Мейсерова соната

Официально книга Кеннета Мейсера «Сага о Макроссе» считалась художественной. Но почему-то именно на печать этой «развлекательной литературы» нашлись ресурсы. Вообще-то спустя неполный год после бомбардировки печать книг казалась откровенной роскошью. Работающая типография осталась на Макроссе, но все запасы бумаги Земли сгорели, немногим лучше было и с сырьём, и, что самое важное, с заводами для её производства. Таких вещей ни на Макроссе, ни на недавно основанной лунной станции не держали. Тем не менее, эту книгу издали. И тут же раскупили и затаскали по рукам. И даже не потому, что многие из читателей остались в живых именно благодаря «Радио 28» — честно говоря, совсем не все, кто слышал передачу, вспомнили бы имя говорившего. Но должно же было хоть что-то приоткрыть тайну таинственного путешествия Макросса, приведшего к катастрофе Земли? Официальные сообщения были настолько расплывчаты, что понять не представлялось возможным решительно ничего. Формально даже само существование Макросса никто не позаботился рассекретить, хотя уж об этом теперь знал решительно каждый. В конце концов, гражданские с Макросса как раз-таки выжили. К тому же к людям стали присоединяться зентради, проходившие спешные языковые курсы. Рассказы «макроссовцев» и зентради, проходя через вторые, третьи, десятые руки, обрастали причудливыми подробностями... Вал слухов нарастал, и многие уже откровенно винили в гибели своих друзей и родственников капитана Глобаля — а то и всех, кто был на «этой дурацкой железке». Армейская бюрократия крепко стояла на ногах даже после бомбардировки. Закрыть глаза на «художественное творчество» оказалось легче, чем согласовать снятие множества уровней секретности. К работе Мейсер подошёл основательно. Поскольку формально это был «роман», читатель, конечно, не узнал, что автор взял из своих заметок, что — выспросил, а о чём попросту догадался. Тем не менее, не то чтобы он совсем не присочинил — но в книге было примерно столько же правды, сколько в обычных репортажах «Радио 28». А это не так уж мало. Было, однако, одно исключение. Поменялась добрая половина имён. Для этого были веские причины. Больше всего хотели знать правду американцы. Те самые, что, услышав (и передав товарищу) отчаянный призыв Мейсера, успели раскупорить бетонные подвалы времён Холодной Войны. Суровые минутмены, которые никогда не доверяли всяческим иностранцам — особенно «цветным». У этих людей оставалось оружие и немалая злость. Стоило ли дразнить гусей, рассказывая о многочисленных японцах и китайцах? Совсем избавиться от восточных имён было невозможно. Звезда Линн Минмей продолжала восходить, теперь уже на Земле. Отчасти потому, что почти никто из земных знаменитостей не пережил бомбардировку, отчасти — благодаря слухам о её роли в войне и, особенно, восторженному лицу любого Зентради при упоминании этого имени. Так что её и её родственников никак не получалось переименовать. Разве что Кайфуна, который, кстати, заделался её менеджером, в последний момент переделали в Кайла. Уж больно нехорошо посмеивался на имя «Кайфун» редактор, отлично владевший русским языком. Зато переименоваться пришлось Итидзё Хикару. Именно он просидел с Мейсером несколько дней, рассказывая всяческие подробности о боевых подвигах истребителей на Макроссе. И имя для книги, «Ричард Хантер», по просьбе журналиста придумал сам. Были и более «тонкие» поправки. Например, фамилию Клаудии ЛаСалль, сообщавшую любому понимающему человеку о её гаитянских корнях, заменили на «Грант»... А вот Рой Фоккер остался собой. Мейсер думал было переименовать и его, чтобы читателям не вспоминался суровый пилот, для многих из них — как и для него самого раньше — вражеский. Но — рука не поднялась. Если бы он хотя бы был жив...