Save no stras animas

Тсунаёши находился в своём кабинете, пустыми глазами рассматривая чудо природы, что называлось карминитом. Идеальное, отточенное самой природой создание, оно бы очень подошло Хибари, но Тсуна передумал дарить его, решив что на его столе среди коллекции, метал будет смотреться намного лучше, как и другие великолепные минералы, чью красоту невозможно описать, что не под силу воссоздать человеку, который не смог бы огранить так, как это делала природа. Это неповторимо. Его хранители тоже неповторимы, и их глупости не отставали от них и поражали своей новизной. Вроде все было хорошо, пока Хибари не перешел черту, нарушив свое собственное равновесие, а теперь еще и дети устроили хаос похлеще хранителей. Савада корил себя за неосмотрительность и беспечность, если бы он ушел сразу к детям, все было бы в порядке, но нет, ему нужно было отчитать за выходки и непослушание. И теперь они имели то, что имели двоих сбежавших детей, где-то в большом городе, совсем одних и беззащитных. Выйдя из полицейского участка, Ямомото встретил порыв теплого ветра, что распахивал незастёгнутый пиджак и ерошил волосы. В глазах мечника печаль, печаль его дона. Он поискал в своих карманах сотовый, достав его, откинул крышку, и всего лишь одно нажатие кнопки, под которой забит целый мир… — Говорит Такеши. Вероятнее всего, их видели в трех кварталах от нас. Полицейские пытались поймать, но мальчишки сбежали в нищий квартал. Информация не подтверждена. Да. Я выезжаю. Ямомото расстроен, как и его босс, возможно, у них есть зацепка, а быть может, это был кто-то другой. Он хранил надежду, что их маленькие проказники найдутся. Кабинет медленно заливал янтарный закат, что проникал сквозь витражные окна. Очередная чашка кофе, нестерпимо хотелось действовать, но приходилось сидеть на месте. Распоряжения отданы, люди Вонголы носились, как бездомные шавки, по закоулкам, заглядывая в каждую щель, развалину, жилые и нежилые дома. Варии отданы задания на ближайшую неделю. Офицеры пытались воспротивиться, но седьмой коллекционный виски, что лежал осколками на ковре и впитывал в себя выдержку годов, сделали варийцев сговорчивее. Тсунаёши нервничал и в свеженалитый кофе добавлял немного коньяка, веря, что это немного его расслабит, только вот он не Скайрини, алкоголь не помогал. — Добрый вечер, господин Рокудо. Желаете чего? Все свежее, сегодня утром жена напекла, — старый продавец согнул немного больную спину, в знак приветствия и уважения. — Спасибо, Бруно. Сейчас не до выпечки, — Мукуро улыбнулся в ответ старику. — Скажи-ка мне, Бруно, не видел ли ты двух мальчишек, лет… — А-а-а… Ваших сыновей? Чудные у вас дети, как же там… — старик задумался, поглаживая свои усы. — Ах да, Кудоро и Рикая. Замечательные мальчики, и такие воспитанные. А что, домой так и не пришли? — продавец искренне удивился. — Нет, Бруно, загуляли где-то, вот и ищем. — Ну, они ушли в сторону Кварто-Канти, тем более на площади сегодня праздник, вот и забылись, наверно. — Спасибо, Бруно, — Мукуро оставил небольшую награду старику и спешно ушёл, запрыгивая в машину, чтобы вернуться в поместье и сдать доклад боссу. Пока он заводился, услышал вдогонку слова благодарности, и что ему обязательно привезут утром свежеиспеченный хлеб. Тяжелые двери кабинета открыты, Грия даже не пыталась выйти и закрыть их. Сегодня тяжелый день. Судьба клеймила их огнем, кидая из крайности в крайность, из счастливого утреннего беспорядка в пучину отчаянья под вечер. Хранители прошли к столу, вставая вдоль него и обращая свой взгляд на серьезно настроенного дона. Гокудера отчитывался о звонках, Ямомото вторил ему, подтверждая проделанную работу и описывая удивленных полицаев, что недоуменно смотрели на фотографии. Попробуй объяснить им, как же дети родились полноценной копией. Не объяснишь. Просто указ, просто немалое количество нулей под фотографией с подписью о вознаграждении. Скоро