Мейсерова соната

— Это точно здесь? — Точно, точно. У того генерала в компьютере был действительно хороший архив. Ланка, Гуми и Мейсер шли по улицам небольшого развалившегося городка, затопленным чуть ли не по колено. Чтобы не промокнуть, им пришлось надеть тяжёлые сапоги от СМСовских скафандров. Эльмо остался в Йокогаме — улаживать дела с концертом, благо топ-менеджмент отнюдь не стремился отказаться от этой идеи, что бы ни случилось с «большим боссом». Последние годы Линн Кайфун всё равно мало занимался текущими делами компании. Честно говоря, Ланке отсутствие Криданика было на руку — ей совсем не хотелось брать с собой кого-то постороннего. Она не была уверена, стоит ли брать Шерил, но та решила всё сама — ей вдруг позарез понадобилось на какой-то остров. Исаму с радостью её увёз, благо доставить Ланку и Мейсера в Пермь-125 Гуми вполне могла самостоятельно. Советский секретный город был мёртв. Деревянные бараки и кирпичные жилые дома зияли обломками стен и пустыми окнами. На железной дороге, окружавшей узким кольцом группу зданий, стоял покорёженный ржавый тепловоз. На эти здания, почему-то сохранившиеся куда лучше, чем всё вокруг, и указала Гуми. Два часа все трое, держась вместе и двигаясь чрезвычайно аккуратно, обследовали длинные тёмные коридоры, открывали когда-то грозные железные двери, бегло глядели в шкафы и ящики. Мейсеру, правда, всё чаще приходилось останавливаться, чтобы прокашляться и перевести дух. Причину он отлично понимал. Без поддерживающих лекарств Протокультуры его тело всё быстрее вспоминало, что ему 75 лет... На третий час они наконец увидели нужную дверь — толстую, деревянную, почти свалившуюся с петель. На ней был список из шести сотрудников, и пятым был указан П.ШТЕРН, а шестым С.ШТЕРН. А на соседней двери было написано — Виварий. — Виварием называли комнату для подопытных животных, — прокомментировала всезнающая кибероид. Там действительно были клетки — ржавые, открытые, пустые. А ещё — шкаф с огромным архивом чёрно-белых фотографий в аккуратных каталожных ящиках, отмеченных фамилиями. Под надписью Штерн обнаружились изображения существа, которое сложно было отличить от Аи-куна. В этот момент запиликал коммуникатор Мейсера, принимая сообщение. (СМСовские коммуникаторы оказалось легко настроить на земную спутниковую сеть). Пожилой журналист, присевший было отдохнуть на полу в углу (ни один стул не вызывал доверия), глянул на экран и решительно поднялся. — Ланка... — Что, дедушка? — Твоё подлинное имя — Светлана Штерн. Твоего отца, мужа Ранш, звали Павел Сергеевич. Мне кажется... — тут журналиста сотряс приступ кашля, — ...чутьё говорит, что здесь мы всё узнаем. И про инфекцию Ваджра, и про то, кто ты. Но только мне сейчас нужно пойти и вдохнуть свежего воздуха... А вы проверьте все архивы в этих кабинетах и ещё, на всякий случай, ищите рядом библиотеку... Идёт? Ланка нежно обняла деда. — Я верю. Мне и самой кажется, что я как будто куда-то вернулась... Погуляй, конечно, мы тебя потом у выхода найдём. — Пока, внучка... Светлана... Света... Ланка, — Мейсер трясущейся рукой погладил девушку по голове, а затем двинулся к выходу. Голова кружилась, и иногда приходилось опираться на стенку. У разбитой входной двери института его ждал худощавый молодой человек с сумасшедшей причёской, в очках и с гитарой на шее. Мейсер моргнул. Затем протёр глаза. Но, как бы это ни было странно, не узнать человека с той самой видеозаписи с пометкой «М7» было невозможно. — Басара Некки? — Вы не ошиблись, Кеннет Мейсер. Здравствуйте. — Музыкант протянул руку, и Мейсер автоматически её пожал, всё ещё не совсем понимая происходящее. — Но почему... О вас ведь не слышно уже десять лет. Да и откуда вы меня-то знаете? — Я многое знаю, Кеннет. — Спокойный уверенный тон Басары почему-то очень напомнил Ди-Ди Иванова или Роя