Save no stras animas

Разбитая губа, содранная кожа с костяшек, грязь на одежде напоминают лишь о прошедшей драке. Их здорово побили, слишком много на двоих, словно свора бездомных собак набросилась на единственную угрозу…. Маленький юркий мальчишка, определенно младше их, успел полазить по карманам. Теперь они пробираются среди кустов, голодные, сонные и без единой лиры. Обида накрывает с головой, не прошеная влага от обиды собирается в глазах. Хибари сдерживает слезы изо всех сил, вытирая рукавом саднящую щеку. Он не понимает, как так произошло. Ему обидно за боль, за голод и ветер сильный поднялся, мелкие капли дождя впитываются в грязную подранную одежду. — Мукуро, давай вернемся, — он тянет его за руку, чтобы тот развернулся к нему лицом. Но у Мукуро взгляд тверд. — Я не вернусь. — Почему? Почему ты так упрям? Они о нас заботились. Мукуро ничего не скажет в ответ. Он не верит в эту заботу. Эти люди — мафия. А в мафии лишь обман. Этот обман он знает. Тот дядя слишком добр, а взрослый он же, пугает его. Да и другой показал всю истину, то о чем он догадывался, но не видел. Лучше бродить на улице, он не вернется. — Если хочешь, иди, — махая рукою в сторону. — И уйду! — Кея упрям в своем решении, сжатые кулаки и тонкая линия губ выдает его детское упрямство. Он буквально срывается с места и бежит, не разбирая дороги, вперед поближе к городу. Он уверен, если он обратится к взрослым, его вернут в дом. И сейчас он не боится наказания от того мужчины, нет, совсем не страшно. Так и не стало ясно, кто от кого бежал. Присев на корточки, Мукуро задумался о том, что потерял единственного друга. А был ли он другом? Неутешительные мысли так и лезут в маленькую голову несчастного ребёнка. Он просто не может понять обиды Кёи. Все так было хорошо, но его несколько раз ткнули в то, что с взрослыми было уютнее и теплее. Да. Там было хорошо. Он почувствовал тепло. Был сыт и одет. Никто его не бил, опытов не ставил, и оплачивать не приходилось. Это был первый раз в его жизни. Эта была сказка. Но они мафия, а значит, в любой момент могли изменить своё решение. Если вопрос повернется между достатком и жизнью какого-то мальчишки, то, конечно же, мафия выбирает достаток. Так было всегда. Ход путаных мыслей теряет стремительную волну, мокрый холод отвлекает сильнее, чем чувства одиночества. Он совсем один в неизвестном ему мире, мокнет под холодными каплями ночного дождя. Поёжившись от пронизывающего ветра, он вскинул взгляд к небу желая спросить: « за что?» Он не верит в судьбу, не верит в бога и добрых людей. Так не бывает и он знаком с этим не понаслышке. И сейчас бродя по ночному городу, он убеждается в этом все более и более. Мужчина в тени клуба подзывает его к себе. Мукуро косится в его сторону, осторожно делая шаг назад, а из тени выходит высокий человек в наглухо запаханном плаще и мятой шляпой. — Какой милый малец, — мужчина отвратительно улыбается, растягивая губы на всю ширину — не хочешь заработать? Я обещаю быть осторожным. Мальчик бежит со всех ног. Забиваясь в конце района в тупик и прячась за мусорными баками, уходя как можно глубже в тень. Ненароком он вспомнил те ужасные чувства внутри, когда его звали старшие врачи. Он тогда не все понимал, но позже стало ясно. Мукуро трясет головой, прогоняя ужасные воспоминания детства. — Такого не повторится, никто больше не посмеет меня тронуть. Мукуро в отчаянье шепчет эти слова, повторяя словно мантру, прекрасно понимая, что это не так. Если его схватят для подобных целей, то он даже не сможет отбиться. Он будет обречен терпеть муки, боль, отвращение, и эти прутья, что будут ворошить его изнутри. Ветер проникает под одежду, слезы струятся по щекам. Вспоминая мать, отца, губы шепчут их имена, они зовут неслышно. Люди проходят мимо, взглядом не удостоив. Мальчишка бредет, спотыкаясь о камни, обнимая себя руками в попытках согреться. Он словно отколот от мира, в чужом холодном времени. Ищут ли его, так же как он ищет их? Как дворняга под дождем, провожает взглядом других детей, что держатся за руку родителя и счастливо улыбаются. Что-то ломается, больше не может идти, так сильно устал. Он опирается о стену плечом и сползая садится на землю. Так хочется спать, только холодно не много, но спрятаться не где. — Какой милый мальчик. Иди сюда. Услышав так близко чужой голос, сбрасывая легкий налет сна, Кея срывается с места. Не обращая внимания на затекшие ноги, на лужи под ногами, он бежит изо всех сил, проклиная тот