***
Когда Айрис просыпается, в квартире тихо, только вполголоса переговариваются Милолли и Тиль, сидят на подоконнике в соседней же комнате. То есть, это Ло сидит, а Тиль лежит на животе поперёк его коленей и смотрит на улицу. И наверняка теребит кончиками пальцев конец чужой толстой каштановой косы. — Вот та девушка — русалка, — говорит. — Видишь, идёт приплясывая? Это потому что она научилась ходить совсем недавно, и пока совсем не привыкла. — А человек у неё за спиной — облако, — продолжает Ло, и голос у него непривычно мягкий и спокойный. — Смотри внимательно, от него иногда отлетают крошечные белые клочки, вон, прямо от бороды. Очень удобно, не надо стричь. Айрис улыбается, уткнувшись холодным носом в плед. Щурит чёрные глаза. Прикрывает эту бархатную тьму, восстанавливая в памяти до мельчайших деталей ту несбывшуюся жизнь, в которой она была бы старой сгорбленной ведьмой с болот, бывшей красавицей, выгоревшей изнутри от собственной злобы. Ведьмой, у которой только всего и было — покосившийся дом, злость на весь мир, да красавец сын — с глазами чёрными, как у неё самой. Милолли, Ведьмин Сын, Козодой, любимое наваждение Айрис, пришедшее из другой жизни — другой, и всё равно её же собственной. Айрис восстанавливает в памяти уроки. Любой создатель может уничтожить своё наваждение, а при должной подготовке ещё и чужие. Единственная проблема — осознать, что-то, что ты видишь, наваждение и есть. Иначе ничего не выйдет. Жесты и слова выучиваются сами собой. Айрис прислушивается к звучащим в соседней комнате голосам. — А вот это — принцесса! — восторженно шепчет Тиль. — Принцесса в городе всего одна — Эль, — педантично поправляет Милолли. — Так что это — царевна. Разница не слишком существенна, но она есть. Главная городская ведьма слушает, замирая под пледом. Потом решительно скидывает его на диван, встаёт и начинает греметь кружками, доставая их из шкафчика. — Тиль! — зовёт она. — Ло! Идёмте пить чай!..Наваждения
5 ноября 2016 г. в 09:22
Айрис замечает Милолли на другой стороне улицы и останавливается на месте, не решаясь не то что подойти, а хотя бы позвать или помахать рукой, чтобы обратил внимание. Дурацкий язык присыхает к выжженной пустыне нёба и отодрать его нет никакой возможности, того и гляди хлынет солоноватая кровь от усилий. Пакет с продуктами оттягивает руку, врезается в пальцы. В руке у Милолли, к слову сказать, точно такой же, и это значит, что уж с чем-с чем, а с запасами еды у них проблем в ближайшее время не возникнет.
Милолли, на счастье, и сам её видит. Приподнимает брови, кривит губы и вообще корчит какую-то такую мину, что даже его лицо, вполне себе соответствующее стандартам красоты, превращается в жуткую восковую гримасу. Ло почему-то очень уж нравится пугать. Но сейчас он, вопреки ожиданиям Айрис, всё-таки переходит улицу, подходит к ней и забирает пакет. Проделывает всё это молча и совершенно невозмутимо с какой-то жутковатой колдовской грацией, с которой Айрис бы взялась только ритуалы проводить. В обычной жизни это уж совершенно лишнее.
Дальше они идут вместе, и Айрис считает сантиметры между своей ладонью, нервно теребящей край свитера, и рукой Милолли, сжимающей теперь её пакет. Сантиметров выходит как-то больно уж мало, и от этого по спине у Айрис туда-сюда маршируют толпы мурашек. От того, что левая рука у Ло забинтована, аккуратно, как только он бы и смог одной-то рукой сам себе. Айрис смотрит на эти дурацкие бинты так выразительно, что даже у Милолли не выходит игнорировать, хотя, казалось бы, он в этом специалист, часами мог бы молчать. Но у него, видимо, какое-то больно уж хорошее настроение, потому что он всё-таки отвечает, смилостивившись:
— Не волнуйся, там всего лишь царапина. Ты спросонья распорола ножом подушку, ну, а потом пыталась то же самое проделать со мной. Это прежде чем сигать в открытое окно. Откуда взяла нож, я понятия не имею, но сейчас его у тебя нет, а жаль, красивый такой был, изогнутый… — он замолкает, не закончив фразу, и это значит, что вина на лице у Айрис переходит допустимые нормы. — Да не переживай так, я тебя умоляю. Не убила же меня. Ну и ладно.
Айрис на всякий случай пожимает плечами, но носом всё равно шмыгает. Ло кое-как берёт оба пакета в одну руку и отечески хлопает её по плечу. А потом абсолютно душераздирающе зевает — явно недавно только вернулся с работы, как раз и застал подарочек, пробуждение Айрис. Переодеться он, во всяком случае, не успел, вот и шастает теперь по утренним улицам в белой, аккуратно выглаженной рубашке и изящном коричневом плаще. Во всём этом наверняка жутко холодно тут, не то что в библиотеке, где Милолли работает по ночам, но он не жалуется и даже не дрожит.
— Кстати, — говорит Ло вдруг, — мальчик снова сидит у нас. Я достал ему конфет к чаю.
Говорит он, конечно, о Тиле — мальчишке-наваждении, который частенько забегает к ним в гости просто так, без приглашения. Тиля нестерпимо тянет к Милолли, и Ло к нему, конечно, тоже, мало ли что он ворчит и высокомерно поджимает губы и щурит глаза. Захотел бы — давно прогнал, избавляться от незваных гостей у него хорошо получается. Но он ничего не делает, потому что природа у них с Тилем одна, и других таких во всём городе нет, а Ло просто стесняется признаться, что играть с ребёнком ему очень даже нравится.
А вот Тиль не стесняется показывать, как он обожает Милолли, прибегает в любую свободную секунду, даже играть с ним не просит, просто сидит тихонечко в углу, если Ло занят. У Милолли даже хватает милосердия не игнорировать Тиля, а таких выражений привязанности от него ещё никто не удостаивался.
Когда они заходят в квартиру, Тиль обрушивается откуда-то сверху и кричит:
— Козодой! Козодой! Задание выполнено?
Милолли небрежным жестом отдаёт честь и серьёзно подтверждает:
— Так точно, Серый Волк!
Тиль торжествующе воет. Серьёзность Ло только добавляет игре шарма, делая её более реальной. А мальчишка уже обнимает Айрис за колени и смеётся:
— Хорошо, что ты наконец-то пришла! — и показывает швабру и совок: — А я перья пытался убрать, только не очень хорошо вышло.
— Перья? — удивляется Айрис.
— Из подушки, — невозмутимо говорит Милолли. — Я сейчас возьму пылесос и всё уберу. Тиль, разбери продукты. Айрис, ложись и засыпай. Плед на кухонном диване. В твоей спальне сейчас находиться невозможно.
Организаторские способности у него, конечно, на уровне. Во всяком случае, Айрис с радостью выполняет приказ, сворачивается калачиком на диване, укутавшись пледом. И крепко засыпает, даже гул пылесоса в соседней комнате ей совсем не мешает.