Себя не жалея

      Когда Гермиона открыла глаза, то пришла в неописуемый ужас: план провалился. Зелье не подействовало! Вместо знакомого дома на площади Гримо она увидела Хогвартс. Только на этот раз она проснулась не в спальне для девочек, а посреди одного из коридоров, полулёжа в проёме огромного окна-витража.       Она вскочила на ноги, воровато оглядываясь по сторонам: хорошо, что никто из учителей этого не видит. А если бы увидел Филч? Она ходила во сне? А если Филч уже видел, и сейчас на полных парах сюда мчится профессор МакГонагал! - Черт побери! – выругалась Гермиона, помчавшись прочь с «места преступления», не желая быть застигнутой врасплох. - Какого дьявола мне никто не сказал, что это зелье лунатизма, а не проникновения в чужие сны? Подсказчики чёртовы! И Оливер – тоже хорош! – она судорожно пыталась понять, что же сделала не так, и почему действие снадобья оказалось таким странным.       Голова немного кружилась, но в теле, наоборот, чувствовалась необычная легкость, как в тот раз, когда на прошлогоднее Рождество у семьи Уизли, она перепутала бокал с огневиски и бокал с соком и выпила его залпом. Наверное, последствия принятия зелья. Надо вернуться в спальню, а завтра попробовать приготовить новую порцию. И самое главное – выяснить, не видел ли её кто-нибудь, расхаживающей по замку в одной ночной рубашке. Только вот что теперь делать – в ящике подвала есть целая «ватага» пузырьков с варевом, которое не действует. Ведь накануне она сварила о-очень много зелья!       Гермиона бежала, ничего толком не замечая, поэтому, завернув за угол, чуть не врезалась в стоящего к ней спиной парня. Высокий. Наверное, старшекурсник – он медленно шёл по коридору, то и дело подходя к стене и проводя по ней рукой, словно не мог поверить в происходящее.       Подобные картины стали наблюдаться чаще, после того, как Амбридж приглашала некоторых студентов «на чай» к себе в кабинет, попутно подмешивая сыворотку правды. Выпытав нужные сведения, мерзкая мадам отпускала учеников, на которых сыворотка производила самые разнообразные действия, и Филч уже порядком притомился отыскивать по школьным коридорам тех, кто после бесед с «госпожой инспектором» ловил знатные галлюцинации. Поэтому Гермиона нисколько не удивилась, лишь сочувственно вздохнув. Она была даже рада: раз он «под нежданным кайфом», то не придаст значению проходящей мимо Гермионе, за которой будет эффектно развеваться лёгкая ткань ночной рубашки.       Придав измученному лицу самое будничное выражение, она уже практически обошла стоящего к ней спиной незнакомца, но тут услышала тихое и восторженное: - Наконец-то… - до боли знакомый голос, такой тихий, что казался ненастоящим, заставил остановиться и вглядеться в лицо говорящего. От неожиданности она приложила руку к груди, ощущая тонкую ткань ночной рубашки.       Но Гермиона ведь засыпала, не раздеваясь. Как и когда..? В голове промелькнула тень сомнения. А что если зелье все же работает?… - Я снова здесь, - продолжил Сириус, с наслаждением глядя на высокие своды коридора. - Хотя бы во сне. - Сириус?! - опешила Гермиона. - Гермиона! – воскликнул он, нисколько не удивившись, и подбежал к ней, улыбаясь словно мальчишка. - Тихо! Здесь же Филч!... – она судорожно приложила палец к губам, но тут же снова округлила глаза, - Как ты сюда попал? - Какой Филч, Гермиона! – радостно заявил Сириус, - мы же во сне! Я в лучшем на свете сне, в лучшем месте на свете с лучшим человеком на свете. Ты и Хогвартс так редко мне снитесь, хотя я жду подобных снов. Как идиот! Как будто мне опять шестнадцать! Это ужасно стыдно, но так приятно. О, как я рад, что ты снова ко мне заглянула, – с этими словами Сириус подхватил ее на руки, словно пушинку, и закружил, выкрикивая очередные восхваления снам. В свете факелов его лицо казалось совсем юным, а улыбка была совершенно озорная, мальчишеская. Некоторое время Гермиона заворожённо смотрела, как удивительно ярко его доселе тёмно-серые глаза могут сиять и блестеть.       