Imaginations From The Other Side

Так хотелось, чтобы все случившееся было неправдой. Сном. Воображением. Галлюцинациями. Чем угодно, но не реальностью. Он так много пережил, что, получив, наконец, долгожданное умиротворение, побоялся его вновь потерять. Из последних сил Ханси цеплялся за утекающий, как вода сквозь пальцы, сон, где у него все было так замечательно, спокойно и мирно, но лучи солнца, светящие парню прямо в глаза, не позволяли ему это сделать. Также в реальный мир тянуло что-то еще, что Кюрш спросонья никак объяснить не мог, да и не желал. Все, чего ему хотелось — снова заснуть. И не просыпаться. Однако его кое-что все-таки разбудило окончательно. И это была тишина. Нет, он отлично слышал завывания ветра, шелест деревьев, пение птиц, отдаленный шум водопада, но не слышал другого. Демонов в своей голове. Не слышал ни их бормотания, ни противного жужжания, ничего. Просто тишина. Долгожданное уединение с самим собой. Может, я все-таки умер? Нет, он сразу отбросил эту мысль. Мысль, которая наконец-то принадлежала ему, но все-таки была неверной. После смерти было бы хуже. Демоны забрали бы меня к себе окончательно, и там я не чувствовал покоя, как сейчас. Я все еще жив. Чтобы удостовериться в этом, Ханси открыл глаза и тут же зажмурился — солнечные лучи никуда не делись, и светили даже ярче, чем вчера. Или ему казалось. Он лежал под деревом в их с Андре лагере. Солнце, как Ханси заметил, находилось в зените, а значит, утро уже давно миновало, и сейчас был уже полдень. Но какого дня? Сколько он спал? — С пробуждением, — Андре. Даже не видя друга, Кюрш догадался, что голос принадлежит ему. Ну, впрочем, а кому еще? Томен их бросил, а больше никого и не было с ними. Медленно повернув голову на источник звука, Ханси несколько недоуменно поглядел на Ольбриха, пытаясь припомнить события, предшествующие его крепкому и сладкому сну. Вспоминалось плохо. Но почему-то, думая об этих событиях, на ум сразу же приходил Андре. — Нужно поговорить, — кротко сказал Ольбрих, подойдя ближе. В руках у него что-то было. — Только поешь сначала, хорошо? Меня-то ты кормил, а вот о себе как-то не подумал, да? В руках у друга, как оказалось, была жареная птица, завернутая в большие листья. Может, фазан. Кюршу доводилось видеть их на этом плато. Взяв его у Андре, Ханси рассеянно подумал, что птица уже холодная, но это ничуть не умерило его аппетит. О, Лирел, когда он ел-то в последний раз? Фазан оказался вкусным. Самым вкусным на всем белом свете, вероятно. Пока Ханси завтракал/обедал/ужинал, Ольбрих несколько неуверенно заговорил. — Слушай, я знаю, что, может, ты сейчас не в том состоянии, чтобы все вспоминать… Ханси напрягся: не успел он встать толком, как его уже будут допрашивать о демонах и обо всем, что с ними связано? Вот уж действительно, он сейчас не в том состоянии. — …Но меня интересуют некоторые вопросы, касающиеся происшествия в замке Магнуса, — договорил Андре, и Ханси немного расслабился. Не отрываясь от поедания фазана, Кюрш махнул рукой – мол, продолжай. — Где Томен? Может, я это уже и спрашивал, и ты отвечал мне, но… я не очень помню. — Он предал нас, — пожал плечами Ханси. Сейчас, спустя столько времени, его это уже не удивляло. Произошли вещи и поудивительнее предательства человека, которого он, впрочем, почти и не знал. — Я так и думал, — сокрушенно кивнул Ольбрих. Кажется, его это немало расстроило. — Очень жаль. Я думал, что он умный. — Может, ему показалось это умным решением. — Он сильно ошибся. Ну да ладно… Что с Магнусом? Что произошло после того, как он стал превращать меня? — Томен напал на меня. Когда я подумал, что нам крышка, то в дело вступил Маркус. Он разрушил стену и спас нас. Короля куда-то отшвырнул, но я сомневаюсь, что он от этого умер. Потом мы улетели. Впрочем, все. Андре снова кивнул и замолчал, вероятно, узнав все, что ему было нужно. Но Ханси сомневался, что это все. Черта с два, демоны не ушли бы просто так, их прогнал кто-то (возможно, сидящий рядом) … и неизвестно, как надолго. Наверное, они скоро вернутся. Всего фазана Ханси не осилил, и, завернув остатки обратно в листы, вручил их Андре. Андре будто и не заметил этого — слишком задумчивый был у него вид. — Как ты чувствуешь себя? — спросил его участливо Ханси. Он действительно переживал за моральное и физическое состояние друга, хотя у самого дело вряд ли обстояло лучше. Он все еще отлично помнил пытки демонов. Все. — Сносно. А ты как? Может, прогуляемся и я поподробнее тебя расспрошу о твоем состоянии? — Андре был явно сосредоточен и напряжен. Ханси насторожился. Разговор предстоит явно не о погоде и поющих птичках, однако деваться некуда было. Да и, в конце концов, хоть о демонах и неприятно было вспоминать, он все равно должен был сделать это хотя бы просто для того, чтобы узнать, что с ними сейчас стало. И что будет дальше. И вообще, наверное, Андре уже можно будет рассказать про них… или же он наверняка и сам теперь все знает. Поднявшись с места, парни направились вглубь леса в полном молчании. Андре что-то обдумывал, а Ханси мялся, не зная, о чем и заговорить в первую очередь. Может, его друг все-таки и не знает ничего. Может, он просто