Сгоревшие надежды или восстание из пепла.

Неповоротливая гример возилась с темной краской. В студии было жарко настолько, что Глебу постоянно приходилось стирать со своего лица струи холодного пота. Кошмар! Это надо так медленно возиться с краской! Ладно бы еще температура была нормальной, так ведь жарко же! Толстая бабища в обтягивающих черных лосинах наконец-то справилась с гримом и стала наносить его кисточкой на припухшие веки музыканта. Кисть неприятно раздражала кожу, заставляя Глеба морщиться. -У нас нет фотографа! - заявила наглая баба. Интересно, к чему все это, подумал Самойлов-младший. Он обернулся и с удивлением обнаружил, что у студии был очень интересный орнамент. Вроде как заброшенное здание с раскрошенным кафельным полом, но разваленные стены увиты шиповником, розовые цветы которого совершенно не вписываются в готический стиль здания. А еще крыши над головой совсем нет. Пасмурное небо, заволоченное свинцовыми тучами. Тучами? А почему тогда так жарко, бред какой, господи! -Вам не нравится? - спросила странная гримерка, - Сейчас. Она отбросила в сторону банку с черной краской, та неуклюже завалилась на бок и пролилась на каменный пол, оставляя гуталинового цвета пятна. Теперь в ее толстых, практически жирных руках появилась алая краска. Баба подошла к кустам и стала разбрызгивать краску на несчастные растения. Небо меж тем немного прояснилось, и луч солнца выглянул из-за них, роняя свое тепло Глебу на лицо. -Эм... Ладно, - выдохнул музыкант и снова стер пот со лба. Женщина снова подошла к нему, взяла с пола краску и стала рисовать на лице готические круги. -Фотографа нету. - снова повторила баба. -Бывает, - не зная, что еще сказать, выдал Глеб Рудольфович, почему-то почувствовав почти панический ужас. Леденящий страх пронзал его душу насквозь, заставляя армию мурашек стройными рядами маршировать по спине. Баба не обратила на дрожащего музыканта никакого внимания. Вдруг, дверь открылась, и в комнату вошла девчонка. Красивая, лет восемнадцати. Блондинка с большими цвета пасмурного неба глазами. Она почему-то плакала. На ней была широкая клетчатая рубашка в красных тонах, драные синие джинсы и черные классические полукеды с белыми носами. Вместо слез по щекам блондинки стекала натуральная черная краска, бликующая при свете. Девочка почему-то не пачкалась. -Лера пришла, - бесстрастным голосом проговорила гримерка, - Лера, смотри кто у нас в студии! Девченка перестала плакать, стерла свои черные слезы рукавом и просияла, восторженно воскликнув: -Глеб Рудольфович! -Ага, - толстая баба - гримерка продолжила изукрашивать лицо музыканта, - У нас нет фотографа! Ты хочешь стать нашим фотографом? Выше упомянутая Лера закивала, как китайский болванчик. Гримерка выудила из кармана фотоаппарат и протянула его блондинке. Глеб уже в открытую дрожал от страха, не понимая, что с ним происходит. Он сейчас хотел только одного - оказаться подальше от этих страшных людей подальше, но разум запрещал ему вести себя, как маленькому ребенку. И только сердце бешено билось, ломая грудную клетку. Руки похолодели, как и ноги, хотя минуту назад музыкант изнывал от жары. Блондинка взяла его за рука и поволокла в глубь, к розовым цветам, запятнаным алой краской. Вместе с цветами, правда, были заляпаны еще и стены безумной фото-студии. Заставив музыканта встать в несколько поз, девчонка щелкнула его, едва не ослепив вспышкой. А она милая, решил в итоге Самойлов-младший и расслабился. Он даже начал получать кайф от творящегося вокруг безумства. Розовые цветы, заляпаные алой краской? Разхристанное в дрызг здание? Полопавшийся бетон вместо пола? Голые арматуры и отсутствие крыши? Почему бы и нет! Зато необычно! -Вы замечательная модель, Глеб Рудольфович. Не хотели бы пофоткаться индивидуально со мной? -Почему бы нет? - музыкант окончательно успокоился, почувствовав себя в своей тарелке, хотя в голове еще никак не могло уложиться происходящее, - Я вообще люблю фотографии. -Нужен любой парк в дождливую погоду, - Лера осторожно покрутила камеру в руках, - Оденем вас, как гота. В длинный плащ, черные джинсы, такую же рубашку. И линзы. -Но ... У меня плохое зрение, мне нельзя линзы! - возмутился Глеб, но девчонка его перебила. -У меня тоже. Но я же ношу. Вы не переживайте, я вам хорошие подберу. Вот себе какие красивые подобрала. Мрачные, серые, правда? Что-то тревожное шевельнулось внутри Самолова-младшего, неясной тревогой отозвалось в груди, но он продолжал себя успокаивать. -Какие же у тебя на самом деле глаза? - попытался отшутиться он. -А вот какие! Лера осторожно вытащила линзы, за которыми вдруг оказались пустые глазницы. Глеб рванулся назад, но споткнулся о неровный пол и завалился на спину. Гримерка и девчонка склонились над ним и вдруг взорвались кучей крови. Музыкант вскочил и, борясь с тошнотой, бросился вон из студии. Но его побег не входил в планы здания. Эта хрупкая конструкция стала осыпаться, как карточный домик, накрывая музыканта с головой. -А-а-а-а-а!!!! Глеб стряхнул с себя тушу Вадима так, словно он был пушинкой, и вскочил с кровати. Холодный, липкий пот струился по его лицу, застилая глаза. Слезы стекали по щекам. -Мелкий, ты охренел?! - возмутился грохнувшийся на пол Вадим, - Что на тебя вообще нашло! Так это был сон! Самойлов-младший облокотился на стенку и медленно сполз вниз, закрывая лицо руками. Старший глубоко вздохнул и подошел к нему, осторожно опустился на корточки рядом с ним. -Глеб, ты ничего не хочешь мне рассказать? -Сон дурацкий, - выдохнул брат, но продолжал мелко дрожать от страха. -И как часто у тебя такие сны? - Вадим ни за что не собирался отцепляться от него, пока не получит вразумительного ответа! -Последние два дня их не было! - честно выдохнул Глеб. Старший выругался. Отборно и грязно. Хорошо, что мама на дежурстве, она никогда бы не позволила ему так выражаться в своем доме. Вадим взял брата за плечи и помог подняться. -Значит так. Завтра я серьезно берусь за тебя! Ты расскажешь мне все от начала и до конца, что произошло с тобой за те четыре года, которые мы вообще не общались. Как давно тебе сняться кошмары, как давно ты падаешь в обмороки после концертов, как давно ты выглядишь ожившим мертвецом, хорошо? И не спорь со мной! Я все решил! Младший вздохнул. -С тобой бесполезно спорить! -Если и хочешь попробовать, то завтра, а сейчас - спать! - скомандовал Вадим и почти силком дотащил его до кровати. Было видно, что младший совсем не хочет повтора очередного кошмара. Пришлось прижать его к себе почти вплотную. Только так Глеб смог хоть немного успокоиться и снова заснуть. А вот к старшему сон больше не пришел. Он так и лежал, поглаживая свое маленькое чудо и задавая себе один и тот же вопрос: -Что с тобой, мелкий? Что ты с собой такого сделал?