стервятники налетят, и будет полная неразбериха и бардак. Главное, чтобы у них в головах оставался порядок, а со всем остальным уж как-нибудь да разберутся. Савада тяжело вздохнул, усталость настигала, а коньяк в крови выжигала гармония, только вот раздражение и злость никуда не уходили. Не хватало лишь одного, но вскоре послышался визг тормозов. Рокудо быстро поднимался по лестнице, перекидывая захват руки вперед, что позволял проскочить несколько лестниц, коридор и вот он уже влетел в кабинет. Вот кого-кого, а его собственная судьба волновала, в отличие от Хибари, что стоял и как обычно подпирал стену. Так и хотелось иллюзионисту сказать, мол, пять сантиметров левее, а то с другой стороны накренилась уже. Тсунаеши недовольно поднял веки, тишина звенела в ушах, но наконец-то иллюзионист принес информацию, все его естество кричало об этом. — Что скажешь?  — Их видел старик Бруно, они ушли на площадь. Кстати, поройся в карманах, все ли лиры на месте? — хранитель улыбнулся, смотря на удивленное лицо дона. Тсунаёши же достал из кармана лишь триста лир. Легкий смешок, понимание и небольшая надежда. «Ну, хоть не голодные, и то хорошо», — проговорил про себя Савада, обходя Реборна и выходя из кабинета в коридор. — Господи, это же совсем рядом, в двух часах езды, и мы никак не можем их найти! — проговорил Ламбо, удивляясь всему происходящему. Хотя он-то прекрасно понимал детишек. Один Глопудера нанес раньше ему немало обид, однако он умел прощать, да и его детство не было настолько мрачным. — Только вот не факт, что с ними все в порядке, — оборачиваясь в сторону выходящего босса, проговорил Мукуро. — Они ведь неизвестно где. Злость начала пробираться под кожу, задевая каждую клеточку. — Туман дело говорит, Тсуна. В участке мне сказали, что они ушли в нищенский квартал, там слишком опасно, — вторил ему Такеши. — Джудайме, в связи с открытым поиском могут объявиться совсем не те люди, и есть вероятность, что убежавшие могут попасть в руки врагов… — Хаято продолжил бы выкладывать свои идеи по поводу произошедшего, только вот их дон… Тсуна стоял посреди коридора, все его тело напряжено, хранители, находившиеся поодаль, отошли на несколько шагов, к стене, к перилам, куда угодно, лишь бы не попасть под тяжелую руку. Ведь гнев их босса намного страшнее ярости Занзаса. Настрой резко сменился, и в голову полезли логичные мысли, вопросы. — Хибар-р-ри! — Тсуна буквально прорычал, злость распирала. Хибари, стоявший у стены, опустил голову, чувствуя, видя, всю ярость босса в свою сторону, из того буквально сыпались небесные огоньки, только вот это были не теплые искры, а будто раскаленные угольки. — Объясните мне, — четко проговаривал каждое слово. — Как двое маленьких детей вышли незамеченными за территорию особняка при охране в семьдесят человек. Как?! — перейдя на крик, Тсуна смотрел на каждого из своих хранителей. Пламя исходило волнами по коридору, сжигая ворс ковра. — Тсуна! — окликнул Реборн, но, встретившись с взглядом десятого Вонголы, замолк, не смея перечить. Он получил то, что хотел, он сумел вырастить настоящего босса мафии. Сильного, властного, всепрощающего, но беспощадного в гневе. — Савада-а! — Сасагава единственный, кто не боялся ярости босса, спокойно мог принять ярость и дать отпор. Солнце закрывало своими теплыми лучами других и принимало всю угрозу своего неба. — Успокойся, рвать и кричать будешь, когда найдем детишек. А сейчас нужно сосредоточиться на поисках, — Рехей упрям в своем решении и уже готов принять боевую стойку, но это не понадобилось. Савада в своей ярости выпустил еще сильнее потоки пламени, но взял себя в руки и успокоился настолько, насколько мог совладать с собою. Он развернулся на каблуках, направляясь в свою спальню, подчиненные уступили дорогу, молясь, чтобы им не досталось до кучи. Джанини, как и принято в традиция Вонголы, отвечает за систему безопасности. Так их