Если гора не идет к лесу.

-Теперь вот Торин со своей горой, ох как не ко времени. Знаю я, чьих ручонок это дельце, - с досадой размышлял Владыка Сумеречья и перед его глазами немедленно нарисовался образ Серого мага. - Сам виноват, проморгал ты, глупышка, этого подкидыша Валинорского, который ой как сам себе-то на уме. Хуже всего было, конечно, то, что этот старый гриб каким-то совершенно незаметным для окружающих образом вполз в полное доверие к Артанис и вовсю пользовался этим доверием в своих не всегда прозрачных планах. Интересно было бы знать, что этот пройдоха нашептывает ей в красивые ушки. В общем, недолюбливал он Митрандира, мягко говоря, по одной простой причине, считал, что тот для достижения своих грандиозных планов по спасению Эннорат готов был пожертвовать всеми, кто только под руку подвернется. А роль идущей на заклание жертвы никогда не была ему по вкусу. Как-то вот он в корне не был согласен с тем, что глобальное счастье и благоденствие мирового масштаба наступит ценой, допустим, его подданных. Ну не привлекало его такое счастье, несмотря на все, казалось бы, убедительные аргументы Серой Хламиды, как того прозвали на землях Рохана. Одним словом, как только этот смутьян, подстрекатель и интриган объявлялся, стоило ждать неприятностей и немалых. А Владыка Сумеречья из надежных источников знал, что подзадорил Торина на это гиблое дело именно он, вот тут стоило бы поразмыслить, но информации, как обычно, не хватало... Да и Карий куда-то запропал, не отыщешь... Придется встретиться с Торином, хотя заранее понятно, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет, но, безусловно, стоит послушать, что тот сам о себе скажет. Значит, следует сделать над собой усилие, собраться и пойти, все очень логично, но... Тут он перевернулся на другой бок, идти не хотелось и видеть наугрим тоже не хотелось, не хотелось вообще во все это лезть, просто потому, что предчувствие было гадкое, а он привык доверять своей интуиции, она редко обманывала Владыку Сумеречья. - Нужно выпить, - внезапно решил он, видеть дерзкую гномью физиономию, да еще и на трезвую Голову, сил никаких не было. Трандуил уселся на краешек стола и стал большими глотками отпивать любимое вино прямо из горлышка откупоренной бутылки. - А закусывать все-таки стоит, - вспомнил он, развернулся в сторону блюда с фруктами и хотел взять оттуда большое темно-красное яблоко, но, задумавшись, отхлебнул еще разочек, взглянул на блюдо и даже моргнул, хлопнув длинными ресницами. Яблоко исчезло... Вот только что, секунду назад, лежало прямо перед ним и раз... В следующее мгновение его уже нет... Он даже переносицу себе потер, ну не сошел же он с ума внезапно, или, может, вино слишком крепкое и успело так ударить в голову, да вроде бы нет. Эльф на всякий случай пересчитал оставшиеся яблоки, их было всего семь штук, красивые такие, только на днях привезены из Южного Гондора, он пожал плечами и стал пить себе дальше, прикидывая, какой разговор может у них состояться с внуком Трора. Минут через пять он снова невзначай взглянул на яблоки и глазам своим не поверил, их было уже ровно шесть. Трандуил их даже все руками перещупал, но увы, это ничего не объясняло. Ну, не мыши же их съели, а если все-таки мыши, то какие-то сильно умные и особенно дерзкие. - Чушь какая-то в голову лезет, - не выдержал он. Эльф вдруг представил этих мышей, хихикнул и зажал себе рот рукой. - У меня истерика, проклятые гномы, нужно идти... - Эй, мышка! - он обернулся в дверях и погрозил в воздухе пальцем, - я тебя найду, маленькая... Бильбо в этот миг аж присел, едва выбравшись из-под стола. Но, поборов очередную волну почти неконтролируемого