Новое похищение! Пропал еще один ребенок! Неужели этому нет конца?
Чуть ниже была фотография мальчика лет восьми с надписью «Максим Белый», и далее подробности происшествия. — Это я и пытаюсь понять, Берта! — Хоуп взяла и отбросила газету на столик. — Дети не могут просто так пропадать. Это что-то из научной фантастики! — Вот я и говорю: Нитуп просто сошел с ума от горя, что у него похитили дочь. — Берта качнула головой. — И из-за того, что он император, на это глаза закрыли… — Я имею ввиду, что кто-то придумал новый способ проникновения в дома, используя науки! — Хоуп перебила свою напарницу. — Оооооо, опять за свое… — красноволосая закатила глаза. — Подумай сама: только гениальный и извращенный ум может придумать такое! Обычным ворам и террористам это не под силу! — Да, извращенный, это ты попала в точку. Зачем похищать детей? — То есть? — А то, что если кто-то или что-то придумал новый способ проникновения, то почему он или они похищают лишь детей, а не драгоценности или деньги, например? — А ведь действительно… — Хоуп подперла кулаком подбородок. — Да и вообще, ты из-за своих книжек вбила в себе в голову, что за любым преступлением всегда стоит какой-нибудь злобный гений… — Но ведь сейчас как раз такой случай, когда обычные воры не способны на такое! — Способны. Ты слышала слово «галлюциноген»? Так вот, возможно кто-то распылял это, и когда родители это вдыхали, он ррраз — и под шумок утаскивает ребенка. — Но тогда не разрешен еще один вопрос. — Какой? — Зачем похищают именно детей? Берта лишь пожала плечами. — Ладно если ребенка императора или богатеньких родителей утащили, это можно было понять как месть или выкуп… Но похищают-то детей из всех слоев общества… — Вот именно. — Хоуп встала, подошла и открыла окно, чтобы освежится. Январский ветерок ударил ей в лицо. Девушка закрыла глаза, и подолгу вдыхала городской воздух, к которому она так привыкла. Мысли так и мотались повсюду в ее голове. Пытаясь их разложить по полочкам, Хоуп медленно начала говорить: — Это все началось более полугода назад, за границей, постепенно охватывая новые территории. Вначале, похищения происходили редко. Но в последние месяцы темп участился. В итоге, все это дошло и до Российской Империи. Среди жертв оказалась и дочь Императора… Никто не знает кто за всем этим стоит… И зачем он или они это делают… И где этих детей прячут… Но ясно одно: при похищений применяется ранее неизвестный способ. — И если мы узнаем хотя бы как их похищают, мы можем найти ответы на многие вопросы… — И возможно подойти к разгадке преступления на расстояние вытянутой руки. — Хоуп повернулась к Берте. — Нужен ребенок! Глаз Берты готов был вылезти из орбиты. — Но мы ведь женщины! И к тому же, мне нет 18-ти… — Да не в этом смысле! Нам нужен любой ребенок от пяти до тринадцати лет (ведь именно на такую возрастную категорию опираются воры?), и будем следить за ним, и возможно, проследим преступника! — Да, простой и отличный план. Но… где ж мы его возьмем?! — Да хоть здесь, в гостинице. Я тут сразу приметила пару хорошеньких***
Ну что ж, открою страшный секрет: всю грязную работу в этом дуете, делала… Берта. Да-да, что ей только не приходилось делать: сторожить всю ночь, узнать это, принести то, проследить за тем… А что делает все это время Хоуп, спросите вы? Делает всю бумажную волокиту: составляет отчеты, разрабатывает планы, анализирует события и просто собирает лавры. В итоге Хоуп достается вся похвала, а Берте — все шишки и ушибы. Но не думайте. что Хоуп ничего активного не делает — делает, а как же иначе? Но только в самом экстренном случае, или просто когда Берта отсиживается в больнице с переломанной ногой или ключицей, и всю работу делать некому. Но это не мешает им быть довольно хорошими подругами, несмотря на разности в возрасте и манере поведения. Хоуп относится Берте как к сестре, хоть и кидает ей всю активную работу. Но девочке не привыкать. Ей это даже в радость, хоть порой и жалуется Хоуп, что девушка «просиживает панталоны» вместо дела.***
