You'll be the last one picking up the pieces You'll be the last one standing up strong You'll be the last one making all the right things wrong (Augustana — Just stay here tonight)
Проснувшись утром, я ощущаю себя разбитым. Словно тренировался с Марком всю ночь. Перевожу взгляд на соседнюю подушку и улыбаюсь. Нет, это точно был не Марк. Кэтрин спит свернувшись калачиком. Устраиваюсь позади нее и прижимаю к себе. Все же она очень вкусно пахнет. Вдыхаю запах ее волос. И мой мозг возбуждается, а уставшее тело – нет. Интересно, успеем ли мы совершить еще один заход, перед тем как я уеду. Очень надеюсь. Нужно только набраться сил. Отосплюсь позже, в самолете. Кэтрин просыпается и поворачивается ко мне. — Доброе утро, любимый. — Произносит она одними губами, ни издавая при этом не звука. — Доброе, любимая. — Отвечаю я и целую ее сонные глазки. Мы лежим немного вместе и вместе отправляемся в ванну. Пока я чищу зубы, она занимает душ. И чистить зубы пока твоя любимая в метре от тебя стоит абсолютно голая, под струями воды — приятное зрелище. Вскоре она освобождает мне место и уходит на кухню, где я и нахожу ее после душа. — Кофе сейчас будет готов. — Говорит она и достает пудинг из холодильника. — О, Нью-Йоркская девчонка, пьет кофе по утрам. — Смеюсь я. Она говорила, что это ее любимый город. И кажется она наслаждается временем тут. Перенимает его привычки и ритм. — Я пожалуй заварю себе чая. — Он там, на верхней полке. — Она подсказывает мне, где что находится. И если хочешь, пудинги в холодильнике. Очень вкусно! — А есть без сахара? — спрашиваю я, разглядывая полки. — Прости что? — переспрашивает она устроившись на столешнице. — У тебя есть пудинги без сахара? — А чем тебе не угодили эти? — Она перестает есть свой пудинг и начинает внимательно рассматривать баночку. — Ой, нет ничего, прости. Просто я на диете… точнее… — На диете? Гарри, ты серьезно? — она начинает улыбаться и я знаю, что скоро она взорвется смехом. Я чувствую себя совсем по-идиотски. — Ну это не совсем диета. Я просто отказался от сахара и всего, что его содержит в чистом виде. — Гарри, у тебя все нормально? — С ее лица, пропадает всякая веселость. — Ты не заболел? Диабет? Я подхожу к ней, устроившись между ее ног. — Нет, малыш, со мной все хорошо. Просто так мне советует Марк, в дни когда я не тренируюсь. Углеводы не слишком хорошо сказываются на моем телосложении. — Эм… Прости что? Я не понимаю. Ты что боишься поправиться что ли? — Нуу… в общем… — мне не очень хочется признаваться Кэтрин в том, что это правда. Стараюсь как можно скорее подобрать нужные слова. — В общем… это часть моей работы. Мне надо выглядеть хорошо. Меня постоянно фотографируют… везде… и… и одежда от дизайнеров… она тоже должна сидеть хорошо… так что… — Я ушам своим не верю! — Кэт не дает мне закончить. — Я думала, ты избавился от этого «Мистер поп-звезда». — Кэт, прекрати. Ты же понимаешь, что это работа. — Гарри, ты бегаешь по два часа в день, спорт зал и еще бокс с Марком. А теперь и диета. Мне кажется, ты перегибаешь. — Кэт… — Смотрю в ее глаза и не знаю, чем возразить. Она абсолютно права. В последнее время я очень тщательно занимаюсь своим телом. Возможно, даже слишком тщательно. — Хорошо, ты права. — Просто соглашаюсь с ней я. — О нет так не пойдет. — Хитро улыбается она. — Одним «Ты права» ты не отделаешься. Она берет баночку с пудингом, окунает в него указательный палец и подносит к моему рту: — Докажи, что я права. — Эм, что? — Она что хочет, чтоб я его все-таки съел. — Давай