ужаса, упрямо потащился за эльфийским королем. Трандуил, весь начесанный и разодетый, буквально улегся на своем роскошном троне, вальяжно закинув длинные ноги на подлокотник, а что вы хотели, с наугрим по другому нельзя, проверено за долгое время, а с Эреборскими так тем более, а то у них от их сокровищ совсем разум помутился. Впрочем, сокровищ-то этих как раз давно нету, вот и поглядим, осталась ли при них их знаменитая спесь... Эльф дал отмашку страже, чтобы привели словленную птичку. Он не видел Торина довольно давно, без малого лет двести, наверное, как раз с тех самых пор, как и случилась вся эта нехорошая история, но интереса к наследнику Горы никогда не терял, и время от времени интересовался внуком Трора, так что приблизительно знал его дальнейшую бурную биографию в Синих горах. Что ж, Торин порядком изменился, и не столько внешне - внешне только чуток серебра прибавился в темной гриве, да основательно раздался в плечах, но для его возраста это нормально, а так все тот же. А вот взгляд потяжелел неимоверно, прямо молот отца их Дурина. Это был взгляд того, кто несет на своих плечах тяжелый груз чьих-то ожиданий, ошибиться было невозможно. А еще он неуловимо стал напоминать своего знаменитого деда. Гном тоже некоторое время разглядывал его молча, и разговор начать не спешил. - Все такой же, - думал он с невольным удивлением, - как в день нашей последней встречи, ничуть не изменился, разве что холеное лицо выглядит более пресыщенным, а так все та же наглая синдарская физиономия. - Может, скажешь мне, почему я в цепях? - прервал он, наконец, затянувшееся молчание и выразительно звякнул тяжелыми кандалами. Трандуил в ответ небрежно пожал плечами: - Ты отказался назваться моим людям и сообщить цель своего пребывания на моих землях, а это стандартная процедура, с любым на твоем месте поступили бы так же, вернее, тебя опознал мой сын, а так бы всадили стрелу между глаз, без лишних вопросов и дело с концом. - Ну, может, прикажешь снять их с меня, раз уж выяснилось, кто я такой? - криво ухмыльнулся гном. - А я еще подумаю, - серьезно ответил эльф, закидывая ногу на ногу. - Вот как! - Торин положил скованные руки себе за пояс, - я смотрю, годы идут, а ничего не меняется, Владыка Трандуил все так же любезен, гостеприимен и готов идти навстречу. - А ты готов, Торин, сын Траина? - отбил Трандуил. Гном прищурился: - В пределах разумного. Эльф не удержался и хмыкнул: - Боюсь, у нас с тобой разные понятия о пределах разумного. - Это верно, - мгновенно согласился гном, - разные. - А еще я боюсь, что в таком ключе нам сложно будет договориться, - произнес Трандуил, - но мы все таки попробуем, скажи мне, уважаемый, как ты очутился почти что в центре моих владений и куда направляешься, вполне безобидный и вежливый пока вопрос? Торин дерзко усмехнулся в заплетенную в косы бороду: - А допустим, я шел к тебе в гости, Владыка Сумеречья. - Ты, ко мне в гости, - задумчиво уточнил Трандуил сверху своего трона, - с вооруженной до зубов компанией приятелей-головорезов, и если честно, то я не помню, чтобы я вас приглашал. - Ну так времена нынче неспокойные, сам знаешь, да и поразвёл ты тут у себя.., палками от таких точно не отобьешься, ты, помнится, много чего обещал моей семье, да и в гости зазывал с ответным визитом, не припомнишь ли? Или у твоего приглашения есть сроки давности? "Вот ведь, - Трандуил про себя даже подивился, - как ведь разговаривать-то научился в своих Синих горах". - Гость в цепях - это не дипломатично, - гном не преминул воспользоваться подвернувшейся паузой, - подумай, что скажут твои соседи, лорд Элронд, например, или ты меня банально боишься по каким-то причинам? Трандуил