И тут Гермиона наконец-то осознала, что зелье сработало! Она во сне Сириуса, которому снится Хогвартс. Сириус неподдельно рад ей, но совсем не понимает, что она не его фантазия. Он думает, что это сон – вот почему ведёт себя так открыто. Действительно, как шестнадцатилетний идиот!       Сириус перестал кружить Гермиону, но не отпускал ее из объятий. Она поняла, что он хочет поцеловать ее. Их губы становились всё ближе, и вот она ощутила на своей коже его горячее дыхание. На секунду она отказалась сопротивляться, ведь так хотела этого и видела поцелуй уже в своих снах. Он был так близко, ещё чуть-чуть, ещё одно мгновение, и...       Но это ложь. И нельзя поддаваться ей. Сириус должен знать правду! Должен знать всё, ради чего она, собственно, и затеяла это предприятие!       Гермиона забилась в его руках, и когда Сириус, опешив, отпустил ее, сделала несколько шагов назад, для верности оттолкнув его от себя. - Что случилось, Гермиона? Я тебя чем-то обидел? – сказал он расстроено, а потом – опять повеселел. – Иди-ка ко мне! Раньше ты была более сговорчивой. - Да подожди ты, Сириус! – она резко пресекла его попытку снова подойти ближе, вытянув вперед руку. Сердце колотилось так, словно она только что пробежала от Запретного леса до ворот Хогвартса. Или профессор МакГонагал всё-таки отчитала её за какой-нибудь проступок…Или за неуспеваемость! - Что происходит? – Сириус искренне недоумевал, почему его сновидение отказывается выполнять его же желания. - Ты спишь, - начала Гермиона, тщательно подбирая слова, - и я тоже… - Логично, чёрт возьми! - перебил Сириус, - иначе, как бы я попал в Хогвартс. Живым. А ты почем… - Да. Но ты не просто спишь. В общем, я не твой сон, Сириус, - вздохнула Гермиона, даже немного жалея, что нельзя взять да и пообниматься с ним, как он того хотел – сон ведь. - Как это не мой сон? Дьявол! Гермиона! Ты даже когда ненастоящая умудряешься мои мозги в узел завязать! – Сириус очень смешно схватился за голову, словно его мысли действительно грозились расползтись по всему Хогвартсу. - Просто… Я приготовила специальное зелье, чтобы проникнуть в твой сон. Чтобы поговорить с тобой. Все по-настоящему, Сириус. Я это сделала, чтобы сказать тебе очень много важных вещей. Сов перехватывает Министерство, поэтому сообщать тебе в письмах что-то показалось мне опасным делом. Вот… И я решила сварить одно зелье. Из книжки по оккультизму и эзотерике, которая была в запрещённой секции. Я и раньше её использовала, но для других целей, - она запнулась, чуть не разболтав ему, что читала его же мысли.       Столько слов, идей у Гермионы было в голове. Она уже придумала, как по пунктам расскажет обо всём Сириусу, как будет придерживаться исключительно деловой субординации и начнёт покашливать в кулак, как всегда делала, стараясь напустить на себя излишнюю важность. Она должна была вести себя так, словно он – её деловой партнёр, или – стоящий по рангу выше маг с огромным опытом, мракоборец, которому она добудет ценные сведения, передаст их, и на этом они разойдутся. Но сейчас, стоя перед ним, она чувствовала, как дрожат колени, а в горле пересохло, как слова буквально испарялись из головы вместе с мало-мальски путёвыми мыслями, и не было никаких размышлений и доводов, тщательно придуманных ранее. Был он. Только он.       «Чёрт бы тебя побрал, Сириус! И почему с тобой ничего не работает?!» - эти несказанные фразы клубком спутались в горле и упали обратно. Она не могла издать ни звука. Какая разница, если сейчас перед ней он? - Я тебя не совсем понимаю, - сказал Сириус, подойдя немного ближе, в то время, как Гермиона шагнула дальше, неотрывно глядя в эти серебристо-стальные глаза. Какие же они красивые. Яркие, лучистые, поглощающие в себя все блики огней факелов. - Я…тоже, - сказала Гермиона, произнося слова медленно, потому что они действительно невероятно трудно давались ей. Наконец, она зажмурилась, открыла глаза и, сделав вид, что стряхнула с себя пелену наваждения, продолжила. - Но всё это - действие специального зелья. Я его сама разработала на основе снадобья крови, которое позволяет читать чужие мысли. - Ты? Разработала? Зачем, Гермиона?... – но не дав ей ответить он продолжил дальше, - Постой! Ты хочешь сказать, что я сейчас сплю, но моим сном управляешь ты? Подожди, дай я соберу мысли.       Сириус присел на ступеньку лестницы, которая начиналась в конце коридора. Гермиона же продолжала стоять в отдалении, боясь подойти ближе и не справиться со своими чувствами.       Он здесь, совсем близко, она даже может прикоснуться к нему, даже поцеловать, и никто не узнает об этом, ведь это просто сон, хоть и навеянный магией. Она с успехом может солгать ему, что это – всего лишь видение, которое никто не подсмотрит и не подслушает, и он может делать всё, что захочет... - Идиотка, - пробурчала Гермиона, не поверив даже собственным мыслям, которые были слишком романтичными. - Ты приготовила зелье. Чтобы поговорить со мной во сне. Приняла его. Поэтому мне снится то, что я сейчас вижу. И ты не моя фантазия, а настоящая Гермиона, но только в моем сне. Я ничего не упускаю? - Все верно, - сказала Гермиона, отводя взгляд, боясь, что действительно не справится с желаниями, голос которых с каждым мгновением звучал всё настойчивее и требовательнее. - Зачем ты это сделала? Гермиона! - Сириус хотел то ли нахмуриться, то ли расхохотаться.       Но был слишком удивлён, чтобы предаться хоть какой-то одной эмоции. Она стояла перед ним, похожая на привидение: тоненькая, хрупкая, в несуразной ночной рубашке, которая была ей явно велика, и причудливо развевалась на холодных сквозняках коридора. Сцепив руки на груди, она так отчаянно кусала губы, что ему совсем расхотелось на неё сердиться. Как можно на неё сердиться? Его губы тронула улыбка. «Ну вот опять. Ты просто стоишь, Гермиона. А я уже готов тебе сдаться!», - пронеслось в его голове. Сириус вздохнул. - А что мне оставалось делать? – начала она, активно жестикулируя. - Ты не писал! Ничего о себе не сообщал. И только под конец, когда я… - она хотела сказать «когда я уже прочитала твои мысли», но вовремя остановилась, - Когда я совсем уже ничего не ждала. Тут ты соблаговолил написать. Про перо спрашивал! - Я повод искал, - он ободряюще улыбнулся, увидев, как тщедушный призрак превращается в обличителя и такую знакомую ему «Мисс Совершенство». - Повод он искал. Я воспользовалась зельем, потому что хотела узнать, думаешь ли ты обо мне. И… И не напрасно ли убиваюсь. К тому же, я решила погадать на тебя, и узнала, что… - Стоп! Стоп! Стоп! – остановил ее Сириус, - не ты ли говорила, что гадания – это слишком несерьезно? И что прорицание – несусветная чушь?! - Я поменяла свое мнение, когда увидела на таро, что тебе грозит смертельная опасность от давнего недоброжелателя! Возможно, это кто-то из Пожирателей смерти! Ты читал «Ежедневный