Однажды в Азкабане

Дементоров сегодня не предвиделось, да и до самого понедельника можно насчёт них не беспокоиться. Хотя мне они вообще нисколько не мешали. Даже забавляли слегка. Подкрепившись, я немного побродила по камере, чтобы еда и три кружки молока усвоились, а потом уже спокойно отодвинула матрас и продолжила кинжалом выскребать путь к свободе. Работа двигалась на загляденье. Разве что нижнюю грань камня приходилось освобождать, лёжа на полу. Потому мусор утилизировала редко — когда скапливалась приличная куча обломков и пыли. Хотела одеяло подстелить, а то лежать на голом камне — то еще удовольствие. Но не хотелось его пачкать в пыли — второго-то нет. И без того очень скоро мне предстояла новая стирка. И помывка — серой пылью пропиталась не только моя одежда, но также незащищённая кожа и волосы. Скоро уже моя рука уходила в щель под камнем до самого плеча, увлеклась. Боковой паз я сделала менее глубоким. Боясь, что вот-вот дыра станет сквозной, и мне тут будет задувать морской бриз, перешла на правую сторону камня. Точнее — попыталась. Звуки шагов я опять услышала после сильного нагрева невидимой рукоятки кинжала. Какой, однако, милый артефакт, предупреждает, значит. «И кто тут шастает посреди ночи?» — прошептала с досадой, когда различила, чьи шаги слышу. Совсем не те, что хотелось. Убрала в нижнее отверстие кинжал — теперь туда можно много чего положить — и шустро задвинула матрас. Руки и лицо наскоро обтёрла от пыли влажной салфеткой. Шаги замерли у моей камеры, и я подняла взгляд на Чифа. Стражник мне кивнул и обернулся в сторону выхода, кого-то поджидая. Вот и новые шаги, дробные. Ещё двое? В животе ёкнуло, когда различила в этом топоте знакомые мотивы. — Отойдите к стене, — велел Чиф. А я так и не увидела ещё этих двоих. — Ну же! Пришлось идти к дальней стене и прижимать к ней ладони. Прилипли. Открылась дверь и все трое зашли. Молча. Загремели железом, стукая по прутьям молотком и чем-то скрежеща. Мне жутко хотелось обернуться, просто затылком ощущала чей-то взгляд. Но вытянутые вверх руки делали это проблематичным. Да и не хотелось показывать, как мне хочется его видеть. Охранники вышли, затворив дверь. Загремел ключами Чиф. Когда руки освободились, я сразу же обернулась, но гоблинов уже не застала. Уходили толпой. А этот… Даже не подошёл ведь! Пыхтя от обиды, подошла к новшеству, появившемуся в камере. Столик миленький получился. Небольшой, но на миску и чашку хватит. Металлическая пластина крепилась прямо к решётке тремя скобами. Причём, и высота столика удобная. Если сесть на торец матраса, то можно есть совсем как человек. Я бы и порадовалась, если бы Бран всё настроение не испортил. Ничего, обойдусь и без его внимания! Постелила на «столик» свежую салфетку и торжественно водрузила сверху пустую чашку и ложку. Смотрелось прямо по-домашнему уютно. А ведь я была права — деревянную табуретку мне не доверили. Повздыхав, вернулась к прерванному занятию — спать не хотелось. Скоро вообще перейду на ночной образ жизни. После нижней, равномерно расчищала правую щель, углубляя одинаково по всей длине. Оттаскивала мусор и снова бралась за кинжал. Периодически осматривала драгоценный артефакт, но ни зазубрины, ни царапины на кинжале не появилось. Когда локоть начал скрываться и в этой щели, умоталась я сильно. Убрав следы преступления, умывалась долго, тщательно протирая шею и руки. Волосы мыть поостереглась — вода в углублении была уже не слишком чистой. Не поленилась отчерпать её кружкой, чтобы к утру набралась свежая. Сплетя волосы в косу, просто рухнула на кровать и заснула мгновенно. Утром разбудил Чиф, уже стоявший у решётки с миской каши. Всякую бдительность потеряла, шагов не слышала! Я сонно поднялась с постели и, забрав миску, поставила её на свой новый столик. Охранник ушёл, а я прилегла буквально на минутку — доспать. И снова меня разбудил Чиф, постукивая по решётке рукоятью поясного кинжала. — Вы ещё не поели? — укоризненно спросил он, стоило мне приподнять голову. — Да оставьте миску, — я едва сдерживала