взглянул на него с интересом. - Снимите с него кандалы, - наконец велел он. Торин с видимым наслаждением стал растирать затекшие запястья. - Будь и ты в ответ любезен, скажи мне правду, куда ты направляешься и с какой целью? Не опускайся до нелепой лжи, подгорный государь. - Ну, за одним столом, если б ты меня напоил, накормил, - крайне насмешливо затянул гном, - я б, может, тебе что и рассказал... - Не юродствуй, тебе это даже не к лицу, ты никогда не сядешь со мной за один стол, верно? - перебил его Трандуил. - Верно, не к лицу, - вдруг резко ощетинился гном, мгновенно переменившись и сверкнув ярко-синими глазищами, - не сяду, а знаешь, почему, догадываешься? Что? Сказать тебе правду, которой ты тут так жаждешь?! Трандуил прищурился и вскинул брови. - Потому что я считаю тебя подлой гадиной, трусом и предателем, бесчестным и бездушным лжецом! - последнее он выкрикнул, задыхаясь от переполнявших его чувств. - Ты, ты, - голос с крика перешел в глухой шёпот, - ты равнодушно смотрел, как гибнет мой народ, ты мог помочь и не помог, больше того, ты обещал это моему деду, ты заключил союз, так кто ты после этого? Как сам себя назовешь?!!! Ответь мне, глядя в глаза, и не смей больше поворачиваться ко мне спиной, не сегодня! Трандуил побелел как полотно и стал похож на мертвеца. - Торин, все не так, как ты думаешь, все вообще совсем по-другому, я хотел вам помочь, поверь. - Так почему не помог, почему предал? - перебил его гном, глядя на него отчаянными, злыми глазами. - Ответь мне сейчас, я хочу знать правду!!! - Я не мог, - тихо отозвался Трандуил, - я просто не мог. Торин покачал головой, отшатнувшись и отступая на шаг. - Не мог или не захотел? - прорычал он. - Нет, ты скажешь мне правду, в этот раз я не останусь без ответа! - с этими словами он вдруг метнулся к подножию его трона настолько стремительно, что даже вышколенная охрана не успела его остановить. - Правду, - вдруг абсолютно так же рыкнул Владыка Сумеречья, взвиваясь со своего рогатого трона и так же рванувшись тому навстречу, попутно успев остановить одной рукой охрану, - правду тебе!!! Думаешь, я не знаю, что ты тащишься к Эребору, Торин, в котором все еще есть дракон и думаешь, я не знаю, кто подбил тебя на это скверное дело, Митрандир и подбил!!! Торин в этот миг будто осекся, а высокий эльф угрожающе навис над ним: - Что он тебе наплел, что наобещал, ответь мне? Помощь свою предложил? И в чем же она заключалась? Бросить тебя и твоих людей рядом с Горой, где же он, а?! Если он напел тебе, что старина Смауг сдох от старости, так это вранье, уверяю тебя, он здравствует, он бодр и весел и спит и видит, как бы сожрать так ловко сбежавших потомков Дурина! - А тебе-то откуда это все известно?! - взорвался гном. - Известно, - отрезал эльф, - а то ты думаешь, что это только твоему Митрандиру все известно. Я хочу, что бы ты остановился, прямо здесь и сейчас, потому что он втянул тебя в непосильное дело. - Ни за что, - упрямо замотал толстыми косами гном, - ты мне все это говоришь, потому что ищешь оправданий своему мерзкому гнилому поступку, который ты даже не можешь внятно объяснить, и не находишь, неужто остатки совести по ночам мучают? - Нет, Торин, - Трандуил приблизил свое лицо к нему почти до упора и вперился в синие глаза гнома, - я говорю это потому, что золото в этой Горе проклято, зло гораздо больше, чем ты думаешь, поселилось в палатах Трора и если ты пойдешь туда, то обратно цел не вернешься. Гном хотел было что-то возразить. - И, возможно не только ты, - веско закончил Трандуил. - Я не верю тебе ни на миг, - Торин отступил на шаг и вновь упрямо покачал головой. - У тебя все еще есть шанс вернуться в