пророк»? Азкабан полуразрушен, состоялся массовый побег приспешников Волан де Морта! – но он почему-то не разделял волнений Гермионы. И ей ужасно захотелось хорошенько треснуть ему, чтобы Сириус хотя бы с виду был более серьёзен. А в его глазах наконец-то перестали плясать эти чёртовы огоньки. - Тебе не стоит беспокоиться, они нам ничего плохого не смогут сделать. Орден следит за Пожирателями. И в курсе всего, что происходит. Грюм поимённо назвал всех сбежавших. Скажу тебе, половина из них – мои «давние недоброжелатели», и уж точно они не горят желанием «попить чаю при встрече». Скоро будет война – многих надо опасаться, но у меня огромный опыт. Вдобавок, я – неплохой дуэлянт, - он похвалился этим, как мальчишка, но, видимо поняв свой промах, вмиг напустил суровость. – В общем, Мракоборцы всё знают. И клювом не щёлкают. Гермиона, не надо говорить о делах, мы же спим. Как бы спим. Давай поговорим о тебе… Или… - Сириус запнулся.       Ну, не мог он вслух сказать то, что уже давно одолевало его мысли. Тем более, когда Гермиона стоит рядом. Предрассудки и старые принципы снова были такими явными, что Сириус горестно вздохнул, глядя на такую тоненькую, хрупкую девушку, стоявшую посреди тёмного коридора с грустным личиком. Она напомнила ему старинную куклу. Может быть, даже Пьеро. Такая забавная. Такая печальная.       И, разумеется, они не пара. Как вообще это можно вообразить?! - Нет, - её голос мигом вывел его из паутины размышлений. - Сириус…Я очень переживаю за Гарри. Его одолевают видения, Тёмный Лорд пробирается в его мысли, и ничем хорошим это не окончится, - Гермиона неуверенно рассказала Сириусу обо всём, что происходило с его крестником. - Чёрт возьми, Гарри умолчал об этом. Ничего. Я свяжусь с Дамблдором – тот уж точно знает, что делать. А о проделках Амбридж в курсе весь Орден. Она давно не служит Министерству. Эта пакостница и садистка на своей стороне. Попомни мои слова: она первая перебежит к Тёмному Лорду! - Это точно! – живо закивала Гермиона, прекрасно понимая, что основная цель её затеи достигнута.       Между ними повисло молчание. Казалось, факелы стали гореть уже не так ярко, и в полумраке действительно было понятно, что Сириус старше. Он чем-то напомнил девушке друга её отца, который часто приходил в гости со своей семьёй: двумя дочерьми и маленьким сыном. И даже в мыслях она допустить не могла хоть намёка на какие-то чувства к этому взрослому мужчине. А тут такое.       Она сползла по стенке, усевшись прямо на полу, и чувствуя его неотрывный взгляд. Ей было и неловко, и так приятно, что хотелось не сидеть на расстоянии десяти шагов от него, а броситься ему на грудь, прижаться всем телом и чувствовать тепло кожи, слышать голос.       Сириус смотрел на неё в упор, удивляясь, как она изменилась. Неужели, выросла за то время, что они не виделись? Ну да, девчонки обычно быстрее парней растут: Гарри с Роном, небось, всё на том же уровне. А Гермиона… Уже совсем взрослая: даже, вроде как, выше стала. Только похудела сильно, и синяки под глазами. Может, учится? Или о нём думает. Делать ей больше нечего, как себя изводить.       Сириус вдруг вспомнил, как однажды у них в доме гостила сумасшедшая кузина Беллатриса. Это было лет двадцать назад. Или больше. Ну, помнится, тогда ей было лет шестнадцать. Как Гермионе сейчас. Беллатриса постоянно тёрлась около отца Сириуса, стараясь поговорить с ним о важных делах, что-то выспрашивала о сильных заклинаниях, но тот лишь отшучивался, чем злил чудаковатую кузину на радость сидевшему с ней рядом Сириусу.       