зевоту, — заберёте вечером. — Не положено, — угрюмо вздохнул он. — Тогда ждите. — Не могу, у меня сегодня выезд на материк. И что, оставит меня без завтрака? — А попросить кого-нибудь другого забрать миску через полчаса можете? — Это могу, — кивнул он и сразу ушёл. И куда торопится? Я поела остывшую кашу, гадая, кого пришлёт Чиф. Тщательно сполоснула миску, и медленно потягивала холодную воду, когда улыбчивый Кариган известил меня о своём приближении лёгкими упругими шагами. Я моментально подбежала к решётке, готовясь задать ему сотню-другую вопросов. Или хотя бы парочку. — Привет, Эсми. Я сегодня вместо Чифа. А может и завтра. Если Гёрклун позволит ему отгул на все выходные. — Я очень рада тебя видеть, Кариган! — улыбнулась я. — А как там Браншретер поживает? Едва не постучалась головой о решётку. Ну не дура ли? Такое спрашивать сразу! — Нормально поживает, — пожал плечом белоголовый гоблин. — Отпросился с Чифом на материк. Теперь я на три сектора. Да я не в обиде, работа лёгкая. — А что там такое на материке? — не хотелось показывать, как расстроили меня его слова. А вдруг Бран теперь вообще не вернётся?! — Ну как что — портал в наше поселение в горах. — А что в поселении будут делать? — Дак друзей навестят, семьи свои. Может, с невестами погуляют. Вот где я обрадовалась укусу — по крайней мере Бран теперь ни на ком не женится. Или может? — Хороший столик, — оценил мою обновку Кариган. — Бран делал? — Я не видела, — пожаловалась я. — Поставили к стене, постучали молотками и ушли. Нет чтоб дать посмотреть на свою работу! Тут ведь и развлечений не так много. А что у вас за селение? Большое? — Секретное, — подмигнул Кариган. Он давно уже забрал миску, но продолжал топтаться у камеры, не уходил. Добродушная улыбка прямо согревала. — Людям туда хода нет. Но оно не одно. Вот я, Бран и Чиф — оттуда, а Храдлик из другого — дальше на север. Из его селения нынче несколько новичков прибыло. Вот мы с Браном их и гоняем в свободное время. Хорошие ребята. — А у тебя там есть семья? Меня больше интересовало, есть ли она у Брана, но я и так уже подставилась. Хорошо, Кариган ещё не сделал далеко идущих выводов. — Есть, как не быть, — ответил гоблин. — Мать и сестрёнка малая. — А невесты нет? — Да куда мне? Вот на Брана девчонки заглядываются. И на Гёрклуна тоже. А у Чифа — невеста красавица. Подрастёт немного, и года через два свадьбу сыграют. Сердце пропустило удар. — А у Брана невесты нет? Кариган хитро прищурился, а я ощутила, как краснею. Ну чего бы мне не сдержаться?! — Нет пока, — ухмыльнулся он. — Брат есть старший. Родители живы. Две чудных племянницы растут. А что? — Просто, интересно, — пожала плечом, отворачиваясь. — Ты передай там спасибо за столик. Не знаю только кому. А я посплю ещё. — Передам, — хмыкнул гоблин. — Приятных снов. Выходные тянулись неимоверно долго. За два дня я полностью закончила очищать паз вокруг камня. В ночь на понедельник, наконец пробила дыру под камнем. Не торопилась, тщательно вычистила паз. Задувал ледяной ветер, но я ему только радовалась. Приступила к боковым пазам. Теперь мусор можно было просто выталкивать наружу. Ночью его вряд ли кто увидит. Работа ускорилась. Наконец остался только верх. Не успела сделать и нескольких ударов кинжалом, как камень с грохотом обрушился вниз. Хорошо, что ножны оттуда я переложила на кровать. Предстояло простое — столкнуть камень вниз. Вот бы мне силищу Брана. А то подъёмным камень не выглядел ни разу. Навалившись всем телом, не сдвинула его и на дюйм. Поверх камня в довольно широкое отверстие в камеру заглядывала звёздная ночь. Я с блаженством подставляла свежему воздуху разгорячённое лицо. Жалко было, что ничего не добилась, потратив столько сил. Но решила не спешить. Авось придумаю, как столкнуть этот камень. Всю оставшуюся ночь посвятила помывке и стирке, так как грязная работа была закончена. И опять из-за ночного бдения проспала завтрак. Или могла бы проспать, если бы Чиф не колотил миской по решётке. — Чем вы ночью занимаетесь? — покачал он головой. Я испуганно на него