей попалась шкатулка с картами, которую совсем недавно подарила профессор Трелони. С того дня прошло много времени, а она так и не удосужилась хотя бы раз опробовать таро. - Да-да. Может, ты хоть карты разложишь на судьбу? Свою или своего стари…. - Никакой он не старикан! – её слова разлетелись по всей маленькой комнатке, буквально припечатав Оливера к потолку. - Расклады* знаешь? - Всего один – «алхимик». - Плохо же ты училась на прорицании! - Я терпеть не могла этот предмет и понятия не имела, что он мне пригодится! Мне приходилось его посещать только ради того, чтобы потом сдать экзамен. Я же не думала, что всё будет так. - Ну, тогда приступай. - Спасибо, что разрешил, - огрызнулась она, обведя обречённым взглядом убогую полутёмную комнатку. Действительно, если и гадать, то только здесь, потому что процедура требует предельной концентрации и отсутствия любопытных глаз.       Гермиона зажгла ещё несколько свечей для лучшего освещения, а потом начала обряд.       Для требуемого расклада понадобилось шесть карт. Разложив их в определённой последовательности, Гермиона глубоко вздохнула и задала единственно-интересующий её вопрос: - Что ждёт Сириуса? – в полумраке её дрожащий голос звучал слишком театрально и неестественно. Она поморщилась и тряхнула головой, но быстро потянулась за первой картой, обозначавшей прошлое. - «Башня»? - Освобождение, перемены. Он что, был чьим-то пленником? – не ответив на пояснения Оливера, Гермиона взяла следующую карту. Настоящее. - «Солнце». - Жизнерадостность. Видимо, твоя любовь идёт ему на пользу, - покраснев, но оставив и эти слова без ответа, Гермиона потянулась к картам. Ближайшее будущее. - «Дьявол»… - У-у. Противник. Кто-то явно желает твоему дружку зла. - Знать бы, кто именно. - Их много? - Несколько. Следующее. - Промежуточное будущее. Открывай! – последовав призыву Оливера, она перевернула карту, борясь с неприятной ледяной волной, поднимающейся откуда-то из глубины души. Всё внутри начинало сковывать беспокойство. И с открытием следующей карты оно только возросло. - Гм, - протянул призрак, зависнув за её плечом. Оба уставились на расписной дизайн плотной бумаги, сжатой в тонких пальцах Гермионы. Против воли рука её начала дрожать, и она отвела взгляд, будучи не в силах более смотреть на согнутую отвратительно-тощую фигуру с ярко-красным оскалом. - Сожалею… - сказал Оливер. - Этого не может быть. Это… - Это «Смерть». - Но…Как же? Может быть… - Гермиона? – раздался голос Гарри прямо за дверью. Это было так неожиданно, что она дёрнулась в сторону, опрокинув маленький стол, на котором лежали карты. Все они упали на пол, безнадёжно смешавшись с последней, обозначавшей «отдалённое будущее», так и оставшейся не открытой. - Гарри?! Ты что там делаешь?! - Миртл сказала мне, что один её знакомый отвел тебя сюда. Ты в порядке? Открой дверь! - Не могу! Я…Я не одета! - Прошу прощения?! – судя по голосу, Гарри был весьма озадачен, а Гермиона безуспешно пыталась придумать мало-мальски правдивую ложь под беззвучный хохот Оливера. - Ты – трепло! Как ты мог разболтать о нас Плаксе Миртл? - Я же не знал, что она дружит с твоим дружком. - Балбес! - Но я же… - Нет-нет, это не тебе, Гарри! Подожди, сейчас я соберусь и выйду, - она поспешно сгребла разбросанные карты, уложив их в шкатулку, после – уложила вещи обратно в сумку и, наградив Оливера испепеляющим взглядом, вышла в коридор так быстро, что Гарри, маячивший у двери, не смог ничего разглядеть. - Что ты там делала? – усталость и убитый внешний вид у него как рукой сняло. - Подумать только, ты вторую жизнь обретаешь от любопытства, - фыркнула Гермиона, про себя добавив: «Прямо как твой крёстный». - Я хотела повысить навыки прорицания. Но, сам понимаешь, будет очень неловко, если ребята застанут меня за зубрением книг по этому предмету. Учитывая, что я не раз говорила о своей неприязни к Трелони и всей этой чепухе. Но придётся…Повысить уровень подготовки, если я хочу сдать экзамен достаточно хорошо. У меня проблемы с…таро. Вот я и нашла эту комнатку по совету одного привидения. Теперь тренируюсь там на картах: тайком попросила у Трелони. Только не говори никому. Рон от меня не отстанет, а близнецы и вовсе на смех поднимут, как они это умеют. - Это точно. А почему ты сказала, что ты не оде…. - Я растерялась. - А с кем ты… - С тем самым привидением. Оно такое странное – я даже не знаю, как его зовут, - Гермиона неуместно рассмеялась, да так, что шедший им навстречу Малфой долго оборачивался и постоянно смотрел на свою одежду, несколько раз проверив застёгнутую ширинку. - Ты слышала про... - Слышала. Хорошо, что хотя бы о побеге из Азкабана министерству хватило духа рассказать в "Ежедневном пророке". - А знаешь… - Да, и это просто ужасно. Приписывать организацию побега Сириусу! - Вот и я так думаю… - Гарри в конец раздосадовался по поводу абсолютной осведомлённости Гермионы - Кстати, он нашёл своё перо? - Нет. По крайней мере, с того дня от него больше не было писем. Наверняка, он занят делами. - Мог бы и написать! Ну…В смысле, ты же крестник его… - осеклась Гермиона, когда Гарри и добрая половина гостиной Гриффиндора обернулись в ответ на её требовательный тон. - Даже не мечтайте, ребята, - Симус, игравший в шахматы с Роном, покачал головой. – Я получил пятнадцать писем от родителей и не было ни одного не вскрытого. Теперь они перехватывают и читают всё, - по залу прокатился гул неодобрения, а Гермиона хорошенько выругалась про себя.       Можно забыть о плане написать Сириусу и рассказать о проблемах Гарри с Амбридж, снами и видениями. Да и о собственных чувствах лучше не заикаться, потому что Министра Магии точно хватит удар, как только он прочтёт нежное письмо отличницы Хогвартса к беглому заключённому, обвинённому во всех смертных грехах.

