***
Солнце постепенно опускалось, но Андре казалось, что оно делает это быстрее, чем обычно. Ему казалось, что совсем скоро наступит полная тьма, и тогда все его надежды спасти друга рухнут. На самом деле, Андре и сам не до конца понимал, почему он так печется за Ханси. Конечно, он действительно хотел защитить его от Магнуса, потому что так было правильно по его личным убеждениям, что невинные не должны страдать. Но разве из-за убеждений он сейчас так тревожился за Кюрша? Нет, конечно. Все-таки, хоть общались они с Ханси и не очень много, но успели стать друзьями. Хорошими друзьями. И теперь Ан по-дружески переживал за сохранность Ханси, хотя это не совсем шло ему на пользу. Андре собрал все свои вещи — кроме лютни, которую пришлось оставить здесь, — а потом зашел в комнату Ханси, чтобы прихватить что-нибудь и для него, но, как оказалось, брать было почти и нечего. У него было немного одежды, купленной в Бергштаубе, был также исписанный пергамент — как показалось Ольбриху, там были стихи, но прочитать он их не решился; был так же и меч, который Кюрш по привычке затолкнул под кровать. Еще на столе одиноко лежала одна-единственная монета сапфир, выглядящая здесь на удивление чуждо. Андре взял меч, повесив его себе на пояс, одежду и пергаментом затолкнул в рюкзак, а сапфир положил в карман своего плаща, не придав монете большого значения. Просто подумал, что, может, когда-нибудь им пригодятся деньги, и лучше иметь их про запас. Потом из того же кармана аккуратно выудил осколок зеркала и, легко дохнув на него, прошептал: - Скажите, все ли в порядке с Ханси? Я знаю, что вы до сих пор следите за ним, хоть и не через осколок. Какое-то время зеркало молчало. А затем неожиданно покрылось коркой льда, но Андре даже не дрогнул: ему-то демоны не грозили, и он отлично знал это. - Говорите, — приказал Ан. И голоса из зеркала ответили. Медленно, тягуче, словно нехотя. Он в порядке, — эхо разнеслось по всей комнате. — Хотя эти стервятники уже вгрызаются в его душу, причем так неумело, ох, как неумело… - Берегите его душу… Вы же потом сами захотите ее пожрать? – спросил Андре, с трудом скрыв из голоса нотки отвращения. Конечно, он подыгрывал демонам, но они не должны были этого узнать. – А душа, потрепанная стервятниками, вроде этих… Это будет ужасная душа! — в голосах слышалось возмущение, Андре с удовольствием это отметил. — Конечно, мы позаботимся, чтобы нам досталась чистая и вкусная душа! Как легко порой одурачить демонов. Но ты, Андре Ольбрих, ты не думай, что мы сделаем это для тебя или для него. Мы… Мерзкие голоса демонов из зеркала вдруг перекрылись одним громким и мощным голосом, прозвучавшим в голове у Андре. Приходите. Не став дослушивать демонов, Ольбрих вскочил с кровати, на которой сидел, спрятал осколок в карман, и, схватив оба рюкзака – свой и Ханси, — вышел из комнаты. В коридоре он встретил Томена, который с ошарашенным видом оглядывался по сторонам. Приходите, приходите, приходите. Омертес звал их очень настойчиво, и это значило лишь то, что если они не поторопятся, то не ничего не успеют. Андре чувствовал это. Они со Штаухом сбежали во двор, и увиденное заставило их резко остановиться. Между двумя деревьями раскинулся, словно паутина, небольшой портал, из которого шло слабое свечение. Подле портала сидел на коленях Омертес, сосредоточенно глядя в одну точку. Идите, — сказал он им. – Не медлите. И они пошли было к порталу, как вдруг взгляд Андре упал на конюшню, где одиноко стояла его прекрасная белая рейнская лошадь Луна. Сердце юноши защемило: в тревогах он как-то и позабыл про собственную лошадь, с которой столько прошел. Но брать ее с собой было бы бессмысленно – это сказал бы и пятилетний, поэтому Андре, горько вздохнув, отвернулся и посмотрел на Омертеса. - Позаботься о моей лошади. Она верой и правдой служила мне пятнадцать лет, и прослужит еще больше, но я не могу сейчас взять ее с собой. Но я хотел бы вернуться, когда представится возможность. Иди, она будет со мной. - Давно мечтал о собственной лошади, — прохрипел Омертес вслух, и свечение портала стало меньше. Больше не медля, Андре подскочил к нему, и перед тем как занести ногу, подумал «До свидания. Спасибо тебе, арейна, хоть ты и демон, но арейна». В ответ услышал тихий смех. Потом они с Томеном шагнули на гору.***
Люди внизу, конечно же, не увидели их, хотя, когда Томен выглянул за край скалы, на которой стоял, то их вполне могли заметить. Дернув Штауха за руку и оттащив его подальше от края, Андре сказал: - Пойдем, Том, люди не должны нас видеть или у нас появятся проблемы, и не получится спасти Ханси. - А куда?.. — запнувшись, Штаух покачал головой, понимая, что все равно не получит ответ на этот вопрос, и лишь буркнул: — Я Томен. Андре проигнорировал сказанное и, развернувшись к Томену спиной, пошел вглубь тоннеля, который пока еще освещался заходящим солнцем. Штауху ничего не оставалось кроме как последовать за другом. В каменную долину они пришли быстро, и Андре даже не остановился, чтобы рассмотреть дракона, потому что чувствовал, что времени становится все меньше и меньше. Маркус спал, сложив голову на большие лапы, но, учуяв запах людей, мигом