И вот он подумал, глядя на Гермиону: ведь разница у Беллатрисы и его отца была почти такой же, как и у него с ней. Чуть больше, кажется, но не суть. Ну, да, те-то были родственниками, а их с Гермионой узы крови, к счастью, не связывают. Только со стороны ситуация кажется настолько абсурдной, что и думать о ней не хочется. Ведь Сириус – уже видавший виды, сидевший в Азкабане. Ничем хорошим ему похвастаться не получится. А она… Совсем ещё юная, у неё всё впереди, и абсолютно ни к чему бы ей тратить свою жизнь, губить молодость ради такого, как он. Что у них может быть общего?       Только чертовски приятно думать, что он может быть ей интересен. И вообще, она такая вся из себя умная, но в то же время – забавная и совершенно наивная. С ней есть о чём поговорить, помолчать, да, в конце концов, на неё просто приятно смотреть – как на красивый цветок или на закат. Просто смотреть и чувствовать присутствие. И понимать, что он ещё не до конца загубил свою никчёмную жизнь, раз может быть кому-то нужен. Кому-то, кроме Мракоборцев или Гарри, с которым его крепко связывает прошлая жизнь, где маячат призраки Джеймса и Лили.       А Гермиона – она же из новой жизни. Где войны не было, где нормальная семья. Другая жизнь – светлая.       Снова его мысли нарушил её голос, прозвеневший в мрачной тишине гудящего от сквозняков коридора: - Хорошо, что мои мама и папа не маги и не могут воспользоваться зельем. Иначе – убили бы меня, узнав, что творится в моей голове, – Гермиона произнесла это с такой забавной досадой, так капризно надув губы, что Сириус не выдержал и расхохотался. Как же здорово у неё получается разряжать обстановку. И самое главное – она понятия не имеет об этом. Всё получается само собой. - Да уж, хорошо, что Грюм – отвратительный окклюмент. Иначе он бы до смерти избил меня за мысли на заседании Ордена. - А какие у тебя мысли? – поразительно, как в голосе Грейнджер зазвучало почти невинное кокетство. Сириус даже опешил, но эта перемена в собеседнице удивила его крайне приятно: - А то ты не знаешь, - с усмешкой ответил он.       Гермиона очаровательно покраснела, опустив глаза. Как подрагивали её длинные ресницы! Как нежно разливался по щекам румянец! У Сириуса захватило дух, и он давно перестал убеждать себя в том, что подобная реакция на подругу Гарри у него из-за того, что он «давненько не был с женщинами». В свободную бытность, когда поклонницы ходили за ним толпами, ни на одну девчонку его сердце не отзывалось такими порывами. - Ты знаешь, наверное, это мне стоит опасаться, - пробормотал он. Она резко подняла на него взгляд карих глаз, испуганно спросив: - Чего опасаться? Ты что-то знаешь, но мне не говоришь?! - Просто, если все узнают, то, скорее всего, твои родители убьют меня, - он улыбнулся, наблюдая за тем, как она снова покраснела. Некоторое время между Гермионой и Сириусом вновь царило молчание.       Она сидела, прижав колени к подбородку и натянув на них ночную рубашку. В голове лихорадочно крутились какие-то дурацкие мысли, шедшие вразрез со всеми принципами и нормами. Вот бы взять да и подойти к нему первой. Страшно же. Гермиона бросила взгляд на Сириуса, который невидящим взглядом смотрел в окно, словно чего-то ждал. Скрипнув зубами, она уткнулась лицом в острые коленки, в очередной раз проклиная природу Сириуса. Ну, почему он ждёт? Он же мужчина! И, вдобавок, старше! Он, по идее, должен завоёвывать – помнить, как это делается…       Интересно, как папа Гарри ухаживал за Лили? И кто из них первым проявил симпатию?       