Я — твоя тень

В таверне, куда зашёл Дурруш, было людно. В центре был небольшой костёр, у дальней стены — барная стойка с трактирщиком. Между столами ходили девушки, разносившие выпивку и уворачивающиеся от приставаний пьяных нордов. Все звуки сливались в один непрекращающийся гул. Проследив взглядом за одной из девушек, Дурруш заметил в углу стол, за которым сидел всего один человек. Решившись, он направился к тому столу. Когда Дурруш добрался до этого стола, приложив немалые усилия, чтобы никого не сбить и ни в кого не врезаться, он с удивлением понял, что здесь сидит орк. Отступать было уже поздно, и Дурруш присел напротив. К его облегчению, орк оказался ему не знаком. Незнакомец поднял глаза на незваного соседа. — О, сородич! — удивлённо сказал он. Дурруш посмотрел в насмешливо на него глядящие глаза незнакомца и опустил взгляд. В глазах этого орка было что-то, чего юноша никогда не видел у членов своего племени. Незнакомец отхлебнул своего эля. — Вот уж не думал встретить здесь ещё одного орка, — сказал он. — Тебе сколько? Шестнадцать, восемнадцать? И ты, наверное, ушёл на подвиги, сражаться за деньги, как всякий настоящий орк? — издевался незнакомец. Дурруш попросил девушку принести ему поесть и выпить, после чего обернулся к соседу. — А что ж ты не нажираешься как настоящий орк? — как можно более ехидно ответил Дурруш. Это явно был не тот ответ, которого ожидал незнакомец. Он задумчиво посмотрел на Дурруша. — Большинство наших сородичей слишком тупы, чтобы распознать здесь издёвку, — сказал он. — Как тебя зовут, незнакомец? — Дурруш, — представился юноша. — Балагог, — назвался сосед, — поэт. — Поэт? — удивился Дурруш. — А-а-а... Что это? — смущённо спросил юноша. Балагог хмыкнул и пустился в разъяснения. В это время перед Дуррушем грохнулся поднос с едой. Как только молодой орк увидел ужин, он сразу забыл про соседа и набросился на еду. Когда Дурруш наелся, собеседник уже съехал на рассказ о себе самом. Оказалось, что он, как и Дурруш, родился в обычном орочьем племени. Но уже в раннем возрасте у него появились склонности к поэзии, за что его безжалостно высмеивали. Балагог не выдержал и сбежал в возрасте пятнадцати лет. С тех пор он уже десять лет как странствует по миру, сочиняя стихи. И сейчас он идёт из Маркарта в Вайтран, проходом через Фолкрит. Услыхав про Вайтран, Дурруш перебил поэта. — Ты идёшь в Вайтран? — переспросил он. — Да, — раздражённо ответил Балагог, недовольный тем, что его перебили. — Я пойду с тобой, — неожиданно для себя самого сказал Дурруш. Орк-поэт удивлённо на него посмотрел, затем взгляд его стал изучающим, и он пробежался им по Дуррушу. Наконец Балагог пожал плечами. — Почему бы и нет? — сказал он. — Но учти: платить я тебе как охраннику не буду. Дурруш согласно кивнул. — Вот и хорошо. Завтра на рассвете будь здесь, в зале, — сказал поэт, — иначе уйду без тебя. Дурруш снова кивнул и встал. Молодой орк прошёл через уже пустеющий трактир и попросил у владельца комнату. Выложив на стол двадцать монет, Дурруш её получил. Зайдя в свою комнату, молодой орк скинул мешок, снял броню и отстегнул ножны с мечом, после чего завалился спать. Стоило голове Дурруша коснуться подушки, как он тут же уснул. *** Фолкрит они покинули спокойно. Пусть двое орков и привлекали к себе внимание, стражников больше интересовали входящие в город, а не выходящие из него. На первом же привале Дурруш решил поговорить со спутником. — А сочинять трудно? — поинтересовался он. Балагог бросил гневный взгляд на молодого орка. — Сочинять?! — возмущённо зарычал он.— Как можно говорить про поэзию «сочинять»? Её только слагают, пишут, творят! Дурруш аж отшатнулся от этой вспышки гнева. — Извини, — примиряюще сказал он, — я не хотел тебя обидеть. — Обидел ты не меня, — пафосно сказал поэт, — ты оскорбил поэзию. — Ох, и где мне перед ней извиниться? — ехидно спросил Дурруш. Спутник оставил этот его вопрос без ответа, только смерил недовольным взглядом. *** — Я так и не узнал, — начал Дурруш на следующем привале. — Трудно научится слагать стихи? — Всё зависит от твоего таланта, — ответил Балагог. — Если ты хорош, то и сочинять тебе легко. У меня гигантский талант, — прихвастнул поэт, — поэтому я рифмовал с детства. — А у меня талант есть? — с явным интересом в голосе спросил Дурруш. Балагог тоже заинтересовался. — Я не знаю, — задумчиво протянул поэт. — Решено, — сказал он, — попробуй написать какой-нибудь стих. Дурруш смутился. — Я... Не умею писать, — стыдливо выдавил орк. Спутник посмотрел на него и задумался. — Да, — рыча, протянул он. — Я и забыл, как учат в орочьих крепостях. Хорошо, — хлопнул Балагог себя по ноге, — читать ты тоже не умеешь? — дождавшись подтверждающего кивка, он продолжил. — Я научу тебя писать и читать. Но всё равно упражняйся и пытайся сложить стихотворение у себя в голове. На следующем привале расскажешь мне.