***
Чуть позже они уже сидели у костра, разожженного Маркусом, и с аппетитом поедали разрезанного оленя. После такого длительного и трудного дня, Ханси был уверен, что ничего вкуснее в жизни не ел, и, быть может, так оно и было. За трапезой они с Андре по очереди подробно рассказывали Томену обо всей сложившейся ситуации: про то, что новый король далеко не чист, и, пользуясь своей магией, превращает простых людей в драконов — что случилось и с Маркусом. Штаух все больше и больше мрачнел, и под конец разговора был похож на угрюмую тучу, до которой только дотронься — и разразится гром. Поэтому Ханси решил не доставать друга, хотя и было уж очень интересно, почему Томен так остро отреагировал на этот рассказ. В итоге, после длительного молчания, Штаух заговорил сам. — Зачем ему это нужно?! — негодующе спросил он, отбрасывая прочь косточку, попавшуюся ему в мясе. – Нет, я, конечно, верю вам, но не понимаю, зачем Магнусу так поступать. Он должен защищать свой народ, а не… — Армия, Томен, — сказал Андре то, что Ханси уже слышал. — Армия драконов, которые будут подчиняться ему по первому приказу — ну у кого от этого крышу не снесет? — Что-то Маркус ему не особо подчиняется, — заметил Штаух. — Может, он слишком далеко от короля и связь разорвалась, — Ольбрих пожал плечами, старательно скрывая, что это его немного, но взволновало: Ханси успел увидеть легкую тревогу в глазах друга. — Тогда Маркусу нельзя возвращаться к королю. А мы ведь именно туда и направляемся, да? Как я понял, вы хотите вразумить нашего короля одуматься и все такое прочее… Ханси и Андре переглянулись, а Томен продолжал: — Но вы правда рассчитываете, что он вас послушает? Он же, во имя Лирел, король, он уверен, что он великий, омертес, и никто не посмеет ему перечить. Вы уверены, что успеете сказать хоть слово, прежде чем вас убьют, или, того хуже, тоже превратят в драконов и заставят подчиняться? Это неразумно. — А что ты сам-то предлагаешь в таком случае? — резко спросил Ханси. Конечно, Томен был прав, что вся эта затея наверняка могла провалиться, и это ужасно злило Кюрша. Как ему хотелось, чтобы все решилось так же легко, как… как дракон взлетает в небеса! Не хотелось никаких проблем, никаких осложнений, но из-за Штауха Ханси все-таки пришлось осознать простую истину: это невозможно. Обязательно что-то пойдет не так, и они все попадут в полнейшую задницу. — Бежать из Мадбарта, — спокойно сказал Томен. — Садиться на дракона — благо нам с ним повезло, и улетать, пока его вновь не заставили убивать. Можно сбежать в Ханифасс, там иностранцев принимают без проблем, поселиться там в какой-нибудь деревеньке и жить себе преспокойно. Маркус пусть летает, развлекает жителей, а вы… ну, я не знаю, станете обычными жителями, затеряетесь в толпе, и в Мадбарте никто про вас не вспомнит. — Нет, — сразу же ответил Ханси, мотая головой. – Нет, нет и нет. Даже не обсуждается. — Нет, — твердо произнес Андре, глядя наверх, в небо. — Бегут трусы, — голос его немного дрогнул и Кюрш невольно вспомнил, что Ольбрих говорил о том, что он бежал из Рейна. Неужели теперь чувствует вину из-за этого?.. — В таком случае, вы глупцы и сумасшедшие, — отмахнулся Томен. — Только психи полезут на рожон, отлично зная, каков риск. — Трусы не будут рисковать, чтобы ты знал. И раз на то пошло, зачем ты полетел со мной? — тихо спросил Андре, заглянув Томену в глаза. — Ты был вправе остаться там, в Бергштаубе, но не остался. Я думал, что убедил тебя, почему мы должны улететь. Потому что должны остановить короля. И только не нужно говорить, что ты улетел из-за того, что просто хотел покинуть город, ибо это не так, и я это знаю. Штаух замолчал и уткнулся взглядом в землю, явно пристыженный, пока Андре сохранял полную невозмутимость, хотя Кюршу казалось, что тот вот-вот улыбнется. — Ладно, каков ваш план? — тяжело вздохнув, спросил Томен. — План? А какой у нас может быть план? Завтра мы садимся на Маркуса и летим к королю, а там будем говорить, — поднявшись на ноги, Андре отошел от костра и достал что-то из кармана плаща. — И все?! И ты правда думаешь, что он вам позволит говорить? — снова вознегодовал Штаух. — И что не натравит на вас дракона? — Почему на «вас»? Ты летишь с нами, разве нет? Соответственно, на «нас», — заметил Андре. — И нет, он не натравит на нас Маркуса, потому