***

- Надо действовать решительно. Подошла и взяла! Подошла…И взя... - Мисс Грейнджер? – дверь в кладовую открылась и на пороге возникла высокая тёмная фигура профессора Снейпа. Гермиона так и застыла с открытым ртом, так как она надеялась на что угодно, но только не на его присутствие.       Час назад, после беседы с Гарри и Симусом о происходящих вещах, о перехватывании писем, бесчинствах Амбридж и собраниях Отряда Дамблдора, она решила не тянуть с приготовлением нового зелья, предусматривающего проникновение в сон Сириуса. Для этого снадобья Гермиона обладала всем необходимым, кроме одного ингредиента – сока мака, который в изобилии водился в кладовке Снейпа. Замок там был допотопный, поэтому Гермиона давно смирилась не только с грядущим воровством, но и со взломом.       Однако о нападении на профессора речи не шло, поэтому, поражённая, она застыла. - Так куда вы так бодро направлялись? – допытывался Снейп. - К вам, сэр… - пискнула Гермиона. - В половине двенадцатого ночи? Ко мне? - профессор многозначительно взглянул на неё, а потом заводил глазами, словно ища кого-то. - Нет, профессор Амбридж тут не при чём. - А я-то уж думал, она собирается при помощи вас доказать свои убеждения относительно «моих пристрастий к юным ученицам». Мерлинова борода, какая же она идиотка. Так…Собственно, что вам от меня нужно? - Сок мака, сэр. Джинни Уизли мучается бессонницей, да и я, как видите, тоже. Если бы вы дали нам немного – наши проблемы сразу бы решились. Ведь днём мы должны ходить на занятия, а потом - готовиться к экзаменам. Сами понимаете, что это необходимо делать на свежую голову, и… - Я понял. Понял, - Снейп поморщился, словно у него болела голова, вернулся в кладовку и, покопавшись там с минуту, принёс Гермионе небольшой пузырёк с булькавшей в нём жидкостью. - Надеюсь, вы и мисс Уизли не забудете мои старания, когда перестанете мучиться бессонницей и подготовитесь к экзаменам. - Не забудем, сэр. Доброй ночи! – она круто повернулась и помчалась по коридорам.       Снейп только покачал головой и тихо выругался о том, как ему надоели эти ученики и чудачества Амбридж, и что было бы неплохо подлить старой карге чего-нибудь в чай, чтобы она сама целиком стала розового цвета, полностью слившись с собственной уродливой одежонкой.       Профессор не мог видеть, как Гермиона свернула в противоположный коридор и пошла вовсе не в ту часть замка, что вела к башне Гриффиндора. Гермиона очень быстро достигла маленькой подвальной комнатки, отперла её ключом и сразу же закрылась изнутри. На счастье, Оливера там не было, поэтому никто не помешал ей гораздо быстрее и качественнее сварить новое зелье.       Вещь, принадлежащая Сириусу. Гермиона уже решила, что бросит перо в котёл, а не просто смочит его зельем. Так эффект будет сильнее. Гермиона с грустью посмотрела на алое перо, выполненное, разумеется, по заказу, разумеется, за огромную цену. Но тут она вспомнила открытую карту «смерти». И переломила перо надвое, а потом бросила в кипящий котёл. Сок мака окрасил зелье в тёмно-вишнёвый цвет, и по всей комнате распространился сладковатый дурманящий запах. Зелья получилось довольно много, и Гермиона разлила его по пузырькам, надёжно спрятав в стоящих в углу старых ящиках, которые давно никто не разбирал и, судя по их виду, не собирался трогать ещё очень долго.       С собой она прихватила только один пузырёк, рассчитанный на однократное применение. Благо, по пути в спальню девушек ей не встретилась ни одна живая душа, словно сама судьба отводила от неё любого, кто мог бы помешать или сбить с толку. Именно поэтому Гермиона беспрепятственно достигла спальни, села на кровать, выпила всё содержимое пузырька и даже успела спрятать стеклянный сосуд прежде, чем рухнуть без сознания поверх ярко-красного покрывала.

*Во время гадания карты Таро располагаются в виде определённых фигур, называемых раскладами.