С досады Гермиона даже оцарапала себя за руку. Такие глупые мысли! Сейчас ужасно сложное время: о деле надо думать, а она сидит тут, как дура. Всё. Пора заканчивать этот «спиритический сеанс». Действительно прав Сириус: она слишком много времени стала уделять тому, на что раньше и не взглянула бы. Подумаешь – карты! Всегда с трудом давалось прорицание, а тут, видите ли, «открылся третий глаз». Чёрта с два. Всё. Сейчас она встанет, и… - Мне пора, Сириус! – она отняла лицо от колен, взглянула налево, и встретилась с неподвижным взглядом серых глаз. Оказалось, Сириус преспокойно сидел подле неё! И когда же он успел подойти?! Гермиона тихо вскрикнула и попыталась было отклониться, но с ужасом поняла, что собственное тело её не слушается! - Куда это ты собралась, да ещё и так быстро? – он ехидно улыбнулся, наблюдая за её тщетными попытками скрыть своё волнение.        «Попалась!» - с наслаждением подумал Сириус.       «Попалась!» - в панике пронеслось в её голове. Гермиона нервно сглотнула, чувствуя, что в горле пересохло, но далеко не поэтому голос вдруг зазвучал надтреснуто и испуганно: - Я хотела сказать, что, должно быть, уже скоро будет утро…И… - И ты опять засядешь за свои учебники, а я – за стол на совете Ордена. Но вместо распинаний Грюма и Кингсли буду думать о тебе. И только о тебе. Мне надоело бегать, - вздохнул Сириус, покачав головой. – Когда-то я удрал из Азкабана – бежал от дементоров, от охраны. Очень просто было скрыться в лесах, в оврагах, Гермиона. Куда проще, чем от тебя. Я не могу. Пойми меня, я пробовал! – он взял её ледяные ладони и приложил к своей груди. – Я пробовал, клянусь тебе. Только ничего не получалось. Да, я знаю, со стороны всё выглядит просто ужасно, Люпин, Тонкс, Грюм, Молли, даже Рон, Гарри и многие другие выстроятся в длиннющую очередь, чтобы прибить меня за это. И они будут правы. Я б сам себя пришил. Ты… - Не так уж это и ужасно, Сириус. Ты знаешь, в одной книжке девчонке было двенадцать лет, когда она начала отношения со старым профессором. - Это «Лолита». И не самый лучший пример, - со снисходительной улыбкой ответил Сириус, снова и снова заглядывая в её удивительные глаза, в которых испуганно метались странные, но такие манящие огоньки. – Вижу, ты хорошо изучила мою библиотеку, но, как бы там ни было…Ты умница. Ты всё знаешь. И всё давно поняла. Я думаю о тебе. Ты, раз пошла на всё это, - он обвёл глазами пространство коридора. – Тоже ко мне неравнодушна. Это так? - Да. Это правда, - Гермиона закивала, чувствуя себя так, словно начинает падать в бездонную бездну. У неё захватило дух и, если бы они тогда стояли, то она непременно упала бы. - Мне особо нечего тебе предложить. Тем более, сейчас, но, знаешь, когда вся эта чепуха, наконец, кончится… Уверен, всё придёт в норму, и тогда… Было время, когда моя семья была достаточно уважаема: на тебя не будут смотреть косо. Сейчас мы, разумеется, ничего никому не скажем… Потому что нас скорее придушат, чем поймут. - Ты думаешь, что мирное время что-то изменит? – с надеждой заглянув в его глаза, спросила Гермиона. - Нет, разумеется. Но тогда хоть на одну проблему меньше будет: меня перестанут обвинять в убийствах. И начнут – в растлении несовершеннолетней, - Гермиона рассмеялась: - Тогда общественность должна знать, что «несовершеннолетняя» очень хотела, чтобы «её растлили». - Правда? - Правда. - Я хочу с самого начала сказать: ты ничем не связана, и если захочешь, чтобы всё это прекратилось – я не буду чинить никаких препятствий. Главное для меня – твоё счастье, пойми. Да, я знаю, тебе кажется, что это всё насовсем и так далее, но ты ещё слишком молода, чтобы понять...