что у нас есть это. Повернувшись к друзьям, Андре поднял руку, в которой оранжевым огнем блеснул осколок зеркала. Уже знакомого Ханси зеркала. — Пока у нас есть оно, магия Магнуса не подействует на дракона. И не спрашивайте почему — я знаю это, и у меня есть веские причины для этого… которые я предпочту сейчас не оглашать. — Ты… Ты уверен? — спросил Ханси, уже не испытывающий к зеркалу совершенно никакого доверия. — Да и потом, что за причины такие? — Абсолютно, — кивнул Ан, проигнорировав второй вопрос Кюрша. — Так что, Томен, теперь выбор только за тобой. Теперь покажи, трус ли ты сам. — Я не трус, — немного подумав, нехотя ответил Штаух. — Я лечу с вами. — Тогда решено — завтра мы вылетаем. А сейчас нужно поспать. Но вместо того, чтобы последовать собственному совету, Андре развернулся и неторопливо направился в противоположную сторону — в сторону пещеры. Ханси хотел было пойти за другом, но потом передумал: вряд ли с Ольбрихом здесь что-то случится, и если ему захотелось побыть одному, то не имело смысла мешать. Поэтому Кюрш, вздохнув, посмотрел на Томена, который с угрюмым видом стоял на одном месте, и спросил: — Может, решим, где будем спать, вместо того, чтобы стоять тут и мечтать? Томен, однако, ответить ничего не успел: позади парней раздался низкий и тихий рык. Оба резко развернулись, а рука Ханси уже дернулась к мечу, который чуть ранее ему отдал Андре. Рык, как оказалось, принадлежал Маркусу, и был не угрожающим или предостерегающим, а… ласковым? Да, наверное, это слово подходило наиболее всего. Дракон с явно довольным видом лежал на земле, свернувшись, словно малый котенок, и лениво наблюдал за Ханси с Томеном наполовину закрытыми глазами. Вздохнув, Кюрш немного улыбнулся и медленно, с некоторой опаской, подошел немного ближе к дракону. — Извини, я испугался. Маркус не двигался и молча глядел на друга. Ханси протянул руку и погладил зверя по морде. Нет, не зверя, а друга. Как легко было забыть, что за этой угрожающей махиной, за этой непробиваемой чешуей и огнем прячется его друг, с которым он знаком с самого детства! А каково было самому Маркусу? Каково ему было осознавать, что он тогда сжег целю деревню с ее мирными и невиновными жителями? Каково ему видеть и терпеть, как все шарахаются его, даже собственные друзья?! До сегодняшнего дня Ханси как-то не думал об этом. Да, он жалел Маркуса, но лишь потому, что тот лишился своего человеческого облика и так же, как и Кюрш, лишился родного дома. Но на самом-то деле, он стал утрачивать куда больше, чем Ханси. Он стал терять свою человечность. С какой радостью он сжег сейчас этого оленя. С какой яростью напал на стражников!.. Тот Маркус, которого знал Ханси, был скромным и тихим пареньком, и никогда бы не сделал так, даже если бы была возможность. Но этот новый Маркус сделал. И это пугало Ханси. Он гадал, сможет ли его друг стать прежним, даже если им и удастся уговорить короля Магнуса остановиться? Гадал и понимал, что не знает ответа на этот вопрос. — Вот смотрю на него и не могу увидеть в нем человека, — словно в подтверждение мыслей Ханси сказал Томен, разглядывая зверя. — Ты уж извини, дружок-дракон. Маркус смерил Томена подозрительным взглядом, но не издал ни звука. — Еще бы ты не мог, он же все-таки сейчас не человек! — попытался встать на защиту друга Кюрш. — Понятное дело… — Вот и не возникай, — сев на землю возле Маркуса, Ханси прислонился спиной к его шее и, откинув голову, облегченно вздохнул. Как же он устал. — Ох, не верится мне, что мы способны вразумить Магнуса. Ты взгляни на эту махину! Кто добровольно от такого откажется?! Он же столько может… Тут уж Маркус не выдержал и злобно зарычал на Штауха, отчего тот отшатнулся, а Ханси подскочил на месте. — Знаешь, Томен, твоя основная проблема заключается в том, что ты воспринимаешь Маркуса, как «махину», а не как человека, которым он когда-то был, — заметил Кюрш, успокаивающе похлопав зверя по шее. Дракон, поворчав, положил голову обратно на землю. — С таким твоим отношением мы точно ничего не добьемся. — А как я еще должен его воспринимать?! — вознегодовал парень. — Я и видел-то его только в таком обличье. И вообще, кто вас знает, вдруг его и не существовало в облике человека, и вы все придумали, чтобы заставить меня пойти против короля, который вам чем-нибудь