час, когда решил уйти от Мукуро. Забегая в один из ветхих домов, он минует пролеты, поднимаясь наверх, но дяденька в форме все не отстает. Кея прыгает на крышу, неудачно пробежав, спотыкается, скатывается по черепице с испуганным криком, падая вниз, так и не успев, зацепится за края крыши. Не высоко, но, больно ударившись боком, он быстро перекатывается, поднимаясь на ноги, и вновь бежит. Преследователь отстал от него. Мальчик прячется в подворотне, переводит дыхание, стараясь успокоить бешено бьющиеся сердце, выглядывает из арки дома, следит за спешащими людьми. В дождь, радости на их лицах не видно, но они куда-то спешат. Туда где тепло, где их ждут родные. Ему хочется, чтобы его тоже ждали. Но он сам предал того, кто мог его ждать. Ночь он приводит на улице, гуляя по шумным дорогам. Теряясь в толпе незнакомых людей, избегая обманчиво доброю улыбку, не смея прикоснуться к вытянутой руке. До тех пор, пока его все же не поймал тот самый полицейский. — Давай его в приемник. — Иди за мной. Мужчина, грубо берет за воротник и тащит за собой, Кея пытался сопротивляться, но его встряхнули словно игрушку. Любая попытка к бегству пресекалась на корню. Холодные стены из треснувшей плитки, что когда-то была белой, но от времени уже давно приобрела серый оттенок, старая краска кусками осыпается со стен, радости не вызывает. Огромные лестницы, ему приходится приложить усилие, чтобы подняться, держась за облезлые перила. Его останавливают перед решетчатой дверью, толстые ржавые прутья, заевший замок и скрежет не внушают доверия. Старая женщина крутит ключом и наконец-то открывает её. Проводит мальчика за собою по длинному коридору. Ветхие вещи стоят вдоль стены, какие-то стулья и книги. Комната встречает его шумом. Здесь происходит драка старшего с младшим. Взрослый парень, выше его самого головы на три-четыре, пытается что-то отобрать у мелкого мальчишки, но все прекращается, как только их заметили. Старая женщина ругается, призывает уважать старших, отбирает сигареты у парня, что курил у окна. Положив постельное белье на свободную кровать, она уходит. И только щёлк замка в двери, говорит о том, что пути назад нет. В комнате тишина. Двенадцать железных кроватей стоят вдоль каждой стены. Окно не большое в решетке с двух сторон, свежего воздуха почти нет. Ребята рассматривают друг друга, оценивают, примеряют. Скалятся на новоприбывшего сопливого мальчишку, но пока не трогают. Расходятся в стороны, по кроватям и ложатся спать. Ранний подъем, его ведут по ели освещенным коридорам, сажают за стол, будто бросая, ставят перед лицом битую тарелку жижицы, именуя это завтраком. Кея так и не смог прикоснутся к тому, что называют едой, но вот другие быстро забрали нетронутую тарелку. Крупная женщина, выходит из кухни и начинает на них кричать, размахивая полотенцем. Он не понимает, почему эти люди так себя ведут. Но пока принимает местные правила, идя за другими ребятами в комнату отдыха. Там кто-то из взрослых ребят качает мышцы. Девочки играют в мяч, бросая его друг другу. А через минуту, мирный ритм этой комнаты нарушается мальчишкой, что вбегает с конвертом в руках. Кричит, что нашел его у Инаки, названный мальчик поднимается на ноги, начинает бегать за парнем, бьет куликами по животу, а тяжелый конверт перекидывается из рук в руки. Мальчишка кричит, просит отдать, но в ответ лишь злые смешки. Местная собачка, что бегает за конвертом, словно за мячом, злится и готова укусить, он достает припрятанный канцелярский нож, кричит, что порежет и прыгает на обидчика, широко размахивая ножом. Парни отпрыгивают, но все дальше и дальше закидают конверт… Какой-то мальчишка поймал этот злосчастный конверт и кинул его в Кею. По инерции он его поймал обеими руками, задержав конверт в своих руках, он поднял голову, когда звук наконец-то смог его коснутся. Тот самый мальчик по имени Инаки, подбежал к нему в плотную и выхватил конверт из рук, убегая из комнаты. Захлопнулась дверь, захлопнулась ловушка и для него, он чувствует, как его окружают. Кажется, он нарушил местное развлечение и, наверное, сейчас заменит им игрушку. Помять об отце никогда не пропадала. Он помнит его слова: окажешься окруженным, борись до последнего вздоха. Положение спас молодой воспитатель, что растолкал мальчишек, дабы пройти к нему. — Новенький. За мной. Его ведут через тоннель, небольшой коридор с единственной лампой, что тускло светит иногда мигая. Заводят в комнату и сажают на скамейку напротив неприятного