же, Гарри. Я знаю, ты любишь облизывать… Она все так же держит палец у моего рта и хитро улыбается. Я чувствую себя полным кретином. Не могу слизнуть этот дурацкий пудинг. Боже. Я только успеваю сообразить, насколько глупо выгляжу, как Кэтрин засовывает палец себе в рот. — Но, видимо, не так сильно… Подвинься! — Она отодвигает меня, совершенно обескураженного, и спрыгивает со стола. Я прихожу в себя лишь через минуту, выкидывая этот пудинг в ведро. — Кэт послушай, — иду я за ней в комнату, —, но она появляется на моем пути в джинсах и свитере. — Ты куда? — Пойду куплю тебе чертов пудинг без сахара. — Говорит она, обуваясь и снимая пальто с вешалки. — Не надо, Кэт. Постой. — Но я не могу ее удержать. — Я могу обойтись и бананом! — Черт! — Со всей силы бью ногой о стену, когда дверь за ней захлопывается. О сука! Блять! Дикая боль отдается по всей ноге. И я просто падаю на пол, приходя в себя. Как же легко она может вывести меня из себя. Я думал, мы прошли этот этап, и у нас не будет больше такого. — Вот же вредина… — бубню себе под нос, поднимаясь с пола — и что плохого в том, что я слежу за собой. Если я не буду этого делать, меня в два счета разнесет и фанаты снова будут смеяться надо мной. А вслед за ними и пресса. Да я просто не втиснусь в свои скини. Беру лед из морозилки и устраиваюсь на диван вытянув ногу. Мистер поп звезда — как же меня это бесит!!! Если бы она только знала. Вот только она вернется. Я ей устрою. И она возвращается действительно быстро. С полным пакетом пудингов. Вот засранка. Но видит меня на диване со льдом у ноги, выронила пакет, и тут же подходит ко мне. — Гарри что случилось?! — она снимает лед и осматривает ногу. — Черт. Тут опухло немного. Что ты сделал? Смотрит на меня виноватым взглядом и я просто не могу на нее больше злиться. — Ничего, Кэт. Не страшно. Я неудачно ударился. — Гарри… какой же ты все-таки неуклюжий… — улыбается она с глазами полными слез. — Кто бы говорил — отвечаю я, и киваю на пакет в коридоре, из которого растекается ванильный пудинг, очевидно, без сахара.***
Тот случай у Кэтрин не прошел бесследно. На первом же концерте, я почувствовал дикую боль в ноге. После шоу, мне сделали рентген и оказалось, что это перелом какой-то очень редкой кости, которая и не у всех бывает. Кэтрин хоть и снова назвала меня поп-звездой из-за этого, но безумно переживала. А когда я отказался носить поддерживающий ботинок во время шоу — читала мне лекции по телефону наверное часа два. Зато все способствовало тому, что она умудрилась так скоро взять выходной. И вот я сижу в гостинице в Манчестере и жду, когда она прилетит. А после этого мы практически сразу отправимся в Чешир. Робин одолжил нам свой домик в пригороде на пару дней. И я очень надеюсь провести несколько спокойных дней. Вчера закончился тур, и я заслужил немного отдыха. Она появляется в гостинице спустя час, после приземления самолета. Я открываю дверь гостиничного номера, а она замирает на пороге и держит в руке баночку пудинга. На нем крупными буквами красуется надпись «Без сахара». Вот вредина! Как же я ее люблю! Она проходит, вручая мне пудинг и опуская свой багаж на пол. Я закрываю дверь, опираясь о нее спиной, и она тут же прижимается ко мне. — Сколько у нас времени? — спрашивает она, без «Здравствуй» и «Как дела». — Сколько пожелаешь! — что тут еще ответишь. Провожу руками по ее талии к плечам и одним движением скидываю ее пальто. Она опускает свои руки мне на бедра, а я беру ее подбородок одной рукой. Притягиваю