раскрыл свои янтарные глазища. Томен, окаменев, стоял у выхода из тоннеля и с каким-то ужасом, смешанным с восхищением, глядел на дракона. - О, Лирел и все ее демоны… Какого?.. - Дракон с нами, Томен, — резко оборвал того Андре, даже не обернувшись. – И мы полетим на нем. - Чего-чего?! Ты рехнулся? - Нет. Проснувшись, дракон с недоверием разглядывал Томена. Потом угрожающе зарычал, и — надо отдать Штауху должное, — тот даже не двинулся с места, что значило, что был он все-таки не из робкого десятка. - Андре… Ты сам слышал себя? Прилететь на драконе, который тогда уничтожил целую деревню. Целую деревню! Ты можешь представить, что он сделает с нами?! - Он ничего не делает с нами, как ты мог заметить,— как можно спокойнее ответил Ан. – Томен, у нас мало времени. Я могу сказать только, что дракон служит королю Магнусу, и это король заставил его сжечь всю деревню. Но теперь Маркус ему не подчиняется. Он никому не подчиняется, и сам волен выбирать, с кем ему быть. И пока что он выбрал нас. И, пока Томен, явно шокированный, не успел ответить, Андре обратил свой взор на дракона и горячо сказал: - Маркус, послушай меня внимательно! Дракон опустил голову и внимательно посмотрел на Андре своими умными глазами. - Ханси в беде, его забрали королевские стражники, они повезли его к королю. Они выехали достаточно давно… Маркус, ты поможешь нам спасти Ханси, твоего друга? Оглушительный рев, который почти сразу же издал дракон, говорил яснее ясного. Люди, собравшиеся у горы Брайдж, замерли и стали недоуменно глядеть на небо. Не испуганно – уж они-то дракона не боялись, это всем известно. - Ты позволишь нам полететь на тебе? Вместо еще одного рева, Маркус медленно прижался животом к земле, вытянул крылья так, чтобы по ним можно было забраться на его спину, покрытую большими шипами. - Андре, ты же не… - Томен! Мы должны спасти Ханси и остановить безумие короля Магнуса, который превращает людей в драконов! – не выдержав, закричал на друга Андре. Штаух отшатнулся, но Ан еще не закончил: — Если тебе все это по душе, или если ты просто трусишь, или и то, и другое сразу, то оставайся здесь, это твое право! Я полечу, даже если будет риск свалиться с дракона, ну, или я не знаю… У нас нет другого выхода. Решай. Не дожидаясь ответа, Андре собрался с духом и полез по черно-красному крылу, которое оказалось крепким и почти не скользким, как он думал. Взобраться удалось без труда, а вот, перед тем, как усесться на спину дракона, Ан немного помедлил. На спине были шипы, все так, и явно очень острые, но вот, между шипами было расстояние, которого вполне хватило бы, чтобы туда убрался один человек. Ольбрих, крепко ухватившись за шип, перебрался на спину, и аккуратно сел между вторым и третьим шипом, решив, что между первым и вторым пусть потом сядет Ханси… Ведь, все-таки, это была его идея – лететь на драконе, поэтому пусть он будет первым. Спина дракона была горячей, но не обжигающей, Андре чувствовал это ногами и задом. В небе, наверное, будет холодно, и тепло зверя будет как нельзя кстати. Когда Андре повернулся к Томену, то увидел, что тот уже упрямо карабкался по крылу. Маркус снова недовольно посмотрел на него, но не сделал попытки сбросить юношу. Что ж, может, оно и к лучшему. - Решил быть с нами? – поинтересовался Андре, сняв со спины рюкзак и повесив его на шип перед собой. - То, что ты сказал про Магнуса… Это правда? Он правда превращает людей в драконов? – спросил Томен, остановившись и с небольшим отчаянием посмотрел на друга. Андре кивнул. - Правда. Самая настоящая и горькая правда. - Тогда я с вами. Мне такая политика совсем не по душе, — твердо сказал Штаух, и, рывком подтянувшись, неуклюже плюхнулся между шипами позади Ольбриха. – Что, станем безумцами и совершим полет на драконе? - Да, — голос Андре неожиданно сел, а сердце стало вдруг колотиться как сумасшедшее. Он понял, что боится, но отступать было поздно. Пора действовать, пора. Солнце светило прямо в глаза, но Ан даже не замечал этого. Он коснулся спины дракона рукой, затем, глубоко вздохнув, громко сказал: - Фиайир. Лети. И он послушал его. Маркус издал громоподобный рев, который слышал весь Бергштауб и все его близлежащие окрестности, потом мышцы заходили под толстым слоем чешуи, и дракон, сделав пару больших шагов, взмахнул своими крыльями, большими и прекрасными. Андре обеими руками ухватился за шип, ему казалось, что его сердце сейчас разорвется, Томен сзади бурчал что-то несвязное, а потом оба ощутили рывок и сильный ветер ударил им в лицо. Они взлетели ввысь. Дракон рычал, радостно рычал, и спешно набирал высоту. Сначала пораженный Андре увидел людей внизу Водопада, которые что-то кричали и показывали пальцами, потом они стали пролетать дома и здания, поднимаясь ближе к небу, и вот, совсем скоро Бергштауб лежал под ними, красивый, загадочный и величественный. Но они уже покинули его. Освободились. Томен что-то кричал сзади, но Ан не слышал его. Он улыбался, чувствуя свежий ветер на своем лице, в волосах, на коже. Он чувствовал счастье в душе. - Фиайир! Фиайир! Фиайир! – повторял Андре вновь и вновь, и они летели все быстрее и быстрее. В небе была свобода. Свобода от всего.