нашел его на краю плато и по доброте душевной оттащил подальше. Может, Ханси помогли высшие силы. Кто знает… — Это ты меня спас? — выпалил Кюрш, бросив взгляд на Андре. Было так странно смотреть на Ольбриха снизу вверх: Ханси сразу ощущал себя каким-то маленьким и глупым. — Да, — ни капли не удивившись, ответил Ан. Он встревожено поглядел на друга. — Чуть не опоздал. — Спасибо, — вздохнув, от всей души поблагодарил Ханси. — Я в вечном долгу перед тобой. — Нет! — резко возразил Ольбрих и остановился. Юноши стояли в тени, и лицо Андре показалось Ханси особенно тревожным и обеспокоенным. — Это я в долгу перед тобой, и даже не спрашивай, за что. Ты знаешь. Но только скажи, Ханс… Зачем? — Потому что ты мой друг, — просто сказал Ханси. — Ты спас меня дважды. Там, от Магнуса и здесь… от последствий его магии, — Андре покачал головой. — Я должен бы тебя поблагодарить, но, Ханси, понимаешь… понимаешь, какой ты кретин? — Нет, — и он был совершенно искренним. — Как это нет? Разве ты не помнишь, что я запретил тебе даже приближаться к этому дрянному осколку? — Помню, — согласился Ханси. – Но, извини, я не маленький, чтобы подчиняться. Прости. Мне уже восемнадцать, Андре, я имею право выбора. Я решил тебе помочь. Я помог. Пусть не совсем сам… Но зато ты жив. И я ни о чем теперь не жалею. Прикусив нижнюю губу, Андре только качал головой. Глаза его, к удивлению Кюрша, наполнились слезами. А слова, сказанные следом, окончательно шокировали юношу: — Ты очень благородный, Ханси. Ты был бы замечательным королем. От такого у Кюрша голова кругом пошла, и он просто потерял дар речи. Но Андре еще не закончил. — Знаешь, почему «был бы»? Потому что впервые в жизни, Ханси, я не могу придумать какого-то гениального выхода из ситуации. С каждой минутой я все больше и больше понимаю, что нам обоим конец. Я должен был умереть еще несколько дней назад… Ты ненамного продлил мою жизнь, связавшись с демонами. Может, на полгода. Может, на год. Извини, Ханси. Это так неблагодарно звучит. — Да, я знаю, — прошептал он в ответ. — Они сказали. — Сказали даже? О, это удивительно… Но уже неважно, — откинув волосы назад, Андре уперся взглядом в землю. — Тебя они тоже убьют… У меня было с собой немного воды из Водопада Жизни, и я сумел воспользоваться магией, чтобы избавить тебя от них на время. Но они вернутся, и достаточно скоро, и тогда я вряд ли смогу их остановить снова. Тебе придется бороться с демонами в своей голове самому… и это будет бесполезно. Ты теперь их мученик, Ханси, и с этим ничего нельзя сделать. Все надежды Кюрша на чудесное избавление от этой тьмы в его груди разом рухнули. Он до последнего надеялся, что уж кто-кто, но Андре знает, как ему помочь, ну, или хотя бы, попытается придумать, но такого поворота Ханси не ожидал точно. Он и сам теперь стал сомневаться в лучшем исходе, и невольно пришлось согласиться со словами Ольбриха, что это все, это конец. Я сам себе приговор подписал. — Почему именно мученик? Что это значит? — без особого интереса спросил Ханси, всем видом стараясь не показывать, как сильно он сейчас разочарован и потерян. — Мученики — люди, наполовину принадлежащие демонам. Демоны вселяются в своих мучеников, и пытают их до тех пор, пока они не согласятся отдать свою душу Картерили. До тех пор, пока сделка не будет выполнена и жертва не станет… жертвой. Молчание. Пустое и холодное. — Все было бесполезно. Даже если и начинать действовать сейчас, мы не остановим Магнуса. А если и остановим, то это тоже будет бесполезно. Война ведь действительно будет. Как бы я не хотел в это верить, но в Картерили… демоны много говорят. Андре разочаровал его во второй раз. Кюршу не хотелось верить в предстоящую войну, он был готов до последнего спорить с демонами и отказываться воспринимать их правду об этом, но теперь, когда Андре снова лично подтвердил его худшие опасения, Кюрша это задело так, что он просто застыл, потеряв дар речи и чувство реальности происходящего. Я надеюсь, моя мама все-таки успеет спастись. Вспомнив о матери, Ханси сглотнул. Не дай Лирел, что с ней случится. Тогда уж точно жизнь потеряет смысл. Ведь все это время, начиная с того момента, как он сбежал из тюрьмы, его главной целью все-таки было вернуться домой, к любимой маме. Но если Скарест и его жителей уничтожат, то куда он вернется? У него не будет дома. И ничего не будет больше. У Андре затряслись губы. Он прикрыл их рукой и отвернулся. Этот жест неожиданно поразил Ханси до глубины души: Ольбрих же всегда был таким самоуверенным и сильным… Его ничто не могло сломать. До сегодняшнего дня. Почему он так рано сдался? Кюрш напряженно думал. «Из любой ситуации есть выход», любила говорить его мать. И на практике это всегда срабатывало. Так неужели в глобальных проблемах эту поговорку нельзя применить? Кто такое сказал?! — Но это ведь все-таки не конец, Андре, — медленно сказал Ханси, подойдя ближе. Неожиданно ясно он услышал шум водопада где-то вдали. — Ты спросил меня, зачем я заключил сделку с демонами, зная, что ты все равно потом умрешь? И что я умру тоже? Я скажу тебе, зачем. Чтобы выиграть нам время. Из любой ситуации есть выход, и мы найдем его, потому что у нас есть