Фоккера. — Очень многое. И я даже знаю, что ты хотел меня видеть. — Было, честно говоря, — Мейсер пожал плечами и улыбнулся. — Я чертовски много пропустил, и не встретить именно тебя, Басара, было обиднее всего. Это было бы потрясающее интервью! — Что ж, ты меня встретил. Спрашивай. Только давай сразу — главное, о чём именно ты хотел спросить. Обычных интервью я уже очень уж много надавал. Мейсер чуть замялся — «да что ж такое? Я же лет шестьдесят не мандражил?» — и проговорил: — Что случилось с Сивиль? Вы всё-таки встретились ещё раз? — Я ведь знал, что ты это спросишь, Мейсер. Именно тебе должно было хватить наглости. Но ты ведь понимаешь, почему она ушла? — Конечно. Она смертельно опасна для человека и чуть не... — Вот именно. Чуть не. А угробив меня — сама не пережила бы. Вот только получилось, что и без неё мне не особо-то жилось. И её тоже, в отличие от Геперунити, самодостаточность не грела. Получилась непростая задачка. Но ведь ты же сам знаешь, что нерешаемых задач... — ...Не бывает, — закончил за музыканта журналист. — Именно. И в конце концов мы встретились. Я немало полетал по Галактике, но не мог не вернуться к Сивиль... или к Милен, но вряд ли. Тем более Милен как раз вполне научилась жить и без меня. Мы и ей потом подарок сделали — она спела с Линн Минмей. — С Минмей? Значит, скрытая планета Протокультуры... — От меня не скрыта. Но, извини, вытаскивать тебя мне было, как минимум, нечем. Я не Гуми. Хотя, наверное, тоже не человек. — Это как? — А вот так. Сивиль неминуемо должна была меня высосать, просто не могла ничего с этим сделать — как только она оказывалась слаба или, наоборот, в экстазе, она сама собой похищала энергию у ближайшего человека. Но она сумела втянуть меня в себя сознательно, под контролем, и не уничтожить при этом. Я теперь — часть этого прекрасного существа. И не сказать, чтобы мне это так уж не нравилось. Никто другой мне не смог бы такого дать... а ей тоже никто больше не нужен. — Вот как... — присвистнул старик. — Вот так. И об этом можно догадаться, даже просто меня увидев. Я же не постарел. Я теперь выгляжу так, каким был ещё тогда, на Макроссе-7. Таким она меня лучше всего запомнила. — Но если так, то она должна быть рядом? — Соображаешь. Но она всё-таки осталась собой, Мейсер. Это может быть опасно, понимаешь? — Да я уже мало чего боюсь. По-моему, я так и так развалюсь за полгода без техники Протокультуры, а обратно в тюрьму тем более не хочу. У меня, правда, осталось дело. Одно, но важное. — Знаю. Для того я тут и появился, на самом деле. Ланка — отличная певица и умная девочка. Мне понравились их с Шерил каверы на Fire Bomber. Гуми молодец, но ей видно только то, что в компьютерах, а я специально покопался в бумагах. Держи, тут всё, что ей нужно. — Басара протянул Мейсеру старомодную картонную папку. Мейсер аккуратно положил папку на землю и привалился к стене, тяжело дыша. — Раз так, я был бы совсем непротив познакомиться с твоей супругой... или госпожой? — И то и другое. Можно без хлеба, — раздался высокий голос. Со звонким наглым смехом перед глазами Кеннета Мейсера появилась она. В жизни странное лицо с острым разрезом глаз и оттопыренными, ещё более острыми ушами было куда менее похоже на человеческое, чем это казалось на видеозаписи. Тем не менее, Сивиль была отчаянно, невыразимо привлекательна. А потом Басара ударил по струнам гитары, и Сивиль запела. Мейсер увидел, что она не просто так присоединила к себе известного музыканта. В её песнях было наивное веселье Линн Минмей. Была и пронзительная чувственность Шерил Ном, и доброта и верность Ланки Ли. Иногда — напор и наглость самого Некки Басары. Это было красиво. Это было волшебно. Это было... ...действительно хорошей последней вечеринкой... Поседевший за последние дни Кеннет Мейсер медленно сел на землю и закрыл глаза.