уставилась. — Кашу-то возьмёте? Сегодня можете не спешить, я могу подождать, — расщедрился гоблин. Видать, с невестой хорошо пообщался. — Как провели выходные? — я ковырялась в каше без всякого аппетита. Гоблин не уходил, так что решила его разговорить — он ведь с Браном ездил. И вообще, настроение у него хорошее, может и ответит. Чиф нахмурился, но долго оставаться мрачным у него не получилось: — Хорошо. Жаль, выходные пролетели быстро. — Домой ездили? — Да. Семью навещал, — немного помолчав, добавил. — Мне об этом с вами лучше не говорить. Нехорошо. — А чего нехорошего? — кашу я всё же доела. — Я что, кому-то рассказать смогу? Я ведь здесь пожизненно, и соседей даже нет. — И то верно, — проникся мой страж. Забрав миску, всё ещё стоял перед камерой со своей корзиной. Переступал с ноги на ногу. Наконец решился: — А хотите газету вам принесу. Вашу, магическую. А то у всех имеется, а у вас нет. Неправильно это. — Свежую? — заинтересовалась я. Хотя по-честному мне любая сойдёт. — Свежую не получится, — почесал Чиф затылок. — У нас в казарме осталась стопка этих, которые ваш министр в последний приезд привёз. — Всё равно принесите, — вздохнула я. — А лучше две. — А две зачем? — Жалко, что ли? — хмыкнула я. Чиф засопел недовольно, махнул рукой и ушёл. Да уж, Бран посообразительней будет. Да и Кариган тоже. Газету Чиф принёс, вместе с ужином. Одну. — Растащили уже всё, — объяснил смущённо, — если бы взял две, было бы заметно. — Ничего. Мне и одна в радость! Спасибо, Чиф! Удовольствие на его физиономии было видеть приятно. Распрощались мы довольные друг другом. Через пару часов предстоял визит дементоров. Не то чтобы я по ним скучала. Решила попробовать изменить наши отношения. А то надоело их просто выгонять. Почувствовав лёгкую прохладу, я отложила газету, которую в тусклом свете факела перечитывала уже с трудом. Тем более что и факел при приближении Ужаса Азкабана, самопроизвольно погас. Две тени плавно подлетели к камере, принеся с собой ещё больше холода. Завернувшись в одеяло, я с любопытством смотрела, как они выделывают кульбиты в воздухе и, наконец, решилась: — Привет, ребята! Поговорить не желаете? Тени дрогнули, зависая в воздухе, потом осторожно приблизились к решётке. — Кивните, если меня понимаете. Правая фигура в рваной мантии нерешительно кивнула. Левая склонила голову в капюшоне к плечу. — Мне тут один камушек столкнуть надо. Поможете? Дементоры закачали головами. И что это значило, я не поняла. — Я не бесплатно, — решилась я на подкуп. Наверняка ведь не только эмоции им нужны. — Хотите, крови вам нацежу полчашки? Дементоры заволновались. Пустились бешено летать перед камерой, пока снова не зависли неподвижно. Правый отчётливо дважды кивнул головой. — Сначала поглядите, что надо сделать, — предложила я, оттаскивая матрас в сторону. — Камень видите? Его нужно наружу столкнуть. Теперь левый кивнул дважды. — А пройти сюда можете? Или решётка мешает? Ребята сумбурно замахали руками, показывая на камень, а потом на наружную стену. — Ну так действуйте, — предложила я. — Оплата потом. Не поверили. Затрясли капюшонами. Ладно. Я достала кинжал и сделала надрез на ладони. Кровь закапала в мою чашку. Противно, конечно, поить из неё дементоров, но другой посуды нет. Слабость стала накатывать, когда чашка наполнилась наполовину. Я поспешно прижала кинжал к ране, отдёрнула его, и убедилась, что рана затянулась. Видимым я артефакт делать не стала, мало ли дементоры как вороны окажутся — захотят себе блестящую игрушку. Ухватившись за прут решётки, чтобы не слишком шататься, просунула чашку с кровью этим двоим. — Только больше не дам, — предупредила строго. — Это на двоих. И чашку верните. Вздрогнула, когда из рукава правой тени высунулась страшная чёрная кисть, чтобы забрать у меня чашку, и коснулась моей руки. Очень неприятное ощущение. Как что-то слизкое и ледяное потрогала. Но к счастью, это не скелет, какой-то кожей эти тварюшки обтянуты. Пили честно, по очереди. Наблюдать было забавно, хотя меня и шатало от потери крови. Фыркали, глотали