Любовь – прежде всего свет. А потом – все другое. Невозможно жить в комнате без света. В ней можно только существовать – в светлое время суток. Долго существовать – неделями, месяцами, годами. Укладываться днем с частью дел, а вечерами – обходиться фантазиями, провожать‑продавать дни в самообмане, пока не припрет к стенке оно, ненавистное одиночество. (Эльчин Сафарли. Нет воспоминаний без тебя)
Этот мир со мной, он держится на мне, если меня вдруг не станет вовсе, то и мир этот тоже исчезнет, мир, который я вижу вокруг меня, жив лишь мной. Но если я внезапно нужен буду, чтоб ты сохранила мир, который ты видишь вокруг себя — пусть сделается со мной что угодно, пусть меня даже не станет вовсе, пусть только твой мир уцелеет, тот, где я единичка, маленькая частичка мира, ведь мир вокруг тебя держится на тебе, он жив лишь тобой. (Слим Шмайссер)
На крик прибежал Чад: — Иноу-сан, как хорошо, что Вы зашли. Он сразу оценил обстановку. Девушку сковал страх при виде незнакомого ей человека. Мексиканец принял из дрожащих рук корзинку. — Пойдемте поужинаем. М, ризотто с овощами? — спросил рослый парень у девушке. -Ой, да простая рисовая каша, — Орихиме все еще стеснялась и косилась на зеленоглазого объекта. Она была рада, что Чад разрядил гнетущую атмосферу. Девушка прошмыгнула мимо друга и присела на краешек лавочки. — Иноу-сан, знакомься: это Джованни-де ла Руса, мой дальний родственник, — проговорил Чад, расставляя тарелки на небольшом столике. — А это Иноу-сан, -добавил он. — Прошу меня простить, если я Вас напугал своим присутствием, — галантно извинился новоявленный Джованни, поклонившись девушке. — Ой, да ничего, — замахала Орихиме, сконфуженно смеясь- ха-ха. Это я скорее Вас напугала. «А она ничуть не изменилась, — отметил про себя Улькиорра, — все та же маска». — Да, господин-де ла Руса? — Химе заметила, как пристально на нее смотрит новый товарищ. — Можно просто Джованни, — и занялся ризотто. — Господин… Джованни. Я Вас раньше не видела здесь. — Он приехал издалека и только сегодня, — басистый говор Чада прорезал воздух, — Обучаю его на гитаре. — Это наверняка здорово, — подхватила Орихиме и улыбнулась. Ужин был закончен. — Было бы здорово когда-нибудь послушать, -застенчиво попросила девушка. Она уже без опаски глядела на гостя. Улькиорра взял из рук Чада гитару и тронул струны. Вдруг Химе явственно увидела Лас Ночес, его длинные коридоры, огромные белые комнаты, бесконечный месяц на черном небе и… зеленые глаза. Плотина чувств дала трещину и рухнула водопадом слез. Прикрывая одной ладонью и еле унимая рыдания, девушка второй рукой начала тянутся к музыканту. Но тот перестал играть лишь когда… — Улькиорра. Улькиорра-кун… — тихо проговорила Орихиме, приближаясь рывками к нему. И тот поднял свои малахитовые очи. Уверенная рука подхватила дрожащую, и раскрытый Лжеджованни, проведя ею по своей щеке, поцеловал мягко девичью ладошку. Орихиме не выдержала и разрыдалась. — Эх, женщина, — вздохнул Улькиорра.