ее к себе, задерживаясь на мгновение, чтобы облизнуть пересохшие губы. Взгляд ее затуманен, она перестает дышать. Нежными поцелуями покрываю ее мягкие губы, иногда покусывая. Касаюсь их языком. Никто из нас не спешит, хоть и ждали мы этого пару недель. Наши языки ласкают друг друга. Мои руки опускаются на ее попу и прижимают ближе ко мне. Мы стараемся насладиться этим моментом. Видимо нам обоим тяжело дается расставание. Она опускает свою руку на мой пах, и трогает мой член через ткань джинс. Обожаю такие ласки. Ее руки перемещаются к моему ремню. — Черт, малыш, прости… — материю самого себя — Что такое? — удивленно останавливается она. — Эм… Презервативы. Они в моем чемодане, а он уже в машине на парковке. Черт. — Ну почему я такой кретин. Но она и не думает останавливаться: расстегивает молнию моих джинс. — Значит пойдем по укороченное программе… — произносит она и опускается на колени. Господи Иисусе! Проносится в голове, когда она спускает мои джинсы и делает тоже самое с моими боксерами. Она берет в руку мой уже напряженный член и проводит пару раз языком по всей длине, хорошо смачивая. Обхватывает его у основания, крепко сжимая. Второй рукой она чуть оттягивает крайнюю плоть. Прижимается губами к розовой головке, оставляя невесомый поцелуй. Ее горячий язычок обводит вокруг под головкой и останавливается на уздечке. Она начинает уверенно подрачивать рукой, от чего мой член продолжает увеличиваться в размере, становясь все тверже с каждым движением. — Ох, малышка, да… — стону я, запуская руки в ее волосы. Пытаюсь подстроить ее под верный ритм. И она быстро его схватывает, так что мне остается только стонать ее имя. Через некоторые время она прерывается. Целует мой живот, гладит руками бедра. Ее руки снова смыкаются вокруг основания моего члена. Она поднимает его вверх, прижимая к животу. Ее язычок находит мои яички. Она облизывает и посасывает их. Боже, эта девушка невероятна. И мне снова нужно оказаться внутри ее горячего ротика. Мне это необходимо. Она высовывает язык и я могу пошлепать по нему пару раз. После этого она заглатывает практически на половину и начинает двигать головой, ускоряя тем. Я двигаю бедрами ей навстречу, ударяясь головкой о глотку. Сладостная разрядка наступит совсем скоро. Она понимает это по тому, как сокращаются мышцы моего пресса. Она обхватывает головку губами и быстро додрачивает рукой под головкой. Я изливаюсь в внутрь нее полностью. Она проглатывает все, чем в очередной раз заслуживает мое восхищение. Довольно улыбается, слизывая с головки последние капли спермы. Поднимаю ее, прижимая к себе. — Спасибо, малыш. Ты великолепна! — Говорю я, страстно целуя ее. — С тебя должок! — говорит она оторвавшись от поцелуя. — Так что поехали уже отсюда.***
Эти два дня прошли просто невероятно. На меня нахлынула безумная грусть от того, что это наш последний спокойный вечер. Завтра я отвезу Кэтрин в аэропорт, я сам отправлюсь на студию, для репетиций. Мы устроились с ней в гостиной у камина, в куче подушек и пледов. Осенью в Англии довольно холодно, хоть мы и знаем отличный способ согреться. Но заниматься сексом постоянно — невозможно. Из-за этого мы все никак не перейдем к обсуждению основных вопросов. И видимо, сейчас самое время. — Кэти, — начинаю я, массируя ее ступни. — мы ведь так и не решили, как вести себя дальше. Мы с тобой уже довольно долго вместе и… в общем… что будем делать, малыш? Она тяжело вздыхает, закрывает глаза, и обдумывает ответ. — Слушай, Гарри. А может не стоит ничего