шумно, передавали друг другу после каждого глотка. Последние капли вылизали — удалось даже увидеть длинный и чёрный раздвоенный язык. Чашку вернули. Буду отмывать её до посинения. Сами закружились перед камерой, точно пьяные, потом оба будто поклонились мне, да и смотались. Я разочарованно опустилась на кровать. Афера явно не удалась. Только зря кровь потратила. Слабость накатывала волнами. Как бы меня не стошнило. Со стороны стены за матрасом послышалось какое-то шевеление. Я поспешно вскочила, и отодвинула матрас от стены. Черные костлявые кисти дементоров я узнала. По две штуки этих лапок просунулись с обеих сторон камня, пытаясь вытянуть его наружу. Удавалось им это с переменным успехом. Камень медленно сдвигался в проём. Слышалось фырканье дементоров. Видать — непосильная для них тяжесть. Наконец, стоя на коленях, я увидела, как камень уполз уже совсем глубоко, закачался, да и соскользнул в темноту. Тут же на его месте в дыру просунулась голова дементора. — Ну вот ещё! — проворчала я. — Через эту дыру ко мне не лазить! Понятно? Голова пару раз кивнула. — Тогда принесите какую-нибудь вещь, чтобы закрыть пока отверстие. А то мне холодно будет. Это я так сказала, не уверенная, что они поймут, но заслужила ещё двух кивков. Голова убралась, и я смогла увидеть небо в звёздах. Подождав ещё пару минут, рискнула выползти к самому краю. Отверстие получилось достаточно широким, чтобы я могла проползти. Привыкнув к темноте, я отчётливо увидела внизу волны, бьющиеся об острые камни. И куда ни кинь взгляд, повсюду океан. Видимо недалёкая земля с другой стороны тюрьмы. Не повезло — даже расстояние не оценить. И прыгать с такой высоты чревато, я же не птичка, и метлы у меня нет. Разобьюсь насмерть на камнях внизу. Потом заприметила двух дементоров. Они явно несли в руках что-то большое, и прямо ко мне направлялись. Поспешно заползла обратно в камеру. А вот и ребятишки. Зависли у отверстия и начали проталкивать внутрь что-то серое. Затолкали. Это что-то слегка выпирало из отверстия, а по цвету вполне гармонировало со стеной. Брезгливо морщась, потрогала. Похоже на губку. Что-то мягкое и пористое. И влажное ещё. Из моря достали? С моей стороны поверхность гладкая. Чуть подтолкнула её наружу, чтобы слилась со стеной в одну линию. Вышло неплохо. От ветра точно защищала, да и звуки гасила. Волн уже не было слышно. А вынуть можно было легко. Молодцы дементоры! А вот и они, летают перед решёткой хаотично. Словно танцуют по-своему, по-дементорски. А самое главное, холодом от них не веет. Потому я и не сразу их заметила. — Спасибо. Вы молодцы! — крикнула им. Зависли, потом приблизились к камере и поклонились. Чудеса! — Крови больше не дам! — строго сказала на всякий случай. Меня всё ещё мутило. Как бы сознание не потерять. Тени бешено замотали головами. Мол, не надо. Ну и хорошо. — Тогда улетайте уже, — велела я, задвигая к стене матрас, — и просто так тут не появляйтесь, только когда положено! Закивали, замахали рваными рукавами и улетели. Зажегся факел. Не заметила, кстати, горел ли он, пока дементоры летали по моему поручению. Но думать ещё и об этом было лень. На матрас я упала практически без сил, сознание уплывало. Хорошо, успела дементоров отослать, нечего им тут шастать, пока я сплю. Проснулась я удивительно бодрая — от неясного шума. Кто-то очень осторожно пробирался к камере. Искажение шагов — шли явно на носках, или вообще босиком — не дало определить, кого ко мне принесло. На всякий случай притворилась спящей. Сквозь ресницы увидела большую тень перед решёткой. Ясно, гоблин. И не какой-то, кажется, я просто ощущаю уже ауру этого гада! Где-то под желудком затрепетали крылья невидимых бабочек. Бран, а это был он, тихо стоял перед камерой, не пытаясь войти внутрь. И чего тогда пришёл? До меня донёсся осторожный вздох. Потом он протянул руку сквозь решётку и что-то положил на столик. Я продолжала притворяться спящей, не зная уже, злюсь на него, или хочу, чтоб зашёл. Стоял верный страж недолго. Ещё пара вздохов, и тихо ушёл. А я так и не посмотрела, что