Книги и жизнь – совсем разные вещи. Не спорь со мной. Поэтому запомни: если тебя будет тяготить вся…ситуация, - он с трудом подбирал слова и даже устыдил сам себя. На последних курсах в Хогвартсе язык куда бойчее ворочался, когда надо было осыпать комплементами и сладостными речами очередную пассию. – Ты должна знать: я тебя удерживать не стану. У тебя всегда есть возможность уйти. И никто никого попрекать не будет. Только, прошу...Ты ещё совсем юна и, может быть, не вполне осознаёшь…Может быть, ты не понимаешь, что я чувствую или ещё не разобралась в собственных ощущениях…Чёрт, как же я устал-то! – он хлопнул себя по лбу, действительно чувствуя почти физическую усталость. – Гермиона, ты… - Поцелуй меня! – её голос разнёсся по всему коридору, и пространство потонуло в тишине. Сириус взглянул на Гермиону, которая смотрела на него почти с укором из-за того, что он так медлит. - Это отличное решение, спасибо, - быстро проговорил он, приблизившись к её лицу.       Гермиона затаила дыхание, у неё был последний шанс, чтобы отступить. Вот сейчас она скажет, что не готова к таким отношениям, - думал он, - что уж лучше мечтать о нём, а потом – забыть, чем действительно предаться такому странному чувству. Она отстранится, попросит прощения за то, что морочила ему голову…       Но Сириус оказался так близко, как Гермиона того и хотела, как и мечтала. Он действительно чувствует то же самое, что и она. Это чистая правда, так к чему все глупые предрассудки и стереотипы?! Сколько ужасного Сириус видел за свою жизнь, сколько страданий перенёс. Должно же быть в его жизни хоть что-то хорошее, после того как Тёмный Лорд лишил друзей и всего, чем он жил. И у неё обязательно хватит сил, чтобы сделать его чуточку счастливее. Настолько, насколько это возможно. И он. Он тоже сделает её счастливой. - Поцелуй меня, Сириус, - почти беспомощно попросила Гермиона, прежде чем ощутить на своих губах его горячие губы.       Он поцеловал её очень нежно, и вместе с тем так чувственно, что Гермиона сама не заметила, как прильнула к нему, обвив шею руками. Сердце неистово билось, казалось, у самого горла, но она не обращала на это внимания. Существовал он. Только он. Она уже не чувствовала, что падает в пропасть, потому что знала – её непременно удержат, вытащат даже из самой страшной бездны. Сириус никогда не лжёт.       «Какое-то безумие! Безумие!» - стучало в головах у обоих, но никто не хотел и не мог остановиться. . - Приезжай ко мне на Рождество, - попросил Сириус, когда Гермиона перевела дыхание. – Вместе с остальными. - Я постараюсь, - робко улыбнулась она, заглядывая в его стальные глаза. - Если ты не приедешь ко мне – я приеду к тебе. Поверь, тогда травм не избежать, - ухмыльнулся Блэк. - Травм? - А ты как думаешь, что сделают твои родители, если я заявлюсь к ним домой? Уж точно – не проявят чудеса магловского гостеприимства. - Сириус! – рассмеялась Гермиона. – Ну, что ты! - Поэтому я буду ждать тебя. Непременно. Сны – это, конечно, хорошо. Только ты нужна мне в реальности. Но фокус с зельем – это здорово, - его голос стал уже не таким тёплым и обволакивающим, когда заговорил о делах.       Гермиона расстроилась, осознавая, что сон действительно скоро закончится. - Зелье отлично поможет в борьбе с Волан де Мортом. Волшебники смогут общаться прямо во сне. - Ага. Если все узнают, из какой книжки я его выкопала… - А из какой? - Я…Потом тебе расскажу… - Гермиона не на шутку испугалась, увидев, как в глазах Сириуса сверкнул неодобрительный огонёк. - Гермиона! Надеюсь, ты не подвергаешь себя опасности?! - Что ты! Нет. - Я так и знал. - Но Сириус... – попыталась было возмутиться она, как попала в объятия. - Только будь осторожна, прошу тебя. - И…Ты тоже. Это не