разделил босс, иначе любое чудо техники в их руках превращалось в монстра. Ведь спортивный интерес никто не отменял. А механики люди чуткие и этого не изменить. Хотя Спаннер и Шоичи спокойно уживались и дополняли друг друга. они были бесконечными генераторами идей. И вот сейчас, создав прототип машины времени, они пытаются поиграть со временем, чтобы решить задачку данную им. Используя универсальные инструменты знаний, Шоичи просчитывает параграмму, осторожно дифференцируя уравнения и следя за их сходимостью. — Ну что у тебя там? — спрашивает Спаннер, гоняя леденец во рту. — Я почти закончил моделирование, осталось проверить расчеты, только вот уже совсем голова не думает, — Шоичи расслабляется за столом, глаза потихоньку начинают закрываться, но он упорно следит за алгоритмом, создавая все новые и новые законы. — По-моему графики все же скачут, — Спаннер внимательно следит за монитором, где показано несколько графиков, что слишком резко набирают высоту и также быстро линия падает вниз. — Давай попробуем. Как смотришь? — А почему бы и нет. Ребята запускают систему, быстро пробегая пальцами по клавиатуре и запуская новую программу, им не терпится увидеть результат. Было бы необычно взглянуть самому себе в глаза. Машина запускается с характерным треском, молния вокруг нее вьется, облако дыма пред ними появляться но, рассевшись, они ничего не находят. — Ну и что не так? — Возможно, я где-то ошибся в модулях, или забыл сделать замену отрицательных чисел на ноль! — Шоичи расстроено смотрит себе в ноги, ероша копну своих волос. — А по-моему все не так плохо, но вот только перенос случился или нет? Они в миг оказываются у монитора, графики бешено скачут, прибор говорит о том, что эксперимент удался, только вот где и кого искать, непонятно. — Нужно сообщить боссу. — Согласен, — Шоичи первым выходит из лаборатории и направляется к кабинету десятого, Спаннер следует за ним. Реборн уже теперь молча наблюдал за понурыми хранителями, для него странно было видеть такого присмиревшего хранителя облака, но и сам он сегодня ощутил ту силу и страх перед великим Вонголой. Проследив за расходившимися ребятами, Реборн решил, что все же стоило поговорить со своим учеником. По его мнению, тот перегнул палку, настолько сильно ломая хранителей. Немного пройдя по коридору, он зашёл в комнату. Там Тсунаеши стоял у окна, смотря куда-то вдаль немигающим взглядом, его пиджак валялся на полу скомканной тряпкой, а в карманах брюк он сжимал кулаки. Реборн подошел слишком близко со спины, немного наклоняясь, чтобы тихо проговорить имя ученика, это была непозволительная ошибка, шутка обернулась против него. Тсунаеши резко развернулся, хватая за правую руку, ставя подсечку, падая и придавливая своим весом тело киллера, выбивая еще не успевшего обернуться в пистолет Леона и скрепляя запястья над головой прочным льдом, втискивая колено между ногами, ломая сопротивление на корню, удерживая извивающиеся тело под ним. Борьба внезапно остановилась, Тсунаеши замер, лежа на киллере, всматриваясь в его лицо, глаза, янтарный взгляд пропал. Реборн не отводил глаз, время тягуче, мир сузился лишь на взгляде мальчишки, который уже таковым не являлся. Бывшему репетитору было немного жаль, что его ученик уже никогда не придет к нему со своими глупостями и переживаниями, он больше не сможет увидеть глупое выражение лица и вопросительный взгляд. Он физически чувствовал, как разорвался зрительный контакт, как заячье сердце заменилось львиным ритмом, как носом юноша уткнулся в ключицу, как кончики взъерошенных волос щекотали подбородок. Он прекрасно понимал, к чему клонил босс, и раньше замечал, только вот надеялся, что пройдет. Реборн расслабился, Тсуна крепче сжимал его бока, ребра сдавило, холодные капли тающего льда стекали по коже, стремясь скрыться в рукаве пиджака, меняя ярко-солнечный цвет на темно-грязный. Время отмерялось льдом посмертной воли.