время. Если бы ты умер, то я вряд ли бы стал искать этот выход один, потому что в одиночку это трудно. Но мы с тобой многое прошли. Ты мой лучший друг, и как никто должен понимать меня. Ты — единственный, кому я могу верить и с кем могу делиться мыслями. Раз уж мы начали этот путь, то и до конца должны пройти его вместе. На самом деле, Ханси имел лишь смутное понятие, к чему он ведет этот разговор, но все-таки не замолкал. Да и Андре, вроде, успокоился. — Поэтому… Поэтому мы должны и бороться вместе! У нас у обоих есть время и силы для борьбы. Пока есть. Слушай! — воскликнул Кюрш, оглядевшись. Шум водопада будто бы стал сильнее. — Вода из Водопада Жизни помогла мне избавиться от демонов. А что, если водопад, который находится здесь, тоже чудодейственный? Или хотя бы близко к тому? Ты хоть раз задался вопросом, где мы вообще находимся? Кажется, воодушевляющие речи друга на время отвлекли Андре от мыслей о скорой кончине, потому что, тоже осмотревшись по сторонам, он серьезно задумался. — Честно говоря, я размышлял об этом, но пока не пришел ни к какому конкретному выводу. Однако водопад… — обернувшись назад, к источнику звука, Ан замолчал, а потом договорил: — Я ведь не слышал его раньше, и не думал, что он здесь вообще есть. Однако это многое меняет. Пойдем, найдем его! Недолго думая, парни бросились к источнику звука. Хоть и поначалу им казалось, что водопад находится совсем рядом, на деле же это оказалось совершенно не так. Вокруг почти что стеной стояли высокие хвойные деревья, в руки и ноги то и дело впивались колючки, словно пытаясь задержать нарушителей спокойствия. Однако ребята все равно торопливо продирались через лес, нетронутый прежде человеком, и вскоре Андре заметил тонкую струйку ручейка, почти бесшумно бегущую через камни и маленькие кустики травы. Ольбрих ни слова не сказал Ханси, но тот сам заметил ручей. Чем дальше заходили юноши, которым, помимо борьбы с ветками деревьев, приходилось то и дело карабкаться по камням, тем шире и глубже тот ручей становился, превращаясь в речку, и тем громче слышно было водопад где-то впереди. Через время, когда они наконец-таки вышли на открытую местность, он предстал перед Андре и Ханси во всей своей красе. Речка, мчащаяся вниз, была ярко-голубой, в тон чистому лазурному небу над ним, и такой прозрачной, что Кюрш, не напрягаясь, мог разглядеть каждый камешек под ней. Пройдя немного вперед, ближе к краю плато, с которого вода с грохотом извергалась вниз, Ханси ощутил, как у него от восхищения перехватило дыхание. Что ж, Водопад Жизни в Бергштаубе был красивым, но и волшебным, таящим в себе какую-то загадку, однако всю красоту водопада, которого Кюрш видел сейчас перед собой, и все эмоции от увиденного он не смог бы описать никакими словами, потому что их просто не существовало. Он был яростный, дикий и свободный, в нем не было никакой тайны и магии, но была сила и мощь. Раньше Ханси бы решил, что это глупость — рассуждать о водопаде, как о живом существе, но сейчас ни в коем разе не мог с этим согласиться. Ибо водопад действительно был подобен живому существу. Был подобен человеку. Не дожидаясь Андре, Ханси стал торопливо карабкаться по валунам, стремясь максимально приблизиться к шумной и бурлящей воде. Его подгонял какой-то странный восторг и еще более странное желание не просто дотронуться до воды, а окунуться в нее целиком. Быть может, эти воды все-таки несут в себе толику какой-нибудь магии, Кюрш не знал. — Я, кажется, знаю, где мы, — послышался голос Андре сзади. Говорил Ольбрих громко, стараясь перекричать грохот водопада. — Где? — присев на один большой булыжник, Ханси обернулся к другу. Тот неспешно шел по камням, раскинув руки в стороны для равновесия. — На плато Золтана. В землях Золтана. Ты слышал что-нибудь о нем? — О Золтане? — Кюрш пожал плечами. Имя показалось ему знакомым, но не настолько, что парень сразу же вспомнил все, что с ним связано. Он задумался. — Возможно да. Он из каких-то сказок, легенд? Или… а-а, погоди. Я, кажется, помню истории про какого-то безумца, который заявил, что Мадбард — прямо-таки хреновое королевство, у которого нет будущего, и увел кучу людей с собой, обещая им рай на земле. Так что ли? — Ну, почти, — кивнул Андре, присаживаясь рядом. В глазах парня играли веселые искорки. — На самом деле он не был безумцем, он был пророком. Вернее, представлялся им. Ему виделось, что Мадбард — обитель демонов и духов, и что рано или поздно он рухнет под их давлением. И тогда он собрал людей, которые доверяли ему, и повел искать новые земли, свободные от демонов. — И тогда они пришли сюда, — махнул рукой Ханси. Оба посмотрели вдаль. За водопадом лежали все те же широкие и богатые на растительность земли, которые Кюрш видел и из их лагеря. Казалось, что этим могучим зеленым лесам нет конца. Отсюда было видно также и большое, кристально-чистое озеро, на котором переливались золотые лучи солнца. Ханси видел диких животных и птиц. Он видел, что это место кипит жизнью, прекрасной жизнью без людей и их чертовых войн и порядков. Здесь была свобода и, казалось, что ее можно потрогать. — Так почему они не прижились здесь? — спросил Кюрш, хотя, и сам