Эред Луин и жить дальше, так как и до этого. - Я не могу дальше жить так, как жил до этого, и мне жаль, если ты не понимаешь таких простых вещей, Трандуил, - с презрением ответил внук Трора. Эльф коротко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. - Ты глух и слеп, сын Траина, и не оставляешь мне другого выбора, - с этими словами он развернулся. - Стража! В кандалы Синеглазку и обратно под замок, пусть он отдохнет у меня в гостях некоторое время, как сам того и хотел. - Ты не можешь поступить со мной так дважды, - в бешенстве зарычал гном. - Еще как могу, по твоей же версии, - хмыкнул эльф. - В казематы дорогого гостя! Посидит пару лет, авось и передумает башку свою губить лохматую,- добавил он тихо, но Торин этого уже не услышал, зато отчетливо услышал невидимый мистер Бэггинс, который до этого момента был готов вцепится в ужасного эльфа голыми руками и безжалостно драть его на части. Но тут он призадумался о том, что концы с концами как-то не совсем сходятся и стал в задумчивости чесать себе кудрявую макушку. Дело ясное, что дело темное. И вместо того, чтобы стремглав бежать за Торином, как он и хотел первоначально, Бильбо снова развернулся и опять почесал за эльфийским государем, потому что все вообще очень запуталось... Трандуил шел по извилистым галереям своего подземного дворца и думал о том, что иногда ему казалось, что мир состоит исключительно из расчетливых, коварных и злобных бестий, а иногда, что из простодушных дураков. Сегодня вот, например, был день дураков, вот прямо с утра и до вечера, и он от этих дураков неимоверно устал. Он все пытался переварить разговор с гномом и не мог, ну как же так? Он ведь хорошо помнил его еще по Эребору, из всей их семьи он был самым адекватным, самым вменяемым, почему уже второе существо за день не желает видеть чуть дальше собственного носа, что ими всеми движет? Одна непонятная одержимость собственной правотой, отметающая все остальные доводы разума и простой логики. Их неостановимо несет, а ему ох как было известно, кто так любит пользоваться этим состоянием, только и ждет, но ждет Он очень деятельно. Самое ужасное, что их отношения с Артанис Его неусыпными стараниями стали настолько сложными, что встрять в их союз с Серой Хламидой он никак не мог. И потому вынужден был наблюдать очень издалека, напрямую было не спросить, поэтому информацию, в основном, можно было заполучить от Радагаста, кредит доверия которого был еще не так подорван всеми разнообразными обстоятельствами. "Перемудрили они там что-то на своем Белом совете, - решил он, - и куда делся сам Митрандир, да и Радагаст в придачу?" То ли совпадение, а то ли нет, хотя в такие совпадения он мало верил, а вернее, не верил вовсе. Торина по распоряжению Трандуила посадили тремя ярусами ниже, в самую дальнюю, надежно и хорошо спрятанную камеру, больше похожую на глубокий колодец, из-за находящейся далеко наверху световой шахты, было там довольно холодно и сыро, несмотря на хорошую вентиляцию, чувствовалась близость грунтовых вод. Трандуил милостиво повелел выдать ему теплое шерстяное одеяло, несмотря на его страшную шубу и разрешил кормить два раза в сутки. "Гость все-таки", - насмешливо думал он. На этом его милости и закончились, остальным гномам одеял не выдал, сочтя, что наверху и так достаточно тепло. А оглядев увесистого рыжего толстяка, кормить велел только один раз в день. "Не отощают",- решил он. Да и вообще было как-то не до возни с наугрим, приближался праздник Эндери, один из самых главных в году, праздник осеннего урожая и перелетных птиц, и ему, как главе своего народа, нужно было посвятить этому событию достаточно много своего личного внимания.