Этап.

      Чудесное чувство эйфории от прикосновения любимых губ сменилось раздражением. Я больше не получал удовольствия. Внутри была только пустота. Я продолжал внушать себе, что все это ерунда, которая скоро пройдет, но порой на меня накатывала истерика, и я не хотел даже встать с кровати. Я разговаривал с нашим врачом, и он хотел отправить меня домой. Конечно, Норвегия ничего не потеряет, если я отправлюсь домой. Большой Хрустальный Глобус выиграет Эмиль, а квоту мы уже точно не потеряем, как и Кубок Нации. У нас всегда много людей на замену. Меня, конечно же, огорчал факт, что я не незаменим, но иногда приходится мириться с такими вещами, ведь ты ничего не сможешь сделать. Вот и я не могу остаться. Если останусь, то результата от меня не увидят. Увидят лишь спад и запретят мне самому принимать решения по поводу моих тренировок, заставят подчиниться, ведь они не могут потерять такого спортсмена как я, просто из-за того, что я неправильно распределяю тренировочное время и нагрузки.       Медленно перебирая вещи и складывая их в чемодан, я ловил себя на мысли, что часто кидал вещи даже не смотря, что беру с собой в дорогу. Например, зачем мне эти шорты, если сейчас вообще не летняя погода, а по отелю я хожу в штанах? Видимо, думать о своих действиях явно не мое, потому что я вечно ошибался.       - Тарьей, автобус уже ждет, а ты даже вещи еще не собрал!       До места следующего этапа было несколько часов на автобусе, хотя я бы предпочел самолет.       Только сейчас до меня дошло, что я не сказал Эмилю, который сейчас стоял, оперевшись на дверной косяк, что я не еду на следующий этап. Я должен был доехать с ними до Рупольдинга, потому что обещал отвезти Туру и Симона на машине, а потом отправиться в аэропорт или, может, вообще не тратить деньги на перегон машины, сдать билет на самолет и несколько дней ехать на машине до родной Норвегии? Хотя, я уже предлагал это тренерам, но они дали решительный отказ, аргументируя тем, что я устану в дороге и затрачу на восстановление больше времени, чем я могу себе позволить.       - Тарьей, ты меня вообще слышишь?       - Да, конечно, уже иду.       Я подхватил чемодан и вышел из номера, обгоняя Свендсена.       На улице разгулялся ветер, который был прямо в лицо. Было такое чувство, будто он оставлял порезы на моей коже, но проведя по щеке рукой, я не почувствовал крови. Многое обманчиво, и ветер не исключение. К чему это я? Просто мне нужно чем-то занять свою голову, пока я жду, когда прогреется машина.       Эмиль неспешно вышел через пару минут. Так я и знал, что мы никуда не торопимся, просто ему хотелось побыстрее сдать номер. Ему всегда казалось, что чем быстрее он что-то сделает, тем быстрее он получит то, что желает. Но время отправления зависит не от нас.       - Ну что, увидимся в Рупольдинге?       - Да, - ответил я и коснулся губами его скулы. Это было нельзя назвать поцелуем, просто жест, обозначающий внимание, и не более.       Все поспешно расселись по своим местам, и автобус тронулся. Мы ехали за ним на довольно приличным расстоянии. Приближаться не хотелось, хотелось остаться одному на ближайшие пару дней. Это бы получилось, если бы на заднем сидении не болтали Симон и Тура. Пришлось включить музыку. Радио не работало, и я включил первый попавшийся мне под руку диск. Это оказался альбом группы Hollywood Undead "Swan Songs", который мне когда-то торжественно подарил Йоханнес. Я не особо горел желанием его слушать, потому что мне не нравится такая музыка, но искать что-то другое, отвлекаясь от дороги, нельзя, иначе может произойти авария.       Включив первый же трек, я ужаснулся. Слишком громко, слишком резко, так что я ткнул наугад и попал на более приятную песню Hear me now. Помню, как младший брат мне говорил, что это песня не с этого альбома, но ему удалось раздобыть диск с ней, и я просто обязан ее услышать.       - С каких пор ты стал слушать такое? - отвлеклась от разговора Тура.       - С тех пор, как Йоханнес подарил мне этот диск.       По салону разнеслись слова песни, и я сильнее вжался в руль. Куда мне идти? По какой дороге пойти? В своей жизни я только и делаю, что выбираю, и всегда выбираю неверно. Пытаюсь ли я собрать силы чтобы быть живым? Пытаюсь ли я, несмотря на то, что я никогда не видел света? Взорви это все, и теперь ты видишь - Ты провел всю свою жизнь, забирая лучшее во мне.       Тура видела, как я напрягся, и спешно отвернулась, чтобы не сболтнуть случайно ничего лишнего. Куда ты идешь? Где твой дом? Как так вышло что ты одинок? Слышишь ли ты меня теперь? Здесь нет ни света, ни звука. Так тяжело дышать, когда ты под землей. Слышишь ли ты меня? Услышь меня.       Я резко вывернул руль и припарковался у обочины.       - Я знаю дорогу, так что нам нет смысла спешить за ними, а я устал - отдохнем с полчаса и поедем дальше.       Симон вышел из машины и закрыл за собой дверь, оставляя нас с Турой вдвоем в мертвой тишине, которая нарушалась этой чертовой песней.       - Только не говори мне, что ты влюбился в него?       - Без понятия, но мне безумно обидно, что причиняют мне боль, ведь это я должен был сказать что-то неприятное ему в лицо, а не наоборот. Я даже речь подготовил, а он мне ее сорвал.       - А ты ведешь себя так, как будто вы долгое время встречаетесь, и он тебя бросил, - Симон открыл дверь и сел обратно. Потоки холодного воздуха проникли в машину, и я поежился.       - Наверное, я действительно веду себя так. Именно для этого я и еду домой, чтобы больше этого не повторялось.       - Неужели ты из-за этого откажешься от главного приза?       - Второго шанса может не быть, - Тура согласно кивнула.       - Вы только что сказали, что это будет мой лучший сезон, иными словами - это мой максимум. Обидно вообще-то.       - Прости, но отказываться от чего-то важного из-за парня не стоит. Вспомни, как ты шел к этому. Вы шли к этому. Вам ведь никто не запрещает общаться. Так что поговори с ним, и все встанет на свои места.       - Теперь я понимаю его. Мы поменялись местами.       Машина тронулась, как только сменилась песня. Нужно сохранить этот диск. Мы подъехали через час. В этот час все напряжение исчезло, и мы ехали, напевая разные веселые песни и шутя друг над другом. Этого мне не хватает. В конце концов, весь мир вертится не только вокруг Свендсена и наших отношений. Я действительно просто слишком сильно накручиваю себя. Он меня просто обидел, а я из этого целую трагедию устроил!       Я припарковался рядом с нашим автобусом. Эмиль и Мартен стояли около входа, ожидая нас. Внутри было ликование, но улыбки на моем лице уже не было. Без лишних слов я двинулся в сторону Свендсена.       - Привет, Эмиль. Мы можем поговорить?       Другого ответа, кроме согласия, можно было и не ожидать. Тура незаметно кивнула и направилась в отель.       - Что случилось?       Что случилось?       Вот сейчас тот момент, когда нужно все расставить по своим местам. Нужно слушать Туру, она умная.       - Я уезжаю домой.