Гуляя с одного этажа на другой и прислушиваясь у каждой двери, испанка то и дела жаловалась себе на все мировые проблемы и Хоуп. Проходя мимо номера, где жили девушки, Берта постучала в дверь. Через пару секунд дверь открылась и из нее выглядывало заинтересованное лицо Хоуп. — Ничего не произошло? — уставшим голосом спросила американка. — Не-а. — протянула красноволосая. — Давай поменяе… Не успела девушка договорить, как ее перебил истошный крик ребенка. Хоуп немедленно выскочила из двери чуть ли не сбил испанку с ног и понеслась на звук. За ней же, поправляя повязку, бежала Роберта. — Это на третьем этаже!!! — крикнула Хоуп. Но добежав до двери, девушки столкнулись с одной проблемой. — Дверь заперта!!! — дернула ручку Хоуп. — Давай я! Берта отошла от двери и бегом ринулась на нее плечом. Дверь жалобно скрипнула и открылась, чуть не свалившись с петель, Берта при этом влетела и плашмя разлеглась на полу. Хоуп перепрыгнула красноволосую, и ей представилась такая картина: кровать вся измята, одеяло лежало рядом, и лишь из-под кровати, пытаясь хоть за что-то зацепиться, шарились две детские ручонки. Хоуп отреагировала мгновенно: пока Берта поднималась, девушка уже подлетела, и оперевшись об пол, схватила за руки. — Помогите!!! — жалобно прокричал мальчик. — Берта, помоги!!! — Хоуп напряглась: тот, кто схватил парня, имел очень сильные руки. Берта пулей схватила русоволосую за талию и потянула к себе. — Ааааааааа!!! Мне больно!!!!!! — проорал мальчик. — Держись за руки!!! — Хоуп напрягла все мышцы ног и рук, чтоб хотя бы на сантиметр отбить себе ребенка. Но борьба была напряженной. Мальчик кричал, что его сейчас разорвет, Берта готова была обматерить мальца, а Хоуп просто стиснула зубы до скрипа. Но вдруг у Хоуп соскользнула нога, и она полетела вместе с мальчиком под кровать. Ну почти: ребенок полностью ушел, а девушка только по локоть. Она чувствовала мальчика, она чувствовала, как он вцепился в ее руки мертвой хваткой. И еще чувствовала холод. Сильный холод, словно под кроватью была зима. И вдруг, что-то теплое… — Аааааа!!! Хоуп отскочила прямо на Берту. Мальчик издал вопль, который резко утих. Красноволосая, вылезшая из-под девушки, села и тяжело дышала. — Черт! Мы его упустили! И что теперь делать? А, Хоуп? Хоуп? — отдышавшись, Берта посмотрела на девушку, скорчившуюся на полу. — Хоуп! Девушка лежала, сжав зубы, и державшись за правую руку, которая вся была в крови.***
Хоуп очнулась в неизвестном ей месте. Что это? Можно ли Это как-нибудь назвать? Это черное, безжизненное, пустое пространство… Нет ни стен, ни потолка. Только пол, разложенный черной и белой плиткой в шахматном порядке, постукивавший от туфлей. Было безветренно, но прохладно. Американка была в недоразумении. Это конец? Смерть? Из-за разодранной руки? Потери крови? Ах, как жалко и глупо! Но, делать нечего, куда теперь торопиться? Хоуп пошла вперед. постукивая каблуками. -Куда держите путь, Мисс Хендерсон? — раздался где-то сверху мужской голос. От неожиданности Хоуп встрепенулась, но смогла не растеряться. Собрав всю свою храбрость, она ответила: — Туда, где я могла бы узнать, в рай мне, или в ад. — Неужели вы так торопитесь? — удивился голос. — Чем вам наш бренной мир не угодил? — Торопиться? Зачем? Ведь я же мертва… Но тут раздался другой голос, детский, принадлежавший, видимо, девочке лет 11-ти: — Как вы можете быть мертвы, если вы оказались у нас? Тут Хоуп решила заглянуть наверх, и… Наверху, в метрах пяти над американкой, висела в воздухе металлическая платформа метра два на два, на которой стоял столик, за которой сидели… Хоуп смогла различить лишь девочку, чей голос возможно и принадлежал. Она была на вид хрупкой, бледной, одетая в голубую сорочку и в… Огромном черном цилиндре, явно великоватый для детской головки. Курносый нос, черные, немного пугающие глаза, тонкие губки. У Хоуп почему-то девочка вызвала не очень приятное впечатление… А вот мужчину она увидеть не смогла. Тут, с платформы, как пружина, спустилась спиралевидная чугунная лесенка. — Поднимайтесь к нам, — приветливо раздался мужской голос, и тут Хоуп заметила в голосе еле различимый американский акцент. — хотя-бы попьете чаю с нами, поболтаем! Вы проходите, не бойтесь, мы с Жозефиной только рады гостям! Как только Хоуп с неуверенностью и опаской