приблизительно знал ответ. — Никто не знает. Может, что-то не позволило им это сделать. Заставило уйти. Ты представь, если бы здесь уничтожили эти леса, а вместо них построили бы города и деревни? — Ну, уж нет… — Но этого бы не произошло. Множество раз люди после них пытались взять эти земли, но это мистическое «что-то» не давало. Всегда происходили какие-то несчастные случаи, либо люди сами передумывали. А, что касается Золтана и его людей… может… — вдруг продолжил Андре, которого словно охватил какой-то порыв. — Может, они так и живут где-то здесь, среди животных. Может, они и не захотели строить города и уничтожать леса, и решили жить по законам этих земель. Кто знает. Ханси молчал, удивленный и вдохновленный таким предположением. А действительно, кто знает? Как это место могло повлиять на людей? Может, они стали другими, другой расой со своими традициями и убеждениями? Может, все это время они наблюдали за ними с Андре? Кюрш даже на всякий случай обернулся, но никого не увидел. — В любом случае, Золтан думал, что найдет здесь покой и свободу от демонов, да только, мне кажется, что в этом он ошибся. Если бы демонам не было сюда доступа, то они бы не пришли к тебе, — Андре с сожалением глянул на Ханси и тут же отвернулся. — А может, я их сам позвал, — задумчиво произнес Кюрш. — Как сказал Омертес, если перефразировать, то ничего из Картерили не придет, если мы это не позовем. Быть может, в тот момент я был настолько растерян, что и сам не понял, как позвал их. — Знаешь… может быть, — согласился Андре после небольшого молчания. — Демоны отзываются на любой зов. В отличие от Лирел. Ханси кивнул, но ничего не ответил. Он был увлечен размышлениями о Золтане и его людях, об этих землях и их силе, которая чувствовалась сейчас каждой клеточкой тела. Казалось, что эта сила превосходит силу самих демонов, она была такой мощной и величественной, что Кюрш был даже уверен, что эта сила вокруг наполняет его самого. Может, если она будет с ним, в нем, то и демоны перестанут его донимать… И потом, вдруг, безо всякого предупреждения, Ханси вскочил с места и стал торопливо снимать с себя одежду. Речка и водопад звали его. — Что ты делаешь? — спросил Ольбрих, в удивлении подняв брови. Кюрш только отмахнулся – мол, не мешай. Наконец, оставшись полностью нагим, Ханси, осторожно ступая по камням, чтобы не поскользнуться и не споткнуться, направился к реке. Он, конечно, представлял, что есть риск, что эта самая река унесет его далеко вниз, но с другой стороны, в речке были большие камни, за которые можно было зацепиться, поэтому попробовать было точно нужно. — Ханси! Речка холодная очень… Однако Кюрш, уже вступивший одной ногой в воду, и сам ощутил, насколько она была ледяной. Ногу сразу же стало сводить, но Ханси давать ход назад не собирался. Встав и второй ногой в речку, юноша некоторое время стоял, привыкая, но потом, смирившись с неизбежным, двинулся вглубь. Ну, как вглубь — речка ведь была не очень глубокой, и максимально вода доставала Кюршу чуть ниже пояса. Но от этого она не становилась менее холодной. Стоя посередине реки, Ханси дрожал, как осиновый лист на ветру, и ожидал, когда «великая сила» этих земель посетит его. Но этого долго не происходило, и, в конце концов, Ханси, ясно осознав, что у него сейчас есть только один выход, схватился руками за большой и шершавый булыжник, и с головой окунулся в воду. В первое мгновение ему показалось, что сотни маленьких и очень острых иголочек впились во все его тело, с головы до пят, и Ханси просто парализовало от холода. Но даже когда Кюрш вновь обрел способность двигаться, он не спешил выныривать из воды, потому что наконец-то ощутил то, ради чего он вообще взялся исполнять эту затею. Он ощутил, как в него стала вливаться сила. Сила этого чудесного водопада. Она наполняла его целиком, словно свет, полностью изгоняя, вымывая из него всю тьму, которая притаилась где-то на задворках разума, куда ее на время упрятал Андре. Ханси чувствовал, что демоны встретили этот поток чистоты с ужасом, криками и невыносимой болью, они почти не сопротивлялись и уходили прочь, оставляя Кюрша в долгожданном уединении с самим собой. Он буквально ощущал, как ему становится легче и свободнее, и радовался, так сильно радовался, что это было даже равносильно той радости, как если бы он прямо сейчас вернулся домой. Ханси настолько увлекся процессом освобождения своей души от демонов, что даже не сразу ощутил потребность в воздухе. Хоть сила воды и помогла, «промыв» его от внутренней грязи, она ведь могла так же, и убить его, поглотив своими бесконечными потоками. У Кюрша от нехватки кислорода закружилась голова, и когда он хотел уже было вынырнуть, его вдруг кто-то схватил за плечи и резко выдернул на поверхность. — Совсем рехнулся что ли?! — крикнул явно разъяренный Ольбрих. Ханси, обхватив руками булыжник и уткнувшись в него лицом, пока мог только жадно хватать ртом воздух, и сильно дрожать от холода, сковывающего все его тело. — Я… Мне т-теперь легче… — с усилием выдавил Кюрш, не поднимая головы. Верхняя часть туловища была на поверхности и уже немного согрелась, но вот, за сохранность нижней части, которая словно