менять? В смысле… Ты все еще очень занят с группой. Я привязана к Нью-Йорку. Это просто чудо, что мне удалось вырваться сюда к тебе. — Но все же… Эм… я бы хотел бывать с тобой где-то открыто. Да и просто нас могут видеть вместе. Мы же не сможет проводить все время взаперти, ты же знаешь. — Нууу… ты можешь просто ничего не комментировать, как и раньше. Меня уже мало волнует, если что-то напишут обо мне. И это же касается только нас. Ведь так? — Да, но… — я не знаю как сказать о том, что еще меня волнует. И волнует очень сильно. — Но группа и менеджмент? — Кэтрин сама понимает о чем я думаю. — Да. Группа и менеджмент. Вся эта история с отцовством Луи. Нам вставили по первое число. Политика насчет девушек стала еще жестче. — Но вы ведь смените менеджмент? Ведь так? — Я еще не совсем в этом уверен. Кроме того, еще неизвестно какие мысли будут у новых. — Тогда тем более, оставим пока все как есть. — О нет, дорогая. — Отпускаю я ее ногу и придвигаюсь ближе к ней. — Кое-что мы должны поменять как можно скорее. Надо думать, как нам видеться чаще. У меня начинается безумно жесткий график, из-за выхода альбома. Кроме того, сейчас идет сезон различных премий. Так что у меня есть идея, чтобы ты прилетела ко мне снова. На презентацию альбома. Я сбегу с общей вечеринки, и мы отпразднуем это вдвоем. — Звучит заманчиво. — Мурлыкает она, обнимая меня за талию. — Но я действительно еле вырвалась в этот раз. Ты представляешь, оказывается тот синий цвет, которые мы выбрали как основной. тестовая группа не одобрила. Придется искать другой оттенок. И это за месяц до официального открытия. — Ты серьезно? — Удивляюсь я этой ерунде. — Синий цвет? Кэт, я скучаю безумно. Ты разве нет? — Ну что ты говоришь? Конечно же я скучаю по тебе. Но моя работа. Она мне тоже важна. И она должна быть сделана идеально. — Кэт, я прошу всего два дня, через две недели. Я все организую: перелет, машину, гостиницу. Только приезжай. — Ну не ты, а твой ассистент…Кстати, ты уверен, что она не расскажет Ричарду или кому-то еще? — Именно поэтому, этим занимается не она, а другие люди. Точнее этим занимается Джефф, чуть ли не лично. — Ох, как все серьезно. Сын самого влиятельного человека в музыкальном мире, сам лично заботится чтоб доставить меня к тебе. Все как обычно. С шиком! — Кэт, не начинай. Он же помогает мне… точнее нам, как друг. Я же не виноват, что мои друзья — известные люди. Мне что теперь не дружить с ним, из-за того что у него влиятельная семья? — Конечно, нет. Прости. — Искренне извиняется она, и хочет поцеловать. Но я не даю ей такой возможности. — Кэтрин, в чем дело? Что происходит? — Меня немного смущает ее раздражительность, появляющаяся время от времени. — Ну же, Кэт. — Просто… Мне действительно нравится моя работа. И мне хочется делать ее хорошо. И я должна делать ее хорошо, чтобы чего-то добиться. И теперь я разрываюсь между ней и тобой. Я немного удивлен ее словам. Она вообще планировала отдыхать целый год. Тут внезапно появилась эта работа, и она не может оторваться от нее. И что-то не сходится. — Кэт, ты же знаешь. Я бы не просил тебя приехать, если бы сам мог это сделать. Но у меня начнется действительно горячее время. И кроме того повышенное внимание ко всем переездам и появлениям. — Я понимаю, Гарри. Прости. Я постараюсь прилететь. Обещаю. Я просто немного переживаю. Нам скоро уезжать, и я расстроена. Не обращай внимание. Она опускается мне на грудь и я крепко прижимаю ее к себе. — Так возвращайся поскорее.. — все что я могу ей предложить.