у него на ногах надето. И надето ли вообще. Дождавшись, пока всё стихнет, я поспешно рванула к столику — смотреть подарок. Неужели мыло? Даже сразу представила, как намываю волосы. Свёрток был из газеты, перетянутый бечёвкой. И газета знакомая. Та самая, от последнего визита министра. Нетерпеливо развязывала узел на упаковке зубами. Разрезать не решилась, верёвка могла мне ещё пригодиться. Наконец хитрый узел поддался. О чём думал Бран, его завязывая? И вообще, где такие узлы вязать научился, моряком был, что ли? Я что-то слышала про морские узлы. И дядюшка-сквиб даже научил меня один из них вязать. Свёрток развёртывала осторожно. Вдруг там что-то хрупкое. Это что-то было завёрнуто ещё и в плотную ткань. Я сглотнула, почудился приятный и смутно знакомый аромат. Так и есть — развернув ткань, увидела две квадратные шоколадки толщиной в дюйм и шириной с ладонь. Поверх них ещё один пакетик из бумаги, свёрнутый конусом. Дрожащими пальцами развернула и его — рот уже наполнился слюной — а там какие-то ягоды. Большие, жёлтые, твёрдые. И аромат дурманящий. Такие я никогда не видела. Может, это что-то гоблинское? Из их селения? Разрывалась перед выбором — что съесть в первую очередь. Уж очень аппетитно пахли ягоды, но и шоколада хотелось. Ягод насчитала семнадцать штук. Все ровные шарики как на подбор, размером с вишню, или чуть крупнее. В раздумье сидела недолго. Запихнула в рот одну ягоду, прислушиваясь к вкусу. Странный, но не противный. И немного жгучий. Ладно, не отравить же Бран меня решил. Стала жевать, вкус усилился, а жевалось с трудом, заполняя рот чем-то тягучим. Устав пережёвывать, понимая уже, что мне не понравилось, проглотила одним махом всё. Ну и гадость! Выскажу ему при случае, что думаю о таком подарке. Я сплюнула на пол, и по воздуху полетело несколько пузырьков. Не поняла и сплюнула ещё раз. И опять пузыри, летят и лопаются, касаясь пола или матраса. Меня затошнило. Сильно. Бросившись к трубе, я стала судорожно глотать воду, и досадовать, что сразу не помыла чашку после дементоров. Облегчение почему-то не наступало. Напротив, разболелся живот. Я улеглась на кровать, свернувшись клубочком, потому что пить уже просто не могла. Спазмы не проходили. Вызывать рвоту не хватило духу. Даже шоколадки уже не привлекали. Завернула их обратно в ткань и сунула за матрас в один из моментов просветления, но тут же опять рухнула на матрас с новым приступом спазмов. До утра боли так и не прошли, а потом я метнулась к дыре в полу, проклиная Брана последними словами. Такого расстройства желудка я не могла припомнить за все свои двадцать три года. Как на насесте провела над отхожим местом часа два, если не больше. Облегчение всё же наступило. После чего я улеглась спать, чувствуя себя почти трупом, без сил и без желаний. На этот раз, я не только шагов Чифа не услышала, я вообще проспала завтрак. И ведь наверняка он пытался меня разбудить. Холодная каша в миске стояла на моем железном столике. Но есть её желания не возникло. Даже думать о еде не хотелось. Так и провалялась в кровати весь день, изредка бросаясь к облюбованному насесту. Подозреваю, что мой организм изверг всё что можно и что нельзя в это отверстие в полу. К полудню я не знала уже, смеяться мне или плакать. И понимала, что несправедлива к Брану, которого ненавидела всю ночь. Ну кто же знал, что мыло он мне добудет такой странной формы? Но вообще — предупреждать же надо! Чиф, пришедший вечером, забрал чистую миску — я выбросила кашу и миску вымыла — и протянул мне обычный паёк — хлеб с мясом в салфетке. Встретила я его с чистой головой. Да и всю себя омыть умудрилась всего одной ягодой. Итого на мойку волос и тела ушло две штуки. Чувствовала после мытья себя сносно. И искренне надеялась, что вся ягода уже вышла. — Я не стал вас утром будить, — признался Чиф. — Вы так крепко спали. — Спасибо, — улыбнулась я. Настроение заметно поднялось. Даже аппетит прорезался. — Скажите, Чиф, а это будет большим нарушением, если вы позовёте Каригана? — Зачем? — удивился гоблин. — Да вот, — я показала