за мной, а за тобой будет охотится половина надзирателей Азкабана! - Ты забыла о Министерстве. - Ты отлично меня успокаиваешь, – но он лишь рассмеялся ей в лицо. Она лишь недовольно поджала губы, удивляясь, как ловко у Сириуса получается разрядить обстановку. - Кажется…Мне пора просыпаться, - медленно проговорил Сириус, подняв глаза к потолку. – Я слышу над собой завывания Тонкс… - Уже?! – Гермиона схватилась за его плечи, но Сириус погладил её по щеке. - У тебя же наверняка есть ещё зелье. Мы встретимся снова. Только, прошу тебя, пожалей себя. Не подвергай опасности. К сожалению, я не могу в данный момент всегда быть рядом. - А если бы и мог…Ты же не стал бы ходить за мной везде, держа за руку. - Именно так бы и делал, - хохотнул Сириус, целуя её. В очередной раз Гермиона почувствовала, как земля уходит из-под ног. У неё не было опыта, поэтому сравнивать ей почти не с кем, но…       Он так здорово целуется!       Не успели они сообразить, как прямо с потолка обоих окатило потоком ледяной воды. По всему коридору с невероятной громкостью разнёсся голос Тонкс, показавшийся Гермионе самым противным на свете: - Вставай, жалкий полуночник! У нас масса дел! А то ещё одно ведро вылью на твою тушу! - Ну, Тонкс, – простонал Сириус, вызвав переливистый смех Гермионы. - Я люблю тебя! Я тебя люблю! – восторженно повторяла она, держа его за руку и чувствуя, как он исчезает.       Вдруг прямо перед глазами возникло смеющееся лицо Джинни. Волна ужаса обдала с ног до головы, и она с громким криком резко села на кровати, чудом не столкнувшись с подругой лбами. - «Я люблю тебя!» «Я люблю тебя!», - насмешливо повторяла Джинни, порхая по спальне в танцах с джемпером под изумлёнными взглядами Гермионы. – Что за любовные мелодрамы тебе снятся? - Мне? Джинни, ну ты придумаешь ещё! – замахала руками Гермиона, рухнув обратно на кровать. За окном раннее утро. Пора вставать и идти на занятия. Никто ничего не заподозрил и не узнал. Зелье подействовало безотказно. Гермиона прикрыла рот рукой и тихо хихикнула, представляя себе мокрого Сириуса и стоящую над ним Тонкс с пустым ведром наперевес.

***

      Её ноги беззвучно ступали по Косому переулку. Лицо – надёжно скрыто под капюшоном мантии, но уже совсем скоро ни ей, ни Хозяину не придётся скрываться. Как гром среди ясного неба они обрушатся на всех этих безмозглых идиотов, праздно шатающихся в глупом неведении. И никто не укроется от их справедливого суда. Конец грязнокровкам! Всё будет именно так, как и должно быть. Чистота Волшебной Крови станет неукоснительно соблюдаться под знаменем Великого Тёмного Лорда.       Она хищно улыбнулась, пошевелив костлявыми пальцами, и уже представила, как начнёт накладывать «Круциатус» снова и снова, как когда-то на родителей придурка Долгопупса. О, она отомстит за себя. За годы убогого существования в Азкабане!       Но она – это лишь ничтожество. Жалкая тень по сравнению с Ним. Она отомстит за Хозяина. За единственного Хозяина. Да…Ублюдок Поттер ответит за всё. Увы, у него не осталось семьи, зато недотёпа нажил парочку друзей. Говорят, некоторыми из них он особенно дорожит. Даже…Подумать только – грязнокровой девчонкой. Мерзким маггловским выродком!       Кулаки сжались в бессильном бешенстве, но тут же расслабились.       Ничего. Время ещё есть. Тёмный Лорд велел не спешить, а жертва уже найдена. И это, не считая милого кузена Сириуса. Который умудрился опозорить весь славный род Блэков своим поведением. Ничего… Все они вскоре ответят.       Как там её зовут? Эту девчонку… Гермиона Грейнджер?       Беллатриса злобно захихикала, а потом – трансгрессировала.