Я — твоя тень

Сергей чувствовал себя... странно. После невесомости темноты, где он находился, тело обладало страшной тяжестью. А ещё Сергей чувствовал, что его кто-то трясёт. Над ухом мужчины раздался громогласный рык. Человек распахнул глаза... но невыносимо яркий свет, резанувший глаза, заставил мужчину снова зажмуриться. Гул в ушах начал слегка утихать, но Сергей всё равно не мог разобрать речь незнакомца, стоящего над ним. Но скоро тот замолчал. Тишина. Сергей решился ещё раз открыть глаза. В этот раз удалось. Несмотря на излишнюю яркость, боли уже не было. Вскоре мужчина смог нормально пялиться в потолок. И тогда он решил подняться. Однако проще было сказать, чем сделать. Тело словно налилось свинцом, и Сергей чувствовал себя мраморной статуей. По крайней мере, он так это себе представлял. Но вскоре оцепенение прошло, и мужчина смог подвигать левой рукой. Через минуту он поднялся и сел на кровать. Голова раскалывалась от боли. Пытаясь отдышаться после своих титанических усилий, Сергей уронил голову на грудь. Взгляд его упал вниз, и мужчина ошеломлённо уставился на своё тело. Оно было зелёное. Это открытие настолько потрясло мужчину, что тот забыл обо всём, даже о терзавшей его головной боли. Потрясённый попаданец бессмысленно уставился на свой живот. Затем глянул на руки. Затем снова на живот. Но только Сергей попытался понять, что с ним произошло, как на него навалилась темнота. *** Дурруш проснулся от шума закрывающейся двери. Балагог. — Надеюсь, ты уже пришёл в себя? — поинтересовался поэт. Ещё не проснувшийся окончательно орк вопросительного посмотрел на спутника мутным взглядом. — Что ты так на меня смотришь? — недовольно спросил Балагог. — Ты пришёл в себя? — После чего? — Дурруш пытался понять, о чём говорит поэт. — Ты начал громко стонать и кричать. Я тебя разбудил. Но ты сделал вид, что не видишь и не слышишь меня, — объяснил Балагог. Он всё ещё выглядел недовольным. — Я... не помню этого, — растерялся Дурруш. — Да? Тогда что это было? — спросил поэт. — Я-то откуда знаю? — так же начал выходить из себя молодой орк. — Это ты видел, что со мной происходило. Может, ты вообще это придумал! — разгорячился Дурруш. — Не кричи на меня! — возмутился Балагог. Поэт вздохнул. — Ладно, давай успокоимся, — примиряющие предложил Балагог, — и разберёмся, что с тобой было. Дурруш кивнул, вылез из кровати и начал одеваться. Но тут он почувствовал головокружение, и сознание орка уступило сознанию Сергея. *** Первым, что увидел человек, оказался стремительно приближающийся пол. Удар. Сергей застонал, ибо пол был твёрдым, а удар — болезненным. — Ты в порядке? — услышал мужчина смутно знакомый голос. — Как можно было так свалиться? Человек попытался подняться. После двух неудачных попыток он всё-таки встал на ноги. Напротив него стоял орк. Самый настоящий орк, именно такой, какими их себе представлял Сергей. — Что ты на меня уставился? — занервничал орк. — Твой взгляд меня беспокоит. Балагог. Это имя сверкнуло в голове у Сергея. — Я... ничего, — выдавил из себя попаданец. — Кажется, тебе всё-таки надо к врачу, — задумчиво сказал Балагог, — и не вздумай противиться, — прервал он невнятные попытки попаданца отказаться. Сергею ничего не оставалось, кроме как следовать за поэтом. *** На улице Балагог отвлёкся и не заметил, как Сергей снова зашатался. Мужчина чувствовал, что кто-то пытается вломиться в его голову. Или всё-таки не его? Так или иначе, попаданец понимал, что не может бороться с этим. И поэтому он присел на землю, дабы не снова не удариться лицом. Сквозь нарастающий шум в голове до Сергея донеслись крики Балагога. И мужчина снова провалился в темноту. *** Дурруш пришёл в себя на ступенях у входа в трактир. Напротив него присел Балагог, озабоченно изучавший спутника. — Почему я здесь? — непонимающе прохрипел молодой орк. — Нет, — задумчиво произнёс поэт, пребывая где-то в своих мыслях, — тебе нужна серьёзная помощь. — Почему я здесь? — повторил Дурруш. — Потому что мы с тобой пошли к врачу, — лаконично ответил спутник, — так что поднимайся, тут близко. Дурруш сморщился и потрогал своё лицо. Он болело. — Ты упал лицом в пол, — сообщил Балагог, заметив это, — ты даже этого не помнишь? Дурруш отрицательно покачал головой и тут же пожалел об этом — головокружение напало с новой силой. Поэт вздохнул и помог ему подняться. — Обопрись об меня, — приказал он, и орки заковыляли в "Котелок Аркадии". *** — Кто там? — раздался голос хозяйки, стоило Балагогу затащить Дурруша в дом. — Помощь нужна, — отрывисто ответил поэт, опуская спутника на пол. — Что ж ты такой тяжёлый, — пробормотал он. Хозяйка заинтересованно на них посмотрела. — Орки? — тихо спросила она сама себя, — интересно... — Так что там у вас? — спросила она уже в полный голос. — Понятия не имею, — переводя дыхание, честно признался Балагог и описал происходящее с Дуррушем. Когда поэт закончил, воцарилось молчание. Наконец, травница призналась: — Я никогда не слышала про такую болезнь. Боюсь, что ты зря принёс его сюда — я тебе ничем не помогу. В стороне раздалось негромкое покашливание. Балагог осознал, что ему изменила привычная наблюдательность — обеспокоенный состоянием Дурруша, поэт не заметил, что кроме них в лавке находится ещё один человек, закутанный в балахон мага с натянутым на голову капюшоном. Травница повернулась к магу: — У тебя есть идея, Фаренгар? — поинтересовалась она. — Возможно, — уклончиво ответил маг, — кажется, я бы мог помочь этому орку... Но сначала придётся увести его в Драконий Предел. — Это будет трудно, — заметил Балагог. — Не беспокойся, — властно и спокойно ответил Фаренгар, — это не проблема. Ты, орк, можешь возвращаться к себе. Я займусь твоим другом. — Мне это не слишком нравится, — занервничал Балагог. Он никогда не питал большой любви к магам. — У тебя есть выбор? — поэт не видел лица мага, но был готов поклясться, что тот ухмыльнулся. Но как бы то ни было, орк ничего не мог возразить против такого аргумента — у него действительно не было выбора. Маг прочитал всё это на лице поэта. — Тогда я забираю твоего друга... Как его там зовут? — поинтересовался Фаренгар. — Дурруш. — Дурруш? Отлично. Что ж, орк, ты свободен.