на заранее порванную штанину сохнувших штанов, — порвала случайно. А он мне давал нитку с иголкой. Пожалуйста, Чиф. Это же ненадолго. Гоблин задумчиво пожевал нижнюю губу, потом вздохнул: — Я его спрошу. Я просияла и так благодарила бедолагу, что он поспешил удрать. Каригана ждать долго не пришлось. Пришёл как миленький. И сразу предложил свою помощь. Непонятно только было, действительно он так помочь хочет, или просто боится мне доверять иглу. — Как же ты умудрилась, Эсми? — спрашивал он, накладывая ровные стежки. Наблюдать за процессом было истинным удовольствием. — Тут вроде бы и острого ничего нет. — А это? — с готовностью указала я, на острый заусенец на одном из прутьев. — А! Так зашлифовать надо. Нужно инструмент захватить. — Спасибо тебе, — обрадовалась я. Кариган вскинул голову: — А может, Брана прислать? У него это лучше получится. Он прищурился, посмотрев с такой хитрецой, что по позвоночнику у меня холодок пробежал. Что-то знает? — Хорошо, — удалось беспечно кивнуть. Я забрала у него готовые штаны. Я ведь и устроила всё это, чтобы он Брана позвал, только струсила в процессе. Боюсь, мой вид гоблина не обманул. Покачал головой, вздохнул и утопал. Браншретер появился только спустя час, не меньше. Когда успел загореться факел, а я уже вся перенервничала. В руках у него был напильник и ключи от замка на решётке. Лицо непроницаемо. — Привет, — выдохнула я, стоя посреди камеры и не зная, как начинать разговор. — Отойди к дальней стене, — сказал он в ответ. — Повернуться к ней лицом и прижать к стене ладони? — язвительно спросила я. Не ожидала от него как-то этих формальностей. — Да, — кивнул этот гад, подняв бровь. Чувствуя, что все добрые слова мгновенно меня покинули, я сердито протопала к стене и, вытянув руки, ощутила, как ладони прилипли. И как они это проворачивают? Загремела дверь. Бран, чуть ли не мурлыкая, принялся работать, стачивая заусенец на решётке. И судя по всему, не один. Потом скрежет стих. Я упорно молчала, оскорблённая в своих лучших чувствах. Думала, поговорит со мной, и вообще — давно не виделись. И вдруг поняла, что он стоит уже прямо за моей спиной. Напряглась, ощутив его руки на своих бёдрах. Неужели воспользуется моей полной беспомощностью? Только вот возражать не хотелось. От предвкушения, я даже закусила губу. А он всё медлил. — Бран, — хотела сказать нормальным тоном, но получился просто жалобный стон. Вот к чему приводят простые поглаживания. Весь разум вышибают. Мой бывший страж, видимо, посчитал это приглашением, потому что его руки тут же поползли по моим бёдрам вниз, стягивая с них грубую ткань, отчего кожа у меня покрылась мурашками. Вот не думала, что в таком положении что-то может получиться и, тем более, что понравится. Но Бран словно задался целью довести меня до предела. И как будто никуда не спешил, заставляя терять представление о реальности медленными и изнуряющими ласками. Никогда не подозревала, что на моем теле окажется столько чувствительных мест. И открывал мне их Бран, высекая огонь еле ощутимыми прикосновениями пальцев или языка. Или гоблины все такие знатоки женского тела, или мне крупно повезло именно с этим представителем волшебного народа. Когда меня подняли вверх, заставив изогнуться и раскрыться ему навстречу, я была уже полностью деморализована и согласна на всё. Этим согласием не преминули воспользоваться. И опять мне понравилось. Напоследок Бран нежно куснул меня за мочку уха, бережно опустил вниз и, убедившись, что я твёрдо стою на ногах, прижался к спине всем телом, крепко обнимая за талию. Признался шёпотом: — Когда мы крепили столик, я умирал от желания сделать что-то такое. Удалось лишь мурлыкнуть в ответ, слов и мыслей пока не нашлось. — Мне пора, — добавил он с лёгким оттенком сожаления. — Иначе я не смогу… Что он не сможет, я так и не услышала, и могла только догадываться. В итоге, когда Браншретер вышел и запер камеру, а мои руки отлипли от стены, я опустилась на пол безвольной тушкой — прямо там, где стояла. Ноги не хотели держать. А ведь так и не поговорили.