окаменела и потеряла чувствительность, Ханси всерьез забеспокоился, и, зашевелившись, попытался встать. Андре, подхватив друга под мышки, рывком поставил его на непослушные ноги. — Это нельзя делать вот так, без предупреждения! Взял и нырнул — посмотрите-ка на него! — продолжал бушевать Ольбрих. Так как самостоятельно Кюрш идти мог пока что с трудом, то Андре поспешил закинуть его руку на свое плечо, а сам обхватил парня за талию и повел на берег. — Ты н-не понимаешь, Ан… — выдохнул Кюрш. С выходом на сушу, он стал дрожать только сильнее, потому что теперь на него еще и дул неслабый ветер, но, тем не менее, Ханси чувствовал себя счастливым. Он свободен. Свободен. Знал ли он раньше, что избавление от демонов будет такой радостью для него? Нет, конечно… — Ну конечно, Андре же глупый, — буркнул тот, когда оба со значительным трудом добрались до того места, где Андре сидел чуть ранее. Затем, отпустив Ханси, Ольбрих взял свой излюбленный дорожный плащ и, накинув на плечи друга, тихо и с затаенной надеждой поинтересовался: — Они ушли, да? Ханси только кивнул. Даже говорить сейчас не мог нормально. Ну, ничего, это пройдет. По лицу Андре можно было сказать только одно: давно он не был так счастлив. Эта новость обрадовала его очень сильно. Однако для виду Ольбрих продолжил возмущаться: — Но ты все-таки кретин полный. Ну, кто так делает? А если бы тебя течение унесло вниз? Если бы ты там захлебнулся? О, Лирел, научи этого человека хоть иногда включать голову… — Иногда ее п-полезно отключать, — улыбнулся Кюрш, плотнее закутываясь в плащ. С мокрых волос беспрерывно капала ледяная вода, стекая на спину и грудь, и заставляя юношу мерзнуть еще сильнее. Конечно, не помешало бы одеться, но тогда и одежда вся будет такой же мокрой и почти что ненужной, поэтому с этим придется повременить. — Но не в такие случаи. — Просто я знал, что, в любом случае, ты позаботишься обо мне, — искренне сказал Ханси, заглянув Андре в глаза. Тот вздохнул, и, усадив Кюрша на большой камень, положил руки ему на плечи. Тот ощутил, как по его телу от них стало распространяться блаженное тепло. Все-таки Андре самый лучший волшебник, и мне никогда не сравниться с ним. — А куда я денусь, — покачал головой Ольбрих. Это был жест какой-то покорности, но, в то же время, Андре не выглядел расстроенным, очень даже наоборот. — Но если демоны ушли… не буду тебя ругать. Может, ты и прав, иногда полезно и отключать голову. Я что-то подобное сделал, когда садился на дракона, чтобы последовать за тобой. — Вот видишь, ты понимаешь меня. Безумные поступки обычно совершаются спонтанно, ты не раздумываешь о них каждый день. И чаще всего, именно такие поступки приносят сладкие плоды. — Этого, к сожалению, нельзя сказать о нашем визите к королю Магнусу. — А визит и не был спонтанным. Мы все равно более-менее планировали его. Может, в этом причина, — пожал плечами Ханси. Благодаря магии Андре, он быстро согрелся и теперь даже почти не дрожал, и волосы его тоже стали быстро подсыхать. Андре внимательно глядел на Ханси, что последнему даже стало как-то неловко. — Что? — непонимающе спросил Кюрш. — Может, ты и прав, — вздохнул Ан после недолгого молчания. — Может, теперь нам стоит действовать спонтанно? Конечно, мне кажется, что и тогда все было спонтанно, но тем не менее, мы долго готовились к той встрече, многое прошли… А, может, в этот раз мы просто полетим и будь что будет. Пусть все идет своим ходом. — Ну… — начал было Ханси, и запнулся. Что ну-то? Он ведь понятия не имел, стоит ли поддерживать такую идею. Одно дело — спонтанно плюхнуться в речку, а другое — спонтанно напасть на короля, да еще и во второй раз, прекрасно зная, чем они рискуют. – Это, наверное, не очень разумно. Все хорошо разрешается только в сказках. — А что тогда разумно? Ханси, я по-настоящему растерян из-за всей этой ситуации, — пробормотал Ольбрих, убирая руки с плеч Кюрша. — Я не знаю, что… — Во-первых, успокойся, — твердо сказал Ханси. — Я избавился от демонов, слышишь, Ан? Все не так безнадежно. Далеко не безнадежно. Что мы можем сделать теперь? Давай подождем Маркуса. — Но мы не будем ничего планировать? — Планировать? Давай лучше оценим наши силы. У нас есть дракон. — А у Магнуса их два, — сев на соседний камень, Андре скрестил руки на груди. — Что ж, к сожалению. — И еще армия. — Это тоже не радует. Но у нас есть ты. — А какая во мне ценность? Я бы скорее козырнул тобой: все-таки ты жертва демонов и избранник Лирел, вот уж гораздо более ценная и важная личность. Ханси нахмурился и отвернулся. Быть важной личностью ему не хотелось, и он до сих пор не мог смириться, что Лирел для чего-то избрала его. — Я хочу сказать, что тебя убивать не станут… пока ты сам не согласишься стать жертвой, — поспешно добавил Андре. — Исходить надо из этого. — Не очень радужные перспективы, но хоть что-то, — проворчал юноша. Затем, поднявшись с места, Ханси взял свою одежду, лежащую на камнях, и, повернувшись к другу спиной, скинул плащ и стал одеваться. — Может, нам заключить сделку с Магнусом? Типа я пожертвую собой, а взамен… ну я не знаю, взамен он после войны вернет всех драконов к их изначальному людскому облику. Не пойдет? — Чем