насолил? — Прекрати, — помотал головой Ханси. Ввязываться в бессмысленные споры у него не было ни желания, ни сил. До ужаса хотелось спать. — Утро вечера мудренее, Томен. Завтра ты узнаешь, что мы тебе ни чуточки не врали, а сейчас… сейчас я бы посоветовал тебе не думать об этом. Штаух фыркнул, но ничего не ответил. Ну и ладно. Тепло, идущее от дракона, разморило Ханси, который до этого и так с великим трудом боролся со сном, заставило расслабиться, а глаза его — закрыться. Сейчас бодрствовать уже не было необходимости: их троица прибыла на место, и теперь никто и ничто не мешало им наконец-то погрузиться в мир снов. И Кюрш решил сделать это раньше остальных. Пока Томен ходил туда-сюда, туша костер и роясь в сумках, в поисках чего-то, на чем можно поспать, Ханси и сам не заметил, как провалился в сон. Лежал он по-прежнему, прислонившись к дракону, который, вроде бы, и не был против, да и более того, сам засыпал, хотя его уши продолжали чутко подрагивать. В скором времени наступила ночь.***
Но не для всех. Андре медленно, шаг за шагом, уходил подальше от друзей и их временного лагеря. У него было кое-какое дело… с этим чертовым зеркалом. Он сказал друзьям, что зеркало на время переговоров защитит их от воздействия магии короля Магнуса, все так, и вероятность, что слова его были правдивы, была очень большой, чтобы в ней сомневаться. Однако проверить свои домыслы —, а ведь это были именно они, — все-таки было необходимо. И Андре нужно было поговорить с демонами, как бы ему этого не хотелось. Скрывшись в тени деревьев, Ольбрих еще раз настороженно огляделся, и затем, вздохнув, присел на какой-то валун и, прежде чем приступать к задуманному, извлек из кармана плаща маленький пузырек с жидкостью. С водой из Водопада. Откупорив пузырек, Андре выпил все его содержимое и лишь потом, тяжело вздохнув, заглянул в зеркало. Там, как и ожидалось, не увидел ничего, кроме, разумеется, ночного звездного неба и белого лика полной луны, но это не встревожило юношу. Демоны опасались его, а потому и не вылезали при первом удобном случае из своего гнусного мирка, как делали это, пока зеркало находилось у Ханси. Так оно и лучше. — Выходите, — спокойно приказал Андре, неотрывно глядя на осколок. Тот молчал… какое-то время. Но потом отражающая поверхность всколыхнулась, словно потревоженная гладь озера, и Ольбрих с удовлетворением услышал тихий и настороженный шепоток с другой стороны этой реальности. Что тебе нужно? — Поговорить. О чем? Мы не трогали Ханси, ты нам не давал это сделать. — И не дам. Нет, я хочу поговорить о другом. О Магнусе. О его сделке с вами. Повисло молчание, хотя Андре по-прежнему явственно чувствовал присутствие демонов. — Я знаю о сделке, — заверил их Ольбрих. — Вы можете ничего не скрывать. Я знаю, как именно он получил драконов… или пока только одного дракона? Неважно. Я так же знаю и то, что у него не будет полной власти над ними, пока он не принесет вам жертву. Мученика. Ты слишком много знаешь для своего возраста, мальчишка. — Если я не ошибаюсь, Магнус тоже мальчишка? По-моему, он мой ровесник, — заметил Ан и зеркало легко дрогнуло в его руке. — Мне уж неизвестно с чьей помощью он захватил престол и заставил людей думать, что он взрослый и мудрый король, но меня это и не волнует. Меня тревожит другое… Андре замялся, пытаясь подобрать слова. Он отлично понимал, что нельзя говорить демонам правду насчет того, что он желает сорвать их сделку с Магнусом, но в то же время нужно было как-то заставить их невольно помочь в этом. Что? — Вы дали ему драконов и он пользуется ими, но он не заплатил вам за них. Почему вы не отменили сделку? Потому что Магнус предложил нам очень хорошего, очень ценного и важного мученика, клейменого самим Лирел. От такого не отказываются, мальчик. Ольбрих вздрогнул. О… ну, надо же! С самого того момента, как Ан узнал про Ханси, подслушав разговор демонов в Картерили, он был уверен в том, что Кюрш каким-то образом связан с Лирел, но вот, что это за связь, ему было неизвестно. Он предполагал многое… но не это. Быть клейменым Лирел — великая божественная честь, которой удостаиваются совсем немногие люди, настолько немногие, что, скажем, последний известный клейменый человек жил около века назад. Однако миссию Лирел он исполнил: лишь благодаря ему Мадбарт имеет хорошие связи