человека. Перед ним за массивным столом сидит толстый мужчина, он похож на тех, что он встречал на улицах ночами. Смотря на него, он чувствует ложь в улыбке, дрожь пробегает по телу. Но он старается вести себя уверенно. Будто брошенный волчонок, готовый в любой момент укусить. — Сколько лет тебе малыш? — Я не малыш. Толстяк смеется, затягивается глубже ядовитым дымом, и что-то записывает у себя. — Хорошо. Как тебя зовут? — Хибари Рикая. — Хибари? — мужчина давится слюной, сигарета падает изо рта, выпучив свои глазки бусинки, испарина на лбу выступает, можно списать на душный кабинет и закрытое окно. — И как же ты оказался на улице? — Мы с Кудоро решили сбежать на фестиваль, а потом нам встретились дворовые мальчишки. Подрались и растерялись. Я его искал, а потом полицейский привел меня сюда. Я ему сказал, чтобы он позвонил отцу. Но он притащил меня сюда, — Кея вроде и не врет, но включил полного дурачка. Ведь если взрослый он так опасен, быть может, ему это поможет? — А Кудоро, это кто? — шестеренки в голове, крутятся с неимоверной скоростью. Быть может всего лишь… — Рокудо Кудора, мы с детства живем в одном особняке в месте с родителями и их начальником. А вы не находили Кудоро? — робко смотря в глаза. — Нет, мы его не находили, но обязательно найдем, ты не расстраивайся. А пока иди поиграй с ребятами. Наконец-то двери за ребенком закрылись, новенький воспитатель получил ценные указания. — Ты кого мне привел, идиот! — Арч кричит на внедренного подчиненного в блюстители. — Ты что не мог отличить домашнего мальца от уличного? Или ты не видишь что эта копия пса Вонголы? Ты хоть понимаешь, что от нас и так ничего не осталось! — Арч, прости. Я думал, что так ты сможешь отомстить за смерть босса, да и мальчишка, как товар хорош. Если повесить его фотографии, то половина клиентов, если не больше кинется на этого мальца, лишь потому, что похож. — Тупица! Если хоть волос упадет с мальца, мы трупы. — Арч мечется по кабинету славно крыса в клетке, по которой пустили разряд. Только вот заманчивые мысли, и навар теперь засели в голове, маня за собой, словно прекрасная красавица. — Риск слишком велик. Если Вонгола узнает, что у нас их дети, нам не выжить. Но если мы совсем чуть-чуть поиграем, разок, другой, то можно потом привести детей назад. Якобы нашли. А перед этим заработать и запугать. Тогда, быть может, мы сумеем, да нет же! Мы получим благосклонность и тогда мы представимся другой семьей и снова поднимемся. Не придется больше прятаться как крысам, — консильери, кружит, закуривает вновь, думает в слух. — Но, если дети сбежали из дому, значит, их ищут, — клубы дыма заполняют собою пространство, угнетающая серость и дышать уже не чем. — Найди мне второго мальчишку. Живо! — Да. — Моё имя Маро, я твой воспитатель, — представляется мужчина. — Только мой? — Закрой рот щенок, я еще не договорил, — Маро бьет ребенка по голове, вновь хватая за воротник, и ведет в общую кухню. Здесь все решено за них, вплоть до количества походов в туалет, задавать вопросы неуместно, сто процентный контроль. Кея не может понять, что здесь происходит, почему старшие такие озлобленные, а младшие трясутся. Сейчас их отвели по комнатам и заперли за ними дверь. Вчерашний и сегодняшний вечер, сильно отличаются. Вчера он был в шумной компании, сегодня он видит затравленных детей. Кто-то постарше, кто-то помладше. Только вот почему-то он чувствует страх, исходящий от них. Ему это знакомо, когда он первый раз повстречал Мукуро, он тоже чувствовал страх, а потом обреченность. Но время прошло всего-то дня три-четыре. Только вот сон никак не идет. Дверь совсем неслышно открывается и лишь широкий луч света оповещает о госте. Молодой воспитатель, что сегодня знакомил его с правилами проходит мимо него, будит мальчишку с соседней кровати и уводит за собой. Как только двери закроются, кровати начинают скрипеть. Кто-то привстаёт с постели, кто-то кутается сильнее, радуясь, что это не за ним. На противоположной стороне, мальчик помладше его садится на кровати, приминая под собой скрипучие пружины, хватаясь руками за голову, он качается, и что-то неистово шепчет, давясь слезами. Скрип создает шум, кто-то встает с постели, а кто-то еще плотнее кутается в тоненькое одеяло, стараясь спрятаться от этого мира. Подросток подходит к той самой кроватке, он поднимает ребенка, пересаживает на край. Мальчик описался, когда зашел воспитатель, но никого не позвал, боясь, что его уведут. Здесь никто не просит и не зовет.