дольше человек в звериной шкуре, тем у него меньше шансов стать прежним. А кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем война окончится? — Ну да, это не подходит. А если потребовать, чтобы он хотя бы превращал в драконов тех людей, которые желают этого, а не просто тех, кто ему не понравился? — И как ты себе это представляешь? Типа «организуется набор в армию королевских драконов, приглашаются все желающие!». Это же государственная тайна, Ханси. О таком нельзя болтать. Нас с тобой можно уже казнить за то, что мы это знаем, не являясь представителями короля. — Я не знаю, как он это провернет, это уже его забота! Нам главное поставить свои условия, — фыркнул Кюрш, разглядывающий свою льняную незамысловатую рубашку. Андре тащил ее и еще другие рубашки с собой из самого Бергштауба, а Ханси надел ее еще в том лагере, где они ночевали перед нападением на Магнуса. Это было меньше недели назад, но уже столько всего произошло, что парню казалось, что прошел как минимум месяц. Да и рубашка эта была такой грязной, как будто ее реально носили целый месяц, не снимая. — Подожди-подожди, ты действительно хочешь отдать себя в жертву? — переспросил Андре. — Я не дам тебе это сделать. — Я просто предположил. Ты сказал пользоваться моим положением, я и пользуюсь, — отмахнулся Ханси и пошлепал босыми ногами по камням, обратно к реке. Там, сев возле нее на корточки, он окунул рубашку, и стал делать то, что раньше обычно делала его мама: начал ее стирать. — Ну не так же! О-ох, Ханси… «А ведь, по сути, у нас и выбора-то нет особого», — подумал Кюрш, старательно отстирывая рубашку от всевозможных загрязнений. — «Что я еще могу сделать, как не принести себя в жертву взамен на что-то?». И пока Андре что-то причитал, Ханси серьезно задумался, даже не обращая внимания на окоченевшие от холода руки. Что я еще могу сделать? Интересно, для Андре это дело принципа, чтобы он, Ханси не приносил себя в жертву, или из-за этого действительно может случиться что-то серьезное и необратимое? Кюрш больше склонялся к первому: все-таки Андре, весь такой из себя благородный и честный, не мог позволить, чтобы злые силы в виде демонов одержали победу над самим избранником Лирел. Это даже как-то унизительно. Но Ханси же в этой ситуации было важнее уберечь Мадбард от кровопролитной войны, уберечь маму от смерти… «И Андре тоже. Что, если попросить у Магнуса, чтобы взамен на мою жертву, он помог Андре избавиться от его проклятия, если это возможно? Андре это не одобрит, конечно…». Он продолжал думать, когда Андре потом сушил его рубашку, ворча о том, что его магия предназначена для более высоких целей, нежели сушка одежды всяких непутевых дураков. — То ты боготворишь меня как избранника Лирел, то называешь непутевым дураком. Определись, Андре! — Ты непутевый избранник Лирел. И я тебя не боготворил! Он размышлял и потом, когда Андре предложил пройтись вверх по речке. Ольбрих рассказывал все, что он слышал о Золтане и этом месте, но Кюрш, обычно ужасно интересующийся легендами и историями, слушал вполуха. Было кое-что важное, какая-то мысль, которая порхала совсем рядом, но Ханси никак не удавалось ее ухватить. — Скажи, Андре, — медленно начал Ханси, когда повисла очередная тишина. Пока они гуляли, солнце стало заходить, напоследок освещая дивные земли красным светом. — А бывало так, что не демоны обманывали людей, а люди демонов? Андре, до этого идущий неспешным шагом, остановился и поглядел вдаль, на уходящее солнце. Уходящий день. «Сколько дней осталось до конца?..» — подумалось Ханси, когда он тоже глянул на закат. — «Два? Один?». Андре молчал достаточно долго, прежде чем ответил: — Да, я слышал про такие случаи. Очень редкие. Возможно даже, что это вымысел, потому что зачастую в рассказе не поясняется, как именно люди обманывали демонов. Нет, ну там говорится что-то типа «они закрыли свой разум от демонов, и те ни о чем не догадались», но проблема в том, что свой разум закрыть невозможно. Допускаются случаи небольшой лжи, когда ты что-то говоришь демонам, и сам веришь в это, хоть это и не правда…, но это скорее неосознанная ложь. Если врать им осознанно, то нужно будет очень постараться. Они все видят, и… — Андре вдруг резко замолчал, будто бы что-то вспомнил. — И — что? — спросил Ханси. — А-а, да так… — отмахнулся Ольбрих. — Я слышал еще кое-что. Слышал об одном способе закрыть свой разум от демонов. И закрыть его так, чтобы они даже этого не заметили. Но я не уверен, что это правда. Будь это правдой, все люди бы пользовались им, потому что он очень простой. — И в чем заключается этот способ? — Ты берешь сапфир — драгоценный камень, а проще даже взять монету сапфир, и, приложив этот камень ко лбу, сказать «дайк-токи», что с древнего языка значит «закройся». И все, вызываешь демонов и спокойно с ними говоришь. Но это лишь легенда. Глупая, как мне кажется. — Ну да, есть такое… — рассеянно ответил Ханси, неожиданно вспомнив кажущийся таким далеким день в Бергштаубе, когда он проснулся после дневного сна, и увидел за окном двух птиц, свайрелинов, сражающихся за осколок зеркала. Кюрш тогда отдал одной птице сапфир взамен на осколок, и она улетела. Но я видел