с соседними королевствами, с которыми ранее постоянно велись войны. Но зачем Лирел клеймила Ханси? Что она ждет от него? Обычно клейменые сами находят свое призвание и исполняют его, но ведь, ради всех семи демонов, Кюрш даже не знает, что он должен сделать что-то великое! И о том, как помочь другу, Андре даже не догадывался. Хотя нет, конечно же, догадывался. Главная его помощь сейчас — уберечь жизнь друга. А уж миссия Лирел — это второстепенное дело, которое не касалось Андре. По крайней мере, сейчас. — О да, я понимаю, — ровным голосом ответил, наконец, Ан. Затем, сглотнув, добавил: — Сделку вы не отмените, и Магнус наверняка тоже это понимает. И пользуется этим. Пользуется вами. Послышалось раздраженное шипение, и Ольбрих с радостью понял, что попал точно в яблочко. Нами не пользуется никто и никогда, слышишь? — Слышу. И вижу обратное. Неужели вам не приходит в голову… или что там у вас, мысль о том, чтобы припугнуть и проучить Магнуса? Молчание. Какими же демоны бывают тугодумами, промелькнуло в голове Ана, но он не издал ни звука, надеясь, что существа из Картерили не услышат его мысли. И они не слышали, не должны были слышать, потому что вода из Водопада не давала им это сделать, и демоны лишь напряженно молчали, пока Андре терпеливо ожидал ответ. Как? — послышался вопрос, и в нем были нотки отчаяния… беспомощности. Для юноши непривычно было слышать беспомощность от демонов, подумать только, от демонов, но сейчас ему было не до этого. У него появился отличный шанс расположить демонов к себе, и Ан, взбудораженный этим фактом, не мог не воспользоваться выпавшей возможностью. Более того, Андре, обычно рассудительный и вникающий во все происходящее, сейчас позабыл про всю осторожность и перешел к прямому нападению, ожидая полный успех. Ну, а почему нет? Демоны оказались истинными глупцами, и обвести их вокруг пальца получилось очень и очень просто. В кого угодно это вселит уверенность, разве нет? — Сделайте так, чтобы собственные драконы не подчинялись ему. Пусть они станут угрожать ему, — невозмутимо сказал Андре, крепко сжимая осколок зеркала в руках. — Он испугается и осознает, что у него не будет полного контроля над драконами, и в итоге постарается заплатить вам как можно скорее. И снова молчание. Ольбрих напряженно вслушивался, потому что ответ демонов мог либо сделать все спланированное просто на отлично, либо завалить все эти планы. Неплохо. Андре тихо и с облегчением вздохнул. Только разве ты не защищаешь Ханси, мученика? Почему ты стремишься к тому, чтобы его скорее принесли в жертву? Какая тебе выгода, мальчик? И вот теперь Андре растерялся и, более того, не на шутку испугался. Об этом он как-то подумать не успел, и из-за этого весь его план стал крайне близок к разоблачению и, соответственно, провалу. — Хочу проверить его выносливость, — как можно тверже ответил он, боясь, что демоны прочувствуют его ложь. — Если Лирел клеймила его, то мне интересно, сможет ли он выпутаться из такой каверзной ситуации, как встреча с королем Магнусом. Если сможет, то для меня будет честь защищать его впредь. Если нет… Но при этом ты хочешь, чтобы мы сделали Магнуса беспомощным. Разве это не нечестно? Послышался тихий и далекий смех, но Андре, игнорируя его, резко ответил: — А вы когда-то бывали честными? Вы — самые нечестные существа на всем свете, во всех мирах, и вы смеете спрашивать что-то о честности? Смех стал громче, однако Ольбрих продолжил: — И, раз уж на то пошло, то Магнус все равно не станет убеждать Ханси стать мучеником с помощью драконов. Он будет делать это словами, я уверен. Ты слишком уверен во многом. Андре затаил дыхание. Мы поможем. И посмотрим, что из этого выйдет. Поверхность осколка давно покрылась корочкой льда, но Ольбрих был настолько увлечен этим разговором, этой сделкой с чертовыми демонами из Картерили, что не обратил особого внимания на зеркало — ведь демонов, все-таки, можно было слышать, не заглядывая туда. Однако если бы Ан взглянул сейчас на свое отражение, то непременно бы ужаснулся… Из осколка на юношу глядел он сам, но только лицо его не светилось довольной и победной улыбкой, а взгляд не был устремлен далеко вперед. Его лицо искажала гримаса боли и отчаяния, взгляд был потухший и мертвый. А корочка льда на зеркале легко подрагивала… как будто оно смеялось.