ее перед тем, как меня арестовали. И этот свайрелин был с сапфиром. Совпадение? Может и да, но слишком уж подозрительное. Эта птица с самого начала настораживала его, а теперь, когда ее роль в этой истории приняла такой неожиданный поворот… — У тебя нет случайно с собой сапфира? — невзначай поинтересовался Ханси. — О, Лирел! Ты не будешь обманывать демонов монеткой и детскими сказками, хорошо?! — Хорошо-хорошо, мама Андре! — Заткнись, — шикнул Ольбрих, а затем сунул руку в карман. — Но сапфир у меня на самом деле есть. Один-единственный. Вот. И к преогромному удивлению Ханси, Андре действительно достал из кармана серебряную монету с выложенными на ней сапфирами, изображающими символ Действия. — Я нашел ее у тебя на столе в доме Омертеса. Я тогда собирал твои вещи, ну и прихватил на всякий случай. — Класс… — Что-то не так? — Нет, все так, — вот же ирония. У него не было своих денег, и деньги Ольбриха он всегда отдавал ему обратно. Откуда в комнате было взяться этой несчастной монете? Точно ли это совпадение? Взяв монету, Ханси повертел ее в пальцах. Монета как монета. Создана, как и все прочие, заключенными из тюрьмы в Цветном Королевстве, или, как его еще называют, Королевстве холодных драгоценностей, потому что только одной Лирел и ее демонам известно, что сделали люди (что принесли в жертву демонам) сотни лет назад для того, чтобы вся территория их страны словно «поросла» распрекрасными минералами и дорогими каменьями. В любом случае, это была самая обычная монета. Неужели то, что сказал Андре про обман сапфиром демонов — правда? — Есть еще кое-что… — неуверенно подал голос Ольбрих, выводя Кюрша из задумчивости. — Я… Я сам их обманывал. — Что? — встрепенулся Ханси, едва не выронив из рук сапфир. — Не шутишь?! Когда? — Не шучу. Недавно. Когда мы останавливались на ночлег перед визитом к Магнусу, — как можно спокойнее ответил Андре, хотя было видно, что его коробит непонятно от чего. – Я, помнишь, сказал тогда, что зеркало защитит дракона от контроля Магнуса? Оно и защитило… С помощью демонов. — Как ты обманул их? — Я как-то рассказывал тебе о том, что Водопад Жизни в Бергштаубе — это что-то вроде завесы между нашим миром и миром Картерили. Так вот, эта завеса очень сильна — она никоим образом не подпускает демонов к себе и всему окружающему… Именно поэтому Омертес постоянно находился только у себя — лишь там завеса не действовала! Так вот, я где-то слышал, что если принять эту завесу в себя — в данном случае, выпить воду из Водопада, — то разум закроется от демонов, и они не узнают, о чем ты думаешь. — И ты договорился с ними тогда? — Кюрш ощутил внезапный подъем сил и энергии. Все-таки демонов обмануть реально! — Я… Вроде бы да. Ну, Магнус же не смог контролировать дракона, верно? — однако в голосе Андре все еще сквозила неуверенность. — Но я бы не баловался с этим. То была мелочь, как мне кажется. А вот, настоящий обман они точно распознают. — Да ладно-ка, почему ты так уверен? Попробовать стоило бы… — Нет! — отрезал Ольбрих неожиданно резко. — Это слишком рискованно и не имеет смысла. С чем именно ты хочешь их обмануть? — Я не знаю… Пока, — несколько растерянно сказал Ханси. На самом деле это было не совсем так: у него появилась кое-какая идея, но он хотел сначала хорошенько обдумать ее, прежде чем делиться с Андре. — Тем более! Да даже если бы ты и знал, мой ответ один: нет. Давай монету обратно. — Что? Зачем? — Чтобы уберечь тебя от непродуманных действий. Давай, говорю, — Андре протянул руку и выжидающе уставился на друга. Ханси молчаливо глядел на Ольбриха, сжимая сапфир во вспотевшей ладони. Я мог бы сказать демонам, что заключаю с ними сделку. Мог бы наобещать им пожертвовать собою, а взамен они могли бы остановить войну, избавить от проклятия Андре, отменить сделку с Магнусом… Да что угодно! И вместе с тем я бы оставил свою душу в неприкосновенности. Сколько было бы возможностей. — Сколько бы их ни было, Ханси, но обманывать демонов — не шутки, — уже совершенно серьезно сказал Андре, подслушав мысли Кюрша. — Это может плохо закончиться, причем, не только для тебя одного. Ни у кого в жизни еще не удавалось обвести демонов вокруг пальца без каких-либо последствий. Но еще недавно ты так раскаивался, что у нас нет никаких надежд на лучшее! — Это… это была минута слабости. Теперь я уверен, что еще далеко не все потеряно, — хотя по виду Ольбриха трудно было сказать, что он уже очень-то уверен в том, что говорит. — И, во имя Лирел, хватит беспокоиться обо мне и о моем «проклятии»! В мире есть и куда более насущные дела, чем продолжительность моей жизни. На глаза Кюрша вдруг навернулись слезы. Обиды, горечи, злости. Всего сразу. — Как ты можешь так говорить?! — рявкнул Ханси, заставив Андре вздрогнуть. — Мы с самого начала с тобой вместе, мы на волоске от смерти висели вместе, вместе хотим остановить войну и Магнуса, и ты еще едва ли не прямым текстом заявляешь, что твоя жизнь не очень-то и важна? Ольбрих, явно пораженный таким выговором, даже отшатнулся назад. Его глаза сейчас были такими большими и удивленными, словно он никак не ожидал такой внезапной смены настроения Кюрша. Хотя, почему «словно»? — Ты мне как брат, Андре! — уже сорвался на крик Ханси, продолжая стискивать монету. Железка неприятно впивалась в ладонь, но Кюрш уже не замечал этого. — Как ты этого не замечаешь? Мы ведь сегодня уже говорили о том, как важна для меня твоя жизнь! Кюрш тяжело дышал, как после пробежки, сам не до конца понимая, почему он так разозлился именно сейчас. — Но я всегда ценил твое мнение, — чуть успокоившись, добавил он. — И если ты так сильно просишь, чтобы я не пытался обмануть демонов — что ж, я не буду этого делать. И не дожидаясь ответа от Андре, который словно остолбенел, Ханси размахнулся и кинул сапфир так далеко, как только смог. Край плато был не так далеко от места, где стояли юноши, и монета перелетела далеко за его пределы. Туда, откуда ее точно не достать. — Но взамен я хочу тоже кое-что попросить. — Что же?.. — Цени свою жизнь, Ан. Береги ее как зеницу ока. Охраняй, как самое дорогое сокровище. Не мою жизнь, слышишь? Свою. — Это неправильно, — возразил Андре тихо. — Если мы с тобой как братья, то должны ставить жизни друг друга превыше своих. — Ты прав, но… наверное, не в этом случае. Если я избранник Лирел, то она сделает все, чтобы я жил, — просто ответил Ханси и, неуклюже хлопнув друга по плечу, попытался выдавить ободряющую улыбку. Получилась скорее вымученная. — Меня должны были поймать стражники, когда я бежал из тюрьмы, но они не поймали. Они должны были поймать меня потом, когда я шатался по поселениям, в поисках покоя, но не поймали. Они гнались за мной до самого Ущелья Духов, куда я должен был свалиться и умереть. Но свалился другой стражник, а я целый и невредимый снова сбежал. Я должен был умереть, когда дракон рассек мою грудную клетку, но пришел на подмогу ты. Я знаю, что ты сильный волшебник, но, Андре… я помню, у меня была очень сильная рана, может, даже было задето сердце, в этом я не могу быть уверен, но я уверен в том, что любой другой на моем месте окочурился бы сразу, несмотря на твою помощь. Я не хвастаюсь, но наверняка так бы оно и было. Ан медленно кивнул, даже не собираясь спорить. — Я сам долго не понимал, как ты смог выжить. Это всегда было загадкой для меня. Та рана была смертельной, Ханси. — Я знаю. И поэтому я не сомневаюсь в том, что Лирел всегда меня хранит бережнее других. Меня это не прельщает, а скорее огорчает. Я не хочу быть каким-то особенным. И мне очень жаль, что Лирел не оберегает и тебя. («Или мою маму»). Но я дорожу твоей жизнью, потому что ты мой лучший друг, самый лучший друг, и еще, в одиночку я, наверное, не справился бы со всем этим. И не справлюсь, если ты… если… в общем, я очень хочу тебя излечить, Ан. У меня есть много причин для этого. — А я очень хотел бы избавить тебя от всей этой ноши. От избранности, от демонов… Я понимаю, как тебе тяжело, хотя ты наверняка думаешь, что я далек от этого. Но в Рейне… — Ольбрих помотал головой, видимо решив, что сейчас не время разговаривать о собственном прошлом. — В общем, мне понятны твои чувства. — Может, когда-нибудь мы оба избавимся от всей этой ерунды. Будем обычными парнями, которые бродят по трактирам и поют безымянную песню, — слабо усмехнулся Ханси. Хотя обоим было не до смеха. Разумеется, они оба понимали, насколько туманно их будущее. Они понятия не имели, что принесет им даже эта ночь, что уж там говорить о следующем дне. Они ни в чем не могли быть уверены на все сто процентов: кто умрет, а кто будет жить; что принесет их следующая встреча с Магнусом; следят ли демоны за ними, выжидая, когда обрушить свой сокрушительный удар… О, Лирел, никто из них двоих понятия не имел, где истина, а где ложь, потому что все перемешалось. Они словно стояли на крошечном островке, вокруг которого бушевала сильнейшая буря, и неизвестно чем мог окончиться шаг в нее. Они просто были друг у друга, и вполне естественным был страх потеряться. Ханси боялся потерять Андре, равно как и Андре боялся потерять Ханси, и сейчас оба просто стояли и глядели друг другу в глаза, думая об одном и том же. Не смей связываться с демонами. Не смей предавать меня. Не смей умирать. Прикрывай мою спину. Будь рядом до самого конца. Ханси стиснул Андре в крепких объятиях, и Ольбрих сделал то же самое. Они оба долго не отпускали друг друга, словно это было опасно, и просто стояли на месте, тихо вдыхая запахи свободы и чистоты этих дивных мест. Все в эту минуту было прекрасно. В памяти Кюрша это отпечаталось на всю жизнь.

***

Они вернулись в лагерь в полном молчании. На земли Золтана опускалась ночь, сотни звездочек, включая пять наиболее ярких, загорались на черном небе. Воздух стал ледяным, но Ханси не замечал этого, пребывая в какой-то эйфории. Они с Андре сели под раскидистое дерево, и просто стали все так же, не издавая ни звука, глядеть вокруг, размышляя обо всем этом. И словно ожидая чего-то. Когда из-за края плато вынырнула черная громадина, Ханси и Андре поняли, что дождались. — Наконец-то вернулся, — выдохнул Кюрш. Ольбрих только улыбался. А еще, им обоим сразу как-то стало понятно, что медлить с повторным визитом к Магнусу более не стоит. — Мы летим завтра днем, — сказал Ханси, поглаживая